Надежда Героя Щита III

Прошло несколько часов с тех пор, как многие благополучно сбежали из столицы. Герой Щита сидел в кресле рядом с кроватью. Он был одет в одежду, в которой обычно ложился спать ночью в гостинице. У него все еще была засохшая кровь на одной стороне шеи, любезно предоставленная Мотоясу. По обеим сторонам его щек бежали дорожки засохших слез. Он уставился на спящую фигуру перед ним. В кровати на спине лежала Рафталия. Ее поврежденные доспехи также были сняты, и она была одета в белую ночную рубашку. Одеяло укрыло ее до груди, и ее руки лежали поверх одеяла. Они были покрыты бинтами, пропитанными святой водой, как и все остальное ее тело. От кончиков пальцев до макушки шеи. Кроме того, на ее голове была обмотана большая повязка. Ее лицо было открыто, но черные следы наложенного на нее проклятия выглядывали из-под бинтов на щеках и волосах. Единственным признаком того, что она еще жива, были плавные движения ее груди вверх и вниз при вдохе и выдохе. И гримаса, то и дело появлявшаяся на ее лице, когда боль нарушала ее сон. »… Я… я сделал это с ней…» Ван, Эклер и он ранее принесли Рафталию в эту комнату. К тому моменту он был настолько эмоционально подавлен и так близок к полному психическому срыву из-за всего, что произошло, что его вытолкнули из комнаты, чтобы медсестры Эклера и Вана могли лечить Рафталию, не мешая ему. Он даже не мог успокоиться, чтобы помочь ей… он был так напуган… Чувствуя его растущее беспокойство, Эклер попытался сказать ему, что в случившемся нет его вины. Вероятно, она говорила что-то еще, как и несколько других людей, которые пришли, чтобы попытаться поговорить с ним. Но он не мог вспомнить, кто или что они говорили. В его уме было слишком много всего, что нужно было обработать. И, наконец, когда его мозг несколько успокоился, медсестры и измученная Эклер вышли обратно, закончив свою работу. Ему позволили вернуться. И с тех пор он был здесь. Покорно сидел в своем кресле, держа одну из перевязанных рук Рафталии в своей. Это чувство, которое наполняло его сейчас… было ли это оцепенением? Рафталия мирно спала, но он не знал такого покоя. Эти последние несколько часов были абсолютным адом… его мозг обработал то, что произошло, но он не мог позволить себе думать об этом. Он не мог найти в себе силы заботиться об этом. Его не мог волновать тот факт, что он сбежал из столицы. Ему было все равно, что он спас Эклера и Мелти от ужасных ситуаций и что они обе в безопасности. Ему было все равно, что он воссоединился с Реном, Ицуки, Фило и Рафталией… Он даже не мог радоваться тому факту, что наконец-то смог ударить Суку по лицу и на самом деле причинить ей боль. Сделать это и отомстить было его мечтой. Все это досталось слишком высокой ценой. И если бы он позволил себе чувствовать что-то сейчас, после того, как шатко восстановил себя до этой точки, он потерял бы это. Он собирался сломаться. Он собирался страдать. Так что он просто сидел там, глядя на ее ровно дышащее тело. … »… Я… я сегодня убивал людей». Его разум предал его, обдумывая то, что произошло. Он думал о рыцарях, которых убил. Трое или четверо из них даже не пытались напасть на него. Это были какие-то случайные ребята, пытавшиеся утащить своих раненых друзей в безопасное место. Один даже пытался потушить пожар. Он убил тех, кто пытался защитить других… «Я пытался сжечь город…» Его проклятое пламя подожгло многие здания вокруг площади, на которой он и Сука сражались. Хотя некоторые из заклинаний Суки также сбились с пути, его пламя нанесло гораздо больший ущерб, и его было труднее потушить. В городе также были пожары глубже, до которых Мелти и Эклер не могли добраться. Кто не знал, сколько еще людей было убито из-за этого… кто знал, сколько еще пострадало от потери своих домов или семей из-за него… А потом… прямо сейчас перед ним на кровати лежал чудесный человек. «Я сделал это с ней… Я причинил ей боль… Я причинил боль Рафталии…» Он нападал на всех, кто подходил близко. Включая ее. Он чуть не задушил ее до смерти. Он повалил ее на землю, несколько раз обжег своим пламенем и швырнул в стену. Но она все же встала. Она все еще продолжала пытаться достучаться до него, несмотря на боль, которую он ей причинял. Он пытался сказать ей бежать, но только из-за нее он сейчас сидит здесь. Освободился от Щита, ослепившего его и почти поглотившего. … Одна из медсестер вернулась в комнату. Почему… он не был уверен. Он предположил, что это была словесная порка за то, что он сделал со своей спутницей. Или, может быть, она сообщила плохие новости. В любом случае, он уже готовился к худшему. Мысленно пытаясь снова закрыться и остаться в оцепенении… Медсестра села на стул рядом с Наофуми. Сначала она не говорила… — Как она? … Медсестра несколько раз открывала и закрывала рот. Она выглядела противоречивой, не зная, что сказать. Если бы он повернул голову, чтобы посмотреть на нее, он мог бы заметить, что эта медсестра была симпатичным молодым получеловеком. Она покраснела и нервно бормотала себе под нос, так как находилась в непосредственной близости от Героя Щита. Существо, почитаемое и почитаемое почти всеми полулюдьми. – …Она не выживет, не так ли? — тихо спросил Наофуми. Ван сказал ему ранее, что она будет жить. Но это был дворянин, а не какой-нибудь врач. Медсестра быстро очнулась от своих мечтаний при его словах. — Нет, сэр Герой Щита! Исцеляющих заклинаний, которые вы применили вместе с магией света твоей подруги, было более чем достаточно! Она выживет! Наофуми продолжал смотреть на умиротворенное лицо Рафталии. Часть его должна была почувствовать облегчение. Он хватал память о тех предыдущих кошмарах и пинал их по яйцам новостью о том, что Рафталия будет жить… Ван был прав… она будет жить… – Но… — Тогда, что за плохие новости? Медсестра выглядела удивленной, а затем обеспокоенной тоном голоса Героя Щита. Она также чувствовала себя виноватой из-за того, что должна была сообщить ему какие-то плохие новости. — Боюсь… Моя старшая, Ребекка, говорит мне, что святой воды, которая у нас есть, недостаточно, чтобы полностью снять это проклятие… нам повезло, что это одно из низших проклятий, а не что-то выше… но потребуется некоторое время, чтобы получить святую воду, которая нам для этого нужна. И дольше, прежде чем она полностью выздоровеет. — И что это значит? — Я… я боюсь, это означает, что если поставка святой воды, которую мы запросили, не будет задержана… Пройдет не менее двух недель, прежде чем она полностью выздоровеет… если не возникнут осложнения. … Наофуми молчал. Выражение его лица непроницаемо в присутствии медсестры. И снова эта мысль пронеслась в его оцепенелом уме. Он сделал это с ней. Он позволил своей ненависти к Майн поглотить его, и Рафталия заплатила за это цену. До следующей волны оставалось 9 дней… если она попытается сражаться в таком состоянии, то может умереть… и это была лишь верхушка айсберга множества других проблем, о которых он, вероятно, должен был быть проинформирован, но не имел возможности, чтобы заставить себя заботиться в этот момент. — Если бы у нее был класс выше, и если бы она каким-то образом поднялась на десять уровней выше… она могла бы легче оправиться от этого проклятия… но без возможности повысить класс… Боюсь, мы больше ничего не можем для нее сделать, пока из Фобли не прибудет первоначальная партия высококачественной святой воды, которую господин Ван заказал для члена отряда сэра Ицуки… — наконец печально сказала медсестра. -… Если оно прибудет… - Учитывая, что вокруг королевства нарастают опасности, кто знал, прибудет ли он раньше, чем возникнут проблемы? … Наофуми ничего не сказал. Он не чувствовал ничего, кроме этого оцепенения. Это чувство пожирало его внутренности. Ван старался изо всех сил с медсестрами, которые были у него под рукой, а также с Эклер. Но… Медсестра встала. — Я покидаю вас сейчас, сэр Герой Щита. — Догадавшись по молчанию Наофуми, что ему больше ничего от нее не нужно. Наофуми ничего не сказал и продолжал держать Рафталию за руку. Он услышал, как дверь открылась и закрылась. А потом наступила тишина… Он знал, что сейчас он один в комнате, только с ней. … Он не хотел больше думать об этом… он хотел, чтобы его разум оставил его в покое… но… «В моих снах раньше… я поддался Проклятой Серии». Теперь это имело смысл. Как будто его разум пытался предупредить его, что произойдет, если он позволит своему гневу и ненависти взять верх над ним. «Я получил всю эту силу, но заплатил ужасную цену… Я не убил ее сейчас. Но что насчет следующего раза? Что насчет времени после этого? Что тогда?» Его меню «Щит», наконец, показало «Щит Надежды» и «Щит Гнева ll» в дереве умений, рядом друг с другом. У него был разблокирован первый уровень Благословенной Серии, но он разблокировал второй уровень Проклятой Серии во время дуэли с Майн. Обе эти серии стояли в какой-то другой ветке, отдельно от всех остальных древ умений. Он ненавидел это… Но, по иронии судьбы, только благодаря этому щиту он и его отряд прожили достаточно долго, чтобы прибыли Ицуки и Рен. Что произойдет в следующий раз, когда у него не будет выбора, кроме как надеть щит, чтобы выжить? Откроет ли он третью, четвертую, может быть, даже пятую серию? Сможет ли он удержать контроль, если попытается еще раз? А что потом? Выздоровеет ли Рафталия к тому времени… поднимется ли у нее класс и сможет ли он остановить это… или… или она будет в своем нынешнем состоянии… закончит тем, что он убьет ее и всех, кто ему дорог, в очередной бессмысленной ярости… «Я мог бы снова сделать то же самое…» Он сжал руку, которая не держала руку Рафталии. «Я не хочу использовать этот щит… но у меня может даже не быть выбора!» Он не был настолько наивен, чтобы думать, что больше не воспользуется им. Он уже видел его статистику. Он превосходил все его щиты во всех отношениях, даже Щит Надежды. Мало того, это также позволило ему наносить урон! Чего нет даже у Благословенной Серии! Если бы он оказался в ситуации, когда они должны были умереть, у него не было бы другого выбора, кроме как экипировать его, если он хотел, чтобы его семья выжила. Но если бы он экипировал его, велик шанс убить свою семью! «Черт возьми!» Это была его вина. Если бы он только не выбрал тот бой с Сукой. Если бы он только решил уйти, а не останавливаться, чтобы позлорадствовать в конце дуэли. Если бы он не позволил своему гневу взять верх над ним… Его кулак ударил по ножке стула под ним. Он даже не поцарапал дерево из-за его низкого показателя атаки. К большому его разочарованию и раздражению. Наконец-то у него появился Щит, который позволял ему атаковать. Он не снижал защиту цели. Он не полагался на факторы окружающей среды, чтобы нанести урон. Это дало ему смертельную контратаку вместе с Iron Maiden. Это дало его навыку удара щитом усиление атаки. Это был щит, предназначенный для нападения на других! Но что он с ним сделал?! Что он сделал, когда ему наконец дали шанс отплатить за все обиды, которые он когда-либо получал?! Он причинил ей боль. Из всех, кому он мог причинить боль, он причинил боль Рафталии… Он думал, что раньше он не мог никого обидеть, особенно Рафталию. Но когда он разблокировал этот щит, когда ему дали силу причинять Суке боль, когда ему, наконец, дали возможность заставить ее платить за существование, он вместо этого убил других! Он разрушил часть города! Он чуть не убил Рафталию! Единственный человек, которого он ценил больше всех на свете! Он чуть не убил Рафталию… Он чуть не убил РАФТАЛИЮ ИЗ ВСЕХ ЛЮДЕЙ! Чувство вины давило на разум Наофуми. Он почувствовал, как слезы разочарования выступили на краю его глаз. И он сжал их, пытаясь заставить их всех вернуться. «Нет, я не могу позволить этому сломить меня сейчас! Я должен быть сильным! Я не должен быть онемевшим! Я должен… я не должен оцепенеть… я не могу позволить этому… я не могу позволить этому сломить меня… не перед ней… не… не так…» Из всего, о чем он мог подумать, ему в голову пришло воспоминание. «Ты всегда верил в меня. Теперь я докажу, что верю в тебя…» Они вдвоем были на дуэльной арене. И она улыбалась ему. Эта улыбка говорила, что все будет хорошо. «Клянусь быть твоим мечом навеки и всегда стоять рядом с тобой, сквозь ад» «Я никогда не мог ненавидеть тебя, мастер Наофуми. Никогда». Он задохнулся от шока, вспомнив это воспоминание. … «Она всегда верила в меня. Она доверяла мне с самого начала… и теперь… … … я…» … Шлюзы сломались, и Наофуми начал рыдать. Это была его вина. Это была его вина. — Мне жаль. Мне жаль, Рафталия. — Он говорил ей тихо между рыданиями снова и снова. Он не мог пытаться скрыть это. Боль вины затопила его душу, лишив возможности дышать. Как будто он задыхался от пустого воздуха. Он убивал людей. Он поджег город. Он делал ужасные вещи. Но хуже всего то, что он причинил ей боль. Она любила его и доверила ему свою жизнь, когда получила герб рабыни, и все же она была здесь. Повредить. Из-за него. Как она могла когда-либо простить такого монстра, как он, за то, что он причинил ей боль и многим другим своим ненавистным щитом? «Если бы я только не позволил себе использовать этот дурацкий щит! Если бы я только пытался думать о чем-то другом. Если бы я только… если бы я только…» Он продолжал рыдать. Ощущение, что его мир рушится… Как Рафталия могла доверять и любить его сейчас? … — Нао… Наофуми… Он услышал, как его имя тихо слетело с ее губ, и почувствовал ее руку в своем движении. Он посмотрел на ее лицо. Слезы все еще текли из его глаз, но он видел, как она пытается улыбнуться. В ее глазах тоже были слезы, но ее улыбка привлекла его. Улыбка, которая говорила, что все будет хорошо. Она спала, когда его душевная суматоха разбудила ее. Ей было грустно видеть Наофуми таким. И перевязанная рука, которую он держал, поднялась, чтобы вытереть слезы с его лица. Простое действие ошеломило его. Как она могла оставаться такой доброй после того, что он с ней сделал? — Я так счастлив, что ты теперь в безопасности. — Ее голос… в нем не было злобы… он был чист, как и ее душа. Как она могла выглядеть такой счастливой… когда он… — Нет… нет! Не говори так со мной! Ты видела, что я там сделал! Я не заслуживаю от тебя прощения! Я… я чудовище! Я… — Наофуми… — Ее рука схватила его за подбородок и заставила оглянуться на нее. Лицо Рафталии было твердым как камень. Она вдруг перестала выглядеть такой чистой. — Прекрати принижать себя прямо сейчас. Или я собираюсь вбить в тебя немного здравого смысла сейчас же. … Наофуми в шоке замолчал. Ее лицо смягчилось, но она скривилась и опустила руку. «Просто хватание за что-то причиняло ей боль. И это было из-за проклятия. Проклятие, которое я наложил на нее…» — Перестань думать, что ты причинил мне это, Наофуми. — Рафталия прервала ход его мыслей. — Потому что ты этого не сделал. Черт, даже будучи проклятой и испытывающей боль, она все еще могла читать его мысли. Насколько хороша она могла стать? Она снова мягко улыбнулась. — Пожалуйста, пожалуйста, не кори себя из-за этого Наофуми. Мне больно, когда ты делаешь это с собой. Он посмотрел на нее с недоверием. — Ч… что? Она продолжала улыбаться ему. — Тогда у меня было такое чувство… Эта сила, которую ты высвобождал… тебе было больно, потому что ты не мог контролировать ее… ты не мог контролировать то, что ты делал… В глубине души я знала, что ты не хочешь делать ничего из того, что ты делаешь. Это… И я не могла вынести того, что тебя заставляли действовать против твоей воли… так что, учитывая, что я смогла тебя спасти, это меня нисколько не беспокоит. Он продолжал смотреть на нее. Как он мог не бить себя? Он убивал людей? Он разрушал дома. Он сделал ей больно! Чистая, настоящая Рафталия всех людей! Он даже не мог найти в себе силы улыбнуться! Как будто он вернулся к своему циничному «я», когда узнал, что Сучка предала его! Только цинизм не был направлен на других людей. Это было направлено на самого себя! Он больше не мог доверять себе! Рафталия вздохнула. — Что я тебе говорила о том, чтобы ругать себя за это? — Но как я не могу, когда я причинил тебе боль? — спросил, главным образом, самого себя. Он уронил голову на руки и снова начал плакать. Он причинил боль человеку, который доверял ему больше всех в этом мире. Как он мог не пострадать после этого? — Я в порядке. Я сильнее, чем выгляжу. И я знаю, что если я просто отдохну, то скоро почувствую себя лучше. — Она все еще продолжала с надеждой улыбаться ему, утешая его. — Но… что, если я сделаю это снова… что, если… в следующий раз ты не выздоровеешь… Руки Рафталии снова поднялись и убрали его руки. Она обхватила его лицо. Он попытался смотреть в пол. Но ее мягкие, понимающие, глубокие слезисто-красные глаза продолжали удерживать его на месте. — Этого никогда не случится. Пока я рядом. Если мне нужно, я стану сильнее. Я стану достаточно сильной, чтобы тебе больше не пришлось использовать этот щит. Наофуми уставился на нее. Несмотря на боль, Рафталия шевельнула одним из своих перевязанных пальцев, чтобы вытереть слезы из-под одного из его глаз. — Пожалуйста, я хочу, чтобы ты простил себя, Наофуми. Не несите это бремя в одиночку. Вам уже пришлось нести слишком много с тех пор, как вас призвали в мой мир. Пожалуйста, не думай, что вам нужно больше терпеть из-за этого. Она уже снова устала. Но руки остались на месте. — Но, но я, я не могу… — Да, ты можешь. — Ее руки скользнули за его шею, и он инстинктивно наклонился вперед, чтобы она могла сесть и обнять его. Его голова покоилась на ее плече. Его руки нащупали повязки на ее спине. Это вызвало еще больше слез на его глазах от того, как сильно Рафталия пострадала из-за него. — В глубине души я знаю, что ты не собирался причинять мне боль или кому-либо еще в столице. Я знаю, что ты не собирался убивать тех рыцарей… И я знаю, что в будущем ты приложишь все усилия, чтобы не повторить. Ты будешь в порядке. Я знаю, что ты будешь… — Но Рафталия, я не в порядке! — Он крепко обнял ее, плача ей в волосы. Ее рука продолжала успокаивающе скользить по его шипастым волосам. — Пожалуйста… пожалуйста, Рафталия. Я уже не знаю, что делать. Я, я думал, что все понял, но теперь, я так потерян. Я… я боюсь… я так боюсь, что могу закончить снова делать это. Тебе… Фило… Разве он не обещал охранять их? Если бы он не пообещал как Герой Щита, что защитит невинных от вреда… тогда как он мог потерять контроль сегодня? Как он мог потерять его и навредить всем? Как он мог убить рыцаря, который не пытался напасть на него… как он мог напасть на Фило и всех остальных, кто пытался его остановить… как он мог причинить ей боль? Как он мог навредить своей Рафталии из всех людей… … — Наофуми. — прошептала она в ответ. — Я знаю тебя… Я знаю, что ты хороший человек… Я знаю, что у тебя доброе сердце… и я знаю, что, даже если ты проиграл сегодня, ты придумаешь план. Ты найдешь способ предотвратить повторение того, что произошло. Я знаю, что ты это сделаешь. Это в твоей природе. — Но… что, если я не смогу… — тихо прошептал он. Что, если в следующий раз ему придется использовать этот щит… — Ты будешь… потому что ты Герой Великого Щита… и человек, в которого я влюбилась… в этом мире нет силы, которая могла бы удерживать тебя вечно, Наофуми. — прошептала Рафталия ему на ухо. — Я должна знать. Я слишком много раз пыталась и потерпела неудачу, чтобы удержать тебя от того, что ты хочешь сделать. Ее шутка в его адрес вызвала небольшой смешок. Рафталия определенно была в порядке. Каким-то образом она действительно была в порядке и не думала о нем хуже. Но это не помешало ему прижать ее к себе или провести одной рукой по ее волосам. Оно по-прежнему казалось ему таким же мягким, как и прежде. — Я не знаю, что делать, Рафталия… И… и это пугает меня больше всего на свете… Я не хочу терять ни тебя, ни Фило… — Тогда… пока… ты перестанешь себя корить и будешь держать меня, пока я не засну? Он всхлипнул и немного отстранился. Ее усталые глаза смотрели в его. — Я не хочу, чтобы ты винил себя за это. Это был мой выбор — попытаться вернуть тебя из этой темной бездны, и я не пожалею, что сделала это. — твердо, но с любовью повторила она ему. Он продолжал смотреть в ей глаза. Они смотрели на него с добротой и заботой. В глубине души, как бы она ни вела себя, какие бы ошибки ни совершала, она всегда, казалось, оправлялась от них. Она была более особенной, чем кто-либо, кого он когда-либо встречал. — … Хорошо. — наконец прошептал он. Он мог бы попытаться сделать это, по крайней мере, для нее. Рафталия улыбнулась ему. — Я люблю тебя, Наофуми… и спасибо, что остаешься со мной… — Она закрыла глаза, и Наофуми прижал ее к себе. Несмотря на проклятие, ее волосы все еще пахли ею. Принося ему утешение. Ее руки расслабились по бокам, и через несколько минут она погрузилась в более спокойный сон. Ее боль от ожогов растворилась в комфорте в заботливых объятиях Наофуми. … — Рафталия… — Через мгновение он отстранился и осторожно уложил ее. Он продолжал держать одну из ее рук в своей. И он вытер еще несколько слез со своих глаз, глядя на ее прекрасное лицо. Спокойствие и умиротворение во сне. Ей не повезло… ему повезло. Чтобы в его жизни была такая, как она… — Я… я тоже люблю тебя… Ра-Рафталия… Очень сильно… В конце его слова перешли в рыдания. Он понял это. Она отвлеклась на некоторое время, беспокоясь о том, увидит ли он когда-нибудь ее снова, чтобы помочь ему на пути. Но он, наконец, понял это прямо перед дуэлью с Майн. Он был влюблен в эту девушку из другой расы и другого мира. Она выросла за последние два месяца, пробила все его защиты и забрала его сердце, прежде чем он понял, что его ударило. Она все еще крепко спала. И все же ее рука успокаивающе сжала его. Как будто она все еще говорила ему, что все будет хорошо. Она любила его достаточно сильно, чтобы убедиться в этом. … Он вздохнул. Любовь могла сделать так много. Любовь не вернет тех, кого он убил. Любовь не изменит того, что он сделал в столице… Любовь не избавит ни от ее проклятия, ни от его проклятого щита… Через мгновение он наконец встал. Он положил забинтованную руку Рафталии рядом с ней. Затем он убрал прядь волос с ее лица и в последний раз посмотрел на нее, чтобы убедиться, что с ней все в порядке… «Я попробую… Рафталия… просто…» Он вздохнул, а затем он вышел из комнаты. Остался комфорт. Он чувствовал вину за то, что сделал снова и снова. __________________________________________ — Сэр Ицуки. Ицуки поднял взгляд со своего стула. — Все в порядке, Рэйчел? Рэйчел кивнула, входя в комнату. Она сменила то, что носила для битвы, на простую черную магическую мантию. Ее крашеные черные волосы свободно ниспадали на плечи. — Я просто хотела сообщить вам, что Аксель хорошо поправляется после раны, которую он получил на руке во время битвы. — Хорошо. А как насчет других? — Кристал отдыхает в нашей комнате. Карн тренируется с одним из членов группы сэра Наофуми. Я отдыхаю от обучения магов-полулюдей в деревне лорда Рейхнотта. — Это хорошо… а Майя? -… Что вы думаете? — Рэйчел сухо усмехнулась через мгновение. — Уф… Бедный Аксель. — устало сказал Ицуки. — Я не знаю, что он делал, пока она росла. Но она любит беспокоить его больше, чем кто-либо другой в отряде, сэр Ицуки. — Ага… — Независимо от того, как сильно он ведет себя так, как будто это его беспокоит, я уверен, что ему нравится компания Майи. Он вырос среди полулюдей. Он, вероятно, счастлив снова иметь получеловека, с которым можно поговорить. — Да… — Ицуки отвернулся от члена своей группы, глядя на девушку в постели рядом с ним. -… Состояние Лисии все еще такое же? — Рэйчел села на кровать рядом с распростертой фигурой Лисии, чтобы она была в поле зрения Ицуки. … Ицуки медленно кивнул. — Она такая же, как мы оставили ее, когда ехали в столицу. — в его голосе звучала нотка грусти. Несмотря на то, что прошло уже четыре дня… Уходя с Рен, он надеялся, что ей станет лучше, когда он вернется… Но после того, как он пришел сюда раньше… он обнаружил, что ее состояние все еще не изменилось. У Рисии были бинты, пропитанные святой водой, обернутые вокруг частей ее тела, похожие на то, как Рафталия выглядела сейчас. Проклятие, поразившее ее, было не таким сильным, как у Рафталии. Ее шкала HP вернулась в желтую зону. Святой воды, которая уже была у Вана, было достаточно, чтобы начать снимать ее с кожи. Тем не менее, по какой-то причине, несмотря на то, что она медленно выздоравливала, бедная девушка фуэ до сих пор не проснулась. — Вы беспокоитесь о ней, сэр Ицуки? Ицуки перевел взгляд с Лисии на Рэйчел, которая смотрела на него с беспокойством. Ицуки уже собирался спросить, что она имеет в виду, когда понял это. Слезы снова катились из его глаз. Точно так же, как когда он впервые вошел в комнату раньше и обнаружил, что Лисия все еще спит. Он вытер их. — Немного, но я уверен, что с ней все будет в порядке. — Вы уверены, что сейчас думаете именно об этом, сэр Ицуки? -… Рэйчел решила не давить. Похоже, что если Ицуки будет давить еще, он сломается, как тогда, когда он обнаружил, что случайно сделал с Лисией. — Если я вам понадоблюсь, я буду тренировать магов лорда Рейхнотта. Похоже, они нам скоро понадобятся. Дайте мне знать, если вам что-нибудь понадобится. -… Хорошо. Спасибо, Рэйчел. Рэйчел встала, соответственно поклонилась Ицуки и вышла из комнаты. «Рэйчел… она действительно беспокоится о моем благополучии…» Еще одна слеза выкатилась, и он вытер ее. Он снова стал смотреть на Лисию. Словно как-то надеясь, что одного взгляда на нее будет достаточно, чтобы девушка Фуэ зашевелилась в своем проклятом сне. … Через мгновение в комнату вошел еще один человек. — Она еще не проснулась? — …Нет… к сожалению, нет, Рен. Рен подошел к светловолосому лучнику. Он не умел утешать других, поэтому молчал, обдумывая, что сказать своему другу… — Рафталия и Наофуми в порядке? — Вытирая очередную слезинку рукой. — Разве ты не проверял их, так как они по ту сторону стены? Ицуки не ответил, и его лицо помрачнело. Рен, поняв, что он сказал, мысленно поморщился от своего бесчувственного ответа. — Я просто пытался зайти… она не спала, но я решил, что лучше не входить. — Почему? Что случилось?» — Ну… Рафталия обнимала и утешала Наофуми, когда я заглянул в дверь. Он… он очень тяжело переживал то, что произошло. Он все еще не мог выкинуть из головы образ Наофуми, выглядевшего таким совершенно разрушенным. — И я подумал, что лучше их не беспокоить… Некоторое время они молчали. … Снаружи открылась дверь. Шаги пронеслись по коридору в сторону от них двоих. Наофуми только что ушел. … Ицуки сжал руки в кулаки. Слезы разочарования собирались в его глазах. — Почему… почему все это должно было случиться?! — Что ты имеешь в виду… — спросил Рен, удивленный вспышкой Ицуки. — Я всего лишь пытался освободить полулюдей, над которыми жестоко обращались их хозяева! Наофуми и Рафталия пытались творить добро как Ночные торговцы! А ты на самом деле был героем, побеждающим опасных монстров и защищающим деревни! Так почему же все там повернулась на нас?! — Притормози, Ицуки. Что на тебя повлияло? — Мы Священные Герои Рен! Мы должны быть здесь! Мы должны быть на стороне справедливости! Но люди там повернулись против нас! Они повернулись против Наофуми и… — Ицуки выглядел так, будто собирался рвать на себе волосы, пытаясь объяснить свои мысли. — Да, мы герои. Но это не игра, Ицуки. Это реально… — попытался объяснить Герой Меча. Он уже сказал Ицуки раньше, что больше не рассматривает этот мир как игру. Он играл в чертову виртуальную реальность, но смирился с ней до того, как чертовски Ицуки и его консольное игровое прошлое! — Но я не хочу думать, что это реально! Это должна быть моя любимая игра, Рен! Мы старались делать добро! С героями нельзя так обращаться! Мы не… Шлепок! Рен ударил Ицуки по лицу, достаточно сильно, чтобы тот упал со стула на пол. — Не смей мне такое говорить! — яростно закричал Рен. Его попытка вести себя спокойно и отчужденно после всего, через что они прошли в тот день, испарилась. — Не смей говорить мне это дерьмо, что мы должны быть выше всего этого и что мы совершенны! Я последний человек, которому ты должен говорить это! Но я сомневаюсь, что ты ответственен за убийство ОТЦА КАКОЙ-ТО ДЕВОЧКИ! — Ицуки в шоке уставился на Рена. — Я уже пытался предупредить тебя раньше, но ты был слишком глуп, чтобы слушать! Так что послушай, Ицуки! Тот член твоей группы, который умер, не был NPC! Рафталия не NPC! Ван не NPC! та девушка, из-за которой ты сейчас плачешь, не чёртов NPC! Убери это своим толстым черепом и перестань жаловаться мне на то, как несправедлив этот мир! Ицуки все еще был ошеломлен, когда Рен продолжил. — Этот мир — не воплощение наших фантастических игр! Он так же реален, как ты, я, Наофуми и этот чертов идиот Мото! Люди здесь не ограничены программированием! Хорошо это или плохо! У нас может быть преимущество, так как этот мир так или иначе отражает наши игры, но, в конце концов, он настоящий! Все в нем настоящее! Все люди в нем настоящие! Наши ошибки настоящие! Ничто из того, что мы делаем, не может скрыть нас от этого! Ничего… ничего, что мы делаем… Рен замолчал. Теперь по лицу Ицуки потекло еще больше слез. — Я знаю… — прошептал Герой Лука. — Что?.. — Ты думаешь, я еще не знаю? — Ицуки закрыл лицо руками и заплакал. Рен совершенно неправильно истолковал ситуацию. Ицуки уже знал ответ. Но он не хотел признаваться в этом самому себе. Может быть, это был какой-то менталитет, за который он цеплялся. Какой-то защитный механизм, помогающий оградить себя от истинной тьмы, с которой он снова и снова сталкивался в этом мире. Но он больше не мог от этого прятаться. Рен глубоко забил этот гвоздь в гроб. Эта игра не была Dimension Wave. Это была не та игра, в которую Ицуки когда-либо играл, чтобы сбежать от реальности. Черт, это была даже не игра. Это никогда не было игрой. Это была реальность. Реальность, от которой он все это время пытался убежать. — Эй… я не имел в виду… — Я видел некоторые ужасные вещи, Рен… Я делал ужасные вещи… Я смог выжить только потому, что думал, что все это игра… Я думал, что это было похоже на ожившие истории исекай из моего мира… Я думал, что это просто какой-то крупный сюжетный квест со счастливым концом… но я ошибался. Рен молчал. Еще больше слез потекло с лица Ицуки. Обычно спокойный подросток, который не выглядел бы неуместным, играя на пианино. — Я убивал людей, Рен… Я убивал их, потому что думал, что они злые NPC… и когда мне не удалось спасти полулюдей, я продолжал только потому, что должен был думать о них как о NPC ради сюжетного квеста… а потом… когда я понял, что это не игра… я застыл… и моя нерешительность стоила жизни Марксу… и заставила меня ранить Лисию в попытке спасти остальную часть моей группы… Он продолжал плакать. Зеленоволосая девушка рядом с ним не шевелилась. — Это я во всем виноват… — Эй, — Ицуки продолжал смотреть вниз. — Посмотри на это так. По крайней мере, мы не были такими плохими, как Мотоясу. … Ицуки посмотрел на Рена сквозь слезы. Он не чувствовал себя лучше. — Ты не очень хорошо умеешь утешать других… не так ли? — Я бы сказала, что это один из его наиболее заметных недостатков. Рен и Ицуки посмотрели на дверной проем. Виндия прислонилась к нему, глядя на них двоих. — Виндия, я думал, ты отдыхаешь… — А я отдыхала. И вы плохо помогаете сэру Ицуки, сэр Рен. Она вошла. Рен вздохнул, но не пытался ее остановить. Его попытки утешить Ицуки врезались лицом в десятифутовый бетон. Она не могла испортить хуже, чем он. Она бросила взгляд на Героя Лука. Некоторое время ничего не говорить… … — Сэр Ицуки. — Ее голос был мягче, чем раньше. — Правда ли, что вы ищете справедливости для получеловеческих рас? Ицуки был несколько застигнут врасплох ее вопросом. — Ну, поначалу это казалось отличным квестом… — Сначала? — … — Еще больше слез вытекло из его глаз. — После того, как я увидел ужасные вещи, через которые прошли ваши люди, это стало больше, чем просто квест. Я хотел помочь, но я… — А ты им не помог? — Ну… Да, но я столько раз терпел неудачу… — Ицуки выглядел раздраженным из-за того, что она перебила его. — Думаешь, полулюди согласятся, что ты потерпел неудачу? — Виндия указала на деревню. Ей было все равно, что она прерывает Легендарного Священного Героя. Ицуки не нуждался в ласковых словах, как и Рену не нужно было нянчиться. Ему нужно было увидеть то хорошее, чего он уже добился. Ицуки открывал и закрывал рот… слова хотели вырваться наружу. Но он не мог придумать, что на это ответить. «Неужели… все полулюди, которых я спас, считают меня ужасным?» У него была возможность встречаться с мамой Лили раз в полторы недели после ее смерти. Она все еще выглядела подавленной из-за потери дочери. Но она была рада его видеть. Она не торопилась, чтобы остановиться и поблагодарить его за спасение ее и ее друзей… и с другими полулюдьми были подобные случаи, хотя он не смог спасти их близких от их знати… Лицо Виндии еще больше смягчилось. — У меня еще не было возможности поговорить со всеми в деревне… но почти все, с кем я до сих пор разговаривал, очень уважают вас, сэр Ицуки. Их бы сейчас здесь не было, если бы не за то, что вы противостояли их владельцам. Они не были бы свободны от жестокого обращения и пыток, которым они подвергались, если бы не вы. Они уважают вас почти так же, возможно, даже больше, чем Героя Щита. Если история, которую она прочитала, действительно верна. Затем в этот мир вошли Герой Лука и Герой Щита, когда он слился с другим миром, что бы это ни значило. Как будто Герой Лука заново открыл для себя свои корни и боролся, чтобы исправить ущерб, причиненный его предками в прошлом. Ицуки молчал. Виндия наградила его легкой улыбкой. — Возможно, вы так не думаете. Но теперь вы их герой, сэр Ицуки. Вы спасли их и придали им реальную ценность, когда никто другой этого бы не сделал. Еще больше слез выступило на глазах Ицуки. — Но Церковь знает, что они сейчас здесь… скоро придут их убивать… это моя вина. — И вы собираетесь позволить Церкви действовать по-своему? Собираетесь ли вы позволить убить группу невинных людей? Вы собираетесь позволить их надежде погаснуть сразу после того, как им дали второй шанс на жизнь? Ицуки уставился на Виндию… … Через некоторое время его лицо окаменело. — Нет. — Он встал. — Я отказываюсь позволить этому случиться. Рен посмотрел на своего друга. Он узнал этот блеск в его глазах. Это было то же самое, что он чувствовал в тот первый день после того, как столкнулся с реальностью. Это был тот же самый блеск, который он получил после того, как Виндия столкнулась с ним в Леруно и заставила его принять ее и другую помощь. — Я не позволю им. Я остановлю их. Чего бы это ни стоило. Я уничтожу этих преступников! Я буду защищать невинных во всем этом чертовом мире! Это убивает меня! Рен наконец улыбнулся там, где сидел. Это было гораздо лучше, чем видеть его друга подавленным и подавленным. Улыбка Виндии померкла. — Это хорошо, сэр Ицуки. Но я бы предпочела, чтобы вы не умерли или действовали в одиночку. — Ее голос снова стал спокойным и нейтральным. — Я все еще пытаюсь передать этот урок этому идиоту. — Эй… — Лицо Рена вытянулось, когда она указала на него. На ее лице мелькнуло чувство вины, но она быстро его скрыла. — Положись на членов своей группы. Они помогут тебе сдержать это обещание. Как и я сейчас в отношении обещания, данного мне сэром Реном. — Она посмотрела на Героя Меча более мягко, хотя и не слишком мягко. -… Я знаю, что они будут. Они уже держались со мной в худшем. Я доверю им свою жизнь. Виндия еще мгновение смотрела на Ицуки. Вздох облегчения сорвался с ее мягких губ. — Это хорошо… — Она снова посмотрела на Рена, и румянец залил ее щеки, но прежде чем Рен успел понять, почему она фыркнула и снова подошла к двери. — Будьте сильными, сэр Ицуки. Нашему миру понадобится помощь всех Священных Героев, чтобы пережить Волны. … Они остались вдвоем в комнате с Лисией. — У тебя… там потрясающий член партии, Рен. — Да… я не заслуживаю ее помощи… Я убил ее отца. И все же… она все еще помогает мне, даже когда в этом нет необходимости. — Ты… ты когда-нибудь оправился от того, что сделал с Виндией? — Он до сих пор помнил, как Рен рассказывал ему историю о том, как его обманом заставили убить дракона. — Я… я не знаю, переживу ли я это когда-нибудь… — Рен глядел на противоположную стену. Дракон Гаэлион запечатлел свои воспоминания в его мозгу. Он никогда не мог забыть печаль, которую таил в себе дракон. — Бывают моменты, когда мне все еще очень больно думать об этом… но я знаю, что если я позволю этому остановить меня, я никогда не смогу исправить это перед ней. Поэтому я пытаюсь стать сильнее. Ради её. Ицуки продолжал смотреть на Рена. — Да… я думаю, мы оба на одном пути. — Нет, я думаю, что мы сейчас на пути, по которому должны были идти. Что-то, что Наофуми знал задолго до одного из нас. -… -… Ицуки вернулся в свое кресло. — У нас есть вещи, о которых нам нужно поговорить. — Сейчас он выглядел намного лучше, чем раньше. — Не лучше ли пойти к Наофуми сейчас?.. — начал спрашивать Рен. В конце концов, теперь, когда Ицуки стало лучше, у них было больше шансов утешить Наофуми. — Поверь мне. Учитывая, насколько он привязан к Рафталии, было бы лучше оставить его как можно дольше. Ему очень больно. И если мое предположение верно, он также поддался Проклятой Серии, как и я. Ему нужно время, чтобы все обдумать. Утешение другим людям. Рен нахмурился. — Хорошо. Но мы не можем оставить его в стороне навсегда. Это было официально. Ицуки был готов к делу. Виндии удалось полностью вытащить его из болота, в котором он находился. — Я должен спросить. Что такое Проклятая серия, Ицуки? — Я не совсем уверен. Все, что я знаю, это то, что я думаю, что разблокировал его после убийства первого дворянина, с которым столкнулся из-за рабства. Я использовал его каждый раз, когда мы сталкивались с дворянами после этого. Это другой уровень с точки зрения силы, но после этого я чувствовал себя странно, почти опустошенным. И когда я открыл следующий уровень, когда моя группа попала в засаду, это было как будто я больше не тот, кто контролирует… В описании называется Луком Справедливости. Но это… Абсолютная ложь в его названии! Он словно скрывал свою истинную сущность от Ицуки. Возможность, которую он не стал бы рассматривать раньше, если бы думал, что это все еще игра. — И у Наофуми тоже что-то подобное разблокировано? Ицуки кивнул. — Мы не успели увидеть основное сражение. Но по пути я проверил один из черных огней. Это определенно было проклятое пламя, вроде тех, что были высвобождены одним из Проклятых навыков, которые я использовал против теней церкви. Рен поморщился. Он видел много таких черных огней, бегущих вдоль внешней стены города. — У тебя тоже есть Проклятая Серия, Рен? Рен… через мгновение покачал головой. — Нет. По крайней мере, я так не думаю. — Что ты имеешь в виду? Что-то кольнуло на краю разума Рена. Воспоминание, которое не хотело всплыть на поверхность. … «Мама… папа…» Маленькая Виндия села спиной к стене пещеры и плакала в свои маленькие ручки. «Защити ее…» … Рен покачал головой. Может быть, он просто слишком много думал об этом. Тем не менее, тогда он этого не заметил, после того, как он потерял сознание, казалось, что в этой черноте что-то есть. Что-то он не мог вспомнить… — Ну, в любом случае, мне также нужно обсудить с вами то, что вы узнали из архивов церкви Трех Героев. Наряду с тем, как ваша группа ушла невредимой. Тогда мы можем двигаться дальше оттуда. Рен покачал головой. — На самом деле, наш побег тоже был благодаря Виндии. — Серьезно? Могу я обменять на нее членов партии? Рен посмотрел на Героя Лука… — Хорошо, я пошутил. Но как она это сделала? — Это связано с магией, которую ты видел на площади. _________________________________________ — Бакта, переключись! Бакта, который принимал атаки рыцарей на свои доспехи, меч и щит, отскочил на крик Рена. Вельт и Рен бросились на его место, атакуя в ответ. — Ааа! — Двое церковных рыцарей перед ними отступили от полученных ран. Но затем их место заняли еще три рыцаря, а Вельт и Бакта отпрыгнули назад, чтобы позволить Бакте снова танковать. — Как источник твоей силы, мы приказываем тебе! Расшифруй законы природы и снеси наши цели порывом ветра! Zweite Gust! — Фарри и Терсия запели. — Как источник твоей силы, мы приказываем тебе! Расшифруй законы природы и снеси наши цели порывом ветра! — Маги Церкви запели почти одновременно. Заклинание ветра Терсии и Фарри исчезло прежде, чем они успели его сотворить. Двое из них скривились, когда их защищали в углу позади Рена. — Сэр Рен. Мы не можем использовать нашу магию! Они продолжают мешать! Рен нахмурился. Он не собирался падать вот так! Бакта отпрыгнул назад, и на этот раз Рен и Виндия прыгнули вперед. — Багровый клинок! — Быстрый огненный шар! Рен послал полосу огня в нескольких рыцарей. Виндия ударила своей катаной по клинкам нескольких рыцарей, чтобы врезать огненный шар, который она сформировала в своей руке, в грудь рыцаря, прежде чем Маги Церкви смогли рассеять его. Церковные маги немедленно начали творить ответные заклинания. — Быстрый порыв! — Быстрый Земляной Шар! Терсия и Фарри снова попытались использовать свою магию, в то время как маги пытались использовать свои собственные заклинания. — Анти-быстрый порыв! — Анти-Быстрый Земной Шар! Маги Церкви сбросили свои заклинания и нанесли ответный удар. Виндии посчастливилось произнести заклинание прямо в тот момент, когда она бросала его в церковного рыцаря. Чем меньше времени требовалось заклинанию, чтобы поразить цель, тем труднее было ему помешать. Чем длиннее было пение, тем труднее было его остановить. Бакта снова занял место Рена и Виндии. Они убили нескольких рыцарей, но ни одного из церковных магов. А Папа все еще стоял там. Улыбаясь им сверху вниз, как будто у него было все время мира. — Для ходячих трупов вы не знаете, когда сдаться. Было бы намного проще, если бы вы позволили Богу очистить ваши души. — Как источник твоей силы мы приказываем тебе! Расшифруй законы природы! Очисти нашу цель в пламени святых! Очисти их души и принеси их в жертву истинным Богам нашего мира! Дрифа Священное Пламя! Церковные рыцари отпрыгнули в стороны, как раз в тот момент, когда из пентаграммы над церковными магами появилось яркое белое пламя. — Вернись! — Бакта встал перед всеми и уперся щитом. Заклинание врезалось в него. В результате взрыва щит Бакты разрушился, и он отлетел в книжный шкаф позади группы. — Бакта, нет! — закричала Фурри. Церковные рыцари взревели от гнева и снова бросились вперед. Рен, Велт и Виндия были вынуждены занять место Бакты и сражаться. Благородный рыцарь высматривал графа. И потребовались все трое, чтобы защитить Терсию и Фарри. Рен хотел отправить еще одно умение на Папу. Но после того, как его последний удар был легко отклонен, он слишком боялся пытаться. Если какое-либо из его мощных умений отразится на нем и его собственной группе, тогда игра будет окончена. Но он уже мог слышать звуки спускающихся по лестнице рыцарей, и без Бакты они не смогли бы блокировать больше магических заграждений магов. «Что нам делать?!» Он отклонил два клинка, а третий оставил небольшой порез на руке. Это было другое дело. Несмотря на его усилия и обучение, он все еще не очень умел обращаться с клинком. Ему нужно было больше тренироваться, чтобы сражаться на мечах с несколькими противниками. — Молниеносный удар! — В ответ он применил навык против рыцарей. — ААААА! — Некоторые упали на землю перед ним. Но их место заняли другие. Такими темпами это добром не кончится. — Сэр Рен, вы мне доверяете? — внезапно спросила его Виндия. Рен был достаточно удивлен, когда другой церковный рыцарь порезал его нагрудник. В ответ он оттолкнул рыцаря. — У тебя есть идея, как вытащить нас отсюда? — Возможно. Но мне нужно время, чтобы сосредоточиться. — Она ловко отбила клинок рыцаря, а затем полоснула его по груди. Заставляя его вернуться, чтобы справиться с новой раной. — Пока у нас есть шанс, дерзайте. Но будьте осторожны. — взмолился Рен. Виндия отпрянула, получив подтверждение от Рена. — Велт, выручайте меня! Терсия, Фарри, применяйте как можно больше заклинаний! Опустошите шкалу MP, если нужно! Члены его партии немедленно беспрекословно подчинились. Даже Фарри и Терсия начали петь так, словно завтра не наступит. — Быстрый выстрел ветром! — Быстрый Земляной Шар! — Быстрый огненный шар! — Земляная дыра! Церковные маги снова сбросили свои заклинания, чтобы отомстить. — Анти-быстрый выстрел ветра! — Анти-Быстрый Земной Шар! — Анти-быстрый… — Анти-з… Заклинания Терсии начали прорываться сквозь попытки Церковного Мага вмешаться в магию. Несмотря на то, что противостоящим магам удалось вмешаться, две девушки сразу же перешли к другим заклинаниям. Рассылают спам так быстро, как только могут. Церковные Маги не могли угнаться за ними двумя после почти пятнадцати секунд непрерывного пения и произнесения заклинаний. Более слабым заклинаниям удалось ожить, поразив церковных рыцарей и магов. Их полоски MP также начали падать как сумасшедшие в видении статуса Рена. В то время как они преодолели способности Магов противодействовать их заклинаниям, Фарри и Терсия не смогли бы долго поддерживать заградительный огонь. Виндия двинулась вдоль книжных полок. Ощущение руками и, скорее всего, своей магией. — Воздушный удар! Багровый клинок! Удар молнии! — Рен также применил все навыки, которые он мог, один за другим. Защищая себя и Велта. Его оружие было в крови. Тела продолжали накапливаться перед ним. Вельт тоже толкнул себя. Он не использовал магию. Но он умел обращаться с мечом. Он так привык защищать Терсию и Фарри, что защищать Рена между навыками было естественно. Им двоим вместе удалось на мгновение сдержать орду церковных рыцарей. — Ваша борьба бессмысленна. Вы очиститесь. Такова ваша судьба. Так предопределил Бог. — торжествующе объявил Балам, как будто он уже победил. Виндия остановилась. Она была рядом с тем местом, где Бакта ударил книжный шкаф. Он стонал и опускался на колени. Но она могла услышать что-то еще. Ей на ум пришло далекое воспоминание. Как родителям, которых она едва помнила, раньше удалось сбежать из-под церкви. Это было с другой стороны стены. Раньше она не использовала эту магию ни перед кем из других. Даже перед сэром Реном. Но сейчас… «Я не могу больше скрывать от них эту часть себя… либо я доверяю ему, чтобы вытащить нас из этого… либо…» Не думая больше об этом, Виндия начала петь. — Я призываю силу Земли прийти ко мне и принять форму. Рен сделал паузу между навыками, пока Вельт защищал его. Она произносит заклинание? Взглянув на Виндию. Это было незнакомо. Это даже не соответствовало ни одному из высокоуровневых заклинаний, которые он слышал от других в своей игре до прихода в этот мир. Папа Балам побледнел. — Нет, она не могла. Это бред! Остановите эту девушку прямо сейчас! — Он внезапно приказал своим магам. Рен не узнал, какую магию использовала Виндия. Но он достаточно понял, когда Баламус начал сходить с ума, что это был хороший знак для них. — Удар Воздушным Ударом! — Он отправил еще больше рыцарей назад в Церковных Магов. Посеять среди них смятенье. — Мы не знаем, какую магию она использует! — Нет! Рыцари, остановите ее, пока… Пока говорил Папа Баламус, пока Рен сражался, пока Вельт защищал, а Терсия и Фарри спамили заклинаниями. Виндия продолжала петь. — Жила Дракона, выслушай мою просьбу! Жила Земли, дай мне свою силу! Дай мне силу, необходимую, чтобы вырвать нас из этой тюрьмы! Дай мне силу превратить наше поражение в победу и проложить путь к нашему побегу! Выходи! Взрыв черного огня! Бум! Взрыв энергии вырвался из рук Виндии, врезавшись в стену с силой разрушающего шара. Ударная волна от него отбросила многих рыцарей назад. Папа Балам поднял свою мантию, скривившись, когда ударная волна и сопровождающая ее волна пыли захлестнули всех. После почти минуты кашля и жалоб пыль наконец рассеялась. Члены группы Рена исчезли, включая Бакту. Хотя осколки его щита остались позади. В стене была большая дыра, куда Виндия применила магию Драконьей жилы. С другой стороны была канализационная система Мелромарка. Так же, как ее родители сумели сбежать раньше после того, как незнакомец освободил их от их рабских гербов много лет назад. Едва Папа смог разглядеть Рена, несущего очень усталую Виндию, прежде чем они свернули за угол глубоко в канализационный туннель и исчезнуть. — Проклятые еретики уносят еретические знания! Убедитесь, что фальшивый Герой Меча и его группа не выбрались из канализации живыми! — А как же получеловек? — спросил один из рыцарей. — Разве ты не говорил, что она твоя собственность? — Убейте ее. — Гм, а разве ты не говорил, что она ценна для тебя, потому что в ней кровь прошлого Меча… — Если она была благословлена ​​драконом, то она слишком опасна, чтобы позволить ей жить сейчас! Идите! Очисти их всех во имя Бога! — приказал Папа, едва сдерживая раздражение и раздражение в голосе. — Это приказы от Бога! — Да, ваше превосходительство! — Церковные рыцари бросились в канализацию вслед за Реном и его отрядом. Вместо этого они столкнулись с большим кремовым монстром-аллигатором, который был довольно голоден. Некоторые из них заблудились в лабиринтах туннелей и были вынуждены всплыть на поверхность. Некоторые вообще не выходили. Но они так и не узнали, куда пропали Рен и его группа. Вместе со своими пропавшими товарищами. __________________________________________ — Так вот как ты сбежал… — Ицуки, казалось, думал про себя. — Я знаю, что уже говорил тебе об этом раньше. Но я никогда не спрашивал, существует ли в твоей игре Dragon Vein Magic или нет? Ицуки отрицательно покачал головой. — Нет, впервые я услышал об этом, когда ты сказал мне по пути в Столицу, что Виндия может использовать его. У Рена не было времени объяснять, так как они мчались в столицу так быстро, как только могли. Теперь, когда все на данный момент успокоилось, они наконец смогли поговорить. Он напряженно думал про себя. — Так что это еще одно доказательство того, что это совсем не похоже на наши игры. — Либо это, либо это были глубокие знания, о которых я никогда не знал в своем мире. — Хотя некоторые вещи отличались от реальной игры, система классов и события вполне соответствовали друг другу. Тот факт, что следующая волна должна была произойти через девять дней, также совпал с игрой. — Ты знаешь, как изучить Магию Драконьей жилы? — Виндия сказала мне, что для этого нужно получить благословение от дракона. Кроме этого, я понятия не имею. Она мало что мне рассказала об этом. Я предполагаю, что для сотворения требуется много энергии, так как она всегда уставала после его использования. -… Хорошо. — Ицуки подумал еще немного… если для того, чтобы научиться использовать Магию Драконьей жилы, нужен дракон, неудивительно, что кто-то из них не слышал о ней раньше. И они не были уверены, может ли это быть просто дракон. Кроме того, обычно, когда перед вами оказывалась гигантская огнедышащая ящерица, вашим первым побуждением было либо убежать, либо убить ее. О разговоре не могло быть и речи. — Ты уверен, что не хочешь обменять Виндию… — Перестань спрашивать об этом, пожалуйста. — Хорошо. Как насчет того, чтобы рассказать мне об инциденте с Леруно? — Ты имеешь в виду главную ошибку завода Мотоясу? — Да, как это произошло? — Должен сказать. Я никогда больше не буду смотреть на растения, как прежде. Нам потребовалось три дня, чтобы убить растение босса в первый раз. Потом мы возвращались, думая, что убили его, когда его семена проросли в более сильным боссом. Так что нам пришлось перегруппироваться и… Двое продолжали говорить. Ицуки смеется над некоторыми подробностями злоключений Рена с мутировавшими растениями. И хотя Рен этого не осознавал, просто делая это, Ицуки чувствовал себя лучше. Даже несмотря на то, что Лисия застряла в проклятом сне. Несмотря на то, что Маркс был мертв, и ему придется отомстить за него, делать что-то настолько нормальное с Реном творило чудеса. В конце концов им придется пойти и поговорить с Наофуми. Было много вещей, которые вот-вот должны были рухнуть. Но сегодня было хорошо просто посидеть и поговорить с другом. Независимо от того, насколько эти двое сосали в социальном плане.