Не думаю, что сегодня у меня есть настрой на сон, хах —
Парень отвечал на сообщение с широкой улыбкой на губах. Ему было приятно знать, что кто-то волнуется за свой образ в его глазах и старается загладить почти несуществующую ошибку, желает доброй ночи, да и просто уделяет внимание. Слишком давно он не ощущал этого в полной мере. — Это моя вина?В какой-то степени да — А может и нет —
— То есть ты не знаешь?Вроде того —
Юноша протяжно зевнул, сладко потянувшись и отложив смартфон в сторону. Эскизы вместе с альбомным листом полетели на пол, будучи смахнутыми со стола уставшим художником. Чем он только думает? Завтра же опять вставать в 6, опять мучить себя быстрыми завтраками и опять задерживаться после и без того длительных уроков в кабинете кружка на несколько часов за этим чертовым плакатом. Их творение нужно перенести на ткань громадного баннера, который будет служить неким флагом команды, представляющим их как полноценных спортсменов. Открыв окно на микро, Какёин лег на одеяло сверху, разглядывая профиль Куджо. Ничего примечательного в нём не было, просто очень уж одолевало любопытство, выпытывающее у Нориаки предпочтения музыки, фильмов и игр... Друга? Он впервые написал не смской, а в том рекомендованном вишнёвым популярном мессенджере, ссылку на свой аккаунт в котором юноша передал брюнету запиской на уроке. Ничего примечательного на страничке не было. На фото красовалась касатка, выпрыгивающая из вод какого-то огромного океана или моря в лучах закатного солнца, вместо статуса стояло троеточие, в подписках была только парочка старых групп с направлением рок/метал, да паблики с биологическим уклоном. Удивительное рядом, как говорится. Наконец, устав от ночного бдения, юноша забрался под прохладное одеяло, заворачиваясь в него с головой. Он давно привык к странным снам, отсутствию видений и к кошмарам, но вот увидеть действительно приятный, милый сон... Такое случалось крайне редко. Проснувшись под звон будильника, тот нехотя поднялся на ноги, а они явно были против держать хозяина. Неуклюже плюхнувшись плашмя на паркет, он тихо болезненно простонал на выдохе и поднял руку, шаря ладонью по столу, где должен был находиться смартфон и, эврика, эта шумная падла действительно там. Поднеся к лицу гаджет, Какёин еле как попал по кнопке завершения сигнала и вернул его на место, оставшись в своем положении ещё на пару минут. Оперевшись на руки, он поднялся на колени, сонным взглядом воткнувшись в монотонную стену. Вокруг царил хаос, который парень ознаменовал творческим беспорядком. Пришлось совсем немного прибраться - по минимуму убрать все следы краски и карандаша со стола, сунуть коробку для всей этой ереси обратно в дальний угол, а рисунки затолкать в общий тубус. Однако такой нагрузки, судя по всему, вполне хватило, и в колодезно-глубоких зрачках вновь потемнело. Нориаки осел на незаправленную постель, приложив ладонь ко лбу. Картина плавно, неумолимо плыла и качалась из стороны в сторону, рассеивая черную рябь. Не успев ничего сделать, он падает на бок, так и оставшись в полу-сидячем положении. Благо вскоре домой вернулась мать, которая первым же делом по неясным причинам направилась в его комнату. Запирать за собой парень бы никогда не стал, а потому женщина через чур уж смело дернула ручку, словно штурмом врываясь внутрь. Она на контрасте спокойно подошла к сыну, несильно пихнув того в бок. — Тебе ко второму? — ненавязчиво спросила она, опустившись на корточки перед кроватью, однако брови ее быстро нахмурились от не совсем здорового вида юноши. Она приложила тыльную сторону ладони ко лбу Нориаки, отдернула, словно обожглась, фыркнула и поднялась на ноги. Всё мимолетное тепло в ее взгляде внезапно исчезло. В руках мелькнула яркая вспышка экрана телефона, от которой она и сама поморщилась, почти вслепую убавив яркость, а затем комнату наполнили гудки. Женщина продиктовала кому-то адрес, имена и очевидные симптомы Какёина, ещё раз посмотрела на него и вышла в коридор. В чертах ее лица четко прослеживалась усталость, тягость похмелья и что-то, что даже отдаленно напоминало беспокойство. Она определенно всегда была плохой матерью в чужих глазах, однако в душе та хотела, искренне желала проявить себя с лучшей стороны. Ощутить ответную доброту, заботу от одного из немногих впрямь родных ей людей. Хотя кто ж об этом может знать или догадываться, когда на деле она ведёт себя как последняя сволочь, забившая на семью с момента ее появления? Запутавшись в мыслях, женщина ловит себя на том, что уже несколько секунд неосознанно массирует висок в попытках избавиться от головной боли. Может стоит просто решить наконец, что ей в этой жизни важнее – семья или исполнение эгоистичных хотелок, ежедневно опьяняющих здравый рассудок яркостью таких идей? Мораль или эмоции, уют дома или завистливые взгляды коллег. Но существуют ли вообще первые варианты? Не поздно ли менять настоящее? Глава семьи Нориаки плавно опустилась на диван в гостиной, молча глядя на обои смартфона, где все трое счастливо улыбались на камеру. «Что же ты делаешь, Эми?»