Неотделим от меня

Он не спал всю ночь. То вздрагивал, ловя фантомные прикосновения Нетейама, то окунался в холод, слыша отца. Как-то Салли рассказывал, что на Земле есть такое явление, как метель. Аонунг точно не мог представить, что это такое, но почему-то ему казалось, что именно это слово, именно это состояние холода и ветра — так подходит для описания того, что происходило на его душе. Ему казалось, он чувствует этот пробирающий мороз. Онемение рук и ног. Как кристалл царапает кожу. Как белая пелена застилает глаза. Легкие схватывает, и сердце мучительно бьётся, пытаясь согреть тело. Аонунгу казалось, что он своё оставил в небе. Торук Макто как-то рассказывал людскую сказку, о том, как мальчику Кайу в сердце попала льдинка. Аонунгу очень хотелось, чтобы и его сердце тоже стало холодным. Но янтарные глаза будто находили его везде. Не давали впасть в забытие, спокойствия не давали. Будили, поднимали, искали. Сумасшествие, безумие, агония. Нетейам такой из-за демонской крови? Или он сам по себе личное оружие против сына Тоновари? В моменты, казалось, что сон почти достал рифового принца, и светлая, высокая фигура Салли тянула ему руку. Но голос отца, взгляд матери, уверенная Сури… Разбивало всё в щепки. Аонунг сел, стряхивая морок. Решение надо было принимать. Полёт с Нетейамом должен был расставить что-то, что-то решить. Но по итогу лишь путал и волновал. Когда океан бушует, это видно только снаружи. Если нырнуть глубже, водная среда будет тихой и безмолвной, будто нет того шторма на поверхности. Ему лишь надо нырнуть, чтобы услышать тишину своих глубин. Сын вождя. Красными буквами, казалось, высечено где-то на коже. И голос, набатом звучавший в голове, требовал, чтобы Аонунг был сыном своего отца. Когда-то он станет вождём, а после его сын должен стать вождём. Его и Сури сын. Так было заведено. Её приводили к ним в маруи, когда они ещё были малышами. «Давай, Аонунг, думай! Сури красивая, у неё милые ямочки на щеках» «Нетейам сильный, его глаза совершенно особенные, его голос слегка хрипит после плаванья. Его волосы чуть светлее, а пальцы чуть длиннее. Росыпь его флюоресцентных родинок, красивее звёздного неба. Его тело идеально» «Аонунг! Сури умная, заботливая и хорошо готовит!» «Нетейам рассказывает и слушать его можно вечно. Он многое знает и много думает. Он ответственный старший брат, достойный сын своего отца. Нетейам найдётся даже в самой сложной ситуации и решит любые проблемы.» «Сури пахнет цветами, двигается плавно и кожа её нежнее людского шёлка!» «Салли пахнет хвоей и ветром, солью и металлом. Двигается быстро, как хищник, неуклюж в воде. Его кожа грубая, но совершенно тёплая, не такая как у морских на’ви» «Сури родит тебе ребёнка!» Где-то в доме скрипит пол, прекращая этот бесконечный спор, где победитель известен изначально. — Tsmukan , ты спишь? — Цирея заглядывает через арку. В лунном свете её глаза кажутся бездонными. — Нет — отвечает Аонунг, тяжело вздыхая. — Я знаю, о чём вы сегодня говорили с sempul. — Эйва, мне кажется, об этом знает весь клан — раздражённо шипит парень, наблюдая как сестра устраивается напротив него. — Почему ты не сказал ему, что Сури тебе не пара? — спрашивает девушка, наклоняя голову на бок. — В каком это плане? — что-то внутри тянет. — Брось, Аонунг. Ты можешь не скрываться от меня. — Сури будущая жена вождя, тебе это не нравится? — спрашивает на’ви, сам испытывая ужас от своих слов. — Родители не этому нас учили — качает головой Цирея. — Это тебя они этому не учили! Милая Цирея, младшая в семье. Запомни малышка, выбирай по любви! — Аонунг взмахивает руками, чувствуя, как обида опаляет вены, вскипает в нём — Мы примем любой твой выбор, доченька — шипит он — Только будь счастлива принцесса! Он хлопает по полу, от чего Цирея вздрагивает. — Не говори так, пожалуйста — шепчет еле слышно, сдерживая слёзы. — Хочешь того лесного мальчишку в пары? Да пожалуйста, милая, забирай! А знаешь, что я слышал с самого детсвтва? — Аонунг… — Сури придёт сегодня, будь вежлив с ней. Родители Сури зовут нас сегодня на ужин, не опоздай. Сури нужно помочь с маруи, будь у неё к обеду! — голос срывается, хочется кричать — Будь смелым, Аонунг, будь сильным! На тебя будет равняться весь клан, Аонунг! Не позорь отца! Будь достойным вождём! Родите наследника. Поведи за собой народ! Выпрямись. Взгляд выше. Плечи шире. Целься точнее. Плыви быстрее. Будь лучше! — глаза горят, но слёзы не прольются — Ты волен выбирать сынок. Но Сури отличный вариант, мы рады, что ты с ней! Он встаёт резко, пугая сестру. В комнате совершенно нет воздуха. И выскальзывает в ночь, оставляя маруи. Он слышит, как сестра идёт следом. — Цирея, оставь меня! — уже не сдерживается кричит он. — Нет, объясни, что с тобой происходит! Сури же совершенно тебе не нравится! — Ооо, это ты верно подметила, только кто меня спросил? Они идут быстрым шагом. Морской ветер развивает их волосы. Нестерпимо хочется в небо. — Я! — девушка останавливается, по её щекам бегут слёзы — Я спрашиваю, Аонунг. Парень останавливается. Воздуха всё ещё мало. — Что ты хочешь, чтобы я сказал?! -Tìngay ! — Правду? — голос его обрывается, он выдыхает, и продолжает шёпотом — Нетейам снится мне каждую грёбанную ночь. Он преследует меня везде! Будто мне нет в этом мире места, где я могу от него спрятаться! Он находит меня! Грёбанный Салли! Чтоб он провалился! — крик вырывается, дамба рушиться, Аонунг плачет — Зачем они прилетели?! Зачем привезли этого дьявола сюда! Я под веками вижу его янтарные глаза! Скажи мне, Цирея, что скажет отец и мать, если узнают такое о своём сыне! — девушка поражённо молчит, смаргивая слёзы — То-то же. Ты знаешь, что они скажут. Ни в каком из миров это не будет возможно! Никогда! Ты понимаешь это? Я сошёл с ума! — рыдание вырываются наружу, руки дрожат, холодно. Цирея подходит аккуратно, протягивает руки, и брат падает в её объятия. Они оседают на песке. — Tsmukan , братик, ну чего ты, ну чего ты, мой хороший. Мой родной. Всё будет хорошо, слышишь? Аонунг надрывно всхлипывает, сотресаясь в руках сестры. — Мы поговорим с родителями, они поймут, слышишь? А не поймут, я пойму. Я всегда буду на твоей стороне, братик. Слышишь? Если они отвернутся от тебя, я останусь с тобой. Слышишь? Не плачь пожалуйста. Эйва всегда слышит, братик. Она слышит нас всех. Она поможет, не плачь. Мы всё решим, я тебе обещаю. Всё будет хорошо, родной. Аонунг, пожалуйста. Хочешь — девушка всхлипывает, раскачиваясь вместе с братом — Хочешь я сама с ними поговорю? Хочешь? Хочешь я сама поговорю с Сури? Братик, пожалуйста. Ветер огибает две фигуры. Ветер уносит солёные капли. А за волной гладью поднимается рассвет. Наступает новый день. Аонунг встаёт, глаза его пусты. — Поговорим с родителями сейчас? — предлагает Цирея, успокаивающе гладя себя по плечам. — Я сегодня предложу Сури быть моей парой — бесцветно говорит Аоунунг. — Но. — Цирея — голос кажется таким холодным, что девушка замолкает — Это не обсуждается. Он уходит, оставляя сестру утирать слёзы. Утро встречает народ Меткайина жарким солнцем. Сури встречает Аонунга объятиями. Она рассказывает ему о том, как провела день, смеётся и танцует, радуясь солнцу. Он молчит, кивает на её слова и всё мрачнеет. Ему предстоит прыжок в пропасть. — Ты сегодня какой-то задумчивый — улыбается девушка, в шутку проводя цветком ему по носу. Что-то случилось? — Нет — отвечает на’ви сухо. Сури пожимает плечами, выскальзывая из маруи, чтобы забрать недоплетённые корзины. — Сури? Девушка поднимает глаза. Старший сын Торука Макто смотрит на неё выжидающе. — Да, а ты Нетейам, верно? — Да, извини, ты не видела Аонунга? Срочно надо с ним поговорить. — Конечно, сейчас. Она уходит в маруи. — Тебя зовёт Нетейам, говорит очень срочно. Аонунг застывает весь. Ему нельзя видеться с ним. Он только принял решение. Но не выслушать его тоже будет странно, Сури обязательно спросит. Когда он выходит, Салли, как всегда, рушит всё внутри него. — Нетейам? — спрашивает он, стараясь сделать голос максимально не заинтересованным. — Поговорим? Это срочно. Грудь его ходит ходуном. Это всё слишком для Аонунга. Весь Салли, это слишком. — Что за срочность такая? — разворачивается. «Нужно уйти, сейчас же!» — Мой отец. Дальше он не слушает. Одно дело проигнорировать Нетейама, а другое Торука Макто. Он спускается с маруи, нервно дёргая плечом, и идёт. Сам не зная почему, идёт к месту, которое в голове уже стало «их» местом. «Поговорим и обратно. Тут же сделаю Сури предложение быть моей парой!» — Говори — бросает Аонунг, осматривая взглядом Скалистый берег. — Так не пойдёт. Голос Нетейама словно мёд, обволакивает. Бессонная ночь даёт о себе знать, сопротивляться нет сил. «Ночь ли тому виной?» — Расслабся — шёпот мурашками проходит по телу. Мучительно. Когда его берут за руки и чуть тянут на себя, он поддаётся. Твёрдая спина Нетейама, кажется, самым надёжным местом для Аонунга. Его руки такие тёплые, что хочется целиком забраться в эти ладони. Хочется быть слабым. — Демон — шепчет Аонунг — Я так устал — признаётся тихо, на грани слышимости. — Я понимаю тебя — шепчет Салли. «Ни черта» — думает Аонунг. — Ты спросил вчера, вернёмся ли мы — он делает паузу. Воспоминания заполняют всю голову. Снова хочется плакать — Аонунг, а мы вернёмся? Загадки, слова. Снова и снова нужно давать ответ. Но что спрашивает этот морок? Что хочет он услышать? Почему рядом с ним так чудовищно слабо, так чудовищно хорошо? Почему его голос, его руки — для него, Аонунга? Почему для него? — Не понимаю тебя — признаётся тихо. Чужие ладони растирают, греют. Будто он что-то ценное, и что-то важное для на’ви за спиной. — Я вижу тебя, Аонунг. Слова пускают ток по телу. Эмоции взрываются яркими пятнами на сердце. Мысли запонляю голову. «Он знает, что он такое говорит? Может у них в клане это обычные слова? Может у них не так признаются в любви?» Аонунг разворачивается резко, вглядываясь в глаза напротив. Его руку кладут на чужое сердце, которое бьётся так же быстро, как его собственное. — Я вижу тебя, Аонунг. И сомнений не остаётся, он знает значение этих слов. Это видно в его глазах, в его зрачках, в его сердце это слышно. Он будто весь эхом вторит — Я люблю тебя. Мир взрывается. Падает, рушиться. Наступает конец света. Аонунг уверен, если сейчас посмотрит в сторону, то увидит, как земля под его ногами расходится трещинами. Он уверен, что если уберёт руку, то будет слышать не чужое сердцебиение, а крики на’ви. — Не понимаю о чём ты — обескровленными губами, шепчет он. — Аонунг, будь моей парой.