Лабиринт разума

      Ночью Холден снова мучился кошмарами. Они отступили только под утро, и тогда он смог, наконец, уснуть крепко. Будильников сегодня он не ставил, надеясь, что сможет выспаться как следует. Работы с утра не предвиделось, а задание Сандерса можно выполнять в любое время суток, не обязательно для этого просыпаться в самую рань. Пользуясь преимуществом фрилансерства, Холден предпочитал браться за дело тогда, когда его мозг был к этому больше всего готов, в идеале – после обеда.       Мобильный разразился звонком в десятом часу утра. Первую трель Холден пропустил, сквозь сон он слышал сигнал, но проигнорировал его, надеясь, что ему перезвонят позже. Но стоило мелодии смолкнуть, как она заиграла снова, наконец достучавшись до сознания.       – Эшфорд… – прохрипел он в трубку.       Звонили с незнакомого номера, и Холден не рискнул сходу выдавать неизвестному собеседнику все, что думает по поводу незапланированной побудки.       – Доктор Эшфорд, – послышался низкий голос Сандерса. – Нам необходима ваша помощь.       – Слушаю, – Холден сел на кровати и, максимально широко распахнув глаза, уставился в стену. Он пока не проснулся в полной мере, но старался изо всех сил сосредоточиться, чтобы уловить смысл слов Сандерса.       – Подъезжайте по адресу, который я вам выслал в сообщении. Пропал ребенок.       Последние слова сработали как ведро ледяной воды, выплеснутое на голову. Холден коротко попрощался и, несмотря на холод, выскочил из-под одеяла в сторону ванной. Пока он не задумывался, почему к делу привязали это подразделение, да его это и не волновало особо, ключевым оставался тот факт, что пропал маленький человек, и, чтобы найти его, у них есть не так много времени. Нельзя упускать ни минуты из отведенных им статистикой первых суток, дальше вероятность найти ребенка живым ощутимо падает, а еще через сутки доходит до опасного минимума. Он делал все одновременно – выбежал с зубной щеткой в кухню и включил кофеварку, надеясь, что в колбу накапает хоть немного эликсира бодрости, пока он одевается. Уже с термочашкой в руках носился по квартире, стараясь найти все необходимые вещи, а параллельно с этим вызывал такси. Холден умел водить машину и при необходимости пользовался каршерингом, но последнее время не рисковал садиться за руль, опасаясь, что в дороге его может накрыть приступ, и все закончится аварией, а подвергать риску чужих людей он не хотел.       Уже перед выходом он достал пузырьки с таблетками и, прикусив губу, отставил в сторону два из них. Нельзя сегодня глушить мозг. Пусть перевозбуждение вызовет новые боли в сердце, но ему нужны все ресурсы разума. На всякий случай он все-таки бросил пилюли в рюкзак, но обещал себе прибегнуть к ним только в экстренной ситуации.       На территории роскошного особняка уже собралась толпа разномастной публики. Присутствовали полицейские в форме и без, возле живой изгороди примостился фургон кинологической службы. Холдена пропустили едва он представился, Сандерс в окружении заплаканных женщин и взъерошенных мужчины встретил его в шикарной гостиной. Богатый интерьер немного терялся на фоне казалось бы хаотично установленной повсюду специализированной полицейской техники.       Холден окинул всех взглядом, и в ту же секунду его разум принялся анализировать происходящее. Эта заплаканная, курящая явно не первую сигарету женщина – мать пропавшего ребенка. Она в неадекватном состоянии, от нее помощи ждать не стоит, скорее, запутает следствие. Лысеющий полноватый мужчина, что-то агрессивно доказывающий стоящему спокойно Сандерсу – отец. Он испуган, испарина на лбу и красное лицо подсказывают, что он недалек от сердечного приступа. Мужчина справа от него – родственник со стороны отца, достаточно близкий, чтобы иметь право участвовать в таком разговоре, но его поза закрыта, он не готов помогать следствию в полной мере, это стоило отметить про себя на будущее. Женщина рядом с матерью хмурится, смотрит наигранно участливо, но поза тоже закрыта.       Как бы то ни было, семейство специфичное, оно не готово открывать своих тайн даже перед лицом настолько серьезной опасности. Холден сталкивался с такими прежде. Зачастую подобные поиски заканчиваются выгребанием сотен скелетов из чужих шкафов, а они, в свою очередь, могут стать поводом для других расследований.       – Агент Сандерс, – позвал Холден, убедившись, что Джек закончил разговор с отцом.       – Доктор Эшфорд, – Сандерс бросил короткий взгляд на мать и жестом подозвал к себе Холдена. – Похищен мальчик, время исчезновения – с пяти до семи утра. В это время прошел дождь, и собаки не смогли взять след. Со слов матери с ним пропала только любимая игрушка, при осмотре она подтвердила, что в комнате все осталось так же, как было накануне вечером, когда она его укладывала.       – Сколько лет ребенку? – Холден принял из рук Сандерса планшет и заглянул в досье.       – Шесть, – в голосе Сандерса промелькнули нотки гнева.       Холден сделал для себя пометку, дорисовывая образ агента, но подобными изысканиями следовало заниматься в другое время, сейчас все силы необходимо сосредоточить на поиске. Потеряны от трех до пяти часов – слишком много, чтобы отвлекаться на посторонние мысли.       – Мне нужно взглянуть на его комнату, – сказал Холден.       – Пойдемте со мной, – Сандерс уверенно зашагал к лестнице на второй этаж.       За время, что Эшфорд добирался до места, команда Сандерса уже перерыла все в округе. Сейчас прочесывали лес, но, не имея никаких зацепок, поисковые группы выбирали место поисков наобум, распыляя усилия. Их нужно было хоть как-то направить, дать наводку, и комната ребенка могла таить подсказки. Криминалисты ее осмотрели, но есть следы, невидимые даже для их острых глаз, такие, на которые обратит внимание только тот, кто знает, куда смотреть.       Холден остановился на пороге и огляделся. Просторная светлая комната с эркерным окном в деревянной резной раме, море игрушек разных мастей, начиная с высаженных вдоль стены мягких мишек и зайчиков, заканчивая несколькими большими корзинами с конструктором «Лего». На полках и даже на полу – множество дорогих, порой даже коллекционных роботов, большинство выглядит вообще не игранными.       – Отец откупается, заменяя внимание игрушками… – прошептал Холден.       Нередкое явление. Глава семьи Грегори Дорнер занят на работе, его цель – зарабатывать деньги. Ребенка он любит, но не готов отказаться от своих привычек в пользу совместного времяпрепровождения, но ему тоже хочется толики ответной любви, и тогда он принимает решение купить ее дорогими игрушками.       В детской гардеробной все в идеальном порядке, вещи висят не просто по назначению, они еще и развешаны по цвету, переходя оттенками от светлого к темному. Это уже проявление компульсивного расстройства матери, сомнительно, что прислуга стала бы так тщательно выверять цвета. Мальчика с младых ногтей учат держать себя в рамках, в то время как он находится в возрасте озорства и познания мира.       Холден с сожалением закрыл шкаф. Тут искать детские секреты нет смысла, это – вотчина матери.       – Что вы ищете, доктор Эшфорд? – спросил Сандерс.       – Подсказку, – тряхнул головой Холден.       – Мы уже сняли отпечатки и собрали биологические следы. Мать сказала, что уборку делали вчера днем, поэтому есть надежда, что среди детских отпечатков найдутся…       – Сколько детей в доме? – перебил его Холден.       – Пятеро. Семья съехалась на день рождения похищенного мальчика, и сейчас тут собрались три поколения. У хозяина дома двое детей, есть еще старший сын, но он нам ничем не смог помочь.       – А трое других чьи?       – Брата. Хотите с ними переговорить?       – Позже, – мотнул головой Холден.       Он все еще осматривал детскую, его разум прокручивал вероятные сценарии похищения, отметая один за другим. Каждый раз появлялось какое-то препятствие, и последовательность действий преступников нарушалась. Картина в детской наталкивала на мысль, что теория о том, что мальчика вытащили через окно, не состоятельна. Чтобы удостовериться в этом, Холден открыл створки и выглянул на улицу. Нет, слишком чистая стена, при любом раскладе преступники должны были оставить отпечатки ботинок. Внизу клумба с гортензиями, а для них нужна специфическая кислая почва, если преступник подобрался через окно, то точно бы вляпался и оставил коричневатые следы на белых кирпичах, их даже дождь не смыл бы. В то же время, если бы они прошли через дом и вылезли в окно, то цветы снизу были бы повреждены, поскольку слезть так, чтобы не вляпаться в клумбу, было невозможно. Эту версию подтверждало и то, что нигде в поле видимости не наблюдалось хоть сколько-то надежных креплений для веревки, а уж тем более невозможно было приставить лестницу. Чтобы дотащить ее до места, похитителю пришлось бы пройти вдоль дома, а там буйно разрослась роза.       – Вы думаете, мальчика вынесли через дом? – понял ход его мыслей Сандерс.       – Мне вообще кажется, что он сам ушел, – огорошил его Холден.       – Почему? – первый раз с момента их знакомства на лице Сандерса отразились какие-то явные эмоции. Удивление. Впрочем, оно тут же сменилось скепсисом.       – Вы же тоже думали над этой версией, – вздохнул Холден. – Но вы опирались на улики, а их малое количество не позволяло сделать однозначный вывод.       – Да, действительно, здесь настолько мало следов, что ни одна теория не находит подтверждения, – потер глаза Сандерс. Его утомляло бездействие, эксперты работали, но оперативная группа сидела в доме, дожидаясь команды. – Мы ждем звонка похитителя.       – Его не будет, – уверенно сказал Холден. – А вот теперь я хочу поговорить с остальными детьми.       Всех отпрысков семейства собрали в гостиной. Девочки-двойняшки около семи лет под присмотром няни мирно игрались куклами в центре огромного персидского ковра. Подросток, явно находящийся в бунтарской фазе своего развития, устроился на диване и следил за ними, тщательно пытаясь скрыть тревогу и казаться безразличным. Несмотря на его откровенно несоответствующий статусу фамилии вид, он не вызывал отторжения или неприязни. Живой взгляд, скованная в присутствии чужаков жестикуляция, но достаточно богатая, чтобы сделать вывод об открытости его характера. С ним можно будет поговорить. А вот парнишка лет двенадцати сторонился основной группы. Он предпочитал сидеть на подоконнике, заткнув уши наушниками, и не отрывать глаз от экрана телефона.       – Привет! – улыбнувшись самой обворожительной улыбкой, на какую был способен, поздоровался Холден.       Он всегда хорошо ладил с детьми, они любили его, чувствовали в нем близкого по духу человека. На фоне строгих и серьезных копов, наводнивших дом, он выглядел более приземленно.       – Здравствуйте, – вразнобой поздоровались девочки. Холден помахал им, отметив, что они все-таки разные и по характеру, и даже внешне. Мать одевала их в идентичные платья, пытаясь подчеркнуть сходство еще сильнее, но этот ход вскоре сыграет против нее. Близнецы, а тем более двойняшки, с возрастом начинают проявлять больше индивидуальности, а попытка превратить их в идентичные копии вызывает отторжение. Здесь виделось только зарождение тенденции, но все же. Одна девочка реагировала на Холдена холодно, ей он пока не был особо интересен, вторая же проявляла дружелюбие и желание сотрудничать. Подросток-бунтарь вел себя насторожено, он внимательно следил за передвижениями чужаков и оценивал степень угрозы. Не для себя, а, скорее, для младших сестер и брата. Занятный факт. А вот парнишка, сидевший на окне, проводил Холдена безразличным взглядом. Ему до происходящего не было никакого дела.       – Ребята, расскажите мне о Джеймсе, что он любил, какие у него были хобби? – попросил Холден.       – Как вам это поможет? – окинул его враждебным взглядом Ник – старший из присутствующих детей.       – Видишь ли, я психолог, моя работа заключается в том, чтобы определить особенности поведения человека и попробовать предположить его реакцию на разные ситуации, – спокойно пояснил Холден, стараясь избегать сложных терминов.       – Как гадалка прям, – с тихим смешком подал голос Гарри – тот самый подросток с наушниками.       – Ну, не совсем, хотя хорошие гадалки пользуются приемами психологии, чтобы клиент верил в саму суть гадания. Так что да, можно сказать, принцип тот же, – Холден вел себя дружелюбно, не обращая внимания на колкие взгляды подростков. Он должен был заслужить их доверие, заставить открыться.       Агенты занимались оперативной деятельностью, искали мальчика своими методами, а Холден делал то, ради чего его позвали – говорил. Сандерс выказывал признаки раздражения, очевидно он полагал, что его эксперт пойдет к родителям, попытается вытянуть из них ту информацию, которую они неосознанно пытаются скрыть. Наверное, будь ситуация немного иной, Холден бы так и сделал, но осмотр спальни Джеймса натолкнул его на другие размышления, и если не получится с детьми, только в этом случае он попытает счастья со старшими членами семьи.       Ник проявлял враждебность к Сандерсу. Он чувствовал в нем сильного человека и пасовал в его присутствии, следовало устранить раздражающий фактор, если Эшфорд собирался получить от него хоть сколько-то полезную информацию.       Холден обернулся и состроил умоляющее лицо, надеясь, что Сандерс поймет его без слов. Если агенту это и не понравилось, свое негодование он никак не выказал, лишь кивнул и вышел за дверь. Такое понимание приятно удивило, дало надежду на плодотворное сотрудничество в будущем.       – Итак, чем вы занимались в этот уик-энд? Вы же собрались на день рождения Джеймса, верно?       Девочки закивали, а Гарри фыркнул. Его поведение слегка изменилось – он вынул один наушник и стал вслушиваться в разговор. Присутствие Сандерса напрягало и его, но как только он вышел, мальчишка перекинул свою враждебность на Холдена.       – Да, в общем, ничем таким, – сказал Ник. – Дождь подпортил планы, хотели покататься на велосипедах.       – То есть, вы были вынуждены провести все выходные взаперти, – Холден добавил сочувствия в голос и бегло осмотрел всех присутствующих.       Девочки выглядели расстроенными, Ник пожал плечами, а Гарри напрягся. Холден прокручивал в голове свой визит в дом. Он заходил через центральный вход, не было ничего примечательного, но если так подумать, в доме имелось еще несколько выходов на улицу, включая классический для такой постройки кухонный. Хозяин не перестраивал особняк, значит, и дверь эта оставалась на месте. Холден достал телефон и написал короткое сообщение Сандерсу с просьбой сфотографировать кухню и дверной проем. За домом начиналась лесопосадка, в которой собаки растерялись.       – Джеймс тоже сидел дома? – спросил Холден.       – Да, – уверенно ответил Ник. – Он порывался сходить в лес и пополнить свой гербарий – увлекся растениями и хотел набрать новых, потому что не смог как следует засушить те, что собрал в прошлый раз.       В голосе старшего брата слышалась теплота и досада.       – Вы не помогли ему в этом? – спросил Холден, заметив неоднозначное выражения лица Ника.       – Я не нашел времени, – опустил голову Ник. Чувство вины буквально сжирало его изнутри.       Мимику он плохо контролировал, на лице было написано все, о чем он сейчас думал. Его бунт, скорее всего, показной, желание привлечь внимание родителей. Он не испытывал потребности вредить семье, но все его поступки заставляли родственников думать иначе. Джеймс, скорее всего, в подростковом возрасте будет поступать так же, если глава семьи не поменяет приоритеты.       В том, что у Джеймса есть будущее, Холден не сомневался, он всегда верил, что жертва жива, невзирая на упорство статистических данных, пока ему не докажут обратного. Он не мог иначе, не было бы сил работать, если бы он хоть на секунду усомнился в своей правоте.       С детьми он беседовал еще час. Разговоры казались бессмысленными, что немного напрягало более взрослого Ника и раздражало всем недовольного Гарри, но по мере того, как дети рассказывали свои истории, вырисовывалась занятная картина.       Родственники были не в ладах. Оливер – младший брат Грегори, недавно разорился, в то время как сам Грегори умножил свое состояние. Девочки со свойственной детям непосредственностью начали пересказывать Холдену разговоры родителей, пока это не пресек Гарри. Он перебрался поближе к беседующим и чутко следил, чтобы сестры не наговорили лишнего. В его поведении проскакивали некоторые специфические детали, которые не были свойственны обычным детям. Он почти не реагировал на фразы о судьбе похищенного кузена, но проявлял признаки злости, едва появлялись намеки на финансовое состояние семьи Грегори Дормера. Вероятно, его обуревала зависть к кузенам, ведь его отцу пришлось затянуть пояс потуже.       Холден не обращался к нему напрямую, чтобы не спугнуть, но теперь полностью перевел свое внимание на Гарри. Нет, если завести с ним разговор, результата не будет, но можно было говорить с остальными и прощупывать почву через их ответы. Гарри точно что-то знал. Вероятно, в похищении замешан его отец, что уже можно взять за основную гипотезу, однако в самой идее такого похищения были приличные дыры, не дававшие Холдену прямо сейчас пойти и доложить о своих догадках Сандерсу.       Гарри ерзал, ему становилось некомфортно, и только сейчас Холден заметил, что под подоконником валялось несколько жестяных банок из-под лимонада, а так как в комнате они сидели безвылазно уже без малого полтора часа, то не удивительно, что он захотел в туалет. Холден пошарил взглядом по комнате и усмехнулся про себя – на столике возле кресел стоял графин с водой и два стакана.       План сработал на отлично, Холден наливал воду, удерживая графин повыше, чтобы журчание разносилось как можно громче. Гарри стиснул колени, но остался на месте, похоже, у него действительно было, что скрывать, и он боялся, что сестры скажут в его отсутствии нечто такое, что выдаст его.       – Кто из вас играет на гитаре? – спросил Холден, нарочито громко отпивая из стакана.       Он давно подметил брошенный в углу инструмент и не сомневался, что Гарри не имеет к нему никакого отношения.       – Я, – ожидаемо ответил Ник. На кончиках его пальцев виднелись мозоли, которые бывают у гитаристов.       – Я вижу, вы устали, может, развлечешь сестер чем-нибудь?       Ник подумал немного и взялся за инструмент. Его лицо исказилось мучительной гримасой раздумий, и ему на помощь пришел Холден. Он жестом попросил инструмент и начал отстукивать по боку всем известный мотив.       – There once was a ship that put to sea       The name of the ship was the Billy of Tea…       Девочки радостно засуетились, им тоже надоело сидеть, а Гарри, убедившись, что проклятый психолог занял свой рот дурацкими песенками, сорвался с места и убежал.       Холден специально сфальшивил и сделал вид, что забыл текст где-то на втором куплете. Увидь Сандерс, чем он сейчас занят, уволил бы к чертовой матери, не объяснишь же, что Холден распевает песенки не потому, что ему нечего делать, а чтобы переключить детское внимание.       – Хорошая песенка! – выдала одна из девчонок. Она с надеждой посмотрела на Холдена, прося взглядом продолжить.       На помощь ему пришел Ник, он перехватил гитару и запел песню с начала.       – Такая классная, навевает мысли о приключениях, – подтвердила вторая малышка. – Жаль, что мы так и не сходили к колодцу с призраками, а ведь Джеймс обещал.       Холден задумался.       – А вы знаете, где он? – спросил он, когда Ник закончил петь и принялся крутить колок на грифе, подстраивая струну. Действительно, она немного ослабла.       – Да, – подумав, ответил Ник. – Недалеко отсюда, на территории заброшенного парка.       Холден прикрыл глаза, пытаясь вспомнить, как выглядит карта местности, а когда в голове прорисовались контуры территорий, выбранных для прочесывания, с удивлением обнаружил, что из-за того что полиция и агенты напирали на теории о похищении, они не слишком расширяли зону поиска. И не удивительно, ведь они пытались обнаружить следы преступников, а не самого ребенка. Ошибка казалась настолько несуразной только потому, что сейчас у Холдена всплыла новая, непопулярная для таких вводных версия. Не заведи он разговор с детьми, то, скорее всего, тоже зациклился бы на очевидной теории похищения.       От двери послышался стук падения чего-то не особо тяжелого. Холен обернулся – на пороге стоял бледный Гарри. В сознании начал формироваться паззл из разрозненных малопонятных кусочков. Первое, на что следовало обратить внимание – поведение Гарри, и даже без тщательного обследования уже можно было предположить отклонения в психике. Неизвестно, какие на данный момент, но это точно не норма. Стрессовый фактор в виде финансовых проблем семьи и родители, которые посчитали возможным обсуждать свои неурядицы в присутствии детей. И поскольку фигура отца не может быть свергнута с пьедестала, нужен враг, на которого удобно будет свалить все свои беды. Таким человеком в сознании Гарри и стал Грегори Дорн, но ему напрямую Гарри не мог навредить, а значит, следовало ужалить в самое уязвимое место – младший сын. Впрочем, теория на то и теория, что ее нужно доказать. Даже если Гарри и ни при чем, его все же следовало показать врачам, пока не стало поздно.       – Гарри, он там? – закинул удочку Холден.       Гарри мог и соврать, но, видимо, он был не настолько прогнившим человеком, а может, сработало и то, что он все это время мариновался в своих чувствах и, будучи еще совсем юным, не смог с ними совладать. Даже взрослые преступники зачастую не в состоянии пережить содеянного, что уж говорить о не созревших умах.       Губы Гарри задрожали, глаза наполнились слезами, он кивнул.       Все, дальше нельзя было ждать. Холден выглянул в окно и вдруг с ужасом осознал, что дождь идет уже больше часа. Если прикинуть стандартную ширину колодца, то вода быстро поднимется выше роста шестилетнего ребенка и если Джеймс пережил падение и не замерз, то он точно утонет.       Холден выскочил в коридор, метнулся сначала в гостиную, где обосновалась группа, потом во двор, но Сандерса нигде не было. Он растерялся, паника потихоньку затапливала ему мозг, нервная система крайне не вовремя дала сбой, лишив способности мыслить более логично. В голове простроился всего один возможный план, и так как полевая работа не была коньком Холдена, он начал допускать ошибки, не осознавая этого. Он понимал, что нужно вытащить пацана из ловушки, но не мог ни на кого опереться. Ему казалось, что единственный человек, которому он сможет донести свою мысль – Джек Сандерс.       – Ник, нужна веревка, – сказал Холден.       На его счастье, Ник нашел добротную веревку почти сразу. Глава семейства баловался скалодромом, и его сумка с инвентарем лежала в багажнике машины еще с прошлой тренировки. Холден несся по узкой тропке среди деревьев, надеясь, что еще не слишком поздно. Лишь бы успеть, потому что если не получится, то винить он будет только себя. Не сможет иначе, ведь в этом заключалась одна из ключевых проблем его вывернутых наизнанку мозгов. Поэтому он почти никогда не участвовал в оперативных действиях, и если бы Джек Сандерс оказался на месте, то сейчас именно он бы бежал по заброшенному парку и, наверное, у него бы имелся куда более адекватный план.       Стоило заглянуть в колодец, как сердце забилось с удвоенной силой.       – Джеймс! – позвал Холден.       – Тут… – едва слышно отозвались снизу.       Они с Ником стали разматывать веревку, но в последний момент Эшфорд понял, что кому-то придется лезть вниз. Джеймс не сможет по ней залезть, да и ожидать, что он завяжет прочный узел, не приходилось. Ник – подросток, и Холден не мог позволить ему рисковать собой, так что выбор пал на него самого.       Одного взгляда в нутро колодца хватило, чтобы Холдена затрясло, он знал, что рано или поздно и с этим своим страхом придется столкнуться лицом к лицу, но как-то не предполагал, что это случится в таких экстремальных условиях. Хотя в иных обстоятельствах он бы даже не стал искоренять свою проблему, рассудив, что пока от нее особо не страдает.       – Твою мать… – выругался себе под нос Холден.       Они обернули веревку вокруг ближайшего, внушающего хоть какую-то надежду на прочность дерева. Вниз Холден сможет спускаться, опираясь на выступы и подтравливая веревку сам, таким образом компенсируя свой вес, а вот подняться назад по скользким от воды и мха камням будет нереально. Особенно, когда руки уже трясутся от страха. Что будет с ним на дне – одному богу известно.       – Звони отцу, скажи, что мы нашли твоего брата, – приказал Холден.       То, что внизу его помощи ждет маленький потерявшийся мальчик, придавало Холдену сил, он кое-как справился со своей задачей, игнорируя признаки надвигающейся панической атаки. Все потом. Он не имеет права на ошибку.       Вода достигала Холдену до середины груди. Холода он пока не чувствовал, но это ненадолго, ровно до момента, пока не схлынет адреналин. Джеймс еле держал голову над поверхностью, уже почти выбившись из сил.       – Ты настоящий боец! – поддержал его Холден, прижимая к себе. – Все, сейчас Ник тебя вытащит.       Джеймс кивнул. Увидев взрослого человека во взгляде промелькнула радость, но это все, на что он был способен сейчас. Джеймс прекратил сопротивление стихии, доверившись Холдену, а тот, ощущая ответственность за чужую жизнь, всеми силами сопротивлялся накатывающей волнами панике. Стоило ему поднять голову и увидеть узкую горловину колодца, внутри все похолодело. Необходимо было как можно быстрее вытащить Джеймса, пока они оба не стали заложниками этого каменного мешка.       – Тяни! – крикнул вмиг осипшим голосом Холден.       Мгновение ничего не происходило, а потом ощутил рывок.       – Нет! Плавно! – скомандовал Холден.       Ник послушался и стал тянуть медленнее. Джемс весил мало, но для подростка это все же был нелегкий труд, однако он справлялся, прилагая максимум усилий к спасению брата. Еще немного, и наконец Ник ухватил Джеймса за руку и втянул наверх.       И в этот момент Холдена таки затопила паника. Он оказался один в замкнутом пространстве, в холоде и темноте, несмотря на то, что сверху все еще был день. Бороться с приступом становилось все сложнее, действия таблеток, принятых еще утром, должно хватить на какое-то время, но в условиях серьезного стресса они могут дать сбой уже сейчас. К тому же он сознательно отказался от приема транквилизаторов, опасаясь, что разум притупится, и он упустит что-то важное. В это нелегкое мгновение он жалел о своем решении, как никогда. Минуты длились мучительно долго, растягивались в пространстве, теперь ему стало казаться, что он сидит здесь целую вечность, что про него забыли и вытаскивать не собираются. Он всеми силами гнал эти мысли от себя, цеплялся за остатки здравомыслия, однако проигрывал этот бой.       – Эшфорд! – донеслось сверху.       В воду упала веревка с альпинистской страховочной перевязью. Холден не среагировал. Ему казалось, что мозг выдает желаемое за действительное, и не собирался хвататься за нее. Он застыл, не в состоянии шевелиться, и смотрел в одну точку, пока до его слуха не донеслось:       – Я спускаюсь! – это точно был голос Сандерса.       Холден поднял голову и едва различил его силуэт. Зрение стало нечетким, в размытом сером пятне он едва узнал лидера их группы. Сознание вышибло из оцепенения, он на секунду представил, что сейчас в этот колодец спустится еще и Джек Сандерс, а ведь ему будет сложно тут развернуться, да и в голову пришла мысль, что из-за своих тараканов Холден сейчас подвергнет жизнь другого человека опасности. Бессмысленно, ведь он не ребенок и может справиться с чертовой веревкой.       Он схватил перевязь и крикнул:       – Я сам! Сейчас! – кое-как получилось заставить пальцы двигаться, ему удалось застегнуть все карабины и поднять руку вверх, показывая, что он готов.       Сандерс, кажется, выдохнул с облегчением. Он взялся за веревку и мощными рывками поднял Холдена на поверхность.       – Джеймс? – спросил Холден.       Его трясло, сердце выдавало рваный ритм, но сознание на удивление стало кристально ясным.       – В порядке, – заверил Сандерс.       Холден облегченно выдохнул. Естественно, он понимал, что после продолжительного времени в холодном колодце Джеймс не может быть в полном порядке, но Джек говорил уверенно, и это скорее всего означало, что ребенка забрали медики, которые уж точно позаботятся о его здоровье.       Промокший до нитки и продрогший Холден обхватил себя руками и, решив, что его полномочия на этом окончены, попытался шлепнуться на землю. Сандерс имел на этот счет совсем иное мнение и удержал падающее тело в вертикальном положении. На плечи опустился влажный, но все еще теплый пиджак, а Холден почувствовал в себе силы отогнать подбирающуюся к нему истерику.       К тому же он все еще был на работе, и эта мысль позволила побороть свое внутреннее «Я». На время, лишь до того момента, пока он не останется один.              Через полчаса Холден сидел на кухне особняка, вцепившись озябшими пальцами в кружку с горячим чаем. Ник поделился с ним своей одеждой, спортивные вещи оказались безразмерными и одинаково мешковато сидели на всех.       Сандерс всю дорогу до дома выглядел злым, и Холден ничуть не сомневался, что является причиной его недовольства, вот только не совсем понимал, что он сделал не так, ведь мальчика нашли живым, Холден свою работу выполнил.       – Я думаю, вам это сейчас пригодится, – Холден оторвал взгляд от кружки и уставился на стоящего рядом с ним Сандерса.       На стол лег рюкзак, и Холден сначала дернулся к нему, но, опомнившись, сжал кулаки и отвернулся. Сейчас ему больше всего хотелось принять свои лекарства и забыться, унять дрожь во всем теле, успокоить метущийся разум, но он побоялся делать это при Джеке, полагая, что это зрелище вызовет у него еще больше раздражения.       – Холден, вам следует принять таблетки, – словно прочитав его мысли, сказал Сандерс.       Он сел напротив, пристально глядя на своего подчиненного. Теперь он смотрел иначе, без раздражения или злости. Под глазами залегли тени, лицо побледнело, а в желтоватом свете настенного светильника кожа больше походила на пергамент. Сандерс тоже устал, день был тяжелым для всех.       – Почему в вашу голову пришла такая сумасбродная идея? – спросил Джек, откидываясь на спинку стула.       – Простите, – только и смог выдохнуть Холден.       – Вы умный человек, ваши знания и умения только что спасли жизнь ребенку, – на этих словах Холден резко вскинул голову и уставился на Сандерса, будто у него выросла вторая голова. – Вы додумались написать мне, но почему не позвонили?       Этот вопрос застал Холдена врасплох. А действительно, почему?       – Холден, нам с вами нужно стать командой, научиться работать вместе и доверять друг другу. Если вы продолжите действовать столь же необдуманно, рано или поздно это приведет к серьезным последствиям, – Сандерс вздохнул и устало потер лицо. – Я видел ваше досье и, откровенно говоря, даже не поверил в первый момент, что вы решились спуститься в колодец.       – Там есть информация о моих фобиях? – попытался улыбнуться Холден.       – Да, – кивнул Сандерс.       Холден вздохнул. Он высыпал на ладонь три таблетки и забросил их в рот, сил бороться с собой у него уже просто не осталось. Все, на что он был способен на данный момент – трястись, а через некоторое время вполне мог начать скулить.       – Пойдемте, я отвезу вас домой, – Сандерс мягко улыбнулся.       Он помог Холдену подняться и, придерживая за плечи, отвел к машине. Лекарства начали действовать довольно быстро, Холден перестал соображать и позволил делать с собой что угодно.              Опасаясь, что Эшфорд заблудится в собственном подъезде, Джек отвел его прямо до квартиры, а потом, во избежание неприятных эксцессов, помог добраться и до кровати. Сегодня для Сандерса был день открытий, ему удалось воочию убедиться, что выбор в пользу именно этого специалиста был сделан не зря. Хотя сам Эшфорд и лепетал в машине, что дело было простым, и результат не стоит считать таким уж невероятным, для Сандерса это было не так. Эшфорд умудрился потянуть за правильную ниточку с первого раза, он проигнорировал, казалось бы, очевидные факты, сразу взял свое направление, и это сработало. Прав был Ричардс – Холден смотрит на мир иначе, и эта особенность позволяет ему идти на шаг впереди всей группы, однако цена, которую он платит за свой талант, колоссальна. Но, стоило отдать ему должное, если бы Сандерс заранее не знал, с чем имеет дело, то вряд ли бы сразу догадался, что его подчиненный вот-вот упадет в обморок или того хуже – впадет в истерику. В одно мгновение острый разум потух, словно мозг, подобно компьютеру, выдал синий экран.       Сандерс испытывал сочувствие вперемешку с уважением и не мог не удостовериться, что столь ценный сотрудник будет в безопасности до самого утра. Он уложил Эшфорда в кровать, укрыл, не будучи уверенным, от чего именно его трясет – от холода или пережитого стресса.       Джек вздохнул. Это будет очень сложно, но оно того стоит, разбрасываться такими ресурсами – преступление. Что бы ни случилось, теперь он даже не думал о том, чтобы заменить Эшфорда, хотя, вынужден был признаться, что, увидев досье, сразу стал думать, как бы избавиться от ненадежного человека.       Только удостоверившись, что Холден уснул глубоким сном, Джек решился покинуть квартиру. Видимо, сам Эшфорд не находил свое состояние тяжелым, привык бороться со своим недугом и умел держать себя в рамках, раз даже когда ему стало совсем плохо, не стал пить таблетки, пока Сандерс не настоял.       Проходя мимо открытой двери кабинета, Джек непроизвольно повернул голову и встал как вкопанный. В неверном свете ночника его взгляд уловил нечто похожее на схему расследования. Большую, на поверку оказалось, что фотографии и линии соединения занимали всю стену. Джек хотел было развернуться, в конце концов Эшфорд мог заниматься и другими делами, ведь Скотленд-Ярд привлекал его достаточно часто, но кое-что привлекло внимание. Это лицо сейчас смотрело со всех доступных площадок, его часто показывали по телевизору, девочку искали всей страной. Джек включил свет и окончательно потерял дар речи. Схема представляла собой сплошной массив из фотографий, вырезок и сканов, опутанных, как паутиной, красной ниткой. Эшфорд вел расследования похищений, но больше всего внимание привлекали стикеры на фотографиях, одной из первых дат на них значился 1976-й год, задолго до рождения самого Эшфорда.       Джек приблизился и попытался разобрать каракули на линованном листке, пришпиленном в самом центре композиции. Холден писал отвратительно, буквы прыгали, но смысл удалось уловить. Похоже, его консультант умудрился загрузить себя сверх того, что требовала от него работа, а в том, что это неофициальное расследование, сомнений не оставалось, так как никто и никогда не поднимал эту теорию. Эшфорд посчитал, что в этих похищениях есть закономерность, и если он прав, то работы прибавится.