Лабиринт разума

             Проснувшись в обед, Холден еще час тенью бродил по квартире, не в состоянии собрать свои мысли в кучу. В голову после приема лекарств набились мягкие облачка, вытеснив все мысли, место осталось лишь для базовых инстинктов типа сходить поесть и на горшок. И лишь в четвертом часу память, наконец, явила ему хоть какую-то подсказку о вчерашнем вечере.        В сознании зудела левая, очень резвая, а потому неуловимая мысль, что-то крайне важное, связанное с Сандерсом. Впрочем, как только брутальный образ агента всплыл в голове, на передний план выскочил еще один базовый инстинкт, и Холден смутился. Да, Джек физически привлекал его, с этим уже ничего не поделать. Теперь предстояло контролировать себя в работе с ним, чтобы случайно не кинуться на шею в порыве чувств. Не то чтобы Холден был склонен к хаотичному проявлению эмоций, но иногда плохо контролировал свою мимику и посылал импульсы заинтересовавшему его объекту. В случае с Сандерсом этого делать не стоило, поскольку из-за собственной несдержанности Холден рисковал перекрыть себе доступ к расследованию.       – Расследование! – Холден ощутимо треснул себя по лбу.        Ага, вот и то, что нужно было вспомнить. Они беседовали с Сандерсом о побочной работе Холдена, и Джек обещал, что выведет его на официальный уровень. Попросил сделать презентацию, чтобы ввести команду в курс дела.        Холден завозился, прикидывая, как все, что он нарыл, собрать в короткую и понятную историю. Тот случай, где или сжато рассказать, или понятно, а так как Холден всегда страдал, когда ему приходилось сокращать свои презентации, то и сейчас ему придется несладко.        Подумав об этом, Холден врезал себе по лбу второй раз. Лекции! Про них он напрочь забыл, и, хотя октябрь, когда начинаются занятия в Оксфорде, был еще не близко, Ричардс подсуетился и припахал Холдена к работе над курсом для вольных слушателей. К ужасу Холдена имя Джонатана Ричардса сработало как манок, и желавших послушать профессора набежала толпа. То, что вторым лектором курса будет некий доктор Холден Эшфорд, людей волновало крайне мало, а стоило бы, поскольку Ричардс слыл человеком ленивым и имел крайне мало желания драть горло в лектории больше положенного.        Эта идея немного пугала Холдена. В Оксфорде он тоже должен был начать читать курс, но перспектива пока маячила вдалеке, а тут ему все-таки придется выйти перед полной аудиторией слушателей.       Холден передернул плечами. Его желание равнялось примерно нулю, а то и вообще имело отрицательное значение, но Ричардс считал, что ученику необходимо больше бывать на публике, и вообще, нельзя строить научную карьеру в области психологии, закрывшись в четырех стенах. Аргумент, что аудитория – те же четыре стены, Ричардса не убедил, и теперь мышка-Холден готовился предстать перед оравой молодых кошек.       Параллельно с сеансом жалости к себе Холден вспомнил еще об одном важном пункте – смене гардероба. Ричардс сказал, что если ученик явится в аудиторию в том мешке, который носит постоянно, с него спустят шкуру. В процессе своего полного витиеватых выражений, призванных устыдить Холдена, монолога Ричардс усердно строил убийственно серьезное лицо, что таки возымело эффект, и Холден внес в блокнот пункт о покупке себе чего-то «приличного». Расставаться с худи ему не хотелось, в нем было удобно и тепло, а еще оно скрывало его целиком, позволяло прятаться. Накинул капюшон, и все – ты невидимка. Всем плевать на тебя. Костюм же требовал высоко поднятой головы и хоть капли уверенности во взгляде.        Холден отлично понимал, что рано или поздно ему придется поменять привычный образ на что-то иное, но оттягивал момент, как только мог, не желая выходить из зоны комфорта. О! Этот термин он ненавидел, особенно в той интерпретации, в которой его использовали всякие интернет-гуру, но общественное мнение поздно было менять, так что приходилось, скрипя зубами, кивать, когда кто-то из знакомых давал ему подобный совет.       С гардеробом помог Колин – бывший одноклассник и человек, ставший для Холдена в свое время гидом в мир мужской любви. Кого, как не его, просить о помощи в таком деликатном деле? Однако довольно быстро Эшфорд горько пожалел о своем решении. Он-то думал, что они пойдут и выберут пару твидовых или вельветовых пиджаков, брюки к ним, может, жилетки или водолазки, но едва Колин услышал пожелания друга, тут же в своей привычной манере закатил глаза и заявил, что «подобным дерьмом заниматься не станет».       – Ты такие шмотки лучше поищи на барахолках, может, кто решил распродать дедушкин сундук! – высказался новоявленный стилист. – А я согласен оказать помощь в выборе чего-то модного и красивого!       – Только не это! – взвыл Холен, в ужасе разглядывая малиновый свитер Колина, в частности, рисунок красочной, но милой бульдожьей мордахи на нем.       Бурная фантазия мигом нарисовала самого Холдена у доски в полной студентов аудитории. Почему-то в видении голову бедного лектора украшал огромный красный бант в крупный белый горох.        – Не ссы! – хлопнул его по плечу Колин. – Я, конечно, люблю образ педовки и без зазрения совести пользуюсь им, но тебя, мой мрачный друг, я вижу немного иначе.        – Слава богу, – выдохнул Холден.       Ненадолго. Колин, которому в магазине Холден уже не мог возразить, особенно когда этот негодяй взял себе в подельники двух консультантов, не давал времени опомниться. После полутора часов беготни, переодевалок, уговоров, угроз, сдобренных отборным матом, они покинули магазин с четырьмя крупными и одним крохотным пакетом.        Накормив Колина ужином, Холден вернулся домой. Сандерс не звонил, значит, не стоило рассчитывать, что удастся спрыгнуть с необходимости читать лекцию, прикрываясь расследованием.        На самом деле, Холден давно составил план для каждого занятия, а остальное в его случае не требовалось – знания давно намертво засели в его голове. Следовало пораскинуть мыслями о способе подачи материала, но идеи обычно приходят прямо на месте. Ничего, справится, главное – не выходить за регламент.        Проснувшись, Холден стал мысленно звать Сандерса, не понятно, на что надеясь. Может, хотел, чтобы тот услышал зов, позвонил и сказал, что консультант должен срочно явиться в офис и немедленно заняться просвещением сотрудников по поводу предстоящего дела. Эта забавная мысль сначала вызвала улыбку, а потом с размаху прилетела подзатыльником, заставив моментально проснуться. А ведь одно другого не лучше. И там, и там придется выступать перед людьми.        Студенты теперь не казались такими уж страшными зверями. Кошки и кошки, ничего такого, а вот в офисе Интерпола его ждали тигры! Эти точно сожрут мышку-Холдена за один укус. Неплохо было бы попрактиковаться на студентах сначала.        С этой мыслью, снова матеря себя за забывчивость, голый Холден поскакал в душ. Сегодня он выглядел намного свежее и бодрее, чем накануне. Болезненная бледность никуда не делась, но темные круги под глазами сошли почти до минимума. В шкафу дожидался легкий светло-серый костюм, в котором, надо отметить, Холден смотрелся очень даже презентабельно, но увы, на преподавателя не походил вовсе. В голове сложился образ мужчины в твидовом костюме, шерстяной жилетке с оксфордскими ромбами или, на крайний случай, в очень строгой тройке, а Холден, скорее, выглядел как трейдер из Сити. Нагловатая ухмылка – и образ будет закончен. Для проверки своей теории Эшфорд приподнял левый уголок губ и... Ему понравилось то, что он увидел. Может, Колин и прав, стоило начинать не с одежды, а с кислой рожи.        – Ладно, посмотрим, насколько ты был прав, – хмыкнул Эшфорд.        По сути, люди из аудитории никогда не видели его раньше, а значит, будут оценивать тот образ, который Холден им покажет.        На этой мысли он притормозил, взгляд скользнул по коридору и уперся в дверь кабинета. Стену с фотографиями видеть не обязательно, Холден помнил каждую, и в его сознании на него смотрела Магда.       – Какой образ ты показала? – спросил он у воображаемой Магды.       Желая как можно скорее подтвердить свою теорию, Холден взял ноутбук и расположился на кухне, подальше от стены с портретами, чтобы не отвлекаться. Он быстро начал шерстить страницу Тары в социальной сети, проверяя альбом с фотографиями, в данном случае ему нужна была подборка от старого к новому, а именно от момента, когда Тара и Магда начали дружить. На ранних снимках обе девочки пестрели нарядами в стиле современных тинэйджеров и ярким макияжем. Тара и сейчас такой была, а вот Магда менялась. Она постепенно отказывалась от боевого раскраса и трендовых, и по мнению Холдена несуразных, вещей. Стиль стал более женственным, даже кукольным, подчеркивающим, что Магда еще юная девочка, школьница, нимфетка.       Изменения начались за два месяца до исчезновения, можно было предположить, что диковатая и угнетенная матерью Магда не сама дошла до переосмысления своего внешнего вида, ей кто-то подсказал и направил, как Колин это сделал для Холдена. Ее готовили? Или… Сознание быстро нарисовало неприятную, подкрепленную только догадками картину – Магду подобрали по типажу, а потом кто-то вышел с ней на контакт и удаленно преобразил ее, чтобы проверить, будет ли она соответствовать запросам заказчика.       Холден набрал Тару. Если кто и мог знать о таких вещах, то она. Но в прошлый раз Тара ни разу не обмолвилась о чем-то подобном, а спросить Холден не удосужился. Оправдывало его лишь то, что такой перспективы он тогда не видел.       Тара взяла трубку и с явным воодушевлением поздоровалась, словно ждала, что Холден ей позвонит. Скорее всего, так и было, если вспомнить их прошлую встречу и недвусмысленные намеки с ее стороны. Услышав, что разговор снова пойдет о Магде, она явно расстроилась, но Холден применил запрещенный прием.       – Тара, для меня очень важно найти Магду, – формулировка, дающая понять, что Тара делает что-то для самого Холдена, возводящая ее помощь на новый уровень.       – Мне и правда больше нечего сказать, – вздохнула Тара.       Холден мысленно представил, как она деланно сочувственно опускает глаза и при этом дует губки.       – А если серьезно, – Холден напустил улыбки в голос. – Могла Магда сбежать с парнем?       На том конце повисла пауза. Похоже, он попал в точку. Тара рассказывала о Магде, говорила об их совместном шопинге и уроках макияжа, но в этих разговорах не было ни капли тревоги за подругу. Тогда Холден списал это на подростковую черствость, но сейчас все представлялось в ином свете.       – Ммм, – протянула Тара, в трубке что-то зашуршало, кажется, девочка засуетилась. – Не думаю.       – Тара, я же не полицейский. Мне нужно понять, что я не зря трачу время. Если она в безопасности со своим парнем, то нет смысла расходовать ресурсы на поиски – сама вернется. Хотя, с ее строгой матерью, полагаю, вдали от нее Магде будет лучше.       – Да уж точно, – недовольно фыркнула Тара.       Уже неплохо.       – Давай, подкинь мне немного информации, – попросил Холден. – По закону я не обязан докладывать о ее местонахождении.       – Я не знаю, где она, – наконец, сказала Тара. – Серьезно, она мне ничего не сказала толком. Только пару раз обмолвилась, что нашла любовь своей жизни. И… Давай это будет между нами, окей?       – Конечно, – соврал Холден.       – Она нашла мужчину… Ммм… Старше себя, – понизив голос, сообщила Тара.       – А как они общались, не знаешь? Как договаривались о свиданиях?       – Они не виделись до того, как она сбежала. Общались через внутренний мессенджер соцсети, – Холден был уверен, что она пожала плечами.       – У нее была дополнительная страница?       – Угу. Ну, знаешь, типа чтобы предки не нашли, – сказала Тара.       Холден задал ей еще несколько наводящих вопросов и попросил проверить, какие вещи забрала с собой Магда. Но в целом ситуация была понятной, хотя для того, чтобы еще больше поднять завесу тайны, нужно было привлечь айтишников и выцыганить ноутбук Магды у Китона. Да, придется идти к Джеку и просить его ускорить процесс. Китон не сможет отказать Сандерсу, даже если выяснится, что в его команду затесался Эшфорд.       На столе зазвонил телефон. Холден, не глядя, схватил трубку и ответил. Ричардс высказал все, что он думает по поводу нерасторопности Эшфорда, и потребовал немедленно выдвигаться в сторону университета, иначе Ричардс грозился приехать самостоятельно и забрать Холдена на своей машине. Пытки в виде грохочущих рифов рока и резкого запаха лимонного освежителя хотелось избежать, поэтому Холден сорвался с места и побежал вызывать такси.       Когда-то, едва ступив в стены университета, Холден влюбился в это место, обожал его всем сердцем и почти сразу решил связать свою жизнь с ним, здесь ему и дышалось лучше, и мысли в голове не стремились разбежаться в стороны. Была бы его воля, он бы и поселился здесь, но Ричардс настаивал на том, чтобы ученик вел активную социальную жизнь. Холден сопротивлялся, даже пробовал канючить и устраивать демарш, но его выперли из гнезда, снабдив увесистым пинком, чтобы летелось лучше, и, пожалуй, это жестокое решение себя оправдало.       Холден шел по аллее в тенечке, внимательно разглядывая людей на лужайках и скамейках. Каникулы все еще не закончились, а студентов тут было не сильно меньше, чем в учебное время. Немало этому способствовали так называемые дополнительные занятия – вспомогательные курсы, благодаря которым желающие могли сменить специальность без особых усилий или подготовиться к поступлению.       В коридорах уже следили за самим Холденом, и если раньше его часто воспринимали как очередного студента, то теперь взгляды изменились, его оценивали, как индивида, отличного от общей массы, выделяли как более крупную рыбу в их разномастном аквариуме. Стало немного стыдно, поскольку за все время своей научной деятельности ему и в голову не приходило проверять свои знания о влияние внешних атрибутов на восприятие в полевых условиях, ведь стены университета предлагали прекрасную выборку для исследования.       В аудиторию он проскользнул как раз перед самым началом лекции. Ричардс – грузный мужчина с окладистой бородой в стиле Зигмунда Фрейда и круглых очках на крупном носу сверлил дверь недовольным взглядом. Холден хорошо знал, что это означает, и если бы опоздал хоть на минуту, то мог бы ощутить его гнев на своей шкуре в полной мере.       Опознав в нагловатом щеголе своего бывшего ученика, а теперь и коллегу, Ричардс картинно опустил очки на кончик носа, прошил Холдена внимательным, немного насмешливым взглядом серых глаз и одобрительно кивнул, давая понять, что доволен преображением. Нет, сейчас он не будет ничего комментировать, все шуточки и похвалы оставит на потом. Может, добавит еще чего-то, все зависело от того, как Холден отстреляется.       – Добрый день, дамы и господа, – обратился Холден к аудитории. В амфитеатре шелестом листьев раздались шепотки. Не удалось разобрать ни слова, но, скорее всего, студенты наскоро обсуждали молодого преподавателя, прикидывая, можно ли доверить ему свои, уже вполне окрепшие умы. – Меня зовут доктор Холден Эшфорд, и я буду с вами до начала октября, хотите вы этого или нет.       Последнюю фразу он сдобрил лучезарной улыбкой, выделяя ее как шутку, а также прикидывая, насколько студенты готовы слушать именно его. Настороженная реакция, его оценивают, но в этот раз с куда меньшим скепсисом. Хорошо.              Два часа Холден почти не затыкался, позволял аудитории задавать вопросы, отвечал, моделировал ситуации, выводил на экран подборки фотографий, доказывая слушателям, что не всегда можно визуально отличить преступника от законопослушного гражданина, доносил, что внешность бывает обманчивой. А внутренне немного тушевался, прекрасно понимая, что своим внешним видом сейчас путает людей, заставляя поверить в фантом.       На самом деле он – не уверенный в себе, замкнутый человек, но доктор Холден Эшфорд, которого видели студенты, казался им классным парнем. Во время небольших пауз ему строили глазки девушки, а парни, типаж которых его всегда пугал, настороженно поглядывали на нового преподавателя, прикидывая, станет ли он серьезным конкурентом в делах амурных.       После окончания лекции он в сопровождении стайки студенток покинул амфитеатр.       – Доктор Эшфорд, – голос, от которого у Холдена по всему телу пронеслось стадо мурашек, раздался в коридоре.       Холден обернулся. За его спиной стоял Джек Сандерс. В своем строгом костюме он выделялся как черный ворон среди стаи голубей. Поток студентов огибал его тонкими ручейками, они косились на Сандерса, ощущая в нем скрытую угрозу. Холдену это показалось забавным, особенно в ракурсе последних его измышлений.       Сандерс тоже разглядывал его с нескрываемым интересом, похоже, новый облик Холдена пришел ему по вкусу, однако каким-либо образом комментировать изменения он не стал, за что хотелось сказать ему искреннее спасибо. Холден не был уверен, что смог бы с каменным лицом принять похвалу от Сандерса.       – Да, агент Сандерс, – улыбнулся Холден. Ему очень нравилось то чувство, которое давал костюм. Словно появились какие-то новые силы, а привычная угловатость растворилась под маской.       – Я вам звонил, но, полагаю, стоит сначала узнать ваше расписание, – сдержано улыбнулся он. – Интересная лекция.       Сандерс снова был предельно вежлив, словно и не было того маленького шага, позволившего немного сблизиться и избавиться от официоза.       – Вы были в аудитории? – изумился Холден. Он вроде внимательно смотрел и Сандерса среди слушателей не видел.       – Зашел в последние двадцать минут.       А это объясняло, почему Холден его не заметил. В конце он так увлекся, что уже не следил за реакцией слушателей и говорил, охваченный каким-то новым для себя желанием нести просвещение в массы.       – Откровенно говоря, меня терзают сомнения, что вы пришли только ради лекции, – нахмурился Холден. Что-то во взгляде Сандерса его насторожило.       – Нашли Магдалену Шелби, – сообщил Сандерс, и Холден на мгновение попытался обмануть себя.       Все, включая полицию, называли ее не иначе как Магда, но это было сокращением от полного – Магдалена. Голос, интонации и поза Джека не давали маневра, они четко говорили Холдену, что новости не хорошие.       – Когда? – пересилив себя, спросил Холден.       – Утром. Пойдемте в машину, я все расскажу по дороге.       – Мы в морг? – пристегиваясь одеревеневшими пальцами, спросил Холден.       – Нет, поедем сразу в штаб-квартиру, – покачал головой Сандерс. Трогаться с места он не спешил, прикидывая, все ли в порядке с Эшфордом.       – Давайте заедем сначала в морг, – попросил Холден.       – Зачем? Я не думаю, что вам стоит смотреть на это, – вполне честно ответил Сандерс.       Холден, в общем, был с ним согласен, но дело касалось не только Магды, он хотел посмотреть на останки Клары Риверс и Сандры Рид. А вот объяснить, зачем ему это нужно, он пока не мог, чувствовал, что это часть головоломки, детали, которые впоследствии смогут помочь собрать этот пазл из тысячи кусков с заглавной картинкой в виде безоблачного неба.       – Я хочу увидеть все своими глазами, – уже вполне спокойно сказал Холден.       Взять себя в руки в таких обстоятельствах тяжело, особенно человеку, чья психика выделывает кульбиты один круче другого, но это необходимо сделать, если Холден планировал и дальше работать с полицией.       Сандерс поколебался лишь несколько мгновений, но в итоге кивнул.       – Где нашли тело? – едва Джек тронул машину с места, Холден понял, что тот смирился с мыслью о необходимости сменить планы. Уже неплохо.       – В природном парке, в тридцати километрах к югу от Лондона. Картина не сильно отличается от двух предыдущих захоронений.        – Парк нужно прочесать. Я не исключаю, что там может быть не одна могила.       – Я тоже пришел к такому выводу, и сейчас там как раз должна была начать работу большая поисковая группа. Слишком обширная территория, пришлось ждать подкрепление, но, боюсь, и их не хватит, – с раздражением качнул головой Сандерс.       – Большого разброса не будет, – заверил его Холден.       – Думаете, это дело рук одного человека?       – Не могу пока сказать, но сброс осуществляла, скорее всего, одна группа зачистки. Причем не самая смышленая.        – А как бы вы избавились от тел? – в шутку спросил Сандерс.       – Кислота, – серьезно ответил Холден. – Если у человека нашлись деньги на покупку себе такого специфического товара, то он должен был понимать, что экономить на утилизации не стоит. Спецов, способных «испарить» тело, хватает, но их услуги очень недешевы.       – А вы точно уверены, что это не какой-то одинокий серийник? Вполне же может быть, что эти случаи не связаны с группой, на которую вы охотитесь.       – Я не могу исключать ни одной вероятности, однако на все прочие версии приходится лишь пять процентов моей уверенности, – вымученно улыбнулся Холден. – Вы прислали мне лишь краткое резюме вскрытия предыдущих жертв. Мне сложно судить по такой скудной информации, но я почти уверен, что не ошибся.       – Добро, – снова кивнул Сандерс. – Я сам получил полные отчеты только вчера вечером. Не стал отправлять на ночь глядя.       – Разумное решение, – немного нервно хихикнул Холден. – Я бы читал их до утра.       – Думаю, будет проще задать вопросы судмедэкспертам, они смогут свести все к основным тезисам.       – Да, но я бы не отказался почитать и полный отчет.        – Как вам будет угодно.       В главном морге Холден бывал не часто. Следователи, работавшие с ним прежде, предпочитали не брать откровенно шизанутого консультанта в обитель смерти, не без оснований полагая, что он может там окончательно тронуться. Холден и сам прекрасно понимал, что это не пустой треп, а вполне актуальная проблема, и со временем собрал себе неплохой коктейль препаратов, позволявший ему если не отключить все эмоции, то хотя бы приглушить их настолько, чтобы не устраивать внеплановое шоу посреди прозекторской. В дороге он начал глотать таблетки и уже через полчаса почувствовал себя удовлетворительно.        Сандерс делал вид, что не замечает процесса. Холден в который раз порадовался его деликатности, хотя ему и было грустно от того, что Джек стал свидетелем приема лекарств. Холдену очень не хотелось представать в его глазах пусть и вынужденным, но наркоманом. В этом не было ни капли рациональности, Холден сам поставил себе запрет на попытку соблазнения коллеги, но даже полностью здоровый психически человек не способен взять под контроль все свои инстинкты. Мозг может упорно забрасывать логическими и здравыми идеями, в то время как подсознание будет выталкивать на поверхность истинные желания.        Нет, по дороге в морг Холден не мог мечтать о свидании с Сандерсом, до такого уровня цинизма он еще не опустился, всего лишь расстраивался, что Сандерс видел его слабость.        «Ладно, пусть считает меня кем угодно, главное, чтобы не мешал работать», – уговаривал себя Холден.        Сандерс заехал на парковку как раз вовремя – все лекарства Холдена начали работать, и он перестал быть иллюстрацией выражения «комок нервов». Однако у препаратов был побочный эффект, и теперь Эшфорд пугал еще большей бледностью, а по привычке искусанные за длинную дорогу губы жутковато смотрелись на меловом лице. В общем, вздумай Холден в этот момент улечься на каталку, его бы приняли за труп.        – Все нормально? – на всякий случай спросил Сандерс.       – Все превосходно, – бесцветно улыбнулся Эшфорд, и Сандерсу стало не по себе.       В остальном Эшфорд вел себя вполне нормально, шел твердо, взгляд был ясным и пытливым.        – О, агент Сандерс, я не думал, что вы сегодня заедете, – полноватый, уже лысеющий мужчина в белом халате и очках с толстыми линзами встретил их в вестибюле.        – Я не планировал, – буркнул Сандерс. – Доктор Клиффорд Дэниэлс, это доктор Холден Эшфорд.        Холден пожал крепкую руку патологоанатома. Они несколько секунд изучали друг друга, а затем обратили взгляды на Джека.        – Покажите тело Магдалены Шелби.       – Да, конечно, – кивнул Дэниэлс. – Я пока не закончил отчет. Много нюансов.        – Доктор Дэниэлс, вы вскрывали тела Ривз и Рид? – спросил Холден.       – Да, их тоже привозили в мою смену, – кивнул Дэниэлс. – Полагаю, вы хотите узнать, есть ли между ними связь?        По усмешке патанатома Холден сделал вывод, что не ошибся, но тот ждал реакции собеседников, и казалось, что без команды не скажет и слова.        – А она есть? – подтолкнул его Холден.       – Отчасти, – признался Дэниэлс и жестом пригласил следовать за собой. – Способы умерщвления разные, но я отнес бы их все к... Ну, скажем, к чрезмерному усердию в области БДСМ-практик.        – Даже так? – подал голос Сандерс.       – О да, в случае с первой девушкой, Рид, картина вполне ясная, хотя тело и подверглось процессам разложения, однако колонии бактерий говорят о том, что ее раны загноились и в конечном результате она умерла от заражения крови. Изначально я думал, что ее пытали, и, если честно, то я не далек от истины. Кожные покровы сильно пострадали, но то, что осталось, носит следы скальпеля.        – Knife play? [1] – удивленно приподнял бровь Холден.       – Да, насечки не глубокие, но их довольно много. Но суть не в этом, – подтвердил его догадку Дэниэлс. – Мастера, практикующие игры с ножом, делают это предельно осторожно, суть не в том, чтобы изрезать боттома в кровь, а чтобы напугать, пощекотать нервы. Здесь же зашли за все допустимые грани.       – А что со второй? – спросил Холден.       – С ней все немного проще, – пожал плечами Дэниэлс. – Ее пороли до тех пор, пока она не умерла от шока. И стегали не классическим для таких игр хлыстом или флоггером, а вполне себе серьезным оружием.       – Например? – уточнил Сандерс.       – Индиану Джонса смотрели? – осведомился Дэниэлс, а поняв по лицам собеседников, что да, огорошил. – Ну вот, похоже, бичом и пороли.        – А что по Магде... Магдалене Шелби? – исправил сам себя Холден.       – Кровоизлияние в мозг, но это не все. Она бы тоже умерла от заражения, если бы ее не подвесили вниз головой на продолжительное время. Тело перетягивали веревками и надолго оставляли в таком состоянии, кровь не поступала в конечности, что спровоцировало некроз тканей. Думаю, понятно, чем бы все это закончилось?       – Предельно, – выдавил Холден.       За разговором они дошли до холодильников. Дэниэлс открыл створку и с резанувшим по ушам лязгом выкатил поддон. Белая простыня скрывала тело, но уже по проступившему абрису было видно, что принадлежит оно довольно фигуристой девушке. Холден на секунду ушел в себя, за это короткое мгновение перед его мысленным взором пронеслись все три образа, сначала такие непохожие лица девушек, а потом и картинки в полный рост. Словно в какой-то программе, тела потеряли цвет, стали полигональными и по воле Холдена распрямились для сравнения. Лица может быть и не похожи, но тела-то как раз почти одинаковые – вот и общая черта. Последнее время Магда стала носить вещи, подчеркивающие ее красивые формы, и Холден был теперь полностью уверен, что кто-то надоумил ее на смену имиджа. Молодые девушки не склонны к таким радикальным переменам стиля, особенно, когда еще не наигрались в тренды.       Дэниэлс откинул простыню, открывая изувеченное тело. Бледную до синевы кожу расчертили черные змеи гематом, оставленных веревками, а между ними расцвели уродливые цветы трупных пятен. Холден закусил губу изнутри. Нет, наружу его эмоции не просочатся, они надежно скрыты за толстой стеной подавляющих их препаратов, упрятаны так далеко, как только можно, но за преградой бушевало пламя. Включилась та жуткая способность, которая и делала Холдена сумасшедшим в глазах знакомых, да и некоторых врачей. Он годами тщательно давил в себе эту острую форму сопереживания, прекрасно понимая, что рано или поздно у него кончатся силы, и душу затянет в черный омут. А пока в его сознании прокручивался новый фильм, горло распирал ком.        Он видел все то, что было бы, если бы не роковая встреча Магды с убийцей: как она оканчивает школу, получает диплом и радуется новой свободе. Видел Холден и ее поступление в университет, и начало самостоятельной жизни вдали от авторитарной матери. Первые настоящие отношения, пробы и ошибки, но они закаляют Магду, учат ее делать выбор в свою пользу. Она счастлива, ходит на лекции, может быть, даже на те, которые читает Холден. И вот выпуск, первая хорошая работа, небольшая квартира, и Магда обставляет ее на свой вкус. Встречает мужчину своей мечты. В белом свадебном платье Магда прекрасна, она счастлива. Проходит время, и Магда уже мама двоих детей, работает в свое удовольствие, муж обожает ее, носит на руках...       Это лишь фантом, то, чего уже никогда не будет, видение обрывается.       Холден рвано вдохнул. Сандерс не сильно, но настойчиво сжал его руку чуть выше локтя, вырывая из губительного транса. Дэниэлс не заметил ничего необычного, продолжал говорить, да и Сандерс не должен был, а ведь понял, что Холден отключился. Препараты не давали эмоциям выплеснуться наружу, под лекарствами он, скорее, напоминал каменного истукана, но Сандерс каким-то образом умудрился заглянуть под эту броню, увидеть то, что не предназначалось его глазам.        – Хотите осмотреть два других тела? – спросил Дэниэлс.       Холден не успел открыть рот, как Сандерс оборвал все его надежды.       – Нет, на сегодня достаточно.       Сандерс смотрел на Дэниэлса, но Холден безошибочно понял, что эти слова предназначались ему, а не патанатому. В висок Джека уперся гневный взгляд, призванный то ли напугать, то ли устыдить агента. Тщетно, вот у кого была непробиваемая ментальная броня.       – Хорошо, – не представляя, какая буря бушует в паре метров от него, согласился Дэниэлс. – Отчеты я вам выслал.       – Там есть фото повреждений? – невзирая на немой протест Сандерса, спросил Холден.        – Да, есть, – кивнул Дэниэлс. – Но если надо, могу сделать более детальные снимки. В целом, того, что я выслал, достаточно, чтобы оценить картину.        – Буду признателен, – решимости Холдена не было предела, только пальцы над его локтем сомкнулись сильнее.        Сандерс окинул его нечитаемым взглядом. Его одновременно можно было принять и за гнев, и за беспокойство, но чего в нем точно не было, так это безразличия.        – Почему вы не дали мне осмотреть другие тела? – бесцветным голосом спросил Холден, когда они покинули здание.       Сандерс игнорировал вопрос до тех пор, пока не усадил Холдена в машину, и, только убедившись, что никто посторонний его не услышит, удостоил ответа.       – Мне критично нужно, чтобы вы представили дело группе.       – Одно другого не отменяет, – попробовал возразить Холден, но тут же заткнулся, встретившись в пылающим взглядом агента.       – Уверены? – словно с издевкой спросил Сандерс. – Вы только что чуть не получили нервный срыв...       – Исключено! Препараты гасят...       – Перестаньте, доктор Эшфорд. Ваши лекарства камуфлируют ваши реакции, позволяют скрыть их от окружающих, но ваши глаза выражают гораздо больше, чем вам кажется. Вы же психолог, должны понимать, что подавить язык тела на все сто процентов невозможно. Я... – Сандерс замялся, подбирая слова. Холдену могло и показаться, но в своей пламенной тираде агент чуть случайно не брякнул лишнего. – Я хочу, чтобы к финишу вы пришли со всей командой, поэтому очень прошу вас, поберегите свою психику.       – Вам не кажется, что вы поздно спохватились? – хмыкнул Холден.       – Полагаю, что еще не очень поздно, – улыбнулся краем губ Сандерс. – По крайней мере, я не дал вам троекратно усилить стресс.        Холден не был уверен, что готов разразиться негодованием по поводу самоуправства Сандерса, но где-то внутри теплилось чувство благодарности. Все же агент был прав, даже если эмоции сейчас угнетены лекарствами, срок действия препаратов рано или поздно закончится, и тогда Холдена накроет отсроченный эффект. Конечно, фотографии изувеченных тел тоже проделают дыру в его психике, но ущерб будет намного меньше.       – Мне удалось объединить несколько групп, дело масштабное и требует участия других подразделений, – изменил вектор разговора Сандерс. – Вы готовы донести до них суть происходящего?       Холден прислушался к своим ощущениям. Пожалуй, после боевого крещения в университете он боялся выступать перед агентами гораздо меньше. В сущности, он сам заварил эту кашу, поэтому не имел права отступить.       – Да, – наконец кивнул он. – Но вы же сами понимаете, что за один раз мы не закончим.       – Главное – дать общую картину, потом уже я раздам задачи каждому в отдельности.              В здание офиса они приехали к обеду. Сандерс оставил Холдена в компании агентов Олсена и Фитти, а сам с решимостью танка ушел.       – Ну что, назревает битва двух титанов? – усмехнулся Олсен, как только дверь за Джеком закрылась.       Круглое веснушчатое личико Фитти скривилось в недовольной гримасе.       – Ты опять? – она не стеснялась присутствия постороннего, из чего Холден сделал вывод, что она не считает его таковым.       – Это придумал не я, – улыбка стала кровожадной. – Повестку с таким упоением проталкивают в сети, что не смеяться над этим невозможно, тем более, что мы с Сандерсом, как раз исходя из постулатов некоторых блогеров, являемся мировым злом.       Фитти фыркнула, но смех сдержать не могла.       – Селеста, ну где ты еще увидишь столкновение белого цис-гендерного мужчины и черной женщины лесбиянки. По всем правилам Сандерс должен упасть ниц и униженно просить прощение за то, кем родился.       – Ты утрируешь, – закатила глаза Фитти. – Но, кстати, у Джека все же есть серьезное оружие – он не гетеросексуальный мужчина, а значит, не подходит под образ чистого зла.       Холден приподнял бровь. Вот зачем ему была эта информация? Будь Сандерс по женщинам, ему было бы гораздо проще запретить себе думать о нем. А теперь-то что делать?       Впрочем, стоило вспомнить о визите в морг, как все неуставные мысли быстро улетучились.