Петля

      — Благодарю, — смущенно улыбнулась Тай Ли, принимая поздравления от советника Джуна, и отпила немного вина, как подобает обычаю. Ее крохотная чаша почти потерялась в широком рукаве, но успела выхватить луч заходящего солнца.       Опустив чашу, Тай Ли втянула губы, словно опасалась, что испачкала вином, и извинилась, вставая из-за стола. Спустя минуту Азула плавно поднялась следом.       Отцу не нужно просить ее дважды. Она услышала поручение еще тогда, до осады До Хван. И старалась создать для Тай Ли доверительную среду, чтобы вывести на разговор.       «Твоя жесткость отпугивает непосвященных».       Азула чуть не закатила глаза, но, вспомнив, сколько раз поступила так во время церемонии обмена клятв, воздержалась. Вместо этого обратила взгляд к кроваво-закатному небу, на который тоже будто пролили вино. Вся природа спешила охмелеть, лишь бы не лицезреть столь странный союз: Тай Ли и Зуко.       Разглядывая закат, пока брела за подругой, Азула невольно вспомнила бурчания стихотворцев про маковые смыслы. Отдых, красота, успех, но и… закат, распад, зло. Черных посланий, к слову, не было давно, а мысли продолжали цепляться за них.       Тай Ли рассыпала благодарности по обе стороны от себя, прокладывая путь к мосту неподалеку. Будто ей стало душно и хотелось уединиться. Глупая. Никаких теперь уединений. Уже сегодня ночью не заснет одна. К тому же обернутое красным поясом белое кимоно не позволяло затеряться среди толпы. Где все без исключения облачены в красное, золотое, черное. В цвета огня. В цвета… мака.       Азула скривила губы, вновь напоровшись на мысль, которую безуспешно отгоняла. Но принялась кивать и улыбаться знакомым и не очень лицам как ни в чем не бывало.       Тай Ли просочилась сквозь широкие одеяния гостей и пестрое убранство площади в честь свадьбы. В ее высокой прическе позвякивали каплевидные заколки и шпильки. Уши оттягивали массивные серьги, а шею — подвески и ожерелье новобрачной. Но она держалась прямо, будто вместо позвоночника несгибаемая сталь. Это наблюдение заставило Азулу хмыкнуть. Некогда плавная и тягучая, как вода, Тай Ли окаменела за один день.       «Погоди, милая, брак еще даже не начался…»       Сама же Азула намеренно не надела никаких украшений и платье выбрала совершенно не броское. На нее и так глазеют каждую минуту каждого часа по одному лишь факту рождения. Сегодня ей хотелось немного отстраненности.       Прямо как неумело прячущей свою грусть Тай Ли.       Поднявшись на середину моста, подруга неспешно приблизилась к блестящим в лучах солнца перилам и обратила взгляд на пруд. Вроде у всех на виду, а вроде сама по себе. Что было на руку Азуле, мечтавшей вырвать хоть сколько-нибудь ценные сведения. Подарив Тай Ли несколько минут тишины, она поравнялась нарочито громко.       — Утомилась?       Тай Ли вздрогнула, хотя наверняка слышала ее шаги, и полуобернулась с видом глубокой потерянности. Словно успела выпасть из реальности за те несколько мгновений, пока не разыгрывала для всех восторженную новобрачную. Она улыбнулась — сначала неловко, потом смелее и оживленнее — и украшения в волосах отдались очередной трелью.       — Немного. Я фантазировала об обмене клятв молодоженов годы напролет, едва поняла, что больше не ребенок, но все оказалось несколько… иначе, — она замялась и снова улыбнулась. — Дольше, серьезнее, официальнее…       — Я бы сказала, скучнее, — возразила Азула, опустив локти на покатые перила. По воде бежали блики закатного солнца, и этот вид в самом деле усмирял горестные мысли. Хотя Азула их не испытывала, она понимала, почему Тай Ли выбрала именно это место. — Тем более ты явно мечтала не о таком супруге.       Подруга зарделась и отвернулась.       — Ты права. Странно об этом думать сейчас. В моей голове рисовался совсем другой образ, — она томно прикрыла глаза, откидывая голову назад, отчего многочисленные заколки заплясали бликами. — Восторг, восхищение, обожание… любовь.       Азула чуть не прыснула, но вовремя сдержала себя. Ни Тай Ли, ни Зуко не испытывали подобных чувств ни к происходящему, ни друг к другу. Вот как выглядит крах девичьих мечтаний. Она даже почти могла слышать грохот, с которым они разбивались… эти воздушные замки. Именно по этой причине у Азулы никогда не было мечт — только цели, факты, откровенная данность.       — Для меня Зуко всегда был твоим братом, твоим соперником… человеком, которого мы в детстве постоянно вовлекали в игры и дурные забавы. Он вспыхивал, обещал отомстить. Но что ему было делать против троих девчонок, — она подмигнула, предаваясь воспоминаниям, но почти сразу спохватилась. — Вернее, двоих, — добавила Тай Ли, мрачнея и вместе с тем смущаясь.       Подруга не решилась обернуться и вместо нее это сделала Азула. Среди вереницы праздничных столов она почти сразу обнаружила Мэй. По потерянному, побежденному виду. По неулыбчивому лицу. По глазам, пьяным тоской и отчаяньем. Она уже не смотрела так открыто на недоступного теперь Зуко и только безразлично ковыряла еду в тарелке. Но за время пиршества Азула успела застать ее несколько раз. А Зуко меж тем и вовсе не смотрел в ее сторону…       — Не стоило Мэй приезжать на церемонию, — прошептала Тай Ли, и Азула снова вернула внимание к ней.       — Это ее выбор. Никто ее силой не тянул, — она безразлично дернула плечом, будто смахивая назойливую муху. — Кто знает, может, хочет попрощаться с Зуко хотя бы одним глазком?       — Ты жестока, Азула, — обронила Тай Ли, рассеянно прижимая кончики пальцев к вискам, на которых чуть выступил пот. И почти сразу же стушевалась, едва до нее дошел смысл слов. — Прости. Ты же знаешь, что я не всерьез.       Уголки губ Азулы дрогнули, но она ничего не сказала. Вроде приняла ответ, а вроде продолжает смущать Тай Ли. Идеально. Люди вокруг должны испытывать противоречивые чувства.       Вместо этого она с преувеличенной заботой поправила каштановый локон, зацепившийся за острый конец заколки. С этой прической Тай Ли выглядела куклой. Неестественной, не знающей всей глубины человеческих чувств, хотя наверняка внутри нее поселился тот еще первородный хаос. И чем чаще она улыбалась, чем филиграннее сохраняла роль счастливой новобрачной, тем сильнее был разрыв с явью.       Они надолго замолчали, вслушиваясь в ленивое журчание воды. В отдаленные пожелания и заявления гостей. В звон посуды и стук приборов. В напряженную тишину за тем столом, где сидели Хозяин Огня и родители Тай Ли.       Азула снова обернулась, ловя момент, в котором отец что-то отрывисто говорил Акайо, и тот вникал с самым подобострастным, почтительным, чуточку испуганным видом, которого никогда прежде не было.       Она не присутствовала на первом разговоре с ним и не могла даже подслушивать. Было все еще неведомо, на каких условиях они разошлись. Но, судя по тому, что Тай Ли поспешно стала супругой Зуко, а Акайо весь схуднул и сдулся, Озаю все же удалось прижать его к стенке и принудить к искуплению.       Мотивы отца были ей понятны не до конца. На его месте она бы просто избавилась от человека, подорвавшего доверие столь подлым образом. Но незадолго до свадьбы на все ее попытки просочиться к сути отец пространно обронил:       «Держи врагов близко, Азула, а предателей еще ближе».       Она покачала головой, топя отрицание в золотой глади пруда. Вероятно, ее опыт жизни еще слишком юн, чтобы узреть пользу в таких отношениях. Но что-то подсказывало ей, что отец просто решил поиграть на фоне беспрерывной скуки. Как бы не заигрался…       — Я не решаюсь заговорить с Мэй, — прервала молчание Тай Ли. — Пробовала, плакала у нее на руках. Она утешала, говорила, что не злится, но я не верю… Те вести, что ты преподнесла нам за завтраком, оставили глубокую трещину между нами.       — Ты не виновата. Никто не виноват, — заявила Азула. Перед глазами рябилось воспоминание того дня. Как резко отшатнулась от стола Тай Ли. Как потемнела лицом Мэй и надолго отвернулась от них. Как в столовой звенела необратимость и как молчали втроем, пока наконец не всхлипнула Тай Ли.       Азула не умела утешать, но тогда ей пришлось засучить рукава. Сама отхлестала подруг внезапными новостями, сама же гладила их содрогающиеся плечи после. Не в прямом смысле, разумеется. Для этого вполне сгодились попытки Тай Ли. Она стремилась успокоить Мэй, пока сама задыхалась на грани истерики.       И сейчас, в сиянии всех этих украшений и красок, хоть и выглядела устойчивее, чем пару-тройку недель назад, Тай Ли явно не испытывала радости. Церемониальная одежда сидела на ней саваном, обводя контуры той сжатой пружины, какой она казалась.       Зуко под стать ей не смотрелся лучше. По правде говоря, он и до объявления свадьбы не лучился жизнью. Будто бы не до конца вернулся из До Хван. Словно обронил там часть себя. И теперь с угасающей надеждой осматривается в поисках замены утраченного.       Азула вытянула шею, снова изучая мешанину гостей позади. Зуко прожигал взглядом какую-то неуловимую точку в пространстве с совершенно непроницаемым лицом. Она сомневалась, что он вообще улыбнулся хоть раз за весь этот длинный день. Даже для вида. Просто, чтобы отстали.       Кукла и контуженный солдат. Союз, весть о котором громыхает не только по всей стране, так еще и в колониях. Отец не выказывал никаких признаков сожаления о своем выборе. Напротив! После победы в До Хван светился, как сошедшее на землю солнце. И сейчас тоже.       Азула вздохнула. Из-за этого шага она потеряла сразу обеих подруг. Мэй почти сразу объявила об отъезде в Новый Озай, а Тай Ли зачастит в покои Зуко, куда Азуле и соваться лишний раз не хотелось.       Она посмотрела на мельтешение рыб, получивших вечернюю порцию корма. Ее мысли толкались таким же образом: хаотично, выхватывая обрывки минувших дней. Пытаясь собрать их в одну логичную, непротиворечивую картину.       Как Зуко собирается сближаться с Тай Ли? Как можно возбудиться видом того, кого помнишь хнычущим ребенком? Это было за гранью ее понимания, как и мысль о том, зачем вообще задаваться таким вопросом…       За столами прозвучал очередной тост в честь победы в До Хван. Она не стала выискивать глазами брата. На первых поздравлениях он то бледнел, то судорожно опустошал винную чашу, а после словно замкнулся и уже не вздрагивал от потоков внимания.       Внезапно слева от нее раздался прерывистый вдох, и Азула вспомнила, для чего она тут.       — Я не понимаю, что происходит, Азула. Хозяин Огня требовал от меня столько ответов, и я ничего не знаю! А потом отец просто сказал, что дело решенное, Зуко — теперь моя судьба. Да как так? Мы же с ним никогда… — Тай Ли резко проглотила ком слов и потупилась, а затем медленно покачала головой, словно стыдясь внезапной вспышки. Все эти недели она держалась как ни в чем не бывало, и, кажется, только сейчас прорвалась опоясанная трещинами плотина. — Я опасаюсь остаться с ним наедине. Он недолюбливает меня.       — Не бери в голову. Он просто… — Азула пожевала губу. Уж что-что, а в поддержании бесед о чувствах у нее было мало опыта, тем более о чувствах Зуко. И потому впервые за вечер она обнаружила себя в неловком положении. — Слушай, Зуко непросто далась осада. Он еще не до конца пришел в себя. Не принимай вот это… — она взмахнула рукой позади себя, краем глаза выхватывая абсолютно отрешенное лицо брата, — на свой счет. Подлей ему еще немного вина. Пусть расслабится. И тогда с ним будет проще иметь дело.       — А если он… — нижняя губа Тай Ли задрожала, и она часто захлопала глазами, словно отгоняя слезы, — все равно будет ко мне жесток? То есть… я никогда не желала ему зла, да и он мне тоже, но и теплых чувств он ко мне не испытывает… Вдруг вино все только испортит?       Азула потеребила рукав платья, собираясь с мыслями. Страх Тай Ли был ей непонятен, но это и немудрено: она никогда не боялась Зуко. Несмотря на все его угрозы, на все их стычки и попытки прикончить друг друга. Всеми этими поступками они словно плясали босиком на углях, придавая яркости их жизни во дворце, но не более того.       — Мне страшна идея, — Тай Ли запнулась, нервничая все больше, но все же собралась с духом, — уединиться с ним сегодня.       — А-а, ты про это? — моргнула Азула. Она подозревала, что Тай Ли заведет разговор в это русло, и оттягивала момент до последнего. Мысль о том, чтобы обсуждать с кем-то собственного брата в этом смысле, вызывала нервное хихиканье и омерзение в одинаковой степени. Она потерла переносицу, ухватываясь за последние крохи терпения. Болтать с Тай Ли себе дороже, но в интересах Азулы выбить все, что та знает о деятельности Акайо. Придется подыграть.       — Агни, Тай Ли! Ты же знаешь его не первый день и даже не первый год. Не бойся его. Ты только взгляни на него. Сомневаюсь, что он вообще до тебя дотронется. Зуко не выглядит… — она помедлила, стараясь вытравить издевку и звучать искренне, с поддержкой, — решительным… в делах любовных.       Она чуть не поморщилась и, чтобы отвлечься, опустила взгляд на гаснущее сияние солнца на воде. Приближалась ночь, и страхи Тай Ли восстали с новой силой.       — Он жил в нижнем кольце Ба Синг Се, — с придыханием прошептала Тай Ли, будто открывала величайшую тайну. — Мало ли что мог узнать от этих простолюдинов…       Азула не успела придержать брезгливую гримасу и просто отвернулась, сделав вид, что увлеклась чем-то. Спустя пару секунд, когда лицо снова принадлежало ей, она хмыкнула и окинула Тай Ли оценивающим взглядом. Та даже не покраснела, не ухмылялась. Не находила это забавным, а по-настоящему беспокоилась.       — Не думаю, что готова обсуждать постельные навыки родного брата, знаешь ли, — буркнула Азула, разжигая в Тай Ли смущение, которому по какой-то неведомой причине поддалась сама, хотя какое ей дело?       Тай Ли вздрогнула и пошла пятнами, а потом внезапно всхлипнула.       — Прости, Азула! Я не хотела взваливать на тебя свои переживания, — слезы полились, как по щелчку пальцев, и она начала задыхаться. Прямо как тогда в столовой. — Все просто свалилось на меня в один момент. Отец… в чем бы он ни был повинен, допросы, Хозяин Огня, который теперь пугает до икоты, туда же Зуко! И… и… свадьба, — ее плавная речь порвалась на обрывки бессвязных слов, и она спрятала лицо в ладонях. Плечи Тай Ли мелко дрожали, пока она пыталась восстановить дыхание.       Брови Азулы дрогнули, но не сердце. Оно осталось глухим. Тай Ли всегда была чересчур впечатлительной. Вполне вероятно, что сейчас набирал оборот ее обычный ритуал — высказаться и выплакаться, лишь бы кто-то обратил внимание.       И все же следовало привести ее в чувства. Быть может, в порыве признательности она в чем-нибудь да признается.       — Не вздумай извиняться. Все в порядке, — похлопала она по предплечью Тай Ли. — Попробуй отдышаться. Ты ни в чем не провинилась, не давай другим и повода помыслить об этом.       Тай Ли отняла ладони от лица. Солнце окончательно зашло, и, вероятно, в хмельном тумане мало кто заметил плачущую новобрачную принца. Ее грудь тяжело вздымалась, пока Азула пыталась поправить волосы и утереть щеки.       — Ну же, посмотри на меня. Все хорошо. Все наладится, — повторяла она, согревая ее лицо в ладонях. — Вот увидишь.       Казалось, Тай Ли была готова разразиться новым потоком слез — теперь уже благодарности.       — Я не заслуживаю такой доброты, — запинаясь, проскулила она. — Ведь так и не сказала ни твоему отцу, ни тебе того, что нужно. Того, что помогло бы ситуации. Я ничего не знаю…       — Я знаю тебя, и этого достаточно, — великодушно выдохнула Азула.       Тай Ли кивнула, выглядя совершенно разбитой и сокрушенной, а ведь ей совсем скоро предстоит брачная ночь.       — Пойдем, я провожу тебя в покои. Тебе нужно умыться и передохнуть, — сказала Азула, обхватывая ее за локоть и поворачивая в сторону дворца. — Не переживай, я объясню остальным, что ты переутомилась. В этом нет ничего постыдного.       Над их головами уже долгое время источали тепло и свет ряды бумажных фонариков. Мост отозвался глухим эхом на их шаги, и очень скоро за ними потянулись телохранители Азулы. Вернувшись на площадь, усеянную костровыми чашами, они побрели вдоль столов. Тай Ли безучастно разглядывала стальной узор чаш: плавные туловища драконов, переплетенье стволов деревьев, солнце, звезды, сквозь прорези которых плескался огонь.       Блики и тени на ее лице смазывали следы слез, но Азула все равно стянула со стола салфетку, подозревая, что платка не было. Небрежно скомкав в свободной руке, приложила к виску, словно смахивая пот. Тай Ли кивнула, перехватила салфетку и попыталась незаметно утереться. На них почти никто не смотрел, сгинув в гулком омуте пиршества. Кимоно Тай Ли сковывало движения, и Азула не сразу приноровилась к неторопливому шагу. Тем не менее она знала, какими путями миновать людей скорее, и им это удалось.       Небо чернело, сливаясь с очертаниями мало освещенного дворца. Они вошли через врата левого крыла, на первый взгляд полного одних лишь стражников. Все именитые придворные и гости по-прежнему веселились вдалеке.       Тай Ли ничего не говорила и, казалось, окончательно смирилась со своей участью. Только звон заколок напоминал о жизни в ней. Азула тоже молчала, кажется, истратив ежедневный запас слов на один только разговор на мосту. Она сделала все, что могла, подтолкнув подругу к искренности, и интуиция подсказывала, что это в самом деле все. Тай Ли ничего не утаивает.       Встретивший их дворецкий Изао почтительно поклонился и жестом указал следовать за ним. Молодой супруге не следует в одиночку блуждать по коридору, ведущему в покои супруга, и плевать, что она не одна. С ней наследница трона, телохранители и молчаливые тени слуг позади. И что она знает дорогу сюда. Не раз дурачилась в этих стенах в детстве и юности. Но условностей не избежать.       Когда они оказались напротив высоких, черных, окованных золотом дверей, Азула осознала, что не была здесь ни разу с момента возращения Зуко. Вернее, уже более трех лет. Едва его изгнали, потребность пребывать тут отпала сама собой. Можно было, конечно, злорадствовать и тешить свое самолюбие, кружась по опустевшему коридору, но Азула предпочитала делать это другим способом. Ей не нужны одинокие, потерявшие ход времени стены. Смеяться над опалой Зуко можно открыто и прямо ему в лицо.       Стражники отворили дверь, и на них хлынул свет из глубины покоев от бесконечного множества свеч и светильников, каких тут прежде не было. Вероятно, чтобы Тай Ли чувствовала себя уютнее. В отличие от Зуко, она не покоряла огонь, и полумрак его покоев не рассеялся бы мановением руки.       Тай Ли застыла, разглядывая пространство широко распахнутыми глазами. Азула кашлянула, но та не отреагировала, и пришлось подтолкнуть ее в лопатки. Вздрогнув, подруга чуть не запуталась в полах кимоно, но перешагнула порог без происшествий. Куда бы она ни бросала ошеломленный взгляд, всюду следовала мелодия ее украшений. Азула уже привыкла к этому бодрому, чуть наивному звучанию, и едва ли обращала внимание.       Она пригляделась к убранству входной комнаты, которая мало чем отличалась от ее собственной. Все, куда ни опускались глаза, было в оттенках красного, коричневого, золотого. Ни капли розового и лилового, что так любила Тай Ли. Вероятно, в скором времени заставит малообжитое пространство своими любимыми безделушками, но пока тут раскинулась холостяцкая берлога, не иначе.       Обыкновенный стол в центре с четырьмя стульями. Еще один поменьше в углу с тщательно расставленными письменными принадлежностями. Ни пылинки, ни лишнего клочка бумаги. На стенах не висели ни портреты, ни гобелены — только слева от входа держались двойные палаши на черных кованых креплениях. На небольшом столике прямо под ними покоился набор по уходу за клинками. Азула поняла это, уловив со своего места горьковатый запах гвоздичного масла. Запертые шкафы и две оттоманки с правой и противоположной от входа стен не особо привлекали ее внимание, но она дала Тай Ли время хорошенько осмотреться.       — Ну как? — поинтересовалась она, устав разглядывать длинный ворс ковра в течение нескольких минут. Слуги суетились в соседней спальне, зажигая свечи и расставляя вазы со свежесрезанными цветами. Все проделывалось в тишине столь усердной, что на мгновение можно было забыть об их присутствии.       — Здесь… мило, — кивнула Тай Ли. — Не особо в моем духе, но у меня ведь будут свои покои, правда?       Она не звучала заинтересованной, но старалась поддержать беседу. Дрожь в ее голосе звенела в разы сильнее, чем на мосту. Азула облизала губы, в очередной раз задаваясь вопросом, чем так ее напугал Зуко. Скорее всего, дело не только в нем, а в самой идее скоропостижного замужества.       — Верно, твои покои за следующим поворотом по коридору, сразу после моих. Конкретно здесь тебя будет занимать только… спальня, — пояснила Азула, нахмурившись под конец. Она не планировала эту заминку. Не собиралась поднимать в Тай Ли еще большие волны тревоги. Оно вырвалось как-то само. Неподконтрольно.       Сперва Тай Ли ничего не говорила, но после заторможенно обернулась. От Азулы не укрылся быстрый обреченный вдох, за которым последовал кивок.       — А я… часто буду пересекаться с… с Хозяином Огня?       Вот оно что. Один вопрос — и все встало на места. Тай Ли опасалась не столько Зуко, сколько их отца. Что же такого было на допросах?       Азула отложила этот вопрос на дальнюю полку, пообещав себе вернуться к нему, как только Тай Ли немного привыкнет ко дворцу и перестанет так вздрагивать.       — Не думаю. Он имеет дело с ограниченным кругом лиц. Аудиенции приходится ждать днями, а то и неделями. Даже я не вижу его каждый день, — пробормотала она, увлекая подругу за собой. — Зуко, впрочем, тоже.       Их присутствие в спальне вынудило слуг почтительно замереть у стен в ожидании приказов. Азула отпустила всех отрывистым кивком. Перед ними предстала огромная комната, или она просто казалась такой, ведь была еще менее обставленной, чем предыдущая.       Азула стерла с лица ухмылку, заметив красную розу посередине кровати прямо по центру спальни. Зуко явно не оценит эту заботу слуг. Их представление о юных пылких чувствах. Оставив Тай Ли разглядывать место, на которое она уставилась, как на жертвенный костер, Азула прошла к столику у стены.       Ее руки, не колеблясь, сняли крышку с графина. Подхватили кубок и наполнили вином умело, ровно столько, сколько нужно. Весь вечер она пила исключительно мятный чай. Пока все разнузданно праздновали событие десятилетия, она соблюдала сдержанность монахини. Ни капли выпивки, ни лишней порции еды, ни обрывка расточительного разговора. Что не помешало ей оценить повадки остальных.       — Присаживайся, — мягко произнесла она. Тай Ли неловко плюхнулась на узкую тахту прямо перед кроватью, не цепляясь взглядом за что-то конкретное. Азула неторопливо приблизилась к ней. Не потому, что опасалась расплескать вино, а чтобы не спугнуть. Подруга сглотнула и подняла вопросительный взгляд, когда прямо перед ней оказался кубок.       — Я уже пила сегодня.       — И чувствуешь себя расслабленно? — Тай Ли так ничего и не ответила, но ей и не нужны были ответы. — Возьми. Думаю, не будет лишним.       Пока она пристраивала кубок на коленях, Азула быстро осмотрелась. Дверь слева от кровати вела в ванную, дверь справа — в гардеробную. В углу поблескивала золотистая ширма, какой тут раньше точно не было. Цветущая на ней сакура напоминала своими розовыми лепестками и ежедневные образы Тай Ли, и в целом ее представления о мире. Интересно, как отреагирует на этот жест слуг Зуко. Или ему станет безразлично, прямо как сейчас на площади?       — Можешь помочь мне с волосами? — вполголоса спросила Тай Ли. — Не хочу звать слуг. Вот бы посидеть тут с тобой в тишине, и больше ничего, — с грустной улыбкой добавила она.       — Пей, — напомнила Азула, возвращаясь к столикам и тумбочкам вдоль стен. Вряд ли Зуко будет против, если они воспользуются его гребнем. Это меньшее из того, с чем предстоит столкнуться в браке.       Не заприметив ничего полезного, Азула начала бегло выдвигать ящики. Она едва ли умела укладывать собственные волосы, но расплести — не такая уж сложная задача.       В третьем или четвертом по счету ящике что-то промелькнуло среди складок одежды, но Азула закрыла его по инерции и только потом открыла снова. Она осторожно отодвинула ткань в сторону, обнажая все больше и больше чернильных контуров лица. Ее рука замерла, когда стало понятно, кому принадлежит небольшой портрет.       Азула сглотнула. Она не видела его уже… сколько? Из памяти постепенно испарились черты лица, и она не была уверена, что вспомнила бы их так же ярко, как тут, на холсте.       Помедлив, она все же смахнула край ткани. В груди шевельнулась иголка, о наличии которой Азула даже не подозревала. Она немного отклонилась назад, убедившись, что Тай Ли на нее не смотрит, и снова опустила взгляд.       Та же вежливая полуулыбка, те же миндалевидные глаза. Гармонично вытянутое лицо в обрамлении густых волос, скрепленных на макушке заколкой в форме пламени. Заколкой, которую носили все члены семьи.       Азула не знала, что испытывать, изучая лицо матери. Лицо, которое давно вычеркнула из собственной жизни. Лицо, которое перестало посещать ее даже во снах. Лицо, которое, как ей теперь казалось, очень напоминало Зуко, хотя и непонятно, чем именно. Вероятно, лбом, носом. Наверное, еще скулами. В остальном он походил на отца… да. Свою же схожесть с матерью Азула отрицала на корню.       Дерганными движениями она вернула ткань на место и захлопнула ящик. Громче, чем намеревалась. Злее, чем готова была себе в этом признаться. Азула сделала несколько быстрых вдохов и выходов, стараясь остыть. Потянулась за следующим ящиком.       — Кажется, гребень там, — подсказала Тай Ли. Проследив за направлением руки, Азула пересекла спальню. Чудом, не иначе, увидела, что хотела: в глазах помутнело. Она несколько раз зажмурилась, стоя спиной к подруге. Наверное, дело в благовониях, с которыми явно перестарались слуги.       Смочив горло густой слюной, Азула вернулась к тахте и опустила на нее прихваченную по пути шкатулку. Вина в кубке осталось на половину, и Тай Ли уже не казалась такой скованной. Незаметно от нее, Азула потерла висок, рванный пульс под пальцами придавал нервозности. Она постаралась успокоиться.       Ее руки неловко выпутывали заколки и бросали одну за другой в шкатулку. За ритмичным делом дыхание выровнялось, а в голове больше не мешались лишние мысли. Тай Ли потягивала вино, отражая состояние Азулы — молчаливое спокойствие и стойкость.       Но, увы, сохранить тишину надолго не удалось.       — Мама снабдила целой кучей советов, — пьяно хихикнула она. Пальцы Азулы зависли над очередным локоном. Неужели Тай Ли видела, что она совсем недавно разглядывала и потому обратила разговор в эту сторону? Азула повернула голову к мебели вдоль правой стены. Нет, с этого ракурса ничего не бросалось в глаза. — Никогда не думала, что буду об-обсуждать с ней такое.       Азула хмыкнула в ответ, надеясь, что Тай Ли от нее отстанет.       — Так неловко. Надеюсь, младшим сестрам повезет больше… Их так много, что к расцвету по-последних мама… отточит наставления, — она сделала большой глоток, кажется, не замечая, что язык уже начинает заплетаться. — Рассказала мне про первую ночь с отцом… фу. Как вы-выглядит мужчина, когда кончает, — ее лицо до того забавно скривилось, что Азула не сдержала усмешки.       Уловив отголосок ее смеха, Тай Ли повернула голову, разглядывая Азулу снизу вверх.       — Твоя мама тоже тебе рассказывала?       Едва налаженная струна веселья и легкости лопнула безвозвратно. Сердце билось так же размеренно. Руки крутились в волосах Тай Ли с той же скоростью. Но все внутри словно обледенело за одну секунду. Азула сомневалась, что вообще в силах выжечь эту ледяную паутину раз и навсегда.       — Нет, — буркнула она холодным тоном, хоть и пыталась скрыть перемену в настроении, но, кажется, Тай Ли захмелела настолько, что даже не заметила ее.       — О… точно, — запоздало протянула она. — Напомни, сколько тебе было, когда она… п-пропала?       — Девять.       — И она ничего не оставила? Дневник, например?       — Нет.       Стоя справа от Тай Ли, она чуть ли не вживую видела, как в ее голове вращалось с десяток вопросов. Азула сделала глубокий вдох, приготовившись.       — А твои… а твоя… первая кровь?       Азула резко дернула заколку за левым ухом, и Тай Ли зашипела. Это вышло ненамеренно. Только когда украшение приземлилось в шкатулку, она заметила в зубцах кудрявый клок.       — Что именно тебя интересует?       Тай Ли попробовала потереть раздраженное место, но Азула отняла ее руку, чтобы не мешалась. Помедлив, все же решила исправить ситуацию. Перехватив кубок из безвольных пальцев, дошла до стола, наполнила, как в прошлый раз, быстро вернулась к уже порозовевшей и тяжело дышавшей Тай Ли.       — Мне хватит, — сбиваясь, покачала она головой.       — Ты же не хочешь смотреть на Зуко, когда он кончает, м?       Они глядели друг на друга несколько секунд, а потом одновременно захохотали. Это был истеричный, совершенно невменяемый смех. И если Тай Ли можно было понять — с ее-то нервозностью, вызванной свадьбой, и количеством выпитого, то у Азулы возникли вопросы к самой себе. И на вопросы даже сразу нашлись ответы. Она надеялась, что подруга не в состоянии заметить ее попыток избавиться от напряжения и неловкости, пришедших с разговором о матери.       Отдышавшись, Тай Ли сделала два глотка. Сурьма на ее ресницах поплыла от выступивших слез. Это началось еще на мосту, но теперь совсем усугубилось. Впрочем, кому до этого есть дело? Вряд ли Зуко станет так тщательно разглядывать ее лицо, пока снимает одежду.       — Ну так что? — подала голос Тай Ли. Азула поджала губы. Она уже поверила, что подруга забыла. Напрасно. — Как ты справлялась с… взрослением?       Азула наклонилась и потрясла шкатулку, стараясь уплотнить содержимое. Еще примерно треть заколок переливалась на голове. Это надолго… О чем еще за это время захочет поговорить болтушка Тай Ли?       — Я плохо помню, как это проявилось впервые, — пожала плечами Азула, оборачиваясь в ложь. Первый раз она помнила, как если б он случился вчера. Как больно и стыдно ей было в тот момент. Как не понимала, за что ей это проклятье и как с ним управиться. Абсолютно разрывающее чувство, будто между ног орудуют кузничные клещи… — Долго не понимала, к кому обратиться. Служанкам я не особо доверяю. Пользы в придворных тогда тоже не находила. Я отсидела пару занятий по истории. Потом была тренировка с Ло и Ли, и почти сразу они заподозрили неладное. Они подсказали, что делать с кровью… да и вообще, — неопределенно взмахнула рукой Азула, не желая продолжать.       — И-и… в остальных вещах тоже просвещали они? — донималась Тай Ли. Хорошо хоть не задала прямой вопрос в лоб. Можно было отвертеться. Нестрашно.       — Я знаю то, что нужно в теории, — отрезала она. Тай Ли икнула, видимо, совсем перебрав. Украшения продолжали со звоном приземляться в шкатулку. Мэй бы никогда не завела с ней таких бесед. Мэй вообще никому не лезла в душу, и Азула ценила это качество. Но и странным образом понимала любопытство Тай Ли. Та просто слишком волновалась, вот и пыталась перевести внимание на все что угодно — только бы подальше от собственного тела. Которое в скором времени перестанет принадлежать ей одной.       Азула опустила на себя взгляд — до чего смогла дотянуться стоя. На обтянутую черной тканью грудь. На мельтешащие в волосах Тай Ли узкие руки. На лишенные загара пальцы. Мысль о том, что кто-то тоже посмеет прикасаться к ней, ошпаривала до самых позвонков. Она — плод своих деяний, деяний своего отца. Она не могла просто так вручить кому-то этот многолетний труд. Безвозмездно, бессмысленно, себе же в убыток… Зарубить на корню рост, избавиться от всех вложенных усилий. Просто превратиться в собственную мать.       Агни упаси! Никогда! Ни за что!       Ей хватит на много жизней наперед той боли, что скоблит нутро ежемесячно. Обойдется без совокуплений. И уж тем более родов.       Азула не стеснялась признаться самой себе, что в этом плане Тай Ли оказалась куда смелее. Что смирилась без заранее проигрышного сопротивления. На ее месте Азулу бы трясло и тошнило во всех смыслах. И чтобы скрыть такие промахи, она бы просто всех поубивала. Не для красивого словца. Буквально.       Оставшиеся заколки она извлекала в тишине, которую прерывали редкие глотки Тай Ли. Она не знала, сколько прошло времени, но казалось, уже наступил новый день. Огонь свечей трепыхался, будто крылья насекомых. Ее взгляд сам собой скользнул к запертой двери. Тихо, ни следов чужого присутствия.       В такой уютной обстановке легче было признать вспыхнувшую внезапно мысль. Легче ужаснуться и — вместе с тем — принять. Азула ненадолго прикрыла глаза, перебирая варианты и понимая, что последствий не будет. Смиряясь с выбором.       Ожидающий взгляд снова пополз к двери. Осознанное решение? Она прикусила внутреннюю сторону щеки, колеблясь.       Это мог быть… хороший опыт. Опыт, который не придется проживать самой. Что-то, что познает и отделается малой кровью. Вернее, даже малой кровью не придется расплачиваться.       Ведь с Азулы не взыщут абсолютно ничего.