Петля

      Внутренний двор Главного храма Мудрецов Огня окружала высокая стена с аркатурой. Идеальное место для разговора с глазу на глаз.       Держась по правую руку от отца, Азула изредка бросала взгляды по сторонам. Тут и там покачивались в мраморных вазонах букеты из огненных лилий: дань одноименному фестивалю. И хоть цветы росли только на равнинах, их свозили в столицу бесчисленными кулями, чтобы тут же выбросить в канавы, едва посмеют начать вянуть.       Азула презрительно отвернулась. Не цветы заслужили ее немилость, а стоящий за ними символ. Она украдкой присмотрелась к отцу, гадая, замечает ли он их. Думает ли, скользя скучающим взглядом по алым лепесткам, о своей таинственной избраннице. И с удовлетворением наткнулась на безразличное выражение лица. Прямо как у нее самой.       Прекрасно. В их семье, пожалуй, только Тай Ли будет щебетать весь день о фестивале, цветах, любви и страсти… Да, теперь она — член семьи, как бы это ни смешило и ни раздражало Азулу. Она поджала губы, мыслями окунувшись в напряженный завтрак, на который Тай Ли так и не спустилась.       Азула в открытую уставилась на Зуко, но того, казалось, ничуть не волновало отсутствие супруги. В первое же утро после брачной ночи. В тот отрезок времени, когда нужно больше всего поддержки, чтобы прижиться во дворце и привыкнуть к его особенностям.       Место пустовало все те долгие минуты, пока они неспешно жевали, перебрасываясь редкими, почти вырванными из другой реальности репликами. Зуко едва ли поворачивал голову в эту сторону. Даже отец взглянул на незанятую подушку, понимающе усмехнулся и обратил все внимание на свое блюдо. Азула сглотнула это неприятное наблюдение вместе с женьшеневым чаем.       Она чего-то не знает. Конкретно в эту секунду она не часть их мира. Мира, который каким-то неведомым образом их связал. Ненадолго, но все же.       Азула расправила плечи, продолжая плавный шаг по внутреннему двору храма. Она вытерпела долгую службу и осталась после нее не для того, чтобы предаваться раздумьям о Тай Ли, Зуко, отце и даже его возможной любовнице. Ее хлестал определенный вопрос, ответ на который Озай мог дать только в уединенной обстановке.       — Что подтолкнуло тебя к мысли о предательстве Акайо?       Отец не сбился с шага, словно перед этим не шел почти полчаса в совершенной тишине. Его губы сложились в едва заметную улыбку. Скупость, с которой он обычно проявлял эмоции, вынуждала жадно прильнуть взглядом и изучать каждый жест, каждый полутон.       — Готов сперва выслушать твои идеи.       Взгляд Азулы перетек на симметричные плитки под ногами. Ни пылинки, ни случайного листочка, ни даже трещин или сколов. Она задумчиво свела брови, перебирая в голове дни последней осады. Все тогда казалось предельно понятным. Но бросаться ошибочными предположениями — все равно что утопить себя в глазах отца. Ей следовало быть осторожной.       — В До Хван утаивалось много образцов оружия Похай, — чуть ли не по слогам протянула она. Выждав пару секунд, добавила: — С тобой связался полковник Шину?       Отец кивнул так быстро, что она едва не съежилась от сожаления, предположив, что ей всего лишь показалось, но вскоре он заговорил:       — Полковник Шину заметил, что стало поступать меньше снаряжения. Сначала незначительно, потом… цифры и вовсе не сходились. Сперва предположил, что это естественное положение дел. Что казна распределяется теперь на другие объекты. Усиление идет в новые гарнизоны, да даже в тот же Новый Озай, — он сложил руки за спиной, продолжая твердый размеренный шаг. — Отчасти так и было. Но Акайо прорыл слишком широкую лазейку.       Азула слушала, затаив дыхание, не торопя и не подталкивая отца.       — Шину не писал мне с обращениями. В конце концов, Похай — стабильная крепость. Крупных восстаний среди местного населения не было уже десятилетие как минимум. Все течет своим чередом. Никаких происшествий, не считая бегства Аватара, — поморщился он. Азула сама нахмурилась, не понимая, как Шину и Джао могли упустить какого-то проходимца в образе Синей маски, освободившего врага народа. Но ничего, Аватар мертв. Синяя маска тоже залег на дно. Больше нет вызовов, кроме сомнительных сделок Акайо… — Все всплыло совершенно случайно на военном собрании.       — Но почему ты отправил нас именно в До Хван?       — Не туда, так в любую другую соседнюю крепость. Мне нужно было проверить северо-западное побережье. Транспортные паромы покидают Страну Огня в полном составе, вот только в Похай прибывало не все, что обещано.       Они замолчали, увидев вдалеке престарелого мудреца огня, но тот шел прямиком в храм и не обращал на них никакого внимания. Когда он окончательно скрылся из виду, Азула выпалила вопрос, который волновал ее не меньше:       — И как Акайо объяснился тебе?       Отец усмехнулся, впервые за всю прогулку бросив пренебрежительный взгляд на огненные лилии в очередном вазоне. Наверняка видел в кроваво-красных лепестках рваные раны, какие бы нанес предателю. Азула с изумлением заметила, что стала дышать чаще.       — Долго и жалобно. Начал с того, что незачем уничтожать поселения, если можно воевать вечно и наживаться на торговле с врагом. Кончил тем, что слезно просил помилования и возможности заслужить прощения.       Отец расцепил руки и теперь они покачивались вдоль тела. Она старалась не отставать, но намеренно держалась позади на полшага.       — Неплохое решение, если так подумать. Но я не торгуюсь с людьми земли, я их истребляю.       По позвонкам просочился вязкий жар, и Азула невольно передернула плечами. В словах Акайо проскальзывал, хоть и корыстный, но все-таки смысл. А вот желание отца сравнять с пеплом все провинции Царства Земли попахивало маниакальной категоричностью…       — И ты не казнишь его?       Он покачал головой, глазами выискивая случайных наблюдателей. По-прежнему никого. Даже знойный ветер притаился.       — За каждым мало-мальски влиятельным человеком кто-то стоит. Не только его семья — учителя, наставники, люди, связанные не кровью, но обязательствами на многие поколения вперед. Это может быть кто-то, о ком ты даже ни разу не задумаешься. Вроде твоих советниц Ло и Ли. С виду совершенно беспомощные, осыпающиеся прямо на глазах старухи, но они многому тебя научили. Ты с пеленок впитываешь их мудрость. И не будь ты принцессой Страны Огня, а обычным человеком, они бы привлекли тебя к уплате. Не буквально — словами, делами, которые бы от тебя ожидали.       Азула сделала чуть более длинный шаг, мгновенно поравнявшись с ним. Но уже не стала замедляться и отступать.       — Эти люди, старея, продвигают вперед своих подопечных. И Акайо тоже чей-то подопечный. Некоторых я знаю, некоторые по-прежнему в тени, и мне нужно время, чтобы разобраться. Объяви я Акайо предателем во всеуслышание, мне пришлось бы казнить его, его супругу, их семерых дочерей, ближайшую и дальнюю родню, известных мне сообщников, но… часть так бы и осталась в тени, дожидаясь своего часа. И гнев бы их пал не только на меня, но и на моих наследников. А мне важно, чтобы вы продолжили дело своего прадеда Созина.       В животе Азулы шевельнулось странное чувство — не то гордость, не то обеспокоенность. Она поправила свисающую прядь у правого уха, воспользовавшись заминкой отца. Не требуя, позволяя выговориться без ежедневных этикета и условностей.       — Я уверен в тебе. Зуко… еще только восстанавливает свое имя. Мне нужно, чтобы ты пристально следила за ним, как и за Тай Ли, — понизил он голос, немного повернув к ней голову. — Это еще одна причина, почему я их связал. Внимание рассеивается, когда вынужден метаться между нескольких целей, но если объединить их в одну, контролировать проще.       Азула отстраненно кивнула. Между тем с удивлением обнаружила, что ладони резко вспотели. Она постаралась незаметно утереть их. Если бы только отец знал, что вчера она уже объединила две цели в одну… И без его наставлений.       Кроме этого осознания, ее кольнуло еще одно. Отец готов спокойно терпеть подле себя предателя, когда не так уж давно обжег и изгнал собственного сына за куда более безобидное проявление. Всего лишь за то, что выступил с защитой новобранцев на одном из военных советов.       Она скосила взгляд, убеждаясь, что он на нее не смотрит. Задышала свободнее. Множество предположений без устали вилось спиралями. То, что отец не любит их, уже давно не откровение для Азулы, но Зуко он по-настоящему не переносит на дух. И если память не изменяла ей, за всю свою недолгую жизнь брат не успел совершить чего-то настолько подлого и постыдного, чтобы заслужить такого отношения. Неужели дело в матери?       Она торопливо осмотрелась и заприметила вход в Катакомбы Драконьих костей. Ей в самом деле нужно пробраться туда как можно скорее. Азула встряхнула уже сухими руками, решившись задать еще один вопрос. Если отец в таком приподнятом настроении, может, он расщедрится и расскажет про те надушенные послания?       — Я рада, что ты хорошо себя чувствуешь.       Отец недоуменно шевельнул бровями, прежде чем посмотреть на нее сверху вниз.       — Что подтолкнуло тебя к этому наблюдению?       — Мне кажется, ты стал чуть более… воодушевленным, — повела она уголком губ, не улыбаясь в полную силу.       Он ухмыльнулся, будто за двоих.       — Справедливо, учитывая победу в До Хван, разоблачение Акайо и долг, который я ему навязал.       — Возможно, дело не только в этом? — предположила она, хлопнув ресницами. — Быть может, что-то… особенное вдохновляет тебя?       Отец не расценил такого подхода и помрачнел, смывая с лица улыбку.       — Когда я говорил тебе о пользе слежки, я не подразумевал, что ты будешь оттачивать навык на мне, — его замечание не звучало сурово, но все внутри нее затрепетало от растущего на глазах поражения. — Что бы ни засело в твоей голове, откажись от этого, Азула. У тебя есть поручение, вот и сконцентрируйся на нем.       Она опустила голову и сцепила кисти в замок ниже живота, постепенно возвращаясь на полшага назад. Они больше не заговаривали, и остаток прогулки прошел в напряженном разглядывании огненных лилий. Ничто другое не цепляло взгляд, оставаясь предсказуемым и обыденным. А вот лилии… завтра или послезавтра их уже не станет.       Быть может, стоит использовать их как повод заявиться к Тай Ли? Ее по-прежнему никто не видел во дворце, словно заперлась в спальне. Вероятно, так и было.       Дойдя до главной арки, Азула поклонилась отцу и направилась во дворец в неизменном сопровождении телохранителей. Еще вчера Ло и Ли поделились советом с Тай Ли, но та, как обычно, пропустила все мимо ушей, а Азула все-таки взяла на заметку.       Ее отражение плавно скользило по надраенным черным полам коридора, будто по водной глади. Нетронутое, невинное. И в то же время искушающее. Азула в полной мере осознавала силу производимого впечатления и ухмылялась от встречных взглядов. Восторженные, не лишенные обожания, почтения и… немного испуга. Лишь самую малость.       Постучав в дверь и дождавшись, когда слуги проведут внутрь, Азула прошагала до спальни Тай Ли. Уж кто-кто, а подруга бояться точно не станет. Вздрогнув, та оторвала взгляд от крохотного свитка и улыбнулась тепло и чуть смущенно. Не так, как придворные и прочие прихвостни.       Тай Ли полулежала на боку, плед сбился в ногах, а послание, по всей видимости, прислали родные. Ее волосы распушились ото сна, зависнув вокруг лица забавным облаком.       — Доброе утро, — мягко произнесла Тай Ли, словно вода журчала по камням. Дернув бровью, Азула осмотрелась в поисках кресла и опустилась на ближайшее к кровати. Обстановка очень напоминала ее собственные покои — разве что здесь все еще витал дух гостевой спальни, а не места, принадлежавшего определенному человеку. Азула улыбнулась вместо приветствия. Уже давно перевалило за полдень.       — Ну и как оно? — осведомилась она, не называя ничего конкретного, ведь это совершенно ни к чему. Обе знали, о чем разговор.       Тай Ли пожала плечами, одновременно с этим сворачивая свиток. Тумбу у кровати усеивали комки раскрошенного воска. Помедлив, она извлекла из шкатулки ленту для волос, обвязала ею свиток и положила его туда же. От Азулы не утаилось, что все проделывалось в одной и той же позе. Минимум движений.       — Прихожу в себя, — Тай Ли пожевала губы и попробовала улечься поудобнее. На дальнем столике у стены стоял поднос с чашами разных форм и размеров. Вероятно, нетронутый. — Отвратительное состояние. У меня раскалывается голова от похмелья, а вторую причину озвучивать тебе, думаю, нет нужды.       Плечи Азулы дрогнули от плохо сдерживаемого веселья. Впрочем, она могла совершенно не сдерживаться: Тай Ли бы не сказала ей и слова против. Но притворство… роль заботливой подруги, а теперь еще и золовки стоило отыграть наверняка.       — Зуко полон сюрпризов?       — Очень.       Азула фыркнула, глядя на обреченную гримасу Тай Ли. От смеха даже зависла на ресницах слезинка. Подруга покачала головой, расправляя складки пледа.       — Хорошо, что ты меня напоила. Добровольно на такое я бы не согласилась. Все плыло перед глазами. Даже сон накануне не особо прояснил этот… туман, — она поморщилась, неудачно растекаясь по постели. Азула с любопытством выхватила ее ладонь, на секунду коснувшуюся низа живота. — Я думала, я начну заикаться от страха, а вино неплохо угомонило мысли.       — Теперь он так тебя не пугает?       Тай Ли замерла, устремив взгляд строго перед собой. На ее лице открыто мешались неловкость, расслабленность, смирение и безрадостность. Она подтянула плед до самой груди и скрестила руки.       — Я считала, вблизи его лицо нагоняет жути, но когда он в меня… — Тай Ли запнулась и прикусила губы. Она уже не краснела, но робость не ушла безвозвратно. — Оказалось, в процессе не приходится думать о его лице. Или его отношении ко мне. Все идет само. Механически. Можно даже не вовлекаться.       Она прикрыла глаза, испуская чуть ли не горестный вздох. Очевидно, это не укладывалось в представления Тай Ли об идеальных чувствах. Азула покрутила головой, отмечая множество букетов самых разных цветов.       Но не единого цветка огненной лилии.       Зуко не стал его преподносить, заключила Азула с ехидством. Бедняжка Тай Ли. Жизнь вообще — сплошное несоответствие ожиданиям. И лучше ей принять этот факт как можно скорее, чтобы меньше проливать горьких слез.       — Мама завалила посланиями. Это уже третье за день. Вопросы, вопросы, одни лишь вопросы… «Как все прошло?» «Удалось ли разжечь в Зуко огонь?» «Ведь это самый верный способ удержать внимание мужчины», — Тай Ли нахмурилась, что случалось с нею примерно настолько же часто, как беспричинные улыбки у Зуко: то есть никогда. — И ни слова о том, что испытываю я.       — Ты можешь поговорить об этом с Ло и Ли, если не хватает поддержки.       — Благодарю, — устало выдохнула она.       — Старухи, кстати, оставили подарок, но вчера ты так разнервничалась, что напрочь про него забыла.       Тай Ли воодушевленно подскочила на кровати, но тут же сдавленно зашипела, возвращаясь на подушку. Азула внимательно впитывала секунды, пока Тай Ли без толку пыталась проморгаться от нахлынувшей боли. Наконец она пришла в себя и криво улыбнулась, повернув к Азуле голову. Бледная и растерянная.       — Что там? Никогда не хватает терпения, когда речь идет о подарках.       Азула с участием улыбнулась, завозившись с внутренним карманом справа. Она носила мешочек с самого утра, полагая, что незаметно отдаст за завтраком, но Тай Ли отказалась от еды. И от общества ее семьи.       Плавно поднявшись, Азула приблизилась к тумбе и без слов опустила холщовый мешочек бурого цвета. Сделала шаг назад, позволяя разглядеть его как следует. Между бровей Тай Ли залегла черточка, но она не решилась протянуть руку и изучить подарок. Выглядела при этом одинаково настороженно и восторженно, словно Азула принесла ей засахаренную муху. Она сомневалась, что такие существовали в принципе, но иных сравнений в голову не приходило.       — Это… особый чай, — пояснила она, сделав сознательную паузу. Тай Ли ошеломленно моргнула, совсем утратив дар речи. Азула же едва воздержалась от того, чтобы прибегнуть к остротам. — Никакого вреда. Всего лишь замена выпивке.       — В каком смысле?       — Не знаю. Не употребляла, — осклабилась Азула, хватая мешочек и подкидывая в руки Тай Ли, которая так и не осмелилась сдвинуться с места. — Расслабление? Желание? — она повела плечами, разворачиваясь на пятках обратно к креслу. — Ло и Ли дали вчера подробную инструкцию, но ты почти не слушала.       — А ты?       — С чего бы мне? — ухмыльнулась Азула, вальяжно растягиваясь в кресле. — Не вижу нужды пить такие чаи.       Тай Ли хмыкнула, не поднимая головы, пока крутила мешочек со всех сторон.       — Думаешь, отец не станет тебя ни с кем сватать? — простодушно спросила она, растягивая узел, чтобы принюхаться к травяному сбору.       Азула задумчиво провела языком по верхнему ряду зубов, совершенно точно зная ответ, но не собираясь обсуждать его с Тай Ли.       — Всему свое время. Вероятно, в его глазах я еще не расцвела.       — Мы с тобой ровесницы.       «Но я не дочь предателя в заложниках», — подвела жирную черту в их разговоре Азула. Тай Ли, видимо, догадалась, о чем она подумала, и не стала продолжать расспросы. Она не выглядела недоверчивой, пока изучала травы.       — Не хочешь посмотреть на убранство улиц?       Отложив мешочек на тумбу, Тай Ли азартно блеснула глазами.       — Разве после свадьбы оно сменялось?       — Не везде, но сегодня Фестиваль огненных лилий, если помнишь, — энергично воскликнула Азула, что не особо-то вязалось с ее обычным сдержанным образом. По правде говоря, ее совершенно не интересовали ни фестиваль, ни лилии. В спонтанном предложении затаилась конкретная цель: поворошить и без того невеселые мысли Тай Ли. Ее, помешанную на возвышенных сказках о любви, отсутствие цветка ужалит по-особенному нещадно.       А еще хотелось ткнуть ее лицом в законное место. Да, Азула могла себе в этом честно признаться. Пусть только попробует еще хоть раз уравнивать их позиции, применять сравнения к Азуле. Полагать, что ее ждет та же незавидная участь. Унизительные послания с расспросами, удалось ли ей возбудить супруга. И чаи, обещавшие дурман, в котором отдаваться менее болезненно и гадко.       Тай Ли никогда не видать ее положения. Ее непохожести на других. И Азула никогда не окажется там, куда свалилась Тай Ли. Никогда.       Это очевидно, как и то, что солнце ежедневно восходит на востоке. Но Тай Ли хватает глупости полагать, будто солнцем можно управлять.       — Фестиваль сегодня? — уточнила Тай Ли. В поспешном вопросе вовсю визжала безнадежность, и Азула мысленно ухмыльнулась. Правильно. Именно так ощущается возвращение на землю у особо зазнавшихся людей.       Азула кивнула, с интересом разглядывая ногти, которые уже давно не напоминали те окровавленные огрызки после битвы и взрыва. Ее тело отмылось и исцелилось от пережитых лишений и травм. Каждая ее победа ковалась немалым трудом, что давало Азуле все основания считать себя лучше других и она этим пользовалась.       — Боюсь, я еще не оправилась после вчерашнего, — пробормотала Тай Ли. Она вся поникла, разглядывая букеты с десятком самых разных цветов, среди которого не было того самого.       Неужели она в самом деле надеялась получить такой подарок от человека, с которым ее связывают только клятвы и первая брачная ночь? Которого даже сама не любит. Который и пальцем не пошевелит, чтобы заслужить ее расположения.       Азула вздохнула, на мгновение решив, что, пожалуй, заигралась и не стоило так перегибать палку, но тут же отмахнулась от этой мысли.       — Не расстраивайся ты так, Тай Ли. Зуко повернут на своем положении во дворце, снова стремится заполучить благосклонность отца, и ничто другое его не волнует. И вообще… фестиваль ведь ежегодный. Вдруг за год вы сблизитесь настолько, что он завалит цветами твои покои до самого потолка?       Подбородок Тай Ли задрожал, но она не проронила ни слезинки. Видимо, исчерпала запас еще вчера. Покачав головой, она сползла ниже по подушке, закрывая шею пледом.       — Мэй бы он подарил, да? — глядя в алый балдахин, задумчиво спросила она, будто даже не у Азулы и не у самой себя, а у безразличной спальни.       Азула усмехнулась, поражаясь такой наивности. Тай Ли, конечно, временами была далека от здравого смысла, но даже это слишком.       — Не говори чепухи. Ты хоть раз видела, чтобы он проявлял к Мэй иные знаки внимания, кроме светской вежливости?       Тай Ли медленно покачала головой, все так же устремив лицо вверх. Казалось, ее не утешил этот весьма резонный довод.       — Мне просто никогда не дарили огненную лилию.       — И мне никто не дарил, но я, как видишь, не убиваюсь из-за этого.       — Мы разные, Азула, — с теплотой возразила она. — Но… спасибо.       — Всегда пожалуйста.       Тай Ли осторожно повернулась на бок и сонно заморгала. Притворялась или нет — неважно. Азула поднялась с кресла, не дожидаясь просьб и намеков.       — Отдыхай. Ты, похоже, толком не спала.       — Да… Ему не хватило одного раза.       Брови Азулы поползли верх, хотя она старалась сохранять беспристрастное выражение лица.       — Зуко полон сюрпризов? — насмешливо повторила она.       — Очень.       Крохотная улыбка Тай Ли угасла, когда она просунула руки под подушку и крепко прижала к себе, почти скрывая лицо. Азула тихо дошла до двери и повернула голову налево. Намеренно или нет, больше всего слуги заставили цветами ту часть спальни, где притаился соединяющий их покои проход. Тай Ли, вероятно, о нем не знала — сама же Азула им не пользовалась, не видя потребности. За всеми без исключения гостевыми спальнями следили, в случае Тай Ли — особо тщательно. Хмыкнув, Азула оказалась во входной комнате, а следом — в коридоре.       Азула оставила вторую половину дня свободной и теперь маялась от скуки. Ленивая нерасторопность, какая сразила дворец во время пиршества и после него, казалось, одолела и ее саму.       Катакомбы Драконьих костей пока лучше обходить стороной. Вокруг слишком много охваченных фестивальной лихорадкой людей, которые только помешают. Ей нужно такое место, куда сегодня точно никто добровольно не заглянет. Что-то, что почти лишено мирской жизни и приблизит к пониманию мотивов отца. Того, чего он не договаривает об Акайо и его сподвижниках. Вздохнув, Азула повернула к лестнице на второй этаж.       Она просидела в прилегающем к библиотеке хранилище до самого ужина, а потом пропустила и его. Пальцы разворачивали свиток за свитком, перебирали вековые справочники. Она не обнаружила ничего подозрительного в родословной Тай Ли. Из любопытства просмотрела даже семейное древо Мэй — и снова пусто. Все попытки строить догадки о безымянных людях в тени не обернулись ничем.       Размяв шею, Азула уперлась ладонями в край стола и оттолкнулась. Ножки стула со скрипом проехались по полу. За несколько часов подряд это был первый звук, не имеющий ничего общего с шелестом бумаги, и он подействовал успокаивающе.       Здесь не было окон, и ощущение времени окончательно смазалось. Но прежде чем уйти, Азула осмотрела полки в поисках чего-то, что могло бы пролить свет на черные свитки с маком. До сих пор она придерживалась мнения, что предательство Акайо и таинственные послания лучше не смешивать. Наверное, так подсказывала интуиция, а может, вечное стремление к порядку.       И все же неважно, что ею руководило, ведь перекладывание листов с места на место не дало абсолютно ничего.       Спустившись на первый этаж, Азула побрела к главным вратам. Там, как обычно, встретили поклоном безмолвные телохранители. Втроем они оказались за пределами дворца, где ночь дырявили огоньки праздничных фонариков. Не хотелось ни есть, ни пить, а только глотнуть свежего воздуха.       — Не желает ли, Ваше Высочество, плащ? — поинтересовался Каро.       — Я ненадолго, — покачала она головой. Сухие после многочасового чтения глаза скользили по окрестностям. Грудь вздымалась, вбирая как можно больше воздуха. Усталость, которая незаметно подкралась, неприятно удивила Азулу. Она редко чувствовала себя вялой или редко позволяла себе чувствовать так, но сейчас готова была это признать. Все равно отец не подсматривал и не делал выговоров.       Ветер трепал волосы и одежду. Она скрестила руки на груди. Не от холода, а от непонимания, чем бы заняться. В уголке сознания тлела, осыпаясь, непризнанная мысль.       Нежелание возвращаться в собственную спальню.       Опасение вновь увидеть тот странный сон. Туман и змея. И тень чужого присутствия в покоях.       С нажимом проведя ладонью по лицу, Азула прошла немного вперед. Затем левее, пытаясь разглядеть, что происходит на главной площади. Ощущение, что просто топчется без дела на месте, заставило ее скрипнуть зубами.       — Каро, — позвала она. Тот мгновенно оказался за правым плечом. — Вели подать карету.       — Позвольте узнать куда, Ваше Высочество?       Азула сделала глубокий вдох. В голове раздавались эхом слова отца почти двухмесячной давности.       — В тюремную башню.