Scaramouche's Acceptio. «...spero»/Принятие. «...я надеюсь»

Сквозь крепкий сон детектив слышит чужой голос, который зовёт его по имени. Просыпаться не хочется, поэтому, накрывшись одеялом по самую голову, Скарамучча пробубнил что-то невнятное и вновь засопел. — Скар, — голос медика звучит так приятно, словно во сне, отчего Скарамучча плавно улыбнулся, — пора просыпаться. — Ещё пять… минуточек, — говорит из-под одеяла и поджимает ноги к груди. — Ты что-то хотел? — Хотел. Ты забыл? Первый снег ещё лежит, а по прогнозу сегодня стоит уже второй. — Что «первый снег»? — детектив встает с кровати и садится. Одеяло падает с головы, являя сонное лицо и взлохмаченные синие пряди. Скарамучча смотрит на медика и чуть удивленно поднимает брови. — Ты куда такой красивый собрался? — Можно войти? — Альбедо придерживает дверь, не ступив и шага в комнату. — В кого? — детектив проводит ладонями по щекам и трет лицо, чтобы проснуться. — Да, заходи. «Что я сейчас сморозил?» — Скарамучча часто моргает. — Я не сторонник мертвых цветов, так что вот. Ты не сказал, какие твои любимые, поэтому я выбрал белые лилии. Тебе подходят. А у нас с тобой сегодня свидание, помнишь? И «такой красивый» я сегодня собрался сопровождать тебя весь день. Скарамучча уставился на цветы не мигающим взглядом. Он медленно поднимает глаза на медика, выражая на лице полное непонимание. — М-мне? — Скар протягивает руки и аккуратно берёт горшок красивых цветов. — Свидание? А… первый снег, — начинает вспоминать. «Как я мог забыть…» — Тебе. В отличие от той мухоловки, им не нужно жить под лампой, так что можешь украсить ими эту серую комнату, если захочешь, — блондин отступает от кровати на несколько шагов. — Так… ты пойдёшь со мной на свидание? Или ты передумал? Тащить тебя силой я не буду и, если откажешь мне, обижаться тоже не стану. — Д-да, да, — поставив цветы на тумбу, Скарамучча сбрасывает одеяло и поднимается на ноги. — Иду, конечно. Только дай время привести себя в порядок, — засуетился он. — Я пока приготовлю завтрак. Не спеши, — спокойно проговаривает Альбедо и оставляет детектива одного. Как только дверь за ним закрывается, Скарамучча падает на кровать, раскинув руки. Сердце грохочет, бьётся так, что больно в висках. В груди теплеет что-то приятное, что-то незнакомое до этого. Скарамучча прикладывает руку к сердцу и шумно выдыхает. Повернув голову вбок, взгляд цепляется за цветы на тумбочке. «Красивые… похожи на Альбедо», — проносится мысль, и сердце вновь ударяется о грудную клетку. Чтобы не заставлять медика ждать, детектив встаёт с кровати и, выйдя из спальни, направляется в ванную комнату, чтобы принять все утренние процедуры. Быстро приняв душ, умывшись, почистив зубы и причесавшись, Скарамучча натягивает чистую домашнюю футболку и шорты, позабыв, что в квартире немного холодно. Парень выходит из ванной и бодрым шагом направляется на кухню, где его встречает приятный аромат вафель. — Мне казалось, ты говорил, что совсем не умеешь готовить, — Скарамучча не скрывает своего удивления, встав за спиной медика. — Так и есть, — он пожимает плечами и жестом приглашает Скарамуччу за стол. — Готовлю вафли впервые в жизни. Я уже и не помню, откуда у меня вафельница. Хотя, учитывая богатый круг моих друзей, её подарил кто-то из коллег на какой-то праздник. И точно не Венти, потому что он предпочитает дарить мне секс игрушки. Скарамучча, который в это время пил из стакана воду, начал закашливаться. — Надеюсь, я случайно не найду подарки Венти где-нибудь в шкафу твоей комнаты, — утирая губы от воды, произносит. — Мм… вполне может быть, потому что я не помню, где они, — Альбедо ведёт плечами. — Вот, готово. Медик ставит тарелку с вафлями на стол и присаживается, дожидаясь детектива. Скарамучча моет за собой стакан, после чего присаживается за стол. Втянув сладкий аромат, детектив берёт одну вафлю и откусывает. — Для первого раза очень даже хорошо. Ты просто себя недооцениваешь, — прикрыв глаза, произносит Скарамучча. — Итак… какие планы сегодня? — Это сюрприз. Если ты, конечно, не против сегодня просто следовать за мной, не думая ни о чем. Хочу, чтобы ты отдохнул, — Альбедо смотрит на вафли и, кажется, пытается не улыбнуться на похвалу, что Скарамучча успешно игнорирует, чтобы не смутить блондина. — Я готов, — улыбнувшись, Скарамучча доедает вафли и берёт чашку с чаем. — Только если ты не отвезешь меня в лес, где закопаешь. — Ой… придется менять планы, что ли. Ладно, ради тебя закапывать не буду, но в лес мы прокатимся. — Звучит страшно… мы закопаем кого-то другого? — Было бы славно. Но сегодня мы только вдвоем, так что «другого» я закопаю позже, а тебе потом придётся это расследовать, — подмигивает. — Кстати, я уже готов к тебе на допрос с пристрастием. — Понял тебя, — встав из-за стола, Скарамучча несёт посуду в раковину. — Спасибо за вкусный завтрак, — смотрит на медика из-за плеча. — И цветы… за них тоже спасибо… — Пойдёшь одеваться? Советую надевать что-то удобное, потому что у нас будет некая активность в виде ритмичных телодвижений. — Кхм… побоюсь спросить, что за активность, где нужны ритмичные телодвижения, — бросает детектив, выйдя из кухни. Направившись в спальню, он открывает шкаф и смотрит на свои вещи. Хочется одеться удобно, как сказал Альбедо, но в то же время опрятно, как и сам медик. Выбрав чёрные свободные штаны и слегка большой белый свитер, Скарамучча надевает под низ майку, ведь на улице явно холодно. Натянув носки, парень приступает к штанам и свитеру. Скарамучча возвращается и надевает пуховик с помощью Альбедо. Обув ботинки, он застёгивает молнию и поворачивается к парню: — Идём? Взяв с полки шарф, он укутывается, сделав из него некое подобие капюшона. — Прошу, — Альбедо пропускает Скарамуччу вперёд себя. Они быстро выходят из квартиры и спускаются на подземную парковку. — Моя ещё в ремонте. Поедем на этой, — Альбедо нажимает на кнопку, чтобы снять авто с сигнализации. — Угробил всё-таки свою машину, — уже знакомая соседка всё же не смогла молча пройти мимо. — И уже новую купил? И откуда у простого врача такие деньги? — Странно, что вас это волнует. — Решил от употребления перейти к производству? — Да, а свидетелей убиваю. Если вы понимаете, о чём я, — он постукивает указательным пальцем по виску. — Скар, садись. Игнорируя вечно неравнодушную к чужой жизни соседку, Скарамучча практически не слушает её колких слов. Он молча садится в машину и дожидается Альбедо. — И как давно она так тебя донимает? — Сколько себя помню, — несильно хлопнув дверью, медик опускает одну руку на руль, а второй заводит авто. — Мои круги под глазами и бледная кожа показались ей признаками наркомании. Ну, а то, что я постоянно разбиваю свою машину, чётко убедило её в этих домыслах. — Бывают же люди, — хмыкает, уставившись в окно и проводив соседку вялым взглядом. — Зачем ты вообще ей отвечаешь? Не проще ли игнорировать? — Нет, она боится, когда я ей отвечаю. А когда молчу, то чувствует своё превосходство. Первый вариант мне ближе по душе. А, к слову, Венти ей нравится. Вот ещё одна причина, по которой она цепляется ко мне. — Пхах, ну, Венти не может не понравиться, — усмехается Скарамучча. — Любого расположит к себе. Вон, даже Сяо оттаял. — Вот тут согласен. В начале нашей дружбы мы друг друга ненавидели настолько сильно, что нещадно дрались. Он называл меня «высокомерной тварью», а я его «жалким недоноском». Так и зарождается дружба. Он всё равно расположил к себе, — авто сворачивает на главную трассу, что ведёт на выезд из города. — Почему у вас были такие отношения? И как вообще зародилась дружба? — Скарамучча поворачивает голову, с интересом наблюдая за сосредоточенным медиком. — Наши семьи враждовали. Оттуда и взаимная ненависть. Просто однажды так получилось, что мы оказались в неприятности и, чтобы выйти из неё, нам пришлось работать вместе. Вот так и узнали, что, оказывается, кроме бесконечного потока оскорблений, мы знаем и другие слова, аха… А потом оказалось, что не так уж мы и отличаемся друг от друга, да и вообще, общего у нас много. Постепенно перестали плеваться ядом и подружились. Хотя ещё долго после этого решали свои проблемы дракой. Как два дурочка. — Так и рождается крепкая мужская дружба, — кивает детектив. — Далеко нам ехать? — Меньше получаса за городом. А ты, Скар? Как ты познакомился с Казухой? — После школы, в студенчестве, — присмотревшись к картине за окном, Скарамучча поворачивается. — Мы учились в разных университетах, но на два заведения было одно общежитие. Вот там и познакомились. Точно не помню, как это произошло… просто я понял, что это единственный человек, который проявляет интерес ко мне и к общению со мной… Он много времени проводил со мной, помогал по учёбе, вытаскивал на встречи со своими друзьями, чтобы социализировать меня, — усмехается. — И так сдружились, что решили, что не можем разъехаться по другим городам и оставить друг друга. — Оу… он о тебе очень заботится и переживает. Это мило, — Альбедо сворачивает вбок, и авто слабо трясется на кочках. — Да… не знаю, как бы без него справился, — отстраненно говорит Скарамучча, вынув из кармана пуховика телефон. — Нужно написать ему… совсем забыл. Быстро отписав сообщение, детектив откладывает телефон и возвращается к рассматриванию пейзажа за окном. — Как там Венти? — Нормально. Заходил сегодня утром, оставил машину и пару вещей по моей просьбе. На работе, говорит, скука смертная. В общем, такое. Исследуют тела, Сяо уже потеплел, но теперь Вен от него бегает немного. Как школьники, получается. — Пытался его добиться столько времени, а теперь бегает? — усмехается. — Как-то… не похоже на Венти. Хотя я и знаю его всего ничего. — Ну, отдельные части Венти ты знаешь хорошо, — язвит медик. — Бегает, потому что думает, что сделает жизнь Сяо хуже. Я бы ничего не говорил, будь это секретом, но он и не скрывает. На первую фразу Скарамучча неловко кусает губу. Перед глазами сразу же возникают обрывки воспоминаний, как он и Венти, не отдавая отчёт действиям, легли в одну кровать. Скарамучча проводит языком по зубам, цепляясь за них шариком от штанги, как напоминание о той ночи. «Странно, что я всё ещё не снял пирсинг. Хотя… не так уж он и мешает в жизни». — Ну… дело его, но, думаю, Сяо это не очень радует. — Зная, как сильно Венти влюблен, он и сам долго не продержится, — Альбедо останавливает автомобиль. — Приехали. Судя по нетронутому снегу на обочине, люди бывают здесь нечасто. Машина остановилась на парковке около входа на закрытую территорию, обнесенную высоким забором. Забрав из багажника рюкзак, Альбедо обходит авто и открывает детективу дверь. — Идём. Будем избавляться от тела. Выйдя из машины, Скарамучча втягивает морозный воздух и оглядывается. — Выглядит и вправду так, словно тут можно закапывать тела и никто не узнает. — Так и есть. Взяв детектива под руку, Альбедо направляется к воротам. На входе он показывает охраннику смартфон с открытой страницей о бронировании домика здесь, и после этого их пропускают. — Не замёрз? — Только же из машины вышел, — детектив прижимается к нему ближе. — Куда мы идём? Похоже на базу отдыха… — Это она и есть. И сегодняшний день мы проведем здесь. Но, раз тебе не холодно, то сначала мы сходим на озеро, а уже потом в домик. По заселению всё ок, заберу ключи позже. В номере вкусно покушаем и комфортно посидим в тепле. Можем остаться здесь и на ночь, а можем уехать вечером. Сделаем так, как ты захочешь. — Ох… вау… и сколько ты планировал всё это? — С того дня, как пригласил тебя на свидание. Хоть первый снег выпал недавно, морозы ударили давно, — он ведёт Скарамуччу извилистой тропой меж деревьев. — А значит здешнее озеро уже точно достаточно замёрзло. Я приглашаю тебя покататься со мной на коньках под открытым небом. Здесь. На озере. Скарамучча резко останавливается и во все глаза смотрит на блондина: он спокоен, настроен серьёзно, выглядит уверенным и собранным, в отличие от Скарамуччи, у которого уже начало перехватывать дыхание. — Каток? Как тогда? — шепчет, даже не допустив мысль, что первое свидание пройдет так же красиво, как и простой поход на каток несколько месяцев назад. — Да. Однако здесь мы будем только вдвоём. Никакого шума ТРЦ, никаких голосов людей. Только мы, звук коньков об лёд, запах снега и ненавязчивый шёпот природы. — Звучит романтично. Только плавной музыки не хватает. — Я бы сыграл тебе что-то, но здесь нет инструментов. Стянув с себя куртку, Альбедо небрежно бросает её на лавку у озера и жестом приглашает Скарамуччу присесть, попутно доставая из рюкзака коньки. — Ты не замерзнешь? — тут же обеспокоено спрашивает детектив. — Нет. Будем кататься, даже жарко станет. Садись, я помогу тебе обуться. — Тоже верно, — слушаясь, он садится на лавочку и понимает, что Альбедо вновь оказался у его ног. Такие мысли вызывают лёгкий румянец, пусть детектив и пытается списать это на мороз. — Я… и сам могу справиться. — Сомневаюсь, — медик осторожно снимает с него обувь. — Не в том смысле, что я не верю в тебя или ещё что, но коньки — это не кроссовки. Их нужно хорошо зашнуровать, иначе рискуешь получить травму, а я этого не хочу. Услышав медика, Скарамучча молча дал ему волю. Он ему доверяет, поэтому пусть лучше Альбедо сам займется шнуровкой коньков. Взяв ногу детектива за лодыжку, он аккуратно надевает коньки, а затем сосредоточенно принимается за шнурки. Медик тянет, чтобы обувь сидела достаточно плотно, но не давила, и завязывает бантик. Поймав на себе чужой взгляд, он поднимает голову и снизу-вверх смотрит на Скарамуччу, продолжая сидеть у его ног. Дыхание учащается. Медик так аккуратно и бережно с ним обращается, словно Скарамучча весь из хрусталя. — Что-то не так. Слишком туго? — М? Н-нет, нет, — детектив машет руками перед лицом. — Засмотрелся. — Засмотрелся? На меня? — Альбедо расплывается в ехидной улыбке. Он усмехается с чужой робости и неловкости, пока пальцы бегло завязывают шнурки. Ветер раздувает непослушные пряди, бросая их Альбедо в лицо, и играет с маленьким небрежным хвостиком на затылке. Скарамучча отворачивается, понимая, что краснота щёк достигла своего пика. — Что, если я скажу, что да? — произносит так тихо, что небольшой ветер практически уносит его слова. — Значит я скажу, что не зря сегодня марафет наводил. — Точно не зря, — коротко улыбается Скарамучча. Как только медик закончил с чужими коньками и присел рядом, Скарамучча внутренне сжался. Всё тело полыхает жаром чувств, сердце громко стучит, напевая собственную мелодию. Детектив даже не может пошевелиться — лишь глубоко дышит и старается не поддаваться странной нервозности. — Тебе помочь? — неуверенно спрашивает детектив, наблюдая за тем, как Альбедо довольно грубо шнурует коньки. — Я уже почти, — Альбедо с силой затягивает шнурки и завязывает на несколько бантов. Тряхнув головой, он выравнивается и протягивает Скарамучче руку. — Дойдёшь на коньках до льда? Если боишься не удержать равновесие, то можешь на меня опереться. Ну, или я могу тебя на руки взять и донести. — Думаю, справлюсь и без твоих рук, — он усмехается, встаёт и берет парня под локоть. — Идём? — Справляешься своими? — очередная ехидная улыбка. — Знаешь, я всегда готов протянуть тебе руку помощи. Если ты понимаешь, о чём я. — Понимаю-понимаю, — детектив закатил глаза на очередную пошлую шутку, но слабую улыбку всё же сдержать не получилось. Он аккуратно ступает на лёд и оборачивается на Альбедо, словно выжидая каких-то действий от него. — И вправду музыки не хватает. Но я с телефоном, — блондин достаёт из кармана бежевой вязаной кофты смартфон. — Что включить? Есть пожелания? — Немного, но… Как ты и говорил: только ты и я, — тихо, почти шёпотом произносит тот, сгорая от смущения. Он оглядывается вокруг, видя снежный лес из ёлок, покрытых белым мерцающим на солнце одеялом. Красота природы завораживает, но тот, кто рядом с ним — завораживает ещё больше. Поэтому Скарамучча высвобождает руку из-под чужого локтя и протягивает ладонь медику, призывая того ступить на лёд рядом. — Хорошо держишься, — Альбедо берёт его за руку. — В прошлый раз, кажется, ноги в стороны разъезжались. Тренировался держать ноги вместе без меня? Скарамучча давится смехом, решая не озвучивать смелую шутку, ведь тогда ему придётся краснеть ещё больше. — Подготовился, чтобы тебя удивить, — он со смешком отвечает. — Хотя коленки дрожат. — Это возрастное, — Альбедо становится чуть сбоку и одной рукой обхватывает Скарамуччу за талию, уложив ладонь на грудь. — Помнишь? Просто отталкиваешься ногой и скользишь вместе со мной. Не нужно ходить. Если чувствуешь, что теряешь равновесие, опирайся на меня. — Помню, — произносит, смотря в глаза блондину. Тело пробирают мурашки от чужого взгляда. Скарамучча с неловкостью понимает, что удары его сердца Альбедо явно чувствует своей ладонью. Он делает первое движение, плавно отталкиваясь. Альбедо скользит вместе с ним и уводит его, словно в танце, далеко вперёд. Лёд под ногами медленно покрывается полосами, что остаются после коньков. В ушах эхом стоит звук скольжения, пока они рассекают по этому «полю», что сейчас принадлежит лишь им двоим. Ветер раздувает волосы Скарамуччи, и гладкие пряди проходятся по носу Альбедо. Ладонь соскальзывает с чужой груди, и уже через мгновение Альбедо держит Скарамуччу двумя руками за талию, скользя вместе с ним вперёд. Их движения настолько плавные, что Скарамучча растворяется во всём этом: в танце, в природе, в звуках коньков, бьющихся об лёд, в Альбедо, в его запахе и в том, как он дышит в его ухо. Детектив прикрывает глаза, дав себе волю полностью раствориться в этих ощущениях, насколько это возможно. Медик вызывает так много новых чувств, что Скарамучча переполнен ими. «Хочу с ним… всегда… вот так…» Детектив приоткрывает глаза и поворачивается к медику, безмолвно смотря в его голубые глаза, выражая своими все эмоции и чувства, что бушуют внутри тела. Набирая скорость побольше, Альбедо перехватывает Скарамуччу за руки и отпускает вперёд, а затем одергивает на себя. Он тянет Скарамуччу на себя и сильно прижимает. Холодные руки обхватывают его хрупкую спину, сминая в пальцах пуховик так, будто это какая-то тряпка. Уткнувшись носом в висок детектива, медик кружится на месте, прикрыв глаза. Детектив кладёт ладони на чужую спину, а голову опускает на плечо. Крепкие объятия позволяют Скарамучче разорвать зрительный контакт, который с каждой секундой начинал смущать всё сильнее, но отвести взгляд от чужого лица было слишком непосильно. Его кружат в этом молчаливом, но таком чувственном танце, сжимая крепкими руками в объятиях. Через несколько секунд они останавливаются. Альбедо по-прежнему обнимает его, просто замерев, словно ледяная скульптура. «Слишком… слишком сильно привязался к нему», — думает, не в силах оторваться от Альбедо. Парень кладёт ладони на чужую спину, а голову на плечо. Хочется замереть в этих объятиях навечно. Скарамучча трётся носом о его висок, прикрыв веки. «Так спокойно… с ним». Перебарывая что-то внутри себя, парень смахивает с лица Альбедо светлые пряди и мягко касается губами его холодной щеки. Он задерживается губами на мягкой коже несколько секунд, запечатав на ней тёплый поцелуй. — Ты… ты ещё не замёрз…? Мы уже долго тут рассекаем… — медик говорит уверенно, будто ничего не произошло. — Как с тобой можно замерзнуть? — шепчет на ухо и оставляет ещё один крохотный поцелуй на скуле, после чего крепко обнимает шокированного Альбедо. — А… Ты… ты сейчас со мной флиртуешь? — не ожидая подобного, Альбедо растеряно хлопает длинными светлыми ресницами, на которых задерживаются падающие снежинки. — А ты хочешь? — детектив кладёт голову на чужое плечо и растягивает губы в улыбке. — Не одному же мне всё время смущаться. — Я не смутился. Просто растерялся, — выдохнув, он мягко проводит ладонью по чужой щеке. — Я просто не ожидал, что ты можешь быть таким. — Можешь теряться почаще? — со смешком спрашивает Скарамучча. Он заводит одну выпавшую светлую прядь медику за ухо и приподнимает брови с невинным выражением лица. — «Таким» — это каким? — шепчет. Скарамучча чувствует себя как-то иначе. Не так, как обычно, а точнее — всю жизнь. Ощущение, словно у него прибавилось смелости или даже наглости. — Смелым, — Альбедо прижимает его к себе. — Тебе идёт. Хотя тебе всё идёт. — Помню, в младших классах все меня называли трусишкой, — усмехается куда-то в чужие волосы. — Практически не изменился… — звучит чуть обреченно. — Поэтому подобные приливы смелости для меня чужды… — Оттого они и ценны, — медик мягко гладит его по голове. — Разве в подобные моменты нельзя сказать, что это и есть «душа нараспашку»? Мне нравится узнавать тебя с разных сторон. Кхем, пойдем в домик? Наверное, ты уже замёрз. Чужие слова греют сердце. Словно хоть кто-то в жизни, кроме Казухи, увидел в нём не просто забитого и напуганного мальчишку. — Идём, — Скарамучча разрывает объятия и плавно отходит назад, протягивая медику ладонь. — Так-то мы стоим по центру озера, — усмехается. — Покатились. Альбедо ведёт уверенно и ровно, пусть ноги Скарамуччи и дрожат от волнения. Но глупо упасть и что-нибудь себе разбить он не планирует, поэтому пытается просто не думать о том, что волнуется. — А ещё ты обещал мне вываляться в снегу на первом свидании, — напоминает Альбедо. — Готов? — Готов, конечно. Но тогда мы точно замёрзнем, — перехватив чужую руку покрепче, он словно даёт согласие. — Я не замерзну, а ты примешь горячую ванну. — А ты наберешь мне эту самую ванну? — спрашивает и даже не успевает среагировать, как его утягивают. У самого края Альбедо резко останавливается, разворачивается и просто падает спиной в снег, заставляя Скарамуччу упасть сверху. Выставив руки вперёд, ладони погружаются в холодное пуховое одеяло. Детектив смотрит во все глаза на Альбедо, на лице которого не дрогнула ни одна мышца. Вид настолько завораживающий, что парень даже не чувствует, как холодный снег покалывает его руки. Стоило надеть перчатки, но Скарамучча думал явно о другом. — У тебя на ресницах снег… — он шепчет первое, что приходит в голову. — Не самое страшное из белого, что бывало на моем лице, — усмехается. Широко распахнув глаза, Альбедо смотрит на Скарамуччу, что нависает над ним. Детектив и сам замер, рассматривая парня под собой, будто экспонат в музее. — Красивый… — медик протягивает руку, но останавливается в сантиметрах от чужой щеки. — Даже очень… Так и не коснувшись его лица, Скарамучча мысленно обреченно стонет. Хочется, чтобы его потрогали. Чтобы Альбедо его потрогал. — Возможно, — Скарамучча отвечает с мягкой, но дрожащей улыбкой. «Ох… я слишком нервничаю… но эта ситуация! Она… она совсем выбивает из равновесия». — Я рад, что в этот раз ты не шипишь за подобное. И не отрицаешь, — ладонь всё же ложится на щёку Скарамуччи. — Оу, тёплая. Так ты не замёрз? Пора вывалять тебя в снегу? — Пхах, это ещё кто кого, — смеётся. Детектив берёт медика за плечи и давит, чтобы тот не смог подняться. — Я не привык поддаваться, так что, конечно, я тебя, — усмехается. Уперевшись ладонями в чужие плечи, Альбедо без труда перевернулся, оказываясь над Скарамуччей. Он склонился над детективом, собираясь забросать его снегом, но замер. Длинные темные ресницы медленно опускаются и поднимаются. Зрачки в тёмно-синих глазах расширяются. Сквозь сухие приоткрытые губы детектив выдыхает, и Альбедо нервно сглатывает, всматриваясь в тёплый пар на выдохе. — По тебе и не скажешь, что ты с такой лёгкостью можешь перевернуть тело человека, — замечает Скарамучча, оказавшись внизу. Он разглядывает чужое лицо, полное уверенности: чуть надменный взгляд, сомкнутые губы, длинные ресницы, растрёпанные волосы. Что-то кольнуло внизу живота от такой красивой картины. «Хочу его… до безумия…» — проносится мысль, которую Скарамучча даже не осознает. — Да, с виду я тот еще дохляк, но по факту — нет. Натренировался, пока людские органы носил, — смеётся. — А вообще, ты просто довольно легкий, вот и всё… Не отводя взгляд от синих глаз, он осторожно проводит ладонью по горящей щеке Скарамуччи. — Ты и сам лёгкий… даже легче меня, как мне показалось, — Скарамучча хмурится, о чем-то задумавшись. — Кушать побольше бы тебе. «Он смотрит на мои губы…», — сердце замирает от мысли. — Тут согласен. Мне бы и правда наладить режим питания, — вздыхает. Порыв ветра ударяет в спину, и нависающий над Скарамуччей Альбедо опускается ниже, будто пытаясь закрыть детектива собой. Снег кружится, впутываясь в светлые волосы, и ложится на длинные ресницы. — Наверное, будет метель, — Альбедо упирается локтем в снег, замерев над Скарамуччей лицом к лицу. — Тогда… идём в дом? — с лёгким разочарованием предлагает детектив. Вот бы ещё немного полежать в снегу носом к носу, как это происходит сейчас. — Не хочется замерзнуть и заболеть. «Он смотрит так… что внутри всё горит… чувствую себя странно» — Я бы хотел ещё немного побыть на улице. Если ты несильно замёрз, — Альбедо отклоняется назад и усаживается, оказываясь на одном бедре Скарамуччи, пока согнутая в колено нога почти что упирается детективу в пах. — В снежки сейчас не поиграть, да и снеговика не слепить, но просто вываляться можно. — Тогда ложись рядом со мной, — Скарамучча хлопает по снегу. — Посмотрим, как ветер уносит снежинки. Отсюда очень красивый вид на снегопад. — Кстати об этом. Медик наспех снимает коньки и берёт с лавки свою куртку. Он бросает её на снег около Скарамуччи и вновь склоняется над детективом. Без раздумий, он легко приподнимает брюнета за талию и подкладывает под него свою куртку. Лишь после этого он опускается рядом и переключает внимание на снежинки, что неспешно опускаются ему на лицо. — И вправду красивый. — Ты же замёрзнешь, — шипит Скарамучча. — Ну что за человек, — вздыхает с улыбкой и обращает взор на небо. — Красивый, да… «И я говорю вовсе не про снегопад», — думает, краем глаза наблюдая за блондином. — Я уже говорил, что устойчив к холоду. А вот тебе бы поберечь и почки, и все остальные органы. — Думаешь, они ещё пригодятся? — он поворачивает голову к Альбедо, стараясь выдержать серьёзное лицо. — Если не хочешь ссать через трубочку. Или здесь я должен был выключить «врача» и сказать что-то пошлое про стояк и секс на первом свидании? Повернув голову вбок, он оказался почти что нос к носу со Скарамуччей, глаза которого медленно округлились, а зрачки расширились. Детектив вздрагивает, когда чужой нос чуть не касается собственного. «И как ему так удается говорить такие вещи с таким каменным лицом?» — Секс на первом свидании неприемлем, я считаю, — бубнит Скарамучча, скрывая смущение от чужих слов. — Венти бы с тобой не согласился. Хотя я, наверное, тоже, — равнодушно отвечает. — Имею в виду, что ситуации бывают разные. Душнить не буду, а то здесь окно не откроешь. Пусть каждый сам для себя решает, — Альбедо придвигается чуть ближе и касается кончика носа Скарамуччи своим. — Почему ты спросил, пригодятся ли они? Скарамучча вздрагивает от лёгкого прикосновения и холода чужой кожи. — Неважно… Ты замерз… весь холодный, — подмечает. — Может, пойдем согреемся? «Не хочу затрагивать тему с Итэром именно сейчас… в такой важный и спокойный день…» — горько думает. — Я всегда холодный. Это состояние моей души. Но ты прав, — Альбедо поднимается и немного прыгает на месте, стряхивая снег. Протянув руку детективу, он помогает тому тоже встать, а затем поднимает со снега куртку. — Метель скоро начнется, да и не хотелось бы, чтобы ты заболел. Насколько я помню, иммунитет у тебя так себе. Пойдём. Держа Скарамуччу под руку, он доводит парня до лавки, бросает свою куртку и усаживается у чужих ног. Без труда он снимает коньки и надевает ботинки на чужие ноги. Забрав всё с собой, он возвращается в домик, утягивая детектива следом. База отдыха небольшая, а людей Скарамучча практически не заметил, что даёт некое чувство уединения с Альбедо. Однокомнатный дом, внутренне похожий на квартиру-студию. Здесь кухня и спальня находятся вместе. Большая двуспальная кровать стоит у окна, которое практически занимает всю стену и выходит на лес. Чуть сбоку от кровати в стену встроен гардероб. На противоположной стене — телевизор. Условная кухня отделена от спальни барной стойкой, у которой стоят два стула. — Ванная там, — Альбедо указывает на дверь. — Пока шли, я заказал и, судя по запаху, ванну и правда подготовили, так что можешь идти, а я пока займусь обедом. Детектив аккуратно вешает пуховик на крючок и рассматривает комнату. Приятный домик из дерева, маленькая уютна зона кухни и большая кровать. «Придётся спать вместе…» — Скар нервно сглатывает, стараясь не думать о том, как близко к Альбедо он проведёт эту ночь. — Хорошо. Я постараюсь недолго. Разувшись, Скарамучча сразу направляется в ванную комнату и закрывает за собой дверь. Приятный аромат масел и цветов наполнил комнату. Скарамучча прикрывает глаза и мягко стягивает с себя одежду. Пар воды обволакивает обнажённое тело. Скарамучча переступает бортик и опускается в тёплую воду, в которой плавают цветы. «Как будто здесь не хватает только Альбедо…» — краснеет детектив, открывая баночку с гелем для душа. Круговыми движениями руки проходятся по шее, плечам, груди и ниже. Скарамучча даже не реагирует, когда случайно задевает раны на коже. Он слишком расслаблен. «У меня никогда не было подобного… Альбедо и вправду прекрасен…» С губ срывается тихий выдох, наполнивший всю комнату. Снаружи слышны какие-то звуки. Похоже, в номер зашёл работник базы. Скарамучча закрывает глаза, игнорируя посторонние звуки, полностью погружаясь в расслабленную обстановку. Он ведёт рукой по груди и давит на ключицы. Тело достаточно чувствительно реагирует на касания и, как только воображение детектива меняет его руки на руки Альбедо, — Скар замирает и прикусывает нижнюю губу. «Хочу…» — в горле встаёт ком. Руки тянутся к груди, потом к животу, а затем замирают, дойдя до низа, но так и не коснувшись там. Судорожный выдох срывается с губ. Скарамучча резко встаёт в ванной и тянется к полотенцу. «Нет. Нужно прекращать, иначе я отсюда просто не выйду… не хочу позориться перед Бедо», — парень машет головой, ступая на коврик. Набросив на тело халат, детектив выходит из ванной комнаты. Брови чуть приподнимаются, когда глаза видят красиво украшенный стол с разными блюдами. «Неужели меня так легко смутить подобным жестом?» — думает, цепляясь взглядом за Альбедо, который смотрит в телефон. — Ты в очередной раз смог меня удивить… — А? — медик развернулся на голос, представ перед парнем в расстёгнутой рубашке. Осознание этого ещё не пришло, так что он просто проследил взгляд Скарамуччи и, заметив, что тот направлен на стол, вздохнул. — Извини, я уже заказал что-то другое. Сам не знаю, что это за почки. — Кажется, бобы, — пожимает плечами детектив. Побегав взглядом по комнате, он замечает свой спортивный костюм. — Я сейчас быстро схожу переоденусь. А то в халате чувствую себя голым, — усмехается, взяв в руки одежду. — А… ага. Скарамучча вешает халат на крючок и быстро ныряет в мягкие спортивные штаны. Особо не задерживая взгляд в отражении зеркала, он спешит надеть кофту. «Что ж, главное не опозориться», — с этими мыслями он возвращается в комнату, тут же найдя взглядом Альбедо. — Итак… чем займёмся? — спрашивает Скарамучча. — Для начала надо снять штаны, — Альбедо опускает взгляд на брюки. — Да, и надеть шорты, а то с твоим присутствием стало слишком жарко в этом номере. Он без смущения принялся раздеваться. Стянув брюки, он бросил их в рюкзак и надел шорты. Скарамучча отводит взгляд в окно, делая вид, что ему очень нравится смотреть на заснеженную ель, которая стоит вплотную к их домику. — Приглашаю поесть, а дальше посмотрим. — Согласен, — детектив занимает место за столом, устроившись на невысоком стуле. — Я заказал какое-то «блюдо дня». Принесут чуть позже… надо было лучше выбирать меню. Эти почки меня напрягают. Хотя мясо выглядит вкусно. У тебя же нет аллергии ни на что? — он присаживается за стол и берет в руки бутылку вина. — Не переживай так, — поправляет прядь волос, заведя её за ухо. — Аллергии нет, — качает головой и наблюдает за тем, как Альбедо наливает бокал вина сначала ему, затем себе. — За что пьем? — За первый снег? Правда, сегодня уже второй. Тогда за наше первое свидание? — медик поднимает руку с бокалом. — Надеюсь, не последнее. Детектив сводит брови к переносице, явно выдавая своё смущение на чужую фразу. — Да… — он поднимает бокал и слышит звон стекла друг о друга. — Тогда на второе свидание приглашаешь ты, — Альбедо поднимает взгляд в синие глаза. — Я буду ждать. Откашливаясь на такое заявление, детектив делает приличный глоток из бокала и утыкается носом в своё плечо. Щеки вновь подводят, а в голове нарастает шум вместе с быстро бьющимся сердцем. — Возможно, я не смогу удивить тебя так, как это сделал ты, но постараюсь, — напряженный уголок губ детектива приподнимается. — Удивить? Меня удивит, если ты и вправду пригласишь. А я тебя удивил? Просто захотелось развеяться… подальше от всего. — Да, весьма… «Просто развеяться? Так значит… это не имеет ничего серьёзного? И все это не намёк?» — Скарамучча смотрит на алую жидкость в бокале, которую медленно помешивает в руке. — «Или он так хотел отвлечь меня от произошедшего? Просто сменить обстановку?» — Эм… тебе нравится эта еда? — голос Альбедо отвлекает от мыслей. — М? — Скарамучча резко поднимает взгляд на Альбедо. Только сейчас он понимает, что даже не притронулся к еде, которая ранее вызвала у него аппетит. — А… я… Ещё не пробовал… задумался просто, — он поджимает губы и старается не возвращаться к тем мыслям, которые омрачают его настроение. — Аппетит пропал? — Альбедо протягивает бокал. — Давай ещё выпьем. За… за что вообще люди пьют? — Часто, когда мы пили вместе с Казухой, я выпивал за мир во всём мире, — с губ срывается усмешка. — Никогда не сбывалось… — Мир во всём мире возможен только тогда, когда люди и прочие человекоподобные умрут. Но сам тост мне нравится. — Да… и даже люди приносят столько страданий, — Скарамучча подпирает щёку кулаком, пустым взглядом смотря куда-то. «Нашёл время, чтобы загнаться», — шипит на себя. — Слушай, а откуда вообще появились вампиры? — внезапный вопрос вырывается прежде, чем Скар осознаёт его. — Хм… полагаю, что в результате какой-то мутации. На… кхе-кхе, — он отпивает из бокала и шумно выдыхает. — В горле пересохло… кхем, их ДНК отличается от ДНК людей, подобно зооморфам. Так что, полагаю, в какой-то момент случился генетический сбой. Или, как вариант, они просто пришельцы или некая иная раса, которая прилетела на эту планету, почему нет. — Нет варианта, что кто-то, путем эксперимента, искусственно вывел их? Как, знаешь, злой гений решил создать собственное оружие, чтобы положить всех людей к своим ногам, — Скарамучча, закончив, осушает бокал полностью. — Хммм… может быть? До сих пор нет единого ответа о том, откуда появились люди, так что и про вампиров, я думаю, мы ещё долго не узнаем, — он подливает вино Скарамучче в бокал. — Впрочем, судя по древним книгам, существуют они давно. — И за столько лет люди не предпринимали попытки изгнать их? Убить? — Скарамучча цепляется за тему, не замечая, насколько это для него болезненно сейчас. — Думаю, предпринимали… Меня больше волнует то, почему нельзя жить в мире и согласии. Я пацифист. Я считаю, что все могут жить друг с другом в мире без насилия. Скарамучча внимательно слушает медика, периодически отпивая вино из бокала. — Так вот… зачем враждовать? С зооморфами же ужились бок-о-бок… — Потому что зооморфы не несут вреда людям, да и не так уж отличаются от нас. Вампиры — другое дело. Они же ходячие трупы, которые, чтобы поддерживать «жизнь», убивают людей. Это их «природа», от которой не избавиться. И как такие существа смогут ужиться с людьми, если мы для них всего лишь куски мяса? — Справедливо… — вздыхает. — Просто… если вырастить вместе хищника и травоядного, то хищник не съест ведь его, потому что есть эмоциональная привязанность… Вампиры же разумны… наверное, если бы обе стороны хотели… — Но это невозможно же… что-то из разряда фантастики. Да и сами вампиры…. Ты встречал кого-то из них, кто обладает широким спектром эмоций, эмпатией и сочувствием, как люди? Вампиры мертвые и, так называемой, души в них нет, — Скарамучча прикладывается к бокалу, чувствуя, как легко его взял алкоголь. — Нет души… Почему ты так думаешь? Даже животные способны на эмоциональную связь, на чувства, на любовь… думаешь, вампирам это всё чуждо? — Мне так кажется, — голос Скарамуччи меркнет, синие глаза опускаются в стол. — Я так думаю, исходя из собственного опыта… те, кто убили мою маму, издеваясь над ней, пока она была жива… — нервно сглатывает, попутно делая глоток вина. — Итэр… чьи отметины все ещё не сошли с моей кожи… я сужу только по нему, кажется… Детектив поднимает взгляд на медика, не в силах распознать его эмоции. — Если бы все были такие, как Итэр, людей бы просто не осталось… не думаешь? — Возможно… но… разве численность вампиров превышает численность обычных смертных? Я не думаю, что этого зверья так много, чтобы вырезать всю планету. — Я… я говорил не о численности, а об уровне жестокости… По силе любой вампир превосходит человека. Если бы они все были, как Итэр, по которому ты судишь, то каждый второй бы от них пострадал, нет? Просто, ради забавы… Или вообще захватили бы власть и держали людей как просто скот какой-то… — Да, думаю, ты прав… но отсюда вопрос, — Скарамучча постукивает пальцем по бокалу, задумчиво рассматривая лицо медика. — Почему такие, как Итэр, все ещё не поработили мир и не захватили власть? Потому что вампиров «с душой» больше и они в силах им противостоять? «Хватит нести этот бред… замолчи уже, Скар. Что ты говоришь? Откуда Альбедо знать?» — Я не разбираюсь в политике, но, думаю, что власть имущие имеют некие договоренности между собой. Откуда-то ведь вампиры берут кровь, и при этом каждый день к нам не поступают обескровленные трупы и с десяток глухарей по поводу убийств… так что, наверное, лица, приближенные к жопе императора, что-то между собой порешали, вот и всё. — Может быть… — тихо соглашается, опустив голову. — Просто… Меня раздирают непонимание… ненависть и обида… несправедливость… — глаза защипало от подступающих слёз. — Разве пятилетний мальчик заслужил лишиться матери? Заслужил стать свидетелем убийства? И заслужил ли я того, чтобы детский кошмар вернулся ко мне вновь? Я… я… — он прерывисто выдыхает. — Просто не понимаю, в чём Итэр меня винит… почему он так ненавидит меня и так желает отмщения… Я просто устал думать об этом каждый день… — Скарамучча машет головой, сдерживая слёзы. — Понимаю… Вздохнув, Альбедо подсаживается ближе, чтобы сидеть не напротив, а рядом. Он осторожно кладёт ладонь Скарамучче на плечо, отчего тот вздрагивает и вжимается в стул. — Ты не заслужил того, что с тобой произошло… И то, что Итэр вернулся и начал творить непонятно что… этого ты тоже не заслужил… Он просто идиот… — вздыхает. — Скар… тебе просто не повезло встретиться с ним… дважды. — Да… везения мне не досталось, когда Бог создавал меня, — усмехается, отпив из бокала. — Я просто боюсь, что раз за первой встречей последовала вторая, то и третья не за горами. — Скорее всего… но… мы ведь уже пришли к выводу, что я ему не по душе, да? Значит, со мной ты в безопасности… По крайней мере он за всё время не появился… — Кстати, почему он боится тебя? Тебя — такого же обычного человека, как я… — Скарамучча поворачивает голову и смотрит в голубые глаза. — И когда вы успели познакомиться? — Кто знает… — он пожимает плечами. Не разрывая зрительный контакт, Альбедо скользит рукой, что лежала на плече Скарамуччи, ниже. Он опускается на чужую талию и осторожно гладит. — Ты… ты очень красивый, Скар, — почти шёпотом говорит, продолжая смотреть детективу в глаза. — Думаю, будь у меня чуть больше времени на свое хобби, я бы уже не один десяток картин с тобой написал… Особенно глаза. Выразительные, глубокие… испытываю от них эстетический оргазм. — Ч-что? — глаза округляются, а рука хватает чужую, останавливая её. — Оу, нет, вы сегодня превысили лимит моего смущения. Повторите попытку завтра. Он улыбается, пытаясь скрыть все эмоции на своем лице. Подобный жест и слова явно сбили детектива с толку. — Кстати, Скар… Не прими за грубость, чисто любопытство. Эм. Хоть у тебя и фобия, но стояк же бывает, да? Скарамучча тут же отворачивается и прячет лицо в ладони. Он тихо смеётся, понимая, насколько же отсутствует чувство стыда у медика. — Бывает, — приглушённо отвечает на вопрос, не зная куда себя деть. «Альбедо как всегда. Ничуть не меняется». — И что ты с ним делаешь? — наклонив голову, Альбедо смотрит на Скарамуччу такими чистыми и невинными глазами с неподдельным и даже детским интересом. Дыхание сбивается от чужого вопроса, а когда Скар поднимает голову и ловит на себе кристально-голубые глаза — дыхание и вовсе пропадает. — Я… — слова встают поперек горла. — Со мной нечасто такое бывает… я… обычно стараюсь ничего не делать с этим… Голова кружится так, что Скарамучча сомневается, что это действие алкоголя. — Почему? Тебе страшно прикасаться к себе? — Альбедо наклоняется немного вперёд, сокращая дистанцию между ними ещё больше. Детектив вжимается в спинку стула, смотря на медика во все глаза. Чужая рука всё ещё покоится на его талии, а рука Скарамуччи по прежнему держит её. — Д-да? — срывается шепотом неуверенный ответ. — А Казухе ты разрешал прикасаться к себе таким образом? — Альбедо вновь переходит на шепот. «Держи себя в руках… даже не думай об этом…» — приказывает сам себе, когда глаза метнулись на чужие губы. — Это… было частью нашей… т-терапии, — еле выдавливает из себя, буквально сжимаясь под чужим взглядом. — Если ты позволяешь Казухе… то почему сам боишься прикоснуться к себе? Иногда, когда я чувствую себя подобным образом либо слишком тревожно или морально уставшим… могу сделать это, потому как это отличный способ снять напряжение, — вторая рука опустилась на колено Скарамуччи. Альбедо упирается в чужую ногу и продолжает смотреть в лицо детективу, не отводя взгляд. Скарамучча закрывает глаза, не в силах больше сохранять зрительный контакт. «Зачем он это сказал? Я же теперь представлю его в таком образе… в таком виде…» — воображение уже подкидывает ему красочные картинки, от которых у детектива потянуло низ живота. — Просто не могу… — он приоткрывает глаза, нехотя смотря на медика, который так «давит». — Чувствую себя грязным. — Ты не грязный. Прикасаться к себе — это нормально. Если твое тело просит ласки, дай ему это. Разве плохо таким образом снимать напряжение? Думаю, нет, — пожимает плечами. — Знаешь, я тоже очень долго не мог этого делать… и до сих пор у меня остаются некоторые пунктики… например, я не могу раздеваться полностью даже наедине с собой. Мне нужно, чтобы грудь и живот были прикрыты. Тем не менее, я научился принимать эту сторону себя. Я тоже во многом считаю себя грязным. Но конкретно здесь… нет. И ты не грязный. Это всё в голове. Иногда нужно отключать её, чтобы твоё тело тоже отдыхало. — Не продолжай, — смешок смущения срывается с губ, пока глаза в волнении и беспорядке бегают по чужому лицу. — Мне не стоит думать о том, как ты расслабляешься, — детектив рвано вздыхает. — А как ты расслабляешься, Скар? Холодные пальцы немного дрогнули, чуть сильнее сжав чужое колено. Скарамучча уже готов проскулить от чужой руки на себе. Хочется больше, но в то же время это слишком смущает, чтобы детектив смог попросить продолжения. — Обычно плачу в подушку около часа, а затем засыпаю, — его голос дрожит, и это никак не даёт перевести всю ситуацию в глупую шутку. — Плачешь? И это тебя расслабляет? — Альбедо удивлённо приподнимает брови. — Разве то, что ты делал с Казухой, не дает такой же эффект, но «меньшей кровью»? — Слёзы позволяют выплеснуть эмоции и накопившееся напряжение, поэтому могу сказать, что да, это меня расслабляет… — Скарамучча стискивает зубы, стараясь не думать ни о чём, пока Альбедо так выразительно смотрит на него. — То, что я делал с Казухой, зачастую, вгоняло меня в мрачные мысли… и расслабиться мне всегда было тяжело… это же часть терапии, тут не про чувства. — И ты никогда-никогда не пробовал прикоснуться к себе сам? Проснулся со стояком, увидел либо услышал что-то и возбудился… и всё равно просто игнорировал? — Пару раз всего, кажется… но после этого я хотел стереть себе руки в кровь, — детектив шумно выдыхает, перестав отслеживать, сколько ударов пропускает его сердце. — Поэтому стараюсь игнорировать. — С Казухой это была терапия, это не про чувства, — он повторяет слова Скарамуччи. — А с Венти? Что у тебя было с Венти? Вопрос, как выстрел в лоб, заставляет Скарамуччу потерять дыхание. Не мигающим взглядом он смотрит в серьёзные холодные глаза. — Мне понравилось… — на одном шёпоте выдает, будто специально стараясь говорить как можно тише, чтобы Альбедо не услышал. — Не хотел бы повторить это? — Если ты про Венти говоришь, то нет, не хотел бы… тот момент был… случайным… и не должен был произойти вообще… Мне всё ещё неловко перед ним, — словно оправдываясь, Скарамучча безостановочно говорит. — Да и чувств между нами нет, пусть мне и было приятнее, чем с Казухой… «Зачем я вообще об этом говорю? Зачем я рассказываю Альбедо о том, как переспал с его лучшим другом?» — А если я не про Венти? Тебе было приятно… ты ведь можешь повторить это? Кажется, между вами дальше мастурбации дело не дошло? — Я… — запинается. — Я н-не знаю… могу ли… — он слегка тянется к медику, еле касаясь его скулы кончиком носа. — Да… дальше мы не заходили, потому что я оттолкнул его… Реагируя на этот жест, Альбедо повернул голову и прошелся кончиком своего носа по носу Скарамуччи. — Эм… и ты… ты будешь продолжать заниматься этим с Казухой…? — шепчет, обдавая губы детектива едва ли тёплым воздухом. Детектив закрывает глаза, сдерживая порыв коснуться чужих губ своими. — Нет… мы закончили с этим… у него что-то с Хэйдзо намечается, а я… — он запинается, открывает глаза и отстраняет лицо от лица медика, смотря в его глаза чуть виновато. — Тогда… что с твоей терапией? Может, тебе правда попробовать быть чуть смелее с самим собой? — С моей терапией ничего, — усмехается, чуть смелее смотря в голубые глаза. — Или предлагаешь мне записаться к психотерапевту и попросить его трахать меня по вечерам пятницы после работы? — алкоголь явно ударил в голову. — Я не могу быть смелее… — вздыхая, он сникает, отбросив шутки. — Нестрашно, секс — не самое главное в жизни. Просто, когда в следующий раз столкнешься с возбуждением, попробуй не избегать, а принять. Может, это окажется не так страшно? Всё-таки Казуха столько в тебя вложил сил и энергии. Я уверен, что ты шагнул далеко вперёд. Альбедо машинально гладит детектива по коленке и чуть выше, смотря на него снизу вверх. — Да, ему удалось помочь мне хоть на шаг сдвинуться с мертвой точки, — детектив выдыхает и кладёт ладонь на чужую руку, внимательно смотря в голубые глаза. — Хорошо, я попробую. — Ты слишком милый, — Альбедо выравнивается. — Голова кружится из-за алкоголя, я прилягу, ладно? Он отходит от стола и усаживается на кровать, а затем падает на подушку и подтягивает ноги. Тяжелые веки опускаются, и он шумно выдыхает сквозь приоткрытые губы. Скарамучча просто молча смотрит на медика, который буквально за несколько секунд успел отключиться. Детектив приподнимает брови и отпивает остатки вина из бокала. Чуть сбитый взгляд синих глаз находит неподалёку бутылку. Рука сама тянется за ней, и Скарамучча наливает очередной бокал. Алкоголь так приятно греет тело, а разум расслабляет, что Скарамучча совсем не считает бокалы. В таком положении он досиживает до самого вечера, пока за окном совсем не стемнело. Детектив лениво листает ленту социальной сети и на автомате ставит лайки на новые фотографии своих знакомых. Когда фотографии заканчиваются, а новости из пабликов идут по второму кругу, Скарамучча откладывает телефон и устало откидывается на спинку стула. Взгляд тут же падает на спящего Альбедо. Пусть комнату освещает всего лишь одинокий торшер, это не мешает синим глазам рассматривать лицо медика. Во сне он такой же спокойный, как и в жизни, будто совсем не отличается. «До чего же он красивый…» — детектив сводит брови и склоняет голову набок, без какого-либо стыда разглядывая чужое лицо. Он обводит взглядом светлые ресницы, растрёпанные волосы, что упали медику на щёку; его чуть приоткрытые бледные губы, которые манили детектива весь этот день. «Как же хочется его поцеловать», — со стоном сожаления думает Скарамучча и встаёт со стула, когда к низу живота явно прилила кровь. Детектив откидывает голову, смотрит в потолок и тяжело выдыхает. В голову тут же лезут воспоминания их свидания: руки медика, прижимающие к крепкому телу; мягкая рука, лежащая на колене; взгляд голубых глаз, от которого всё тело Скарамуччи плавилось. Весь Альбедо буквально заставляет детектива дрожать даже сейчас: его тело пробирают мурашки, а ноги стали ватными. К щекам подобрался румянец. То ли из-за алкоголя, то ли из-за духоты, но всему телу стало невыносимо жарко. «Душ… нужно идти в душ… а потом спать…» — сбитым пьяным сознанием думает детектив и тут же направляется в ванную комнату. Он сразу закрывает за собой дверь, не забыв про щеколду. Прихватив полотенце с батареи, Скарамучча бросает его на рядом стоящую тумбу. Детектив быстро снимает с себя домашнюю одежду, что как-то непривычно стала ему тесной. Переступив бортик, он включает тёплую воду, под чьи струи тут же становится. Волосы мокнут, липнут к лицу, пока на этом самом лице появляется выражение смущения. В голове куча образов и все они сводятся к Альбедо. К его голым ключицам, которые детектив видел не раз, к его талии, тонким и длинным пальцам. Скарамучча упирается рукой в стену и взмахивает головой, но это не избавляет парня от картинок в голове. Прилив возбуждения проходится по низу живота, и детектив вымученно опускает взгляд вниз. Мысли об Альбедо явно дали свои плоды, и Скарамучча готов завыть в голос от стыда. «Отвратительно… как же мерзко… от себя…» — думает, с отвращением закрывая глаза, пока правая рука ложится на низ живота. Хочется прикоснуться к себе, но стальной барьер в голове не даёт этого сделать. — «Нельзя… нельзя… тем более на Альбедо». Он стискивает зубы и прислоняется лбом к холодной плитке. Пьяный разум диктует ему прикоснуться к себе, но Скарамучча отчаянно сопротивляется этому желанию. «Что произойдёт, если я сделаю это? Кто узнает? Никто… да и Альбедо… он сказал мне, что это нормально… а я пообещал, что сделаю при случае…» — оправдывает сам себя, приоткрыв глаза и посмотрев на вставший член. Он цокает, словно проиграв игру с самим собой. Правая рука спускается ниже и опасливо обхватывает член, медленно проведя вверх. Капля предэякулята пачкает большой палец, который касается чувствительного места на головке. Скарамучча прикусывает нижнюю губу. «Стыдно… как же стыдно…» — поражённо думает он и закрывает глаза, испустив с уст выдох разочарования в себе. Детектив перестаёт думать о чём-либо, кроме Альбедо. Парень мысленно возвращается к воображению, представляя, как и где медик может его касаться. Движения руки становятся чуть увереннее и грубее, глаза плотно закрыты, а сознание вышло из этой реальности. Сейчас есть лишь он и Альбедо в его голове, пока в реальном Скарамучча ведёт по крепкому стволу, истекающему смазкой. С губ рвутся тихие стоны, скрываемые под шёпотом капель воды, которые приятно жгут кожу возбуждённого парня. Левая рука скользит по влажной и запотевшей плитке, правая делает уже забытые когда-то движения, доставляя детективу наслаждение. В его воображении Альбедо нависает, припадает к шее и мягко кусает кожу, пока детектив тихо стонет под ним. Медик гладит его тело мягкими ладонями, пальцами очерчивает каждую выпирающую косточку, шепчет о том, насколько вид Скарамуччи будоражит его душу. — Ч-чёрт… — срывается с губ, пока движения руки ускоряются. Хочется повторить всё это в реальности. Хочется лечь под Альбедо, прогибаться под ним, стонать и скулить от наслаждения. Хочется, чтобы медик взял его, чтобы впечатал красное от смущения лицо в подушку и сжал тёмные волосы у корней. Детектив жарко выдыхает и открывает мутные глаза, понимая, что опьянел не от алкоголя, а от Альбедо в своей голове. Парень стискивает зубы и рывками дышит через нос, когда низ живота перетягивают невидимые тиски. Приятное и горячее ощущение полностью отключает голову детектива, чьё тело бьёт судорогой от подступающего оргазма. Он рвано стонет сквозь плотно сомкнутые губы и сводит брови к переносице, пока рука пачкается в горячем семени. Дыхание горячее раскалённого металла. Голова кружится от эмоций и такого фантастического финала. Ему сейчас слишком хорошо, чтобы думать о последствиях своего необдуманного желания. Он подумает о них завтра.