Чимин:
можш приступать к рефрату
***
Как бы сильно Чонгук не надеялся успокоиться и, хотя бы на время работы, выкинуть Пака из головы, ему даже не до конца удалось выровнять свое дыхание. Перед глазами он все еще видел эту наглую ухмылку и довольный взгляд пьяных глаз. Разливая алкоголь, Чон старался быть аккуратнее и ничего не выронить или не пролить. Руки стали словно ватные. Кружилась голова и … - Ты себя плохо чувствуешь? – неожиданно спросил Сокджин, добавляя лед в только что сделанный им коктейль. - Ты весь красный, да и в целом немного, ну … рассеянный, - сказал он и вырвал тряпку из руки парня, протирающего одно и то же место на стойке уже минут пять. Они только что выполнили большое количество заказов и могли себе позволить немного отдохнуть. В клубе темно и Чонгук впервые безумно благодарен за это. Как бы он объяснял Джину свою слегка полыхающую шею, он даже не мог представить. - Голова кружится, - выдавил Чон и потянулся за бутылкой с водой, которая уже почти была пустая. – Прости, сейчас я соберусь. - Чонгук, уже почти утро, думаю ты можешь поехать домой, - похлопывая его по спине сказал бармен, - людей так много больше не будет. - Все нормально, я не оставлю тебя работать одного, мне просто нужно… - Чонгук, поезжай домой. – Твердо сказал Сокджин, заранее прерывая все попытки друга остаться на работе, - я же вижу, что тебе нехорошо. Художник поднял на него глаза и увидел бескомпромиссное выражение лица Кима, не желающего больше ничего слышать. Спорить было бессмысленно. Неужели он настолько выдает себя? - Хорошо, - тихо произнес Чон и слегка растерянно пошел переодеваться, на сегодня его смена окончена. Когда он вышел на улицу было примерно полпятого утра. У входа в клуб стояло всего несколько человек, которые что-то очень оживленно обсуждали и затягивались дымом от своих сигарет. Чонгуку тоже захотелось курить, пусть раньше он этого никогда и не делал. Уже почти решившись попросить у одной из курящих девушек сигарету, он вдруг отвлекся на машину, притормозившую прямо рядом с ним. Такси. Нужно уезжать. Сидя в салоне автомобиля, парень осознал, что почти позволил себе нарушить свои принципы. Сигареты для него всегда были недопустимы и пробовать их он отказывался всю свою жизнь. А сегодня он впервые захотел ощутить этот горячий дым в своих легких. Но разве это имеет значение, если в этот день впервые произошло что-то более пугающее и серьезное? Например, то, что сегодня Чонгук первый раз в своей жизни целовал парня, первый раз подставлял ему свою шею и позволял делать с собой все, что угодно, лишь бы тот не останавливался. Да, наверное, это все-таки будет посерьезнее желания закурить.***
Чонгуку было тринадцать лет, когда его впервые назвали странным. Тогда он только перешел в среднюю школу и нашел себе новых друзей, с которыми начал проводить почти все свое свободное время. Чаще всего они зависали у Джувона, самого старшего из их компании. Обычно они целыми днями, если не было учебы, играли у него в видеоигры или просто гуляли по их любимой набережной, расположенной недалеко от дома Чона. Шло время и интересы парней начинали меняться. Кто-то из приятелей Чонгука уже заводил свои первые отношения, активно хвастаясь наличием девушки, а кто-то просто не мог перестать говорить о девочках, словно других тем для разговора в мире не осталось. Чона такое только раздражало. Он проклинал этот дурацкий переходный возраст и радовался, что сам он не попался в плен разбушевавшихся гормонов, оставаясь в своем уме и не зацикливаясь на каких-то там девчонках. В один из выходных дней, когда все уроки были сделаны, мальчик снова пошел к Джувону, чтобы провести с ним и еще с парочкой ребят время. В планах были видеоигры и комиксы, которых у старшего было огромное количество. Все было прекрасно до момента, пока один из друзей не начал снова обсуждать свою девушку и в подробностях расписывать как на прошлой неделе они впервые поцеловались. Это все, конечно, здорово, но сколько уже можно говорить об одном и том же? Закатив глаза, Чонгук, сам от себя не ожидая, произнес: - Неужели тем для разговора больше не осталось? Несколько пар глаз уставились на него. - О чем это ты говоришь? – Давон, тот самый парень, который только что взахлеб рассказывал о поцелуе, недовольно спросил. - Я просто не понимаю сколько уже можно болтать об этих девчонках. Мы здесь не для этого собрались, - Чонгук стал чувствовать себя неуверенно из-за внезапного внимания в свою сторону и мысленно призывал себя замолчать. - Никто не виноват, Чонгук, что у тебя единственного из нас еще не было девушки, - засмеялся Джувон, что заставило Чона немного съежится. Неприятно. - Я и не хочу с ними встречаться, – выпалил мальчик, расстроенный тем, что друзья не понимают его. Сначала в комнате повисло молчание, а следом раздался громкий смех парней, вызванный словами Чонгука. - Тебе что, пять лет? – весело спросил кто-то из них, - боишься их, да? Никого Чонгук не боялся, просто не зацикливался на них, в отличие от своих друзей. В свои тринадцать лет он никогда не влюблялся, но разве это плохо? Он смотрел на своих одноклассниц и видел, что многие из них очень красивые, умные и веселые, но сердце в их сторону всегда было спокойно. Разве это преступление, не терять свою голову из-за любви так рано? - Не боюсь, - все, что смог ответить Чон, уже жалея о своих словах. Постепенно парни переставали смеяться, но продолжали пялиться на Чонгука, словно дожидаясь, когда он скажет еще что-то в свое оправдание, но вместо этого заговорил Джувон: - Ты странный, Чонгук. Может тебе вовсе и не девочки нравятся? Сердце мальчика забилось в два раза быстрее. Что его друг имеет в виду? Почему они вообще продолжают об этом говорить? Чон начал нервничать, понимая, как не хватает ему сейчас машины времени, чтобы просто прокрутить время назад и молча слушать все эти дурацкие разговоры о поцелуях и не возникать. - Да, точно, Чонгук ведь никогда не говорил с нами о девчонках, хотя со всеми нашими одноклассницами общается, - засмеялся Давон, подходя ближе к покрасневшему Чону, - или может это ты с ними обсуждаешь парней? Тяжело видеть, как когда-то близкие люди начинают в открытую издеваться над тобой. Они дружили с самого начала средней школы, но стоило Чонгуку сказать пару неосторожных слов, как его уже готовы призирать. Видимо Давон очень рассердился на слова друга, раз не может теперь оставить его в покое. - Не хочу дружить со странным, кто знает, что у тебя на уме, - заключил парень и показательно отошел от него на несколько шагов подальше, словно опасаясь стоять с ним слишком близко. - Мой папа говорит, что это ненормально, - брезгливо бросил Джувон, тоже демонстративно отстраняясь от Чона. О чем они говорят? Почему отходят от него как от чего-то противного и неправильного? Слезы начали подступать к глазам, намереваясь опозорить Чонгука еще сильнее. Поэтому он быстро выбежал из комнаты, теперь уже бывшего друга, стремясь поскорее оказаться на улице.***
С того момента прошло уже восемь лет, но слова бывших друзей до сих пор иногда крутятся в голове Чонгука. Все это время он говорил себе, что парни просто ошиблись, просто навыдумывали себе всякий бред, обвинив его в нем. Никогда он не хотел всерьез задумываться над их обидными подозрениями и, тем более, сомневаться в их необоснованности, но страх, что его друзья могут оказаться правы, время от времени появлялся. Чонгук начал встречаться со своей первой девушкой примерно в пятнадцать лет. Эти отношения были для него спасением, ведь они доказывали всю его натуральность. Парень никогда не признавался себе, что это не то, что ему нужно. Он так же никогда не размышлял, а что же ему тогда нужно на самом деле. Он просто жил, стараясь быть как и все парни его возраста, не выделяясь и не позволяя никому хоть как-то усомниться в неправильности его ориентации. Особенно себе. Все складывалось хорошо. Он поступил в прекрасную академию своей мечты, начал работать в баре с очень удобным графиком и нашел там себе новых друзей. Прошлое оставалось позади, переживания и сложности взросления тоже, поэтому лишний раз Чонгук не хотел погружаться в свои страхи, касательно подозрений на свою странность. А потом случился Чимин. Этот парень заставлял его возвращаться мыслями в прошлое, которое Чон терпеть не мог. И Пака тоже терпеть не мог. И художник бы все отдал, чтобы причиной ненависти были только обвинения его сестры в адрес блондина, но нет, было кое-что еще. Он заставлял Чонгука сомневаться в том, что он нормальный. Столько лет Чон твердил себе, что парни ему не нравятся, что это все просто глупые и детские обвинения из прошлого, не более. Всю жизнь он отбрасывал любые размышления на эту тему, не позволяя себе даже думать в эту запретную сторону. А тут появляется какой-то белобрысый танцор и ставит под сомнения все, во что Чонгуку так хотелось верить. И как тут его не возненавидеть? Каждая встреча с ним была словно издевательством или проверкой на прочность. Жизнь будто решила посмотреть насколько парня хватит и подсылала Пака к нему намерено, чтобы окончательно сломать хрупкие убеждения Чонгука. И он держался достойно. До этой дурацкой встречи в клубе. О чем думал Чон, когда позволил ему приехать? Зачем он вообще согласился сделать парню текилу в качестве извинения, если глубоко внутри, он считал разбитую губу танцора заслуженной? Он не хочет отвечать на эти вопросы, потому что ответов на них у него попросту не было. То, как Чимин танцевал с тем мужчиной было неправильно и сам Пак тоже неправильный. На его бедра кладут руки и прижимаются сзади, а ему это только нравится. Его ухо целуют мужские губы, а он только получает удовольствие. Почему люди свистят и смотрят на них так восхищено? Почему они не отходят от танцующих как можно дальше? И почему Чонгук никогда не сможет быть на месте этого мужчины? Разве это справедливо, что одним достается все, а другим ничего? Чон начал злиться на этого наглого мужика, на Чимина, на себя. Его раздражало видеть, то, что кто-то так легко может демонстрировать окружающим свою ориентацию. Пока он всю жизнь боялся даже допустить мысль о том, что его привлекают парни, другие могут так открыто заявлять об этом. Пока он избегал любой неправильной мысли в сторону Пака, какой-то незнакомый мужчина, вот так запросто положил на его бедра руки и притянул к себе ближе. Чонгук видел, что глаза Чимина направлены в его сторону и от этого становилось только хуже. Почему он смотрит на него, пока танцует с другим? Чон не знал, что конкретно заставило его тогда так стремительно направиться в их сторону. Все, что он хотел, это увести пьяного Чимина подальше от чужих рук и взглядов. Почему-то ему хотелось верить, что в раскрепощенности Пака виноват алкоголь, и он сам не понимает, что творит. Художник увел его подальше от всех, надеясь просто поскорее вызвать Чимину такси. Но он не успел этого сделать, потому что потерял голову от слов парня. То, что тот говорил, злило Чонгука. Его ухмылка, когда он продолжал упоминать того мужчину, была такой вызывающей. Одним своим видом Чимин словно говорил «Ты никогда не будешь на его месте», поэтому Чон стал терять контроль, а вместе с тем и остатки своих убеждений, что он нормальный. В момент, когда Чимин начал его целовать, у парня не возникло даже мысли отстраниться от него. Не сейчас, пожалуйста, только не сейчас, когда слово странный больше не давит на него тяжелым грузом. Он должен попробовать, должен узнать вкус губ Чимина, пока все страхи и детские обиды не вернулись вновь.***
Когда художник приехал домой из клуба, его мысли начали окончательно проясняться. Медленно переодевшись в домашнюю одежду, он лег в свою кровать и укрылся одеялом с головой, словно прячась от всего, что с ним произошло этой ночью. Как бы сложно ему не было прокручивать в своей голове все, что они делали в душевой комнате с Чимином, парень понимал, что в данную минуту он ни о чем не жалеет.