Калейдоскоп

«И все-таки, что теперь будет делать наставник, поняв, что его план подменить мной Дика провалился?» — задумался Алан, внимательно рассматривая двор герцога Алвы. Не то, чтобы там можно было увидеть много интересного. Сейчас он и вовсе был пустым, лошадей увели в конюшню, немногочисленные гости находились здесь же. Герцог Алва продолжал общаться с лекарем. Алан краем уха прислушивался к разговору, удивляясь такой осведомленности Повелителя Ветра. Его оказанию помощи не учили, а вот убийству с одного удара кинжалом — почти постоянно. И нужные точки на теле человека Алан знал едва ли не лучше гербов самых знатных фамилий Талига. Что теперь ему делать с этими знаниями, было непонятно. Алан в общем-то, понятия не имел, и что в целом будет с его собственной жизнью. Слишком мало информации ему давали. Нет, про то, что его намеревался взять с собой граф де Лэкдеми Алан понял, но опять-таки, давно усвоил, что практика отличалась от теории. Так что он решил пока не накручивать себя лишними вопросами. Вот очнется Дик, они поговорят, возможно, что-то и прояснится. Во всяком случае, Алан на это рассчитывал. Вот только пришедшая в голову мысль Алану не давала покоя. Он прекрасно знал, насколько страшным был граф Штанцлер, когда ставил цель и упорно стремился к ее достижению. А убийство Первого маршала Талига и вовсе было чуть не заветной мечтой бывшего кансильера. «Про его интриги наверняка знали. Почему тогда держали на этой должности?» — по привычке Алан расспрашивал самого себя, пытался ответить на вопросы, но получалось плохо. Из комнаты Дика они не уходили. Выглядел тот и правда неважно, несмотря на то, что оковы были сняты. Герцог Алва кстати, их потом куда-то унес. Вот он был, потом исчез и снова вернулся — за стремительным Вороном Алан не успевал наблюдать. И он уже почти не удивлялся этому. Алан вообще поймал себя на мысли, что не удивлялся практически ничему. Не было никаких эмоциональных сил. И даже вопросы в голове казались маленькими и незначительными. «Я поступил правильно, но что дальше?» — Алан перевел взгляд на постель Дика, поражаясь тому, что происходило вокруг. И герцог Алва и братья Савиньяки все еще находились здесь, точно были уверены в результате осмотра или в том, что Дик вот-вот придет в себя. Алан болел редко, чаще приходилось лежать после переутомления или травм после неудачного движения на тренировках. Ему делали перевязки молча, после чего оставляли наедине с тишиной. Наставник нечасто в такие дни баловал его визитами, в которых весьма красноречиво сожалел о том, что его так легко вывести из строя. — Ладно, более-менее ясно, что с Диком Окделлом произошло, спасибо Милю, — первым нарушил воцарившуюся тишину Лионель Савиньяк. — Но у меня все-таки есть вопросы к, хм, неожиданному, графу Горику. Алан посмотрел ему в глаза и едва ли не кивнул, заметив настороженность и пожалуй, что опасение. Вот это наверно, если судить по книгам, было более правильной реакцией, чем то, как среагировали герцог Алва и граф Лэкдеми. — Ли, не переборщи, — высказался граф де Лэкдеми, окинув их внимательным взглядом и приходя к каким-то выводам. — Я не думал спрашивать о мотивах поступка графа Горика. Он оказался умнее, чем думал о нем Штанцлер. Меня интересует несколько иное, — откликнулся граф Савиньяк. Близнецы переглянулись и Алан понял, что они продолжили вести между собой молчаливый диалог. — По поводу моего решения, все просто. Стало жаль Дика, о котором я слышал с детства, что являюсь ему тенью и заменой. Захотелось понять, как быть живым человеком, а не шпагой, причем, одноразовой, в руках наставника, — откликнулся Алан, когда, по его расчетам, молчаливая беседа подошла к концу. На него теперь с интересом посмотрели три пары глаз. Герцог Алва, кстати, перебрался к постели Дика и уселся рядом, зачем-то взяв его за руку, не то пытаясь так считать состояние, не то банально считая пульс. А может, изучал ожоги — Алан и не заметил их прежде, а сейчас их не было видно за тщательной перевязкой. Приятно пахло незнакомыми травами, названия которых он не знал. — Сядьте уже, стоя много не говорите. Пусть слуга принесет дополнительное кресло и вино, — герцог говорил спокойно, явно не намереваясь оставлять разговор без внимания. «Вино-то зачем?» — несколько опешил Алан от последних слов маршала. Сам он не пил совсем, наставник не считал нужным этому учить, а уж и без того загруженному Алану до вина, сидра и прочих спиртных напитков не было дела. Здесь же, похоже, едва ли не каждый разговор сопровождался дополнением. И Алан не знал, хорошо это или плохо. Он не сомневался только в том, что ему хватит, пожалуй, пару глотков, чтобы уснуть. Возможно, это и к лучшему. От интереса к себе становилось неуютно. Невозможность предсказать реакцию собеседника беспокоила. И понять, чем закончится беседа, как в книге, было невозможно — не придумали еще таких страниц для людей. — Здравая мысль, — Савиньяки явно оживились, в отличие от Алана. Алан опустился в кресло, на которое ему указали и настороженно замер, расправив плечи и не позволяя себе откинуться назад, как это сделали Савиньяки. Рокэ Алва же снова переключился на оруженосца, прикрыл глаза и было непонятно, в какой реальности он вообще находится. — Алан, здесь можно расслабиться, — от Эмиля не укрылась поза, в которой застыл в своем кресле младший Окделл. — Мне удобно, спасибо, — вежливо откликнулся тот, не слишком понимая, что граф де Лэкдеми имел в виду. Растечься так же, как они, в кресле? Вероятно, можно было бы, но пока он не мог заставить себя это сделать. — Как вы вообще попали к графу Штанцлеру? — Лионель Савиньяк решил, что стоило начать разговор, не дожидаясь вина. Его, конечно, вот-вот принесут, но не играть же в гляделки с юношей, который удивительно напоминал Дика Окделла в первые дни пребывания того в доме Рокэ Алвы. Лионель заходил к другу и имел удовольствие видеть напряженного мальчишку. — Так эреа Окделл, — удивленно моргнул Алан, недоумевая, что послужило причиной подобного вопроса. — Она передала меня, как младшего, на воспитание графу, не пожелав возиться сразу с двумя, цитирую, «противоестественно рожденными». И наставник это не говорил, выяснил почти случайно, — решил уточнить Алан. Он напрямую не подслушивал, но иногда все же позволял себе оттачивать навыки, к примеру, проникновения, на наставнике. Стоило повиснуть под окном особняка, особенно когда эр Август был напряжен, то получалось услышать любопытные вести. Правда, Алан недоумевал тому, как любил наставник поговорить вслух с самим собой — для человека его опыта это была непростительная ошибка. — У Повелителей есть способность родить наследника самостоятельно, — подал голос Рокэ Алва. — Ничего удивительного в этом нет. А Эгмонт Окделл допустил ошибку, решившись на такое в стенах с недружелюбным окружением. Алан только плечами пожал, не зная, как комментировать такое. Он привык к тому, что родился нестандартно и ничуть не чувствовал себя опозоренным. Они с Диком родились в любви, Алан это знал точно, хотя, разумеется, не мог этого помнить. — В любом случае, вы сделали правильный выбор, граф Горик, — Лионель Савиньяк прищурился, напоминая сытого кота, поглядывающего на птицу и не решившего еще, ловить ее или нет. — Эмиль вас возьмет в оруженосцы, а с документами вопросы решат без особых проблем. — Наверно, я должен радоваться, но я ни кошки не понимаю, что дальше, — Алан не стал скрывать этой мысли. — Слишком много…неясного. Не просчитать, как в книге, — пожаловался он, заставив графа Лэкдеми и Рокэ Алву неожиданно фыркнуть. — Расчеты, юноша, вещь неточнная. Спросите Лионеля, он вам подтвердит, что все попытки планировать жизнь в большинстве случаев именно попытками и остаются, — заметил герцог, ничуть не удивив Алана. — Я не понимаю эмоций, — тихо признался он, заставив собеседников как-то странно переглянуться между собой. — Когда граф Лэкдеми принял меня за Дика, он отреагировал странно. Я точно украл что-то с чужого стола и не мог это вернуть. Проговорить это оказалось одновременно и легко и почему-то тяжело. У Алана не было опыта нормального общения, граф Штанцлер редко расспрашивал, предпочитая заставлять слушать себя. И Алан привык к такому. Сейчас все начало меняться и Алан это прекрасно понимал. Но не знал, что делать лично ему. — Разберемся и с этим. И еще, Алан, — неожиданно назвал его по имени граф Лэкдеми. — Не стесняйся спрашивать то, что непонятно. Процесс твоего врастания в новую жизнь будет медленным, возможно, непростым, но это вполне можно пережить. Спустя три года ты вполне втянешься в армейский ритм жизни и освоишься. Но до этого момента задавай вопросы. — Понял. Первый, — Алан, успевший выпить половину бокала принесенного вина, ожидаемо, опьянел почти мгновенно. — Не понимаю, как вы умудряетесь пить это…непонятно на вкус а по голове дает…- язык заплетался как-то сам собой. Уснул Аллан под легкие смешки собеседников.