Калейдоскоп

«Возьми одного из наших маленьких собратьев, юный Повелитель. Станет немного ясно, что было. И покажи Ветру», — услышал Дик, когда они немного отошли от той шахматной комнаты. — «Когда придет время, приходи с Ветром, закроете лишний проход». — Ладно, — почти беззвучно откликнулся Дик, наклоняясь и подбирая вывалившийся камень из стены, чтобы тут же сунуть его в карман. Что-то подсказывало, то, что он увидит из «памяти» этого свидетеля давних событий, будет в корне отличаться от того, что он читал про Алана Святого. Они спешно двигались по широкому коридору. Судя по всему, в последние годы здесь бывал только Штанцлер и то, далеко не заходил. Для своих дел ему было достаточно и части тайного хода. И Олларию это спасло от больших неприятностей. Гвардейцы двигались следом, негромко переговариваясь между собой. Дик задумчиво почесал нос, искренне надеясь, что они не решили, что в этой шахматной зале находятся сокровища каких-нибудь древних королей. Только любопытных друзей и сослуживцев там и не хватало. Впрочем, об этом можно будет подумать потом. Им сейчас предстояло покинуть дворец и вернуться на улицу Мимоз. Дик искренне надеялся, что эра Лионеля получится спасти, хотя бы ради эра Эмиля, было видно, как сильно тот переживал. Герцог Алва отдал короткий приказ гвардейцам, те мгновенно растворились в темноте. Сами же они последовали в конюшню. Обратно Дик проследовал вместе с герцогом Алва. Как оказалось, это было не так уж и страшно, он усадил его впереди, коротко осадив своего коня. Разговаривать по вполне понятным причинам было некогда, времени и так было немного. Мысль о том, что отец дружил с отравителем причиняла боль почти физическую. Дик не знал всех подробностей взаимоотношений отца с графом Штанцлером, эром Августом больше не получалось называть даже в мыслях, но изо всех сил надеялся, что вторую сторону «друга» отец попросту не знал. «Теперь это в прошлом. Как бы хотелось спросить у отца, как он познакомился с графом Штанцлером, но увы, это невозможно», — думал Дик, пока они мчались по улицам столицы. Как герцог Алва и эр Эмиль ориентировались в этом хитросплетении, ребенок понимал с трудом, ему все казалось одинаковым, особенно в темноте. Дик ничуть не удивился начавшейся суматохе. Лионеля Савиньяка перенесли в комнатк, в которой остались сам герцог Алва и его домоправитель. Эмиля выставили, да и Дика тоже, с комментарием, нечего ребенку смотреть на все это. Судя по всему, зрелище по спасению будет не самым приятным. Кто-то из кэналлийцев отправился за личным лекарем соберано. Видимо, даже герцогу Алве понадобится помощь. Осознавать это было странно, но усилием воли, Дик отогнал эти мысли — эр Эмиль так и стоял неприкаянно в коридоре. — Идемте, эр, — вздохнул Дик, вынужденно взяв старшего младшего Савиньяка за руку и ничуть не удивился растерянному выражению, появившемуся на его лице. — Куда-нибудь. Нас позовут. Эр Эмиль привел их к себе в комнату. Дик только вздохнул с облегчением, понимая, что тут их и правда найдут очень быстро. Вот только что им теперь то делать? Не сидеть же, вежливо изучая стены и мебель. Нет, наверно, взрослые могут и так, но самому Дику было решительно неуютно от этого. Некстати вспомнилось то самое запечатанное чудовище. И камень, что ненавязчиво напомнил о себе. Они все равно ждали, так почему бы и не посмотреть, как возник этот самый зал. — Эр Эмиль, хотите взглянуть, как появилась та шахматная комната? — Дик нарушил тишину спустя некоторое время, побродив для приличия по комнате туда сюда и давая старшему младшему Савиньяку на некоторое время погрузиться в себя. — Да, пожалуй, иначе я додумаюсь…прости Дик, — виновато вздохнул Эмиль, встряхнувшись и глядя на мальчика, у которого из близких никого не осталось. Страх за Ли отбил все мозги и погрузил в некую прострацию. Ну и кто тут после этого взрослый? — Давай вот здесь, — похлопал Эмиль ладонью по кровати. Дик серьезно кивнул, расположившись напротив эра Эмиля и доставая из кармана камень. Стоило хоть немного отвлечься, раз ничем больше помочь не могут. А неизвестность самое страшное, уж он это точно хорошо знал. Камень был уложен прямо между ними. Дик положил ладони с двух сторон от него и кивнул старшему младшему савиньяку. Когда руки эра Эмиля коснулись его собственных ладоней, юный Повелитель Скал на секунду прижмурился, сосредотачиваясь. — Покажи нам, — негромко попросил Дик, не видя, с каким удивлением на него в этот момент смотрел эр Эмиль. Впрочем, тому недолго было удивляться неожиданно прорезавшейся власти в голосе ребенка. Обоих накрыло темнотой, чтобы выпустить почти в тот же самый зал. Дик и Эмиль оказались в воздухе, ровно в том месте, которое позволяло увидеть все. А зал пока был лишен и шахматной мозаики и статуй, это было обычное не самое примечательное место. Разве только глубокое озеро выделялось, на берегу которого что-то забыла овца. Недовольно блеющая, она сделала неосторожный шаг вперед, чтобы попробовать воду на вкус и мгновенно была утащена в глубину длинным светло-коричневым щупальцем. Один бульк — от животного ничего не осталось. — Ты был прав, — чей-то голос заставил Дика и Эмиля чуть сместиться. Почти в том проходе, из которого они уходили, стояли двое. И опознать в них Рамиро Алву и Алана Окделла труда особенного не составило. И дело было не только в портретном сходстве и родовых цветах…другого кого здесь наблюдатели и не ожидали увидеть. — Очистите дворец, — фыркнули рядом. — Нет, всего одно подземелье. Оно почему-то странно трясется. Ну надо же, с чего бы это? Дик слушал и с трудом верил своим ушам. Алан Оккделл, канонизированный святой, говорил совсем не высокопарно и заковыристо, как в домашних сказаниях о нем. Обычный человек, со своими горестями и сложностями. — Скажи спасибо, что тебе достался я, а не Придд. Кажется, нас ждет его родовая животинка. Из другого мира, голодная и непонятно с какими свойствами, — чуть ближе к озеру шагнул второй, в котором Дик с Эмилем опознали Рамиро Алву. Несмотря на то, что он был несколько ниже широкоплечего Алана, слабым его никто не мог бы назвать. Как и «высокомерным и способным слушать только себя», как писали все те же родовые сказания дома Окделл. — Эта спрутина явно достаточно много повидавшая, — Алан присел на корточки, приложил ладонь к земле, прислушиваясь к чему-то и присвистнул. — Не знаю как, но она тут с предыдущего Излома. Как выжила, непонятно. Но разрослась, я тебе скажу…нам надо написать завещание. Не факт, что вернемся. — Естественно, — фыркнул Рамиро. — Я еще хотел потолковать с Франциском. Печати надо ставить на кого-то, а Раканы у нас, сам знаешь, немножко вывелись. — Ну тебя, — Дик едва не вытаращил глаза, когда услышал от предка знакомое недовольное сопение. — В общем, нет у нас Раканов, — Рамиро, спохватившийся, что несколько перегнул палку, потрепал все еще сидящего Алана по голове. Сопение прекратилось, правда, не сразу. — У нас Оллар, почти коронованный. Понимаешь, к чему я клоню, Алан? — Привязать печати к коронации, — Повелитель Скал поднялся, в серых глазах плескалось облегчение. — Умеешь ты придумывать выход, Миро. Я голову всю вывихнул, думая, как бы запереть эту тварь так, чтобы не вырвалась при малейшем чихе, а здесь… — С каждой новой коронацией печати будут усиливаться, — кивнул Рамиро, никак не отреагировавший на явное дружеское прозвище. Дик, стоя на своем месте, мог только ошалело хлопать глазами. Где та откровенная неприязнь друг к другу, о которой кричала каждая строчка легенд из дома? Стало очень интересно, что же об этой истории писали в Кэналлоа. Явно не то же самое, что в Окделле. Эмиль и сам смотрел на происходящее с любопытством. Уж про Алана и Рамиро каких только легенд не писали, пьесы тоже регулярно ставили, матушка как-то их с Лионелем брала на одну такую, где они благополучно заснули и проснулись только на «торжественной казни». Потом тормошили отца, кого убили и почему, потихоньку, конечно, чтобы не расстраивать матушку. Она то хотела привить им хоть немного хорошего вкуса. Реальность, как оказалось, имела свойство сильно отличаться даже от официальных записей. А там скупо говорилось, что Рамиро Алва погиб от удара кинжалом, а Алан Окделл казнен был спустя некоторое время после его убийства. — Идем, — Рамиро Алва окинул взглядом предстоящее поле боя. — Нам еще предстоит Франциска обрадовать, взять с него парочку кровных клятв, для верности, ну и объяснить своим, что скорее всего, погибнем в ближайшее время. Даже запечатать эту тварь будет проблемно. — На все у нас есть несколько дней, — Алан хмыкнул. — Погоди, сейчас я кое-что сделаю. Статуи Абвениев разместились ровно в тех местах, что помнили Дик с Эмилем. И эффектный шахматный пол-ловушка замерцал пока набросками, не говоря уже о начавших менять цвет стенах. — И что это? — Рамиро подхватил оседавшего Повелителя Скал. — Зачем было тратить силы на…это? — Ты не понимаешь, Миро, — усмехнулся Алан, у которого из носа пошла кровь. — Пока мы с тобой будем решать вопросы, здесь сменится практически все — я притянул сюда особый камень, прочнее его я не знаю. Дополнительная защита не помешает, особенно если кто-то любопытный все же окажется здесь и попытается потрогать, что не надо. Будет шанс эвакуировать дворец, когда спрутина выберется из заточения. — От любопытных мы тоже обезопасим это место, — проворчал Рамиро, не без натуги ведя Алана Окделла в сторону выхода. — Для этого и понадобятся кровные клятвы. — Граф Лэкдеми? Герцог Окделл? — голоса откуда-то извне не позволили продолжать «просмотр». Дик вынужденно разорвал контакт и с некоторым недоумением смотрел на молодого кэналлийца, который, судя по всему и пытался их дозваться уже какое-то время. — Соберано просит зайти. Состояние графа Савиньяка удалось стабилизировать.