Калейдоскоп

До Олларии добирались без приключений. Эмиль еще умудрился пользоваться моментом и начал обучать Дика нормальной верховой езде. Несколько заводных с ними были, вот одного коня генерал кавалерии и задействовал, сочтя его подходящим для Дика. Рокэ ничуть не удивился энтузиазму, с которым Дик включился в процесс. Он не был избалован нормальным наставником, вот и пользовался открывшейся ситуацией как только мог. Плюс привыкал к наличию у самого себя старшего брата. Рокэ по себе помнил, каким было это чувство. Отец только фыркал в ответ на некоторые его заявления. Они не торопились, делая остановки. Рокэ поставил зарубку на память, раздобыть для Дика нормального учителя по фехтованию, потому как пока то, что он видел, ему, мягко говоря, не нравилось. Руку юному герцогу практически не ставили. Ну его в принципе учить не планировали, Дик остался с тем багажом, который у него был при жизни отца. Пока хвоста за ними так и не было. Мирабелла Окделл, получается, выжидала, но чего? На этот вопрос Рокэ пока не знал ответа, но все-таки готовился к возможным неприятностям. Погода окончательно испортилась непосредственно к моменту их прибытия в столице. Дика загнали в раздобытый экипаж, не хватало только ему снова простыть, особенно после недавней болезни. Рокэ не забыл сверкающие дороги из самоцветов и тоскливый взгляд маленького повелителя. Пока он не привяжется окончательно хотя бы к Эмилю, желательно не допускать его болезни. А еще стоило непременно разобраться со Штанцлером. От этого «друга семьи» Окделлов можно было ждать только окончательного пресечения рода. А в планы Рокэ гибель Дика не входило. Не для этого он его вытаскивал с грани. Рокэ почти не удивился, что, когда они оказались у него дома, Дик растерялся и принялся жаться к Эмилю. Из Надора он и не выезжал никогда, неудивительно, что он искал поддержки. А старший младший Савиньяк быстро помог Дику справиться с неловкостью. Для всех троих большой неожиданностью стало прибытие Августа Штанцлера. Этот господин редко покидал собственную-то резиденцию, предпочитая приглашать к себе. А здесь, они едва успели приехать, как кансильер объявился собственной персоной, это при том, что их взаимоотношения с Первым маршалом были весьма далеки от дружеских. «Наверняка, Мирабелла Окделл отправила ему весть. Но вот на что он рассчитывает?» — Рокэ хмурился, пытаясь разобраться в замысле кансильера. По всему выходило, что стоило его все-таки принять. Август Штанцлер появился в гостиной не один, а в сопровождении незнакомого молодого человека, судя по всему, дриксенца. Он молча отвесил короткий поклон, оставаясь возле своего, гм, патрона. — Герцог Алва я совершенно случайно узнал, что вы забрали из Надора Ричарда Окделла, — после короткого обмена приветствиями, заговорил кансильер, расположившись на диване, напротив Эмиля и Дика. Последний растерянно заморгал, удивленный такой осведомленностью. Эмиль ласково приобнял, позволяя герцогу Надора забиться к себе под бок. — Ваши прознатчики, как я погляжу, лучше чем у кардинала, — Рокэ невозмутимо смотрел на собеседника. Не просто так его принесло, это было очевидно. — Не хотите представить нам вашего спутника, граф? — Да, конечно, я был так взволнован…простите великодушно. Это мой племянник и наследник, Ансельм, виконт Штанцлер. Он только прибыл с родины и почти не говорит на талиг, — Август Штанцлер произнес несколько предложений, в которых прозвучали имена. Новоявленный наследник произнес какую-то вежливую фразу, пристально вглядываясь сначала в Рокэ, потом в Эмиля и Дика. На юном герцоге он задержал свое внимание чуть дольше, но все-таки отвел взгляд, уделив все свое внимание стене напротив. Рокэ позволил себе ответить таким же пристальным взглядом. На вид чуть младше Эмиля, но разница была незначительной, год-два не больше. Было или нет внешнее сходство, Рокэ было сложно судить, да и родство не по этому признаку определяется. Тот факт, что Штанцлер притащил своего наследника сюда выглядел откровенно странным. Не тот уровень отношений у них был. Или этот визит должен был принести очередной сюрприз? Непонятно. Рокэ произнес положенные этикетом фразы, наблюдая за этим самым Ансельмом, пытаясь подловить его на знании талиг. Но пока безуспешно, новоявленный виконт со скучающим видом рассматривал стену. — Я вам благодарен, герцог Алва за проявленную заботу по отношению к ребенку, который так рано потерял отца, — вновь заговорил Август Штанцлер. Только что платок к глазам не поднес. Рокэ внимательно слушал, хотя очень хотелось поморщиться и выставить незваного гостя. Он бы так и сделал, но надо же было понять, для чего кансильер явился сюда. От перечислений страданий Дика Рокэ едва не зевнул. Сам «юный обладатель невыносимых обязанностей» уже задремал, уткнувшись носом в Эмиля. Старший младший Савиньяк и сам уже зевал, только усилием воли не следовал примеру младшего брата. Рокэ же было интересно, когда словесный поток кансильера все-таки закончится. Его племянник как стоял за диваном графа Штанцлера, так и продолжал стоять, на лице не отображалось ничего. — Кансильер, речь, несомненно блестящая, но Дик уже спит, — что характерно, терпение лопнуло у Эмиля, он и не дал Августу Штанцлеру зайти на четвертый круг. — Да, самое время перейти к делу, — Рокэ и сам потянулся в кресле. Вызывать слуг и предлагать гостям что-то выпить, он не собирался. — Вы же не просто так явились, граф. — Герцог Алва, граф… Лэкдеми, — титул Эмиля кансильер назвал с откровенной запинкой, он был одним из тех, кто постоянно путал близнецов. — Вы правы. Но я не мог не выразить благодарности. Герцогиню Мирабеллу, впрочем, тоже можно понять, ведь наш Ричард, увы, не ее сын. Герцог Эгмонт совершил такое ужасное предательство… — Он обеспечивал наследника своему роду и сделал это, хочу заметить, по любви, иначе ничего бы не получилось, — перебил его Рокэ. — Давайте уже заканчивать со словоблудием. Гости моего дома хотят уже отдохнуть. Более прямого намека Рокэ дать не мог. Разве что в лоб заявить резкость и выставить, наконец, этого лжеца и интригана. — Ох, герцог Алва, вы, как всегда, прямолинейны, — покачал головой «старый и больной», в глазах которого на пару мгновений мелькнул и пропал опасный огонек. — Я хотел бы забрать Ричарда Окделла с собой. — Чего? — Рокэ ожидал всего, но вот такого — нет. Он искренне полагал, что у Штанцлера наглости не хватит, но, как оказалось, ошибся. — С какого ызарга? — Только рискните сунуться, — вспыхнул проснувшийся Эмиль, сверкнув глазами. — У нас будет новый кансильер. — А вы, граф Лэкдеми, за мое убийство отправитесь в Багерлее, а потом на плаху, — немедленно парировал Август Штанцлер, ничуть не напуганный угрозой. — Объяснитесь, — вмешался Рокэ, понимая, что за Эмилем не заржавеет, своих старший младший Савиньяк готов был защищать ценой собственной жизни. А им с Лионелем его в Багерлее только и не хватало. — Вы кто вообще такой, что требуете себе герцога целой провинции, как какую-то вещь? — У меня есть приказ Мирабеллы Окделл, как опекуна мальчика, забрать его и сделать достойным человеком, — граф Штанцлер не повел и бровью. — А еще, ее же письмо, вы похитили неуравновешеннного ребенка с фантазиями из родного дома. — Это с каких пор герцог Окделл неуравновешенный? — Рокэ с трудом сдерживался, чтобы не ударить этого лиса, который вот только сейчас показал свое истинное лицо. — А вы не знаете? Ну конечно, где бы вам… Еще после гибели отца Ричард Окделл начал говорить нездоровые вещи о камнях, утверждать, что может с ними общаться. Официально засвидетельствовано в Надоре герцогиней Окделл, графом Лораком, графом Рокслеем и несколькими другими достойными людьми, — от улыбки Августа Штанцлера Рокэ непроизвольно стиснул кулаки, а Эмиля удерживал от убийства мирно спящий Дик, обнявший брата и никак не реагировавший на то, что начало твориться в комнате. — Это было ударом для нас всех, — продолжал вещать Штанцлер, а ошеломленный Рокэ пытался понять, с каких пор нормальные повелительские способности стали считаться признаками начала душевной болезни. — Такому герцогу присягу принести невозможно без опекуна. И герцогиня Окделл милостиво согласилась принять мою помощь в этом непростом вопросе. — И кто же все это фиксировал? — процедил сквозь зубы Рокэ. — Разумеется, герцогиня Окделл. Другой власти в Надоре нет и не будет, ведь у юного герцога официально нет никаких родственников, — прищурился кансильер. — И если вы мне не отдадите мальчика, я буду ходатайствовать супрему Придду. — Значит так, — резко поднялся с места Рокэ. — Дика Окделла я вам не отдам, тем более под таким предлогом. А к супрему обратимся несомненно, зафиксируем и родню мальчика, и абсурдность ваших обвинений. Ричард Окделл — полноправный Повелитель Скал, а никак не больной. Так что, не сомневайтесь, процесс будет начат в ближайшее время. — Жаль, что вы решили так поступить, — Август Штанцлер поднялся на ноги и наигранно вздохнул. — Будьте уверены, герцог, что я не отступлюсь. Душевнобольной ребенок, рожденный противоестественным путем, ничего наследовать не может. До встречи на процессе, если он, конечно, понадобится. Рокэ вынужденно сдвинулся, не давая Эмилю кинуться на Штанцлера. Тихие ругательства его ничуть не удивили, в отличие от кансильера, который спешно ретировался к двери, вместе с не менее растерянным племянником. Рокэ обернулся вовремя, чтобы обнаружить полыхающий в прямом смысле диван. Август Штанцлер выбил Эмиля Савиньяка из равновесия настолько, что пробудил начало инициации. Только Дик явно не чувствовал жара, доверчиво прильнув к горящему в прямом смысле слова брату. — Эмиль, кинжал, — смог отреагировать Рокэ, спешно хватая колокольчик. — Хуан, бочку с водой быстро. Он бы полюбовался, как пламя с друга переходит на кинжал и уходит в окно, чтобы удариться в забор, чуть чуть не зацепив экипаж успевшего удрать кансильера. Но времени на это не было, нужно было усмирить огонь и убедиться в целостности обоих.