Калейдоскоп

Карлос Алва проводил тяжелым взглядом уходящего кансильера. Очень хотелось зарычать, обернуться и оторвать голову этому ызаргу, но увы, о своей безопасности Штанцлер позаботился. Кандалы привычно впились в кожу рук и шеи, напоминая о невозможности сменить обличье. Пару лет назад Карлос бы кинулся на дверь, пытаясь ее выбить, но сейчас остался на месте, прожигая ее бессильным взглядом. Ситуация, в которую он попал, была из тех, что не пожелаешь и врагу. То, что оборотней не любят, отец повторял ему постоянно. Карлос учился быть осторожным, но так трудно было это делать в Кэналлоа, где детей соберано искренне любили. А за пределами родного дома Карлос оказался только когда пришло время отправляться в Лаик. Отец уверял, что так будет безопаснее, и юноша верил, пусть и недоумевал. Он был уверен, что отец слишком сильно перестраховывался. Вздохнув, Карлос отогнал от себя воспоминания. Он во многом был сам виноват… недооценил угрозу, не проявил бдительность. А волчье чутье не могло подсказать, кто лгал, а кто говорил правду. А предположить, что в ближний круг герцога Ноймаринена Штанцлер сможет подсунуть своего человека… Такого никто из оборотней предположить не мог. Слишком невероятно это звучало. «Что же, вот и получил я клетку», — молодой Алва привычно уже обошел всю комнату, касаясь ладонью стен. Толстые, крепкие, они могли бы покориться лишь носителю крови Повелителя Скал, а не ему, сыну Повелителя Ветра. Да, ему приносили книги новых писателей. Совсем на стенку не приходилось лезть. Плюс Штанцлер временами вел с ним разговоры, в которых раскрывал некоторые свои планы, занятый восхвалением собственной персоны. Он же и рассказывал новости, приходящие к нему слуги оставляли книги, еду и напитки, после чего спешили за дверь. Время от времени Карлос видел охраняющие жесты в свой адрес. Боялись его вполне искренне и восхищались господином, заковавшим «исчадие Леворукого» сюда. Никакие титулы и имена этих людей не волновали. Покружив по комнате, признав в очередной раз собственное бессилие, Карлос уселся на кровать. Тяжелая дверь не позволяла напрямую услышать, но он почти не сомневался, что охранники с облегчением вздохнули. Репутация у оборотней была такая, что даже без оборота, лишенного оружия, его боялись. Алва привычно покосился на руку. Перевязку Штанцлер ему делал всегда, хотя прекрасно знал, что в подобном не было необходимости. Кровопускание в таком незначительном количестве ослабить взрослого волка-оборотня точно не могло. Напрямую кансильер говорил о предназначении его крови всего пару раз. И то не стремился пускаться в откровенность, словно опасаясь чего-то. Но Карлос и по оговоркам Штанцлера успел понять, что он действует далеко не в одиночку. И эти неизвестные личности намерены сделать все, чтобы устранить оборотней. И приближение Излома их ни капли не смущало. В первое время Карлос бесновался, пытаясь найти выход. Бывало так, что он сбивал себе в кровь костяшки пальцев, хотя и понимал — там, за дверью, наверняка стоит отряд, вооруженный десятком винтовок. Против десяти пуль не выстоять ни одному оборотню. Вот только дверь так ни разу и не поддалась. А со временем Карлос осознал — так сбежать у него точно не получится. И еще неизвестно, на что способны эти серебряные кандалы, сжимающие шею, запястья и ноги. Они точно были не из чистого серебра, созданы непонятным образом, но держали сильно. Карлос за эти годы так и не нашел ни единого слабого места. Хорошо, что еще приносили книги. Карлос понятия не имел, куда их потом девали, но вряд ли выбрасывали. Скорее всего, оставляли в библиотеке Штанцлера, максимум, дарили кому-нибудь. Карлос писал на листах некоторых из них послания, но никто на них не отреагировал. Значит, они оставались в доме кансильера. Можно было бы сдаться, но Карлос упорно писал на кэналли то, что ему рассказывал Штанцлер. И о себе тоже писал в паре слов, но было намного важнее, чтобы вся важная информация все-таки оказалась в нужных руках. Пусть на это и потребуется время, не мог Штанцлер держать все эти книги у себя. Пусть маленький, но шанс на их уход из его библиотеки, все-таки оставался. А дальше на все воля Анэма. Вот и сейчас юноша достал карандаш и принялся за чтение. Очередной поток информации ложился на поля. За эти годы Карлос научился писать мелким убористым почерком, чтобы не привлекать внимания своими посланиями. А так мало ли, он отмечал интересные моменты в книге. Все равно у него не было другого развлечения. Как он и предполагал, на него не обращали внимания. Вошедшие в комнату слуги снова оставили на столе несколько томов. Еда в этот раз была привезена на небольшом столике. Даже не поднимая глаз, Карлос ощущал чужой страх. До сих пор он не мог понять, как же именно оказался у Штанцлера. Они с сеньором и его людьми вступили в битву с неожиданно прорвавшимися тварями неподалеку от Ноймаринена, это Карлос четко помнил. И на тот момент он сражался в волчьем облике. Действовать приходилось быстро, твари не давали и минуты, чтобы передохнуть. Людям доставалось сильнее всего, все-таки они не могли похвастаться скоростью реакции. Карлос старался прикрывать и чуть задержать существ. В горячке боя боль от укусов и неосторожных ударов людей герцога Ноймаринена не замечалась. Все напоминало вихрь, неотвратимый и стремительный. Такой иногда появлялся на море в Кэналлоа, люди всегда стремились отступить, увести корабли в ближайшую безопасную гавань. Ведь встретиться с ним напрямую означало гарантированную гибель. Вздохнув, Карлос привычно уже закончил предложение. Когда наступила темнота, он толком и не помнил, привычно выдвинулся на передний край. А очнулся уже человеком, которого везли непонятно куда в закрытой телеге. Боль от ран и слабость от потери крови не позволили Карлосу среагировать вовремя, о чем сейчас он очень жалел. Да, и тогда тоже на нем были кандалы, но все-таки они были в дороге. Было больше шансов вырваться и привлечь к себе внимание семьи и сородичей. Но, увы, тогда в голове шумело так, так что Карлос оставил все, как было, надеясь поправиться и освободиться. «Захватить меня точно помогли, но кто именно? За все эти годы Штанцлер ни разу не упомянул своего помощника», — вздохнул Алва, с трудом удержавшись, чтобы не почесать руку. Рана заживала, и процесс этот был ему уже привычным. Карлос был рад, что юных волчат удалось увезти в безопасное место. Но сам факт открывшейся охоты на детей настораживал. Понятно, что Штанцлер прибегал к помощи наемников, но было еще нужно найти смельчаков для такого задания. Был вариант, что платили им существенно, но вот зная кансильера, Карлос сомневался, что он направо и налево тратил деньги. А среди наемников за обещания выполнять работу никто не брался. Особенно настолько рискованную. «Возможно, использовалась какая-то магическая привязка», — мысль Карлоса не порадовала. Он бросил взгляд на свою перевязанную руку и нахмурился. Штанцлер очень расплывчато делился планами, значит, у него пока так ничего и не получилось. Это радовало, но понимание того, что отсюда надо как-то выбираться, только крепло. Другое дело, что пока у Карлоса не было никаких идей, как это сделать. Да, он старался писать послания в книгах, но судя по всему, они просто не доходили до того, кто мог бы прочитать кэналлийский. И с этим он ничего не мог поделать. Приходилось ждать и искать все-таки способы, как дать о себе знать. Карлос не сомневался, что попади его послание в руки Рокэ, очень быстро в особняке кансильера перевернули бы все. Но это, к сожалению, было из области несбыточных желаний. Алва привычно пробежал взглядом последние строчки текста. Здесь, как и всегда, раскрывалась очередная счастливая история. Враги побеждены, прекрасная принцесса или кто она там, замужем за тем, кого выбрала сама, растут дети, интриганы казнены или сосланы. Все, как и полагалось быть в любой книге, не претендующей на серьезность, а призванной позволить человеку отдохнуть, чуть-чуть пощекотав себе нервы. Он проглотил ее, по сути, не вчитываясь толком. Пожалуй, спустя пару часов он не вспомнит даже имен героев. Но это и не требовалось. *** Рудольф Катершванц вел сородичей по длинному серебряному тоннелю. Тропа в этот раз выглядела именно так, она проходила сквозь некоторые заслоны и вероятные ловушки. Старший Катершванц чувствовал, как что-то время от времени прощупывало их, но пробиться было не в состоянии. Какой сюрприз встретит на том конце — вопрос, ответ на который они получат в самом ближайшем времени. Волки настороженно дергали ушами. Они все привыкли ходить по тропе Катершванцев, но сейчас помнили, как непросто далось ее открытие Рудольфу. И в головах оборотней бродили самые разные версии того, куда они скоро доберутся. «К Леворукому в гости» — такое проскакивало не в одной волчьей голове. Время привычно на тропе словно замирало. Они могли идти с равной вероятностью как несколько минут, так и часов. Все-таки сказывалась неизвестность выхода. А он, судя по расчетам Рудольфа, неумолимо приближался. — Готовьтесь, мы есть выходить, — предупредил Рудольф, раскрывая переход и первым выныривая… непонятно где. Комната была достаточно широкой и богато обставленной, что навевало на определенные размышления. Впрочем, пока приглядываться времени не было. Оборотни выходили стремительно. Чутье подсказывало, что Эгмонта искать стоило за соседней стеной, но волки не спешили, напряженно принюхиваясь. Никому не улыбалось нарваться на арбалетный болт или какую другую ловушку. А они почти наверняка тут были. Что несколько удивляло — так это отсутствие охраны. Судя по обилию запахов — люди здесь бывали и достаточно регулярно. Внезапно решили исчезнуть именно сегодня? Непонятно. Первым в человека перекинулся Арно. Эта не вычурная роскошь казалась ему знакомой. Либо слышал он что-то об этом месте, либо, вероятнее всего, читал — что лично не был, в этом он был уверен. — Мы есть непонятно где. И как быть с Эгмонт? Он недалеко, но не ловушка ли это? — Рудольф смахнул со лба пот. Тропу он был вынужден закрыть, от напряжения подрагивали руки. — Если бы я хотел, барон Катершванц, то несомненно, это было бы ловушкой, — на звук этого голоса обернулись все присутствующие. Вальер Придд и Арлетта Савиньяк вздыбили шерсть, и прижались к полу, готовясь к обороне. Арно сдвинулся так, чтобы прикрыть друга, лишь спустя несколько секунд осознав иронию ситуации. Король Гаунау смотрел на новоприбывших с откровенной насмешкой. Он успел вывезти раненого герцога Окделла в одну из своих резиденций, чтобы не поднимать ненужных кривотолков в столице. Брать за него выкуп он не собирался, помня о древних связях. Но и привлекать лишнего внимания к неожиданному гостю. который пусть медленно, но все же восстанавливался, он не хотел. Позаботился только, чтобы абы кто сюда не проник, невольно усложнив Катершванцу задачу. Побледневший Рудольф плотно сжал губы, но уже понимал, что ничего сделать не получится. Король Хайнрих находился в своих владениях, в отличие от них. И с этим медведем еще предстояло договариваться.