Калейдоскоп

Арно с некоторым недоумением смотрел на ментора, прервавшегося на полуслове. Серые глаза чуть заметно сверкнули, словно он внимательно прислушивался к чему-то. Впрочем, это наваждение длилось всего лишь несколько секунд. И младший Савиньяк снова с упоением погрузился в неожиданно оказавшееся интересным прошлое. Предыдущие наставники по истории и половины не рассказывали так интересно. Ну а что ментор на секунду подобрался, так за ним такое и раньше водилось от слишком громких звуков. Ничего особенного. На сегодня его занятия заканчивались именно историей. Поэтому Арно и не спешил на обед, хотя и успел несколько проголодаться. Поесть он всегда успеет, а вот послушать ментора теперь доведется лишь через несколько дней. Историю ему не ежедневно преподавали. Поэтому, когда рассказ о славных деяниях предков нынешних Повелителей был закончен, подросток с сожалением вздохнул. Ему нравилось узнавать новое не в пыльных книгах. Наставник рассказывал так, словно сам был свидетелем тех далеких времен. И это завораживало. — До встречи через пару дней, юный Савиньяк, — Луциан потрепал его по голове, умело скрывая беспокойство. Он уже знал, что в поместье привезли юного Повелителя Скал. И пусть Луциан его пока и в глаза не видел, камни и собственное обостренное чутье подсказывали — этот юноша может вспомнить семейное проклятие. Сам того не желая, разумеется, первоначального осознанного оборота у Окделлов не происходило с времен его собственных детей. Слишком уж заковыристое проклятие обрушил на их род Лит. Собственно, некогда Луциан сам этому поспособствовал. Когда он узнал, что случилось в столице, он спустился к алтарю предка и вызвал его — тогда это знание было доступно. И перегнул палку. — Мы не можем уследить за всем, — Лит сверкал глазами так, что будь на месте Луциана кто-то другой, давно бы вжался в пол в коленопреклоненной позе, в надежде успокоить разбушевавшегося Владыку Скал. — Ты хоть понимаешь, что такое Ожерелье? Люди же во всех мирах разные… — А чем Ринальди заслужил то, о чем говорят? — Луциан шел напролом, ничуть не боясь Лита. — Где справедливость? — Так тебе ее хочется? — сузил глаза старший из Четверых. — Так получай. Нет тебе отныне пути в Лабиринт. А мой дар теперь станет проклятием потомкам. Лишь те, кто переживет достаточно, сменит вторую ипостась. И первый оборот может стать кровавым… если ты не вмешаешься и не обучишь. Будешь жить и смотреть, как не меняются люди. Заодно и за бусиной присмотришь. Прошла практически тысяча лет, а Луциан до сих пор помнил тот безобразный скандал. И к собственной горечи, признавал правоту Лита. Люди не менялись. Были благородные, но их было ничтожно мало по сравнению с иными, кто жил ради выживания своего и близких. И вот они не стеснялись идти на любую подлость. Видел Луциан это… видел и старался вмешаться. Получалось, правда, это у него далеко не всегда. Чутье подсказывало, что необходимо было наблюдать. Но Луциан не стал напрашиваться и задерживаться в поместье. Жил он не так уж и далеко. Ночью выскользнуть во второй ипостаси ему было гораздо сподручнее. А миновать охрану Повелителя Ветра, несмотря на всю их подготовку, он сумеет. Все-таки такой опыт переплюнуть было крайне непросто. Луциан потрепал ученика по голове, в который раз удивляясь тому, как он все-таки получился. Дитя эориев Молний, с ног до головы пропитанный силой Скал. Интересно было бы понять, что сподвигло на такое прежнего Повелителя, но Луциан не торопился с вопросами. Это он давно уже плюнул на все сословные условности, а вот для людей это все по-прежнему было важно. И прощание в исполнении юного Арно заставило Луциана потрепать его по голове. Он давно привык к потерям, но внутри все равно ныло что-то острое каждый раз, когда очередной человек, к которому он умудрялся привязываться, уходил в Лабиринт. Сколько таких невидимых шрамов было, Луциан давно потерял им счет. Надорэа неторопливо покинул поместье Савиньяков. Он намеревался вернуться ночью, отследить состояние потомка. Камни предупреждали об инциденте, которые люди решили своими силами. Но вот только он, похоже, повлиял на состояние юного Повелителя Скал. Даже через несколько комнат Луциан чувствовал близость оборота, и это вызывало у него недоумение. День-два, максимум неделя — юноша может очень неприятно удивить. Пусть безумие продлится всего несколько часов, потом он будет вполне обычным оборотнем, каких много было в семье. Но именно это первое время могло стать угрозой для тех, кто привез его сюда. Напуганный волчонок-подросток представлял из себя серьезную силу. «Придется заглянуть к нему в спальню. Как он умудрился накрутить себя до такого? Раньше Окделлы все-таки переходили возраст оруженосцев, прежде чем менять облик. Предательство друга, неудачная любовь, непростые дела на службе — все это становилось обычно катализатором», — рассуждал Луциан, проходя мимо кэналлийцев. Их настороженность его ничуть не удивила, но препятствовать ему покидать поместье не стали. И это бывшего Повелителя вполне устраивало. По-хорошему, стоило заглянуть еще в Эр-При. Луциан только сейчас, сидя с Арно за его книгами по истории, осознал, что он, конечно, перебил всех незадачливых представителей ордена, но ритуал был проведен. Неправильно. И один Лит знает, что теперь пойдет не так. Стоило бы лично проверить. «То года спокойствия, то уже не уверен, куда бежать», — усмехнулся мужчина, прикидывая, не привлечь ли ему сюда «собрата по несчастью». С Ринальди они общались неоднократно, пусть бывший Ракан многое забыл. Прошлое осталось в прошлом, а сидеть за бокалом вина с ровесником было неожиданно приятно. Были моменты, которые обсудить можно только с ним. Никто иной попросту не поймет. Вот и прикидывал Луциан свои дальнейшие действия. И вроде бы, должен справиться сам, а с другой стороны десяток лет назад Ринальди жаловался на скуку. Чутье подсказывало, что здесь про это можно было забыть. *** — Таких зверей я в Эр-При не встречал, — задумчиво обронил Лионель, когда они отправлялись в поместье, забирать Эмиля. Тот вполне успешно отвлекал вдову рассказами про матушку и обещал непременно передать ей несколько писем, которые госпожа Эпине передала ему лично в руки. — Судя по форме лапы — волк, но вот размеров каких-то легендарных, — фыркнул Рокэ, которому все это и самому не слишком-то понравилось. Он, разумеется, слышал о проклятых, на себе порой ловил опасливые шепотки, но все же лично видеть таких существ не доводилось. Лионель только головой покачал. У них даже в сказках о таких не говорилось. А монахи прибыли сюда явно не для того, чтобы поверять слухи, они точно знали, что призвать существо возможно. Вот только в их ритуале явно что-то пошло не так. И Лионелю очень не нравилась вероятность, что создание осталось поблизости. Поди разбери, кем именно оно будет питаться. Такой волк легко мог открыть охоту на людей и потом начнутся слухи сомнительного характера. Этого допускать не хотелось. — В Эпине он, может, не задержался, но что-то так или иначе придется делать, — нарушил он повисшую было тишину. — Усилим охрану, — Рокэ пожал плечами. — Обсудим это уже вечером, когда любопытные уши мальчишек не будут болтаться поблизости. Если они уже познакомились и спелись, нас ждут веселые времена. Рокэ бы сейчас очень удивился, узнав, что Дик и Арно только недавно обменялись правильными приветствиями за обеденным столом. И порядком уставший от недавних событий Дик не спешил реагировать на привычное обаяние Арно. Лишь на дне серых глаз время от времени вспыхивали и гасли искры — он вежливо слушал, но давалось ему это с трудом. Хотелось забиться куда-нибудь в угол и не попадаться на глаза никому. Но увы, это было невозможно, приходилось терпеть. Эмиля забрали с некоторым трудом. Герцогиня Эпине что-то обстоятельно ему рассказывала, тот хмурился и кивал. На усталом лице бедной женщины мелькало подобие улыбки, и она отрицательно качала головой на осторожные слова собеседника, что это все — не нормально. — Что еще произошло? — поинтересовался Лионель, когда они, наконец, двинулись в сторону дома. — В последние две недели герцогиня начала общаться с Мишелем и Сержем, — Эмиль выглядел непривычно мрачным. — На мой вопрос о выходцах, она качала головой и объяснила, что ее дети просто, наконец, вернулись домой, чтобы не оставлять ее одну. Я пытался ей объяснить, что в живых остался один Робер, и тот сейчас находится в Агарисе, но меня не услышали. Но хоть матушке стопку писем передала герцогиня, сообщив, что слугам доверить такое ответственное дело не может. — Что-то мне это все нравится все меньше, — нахмурился Рокэ, внимательно выслушав Эмиля. — Могу сказать одно — выходцев бы мы сейчас все ощутили. На стенах после их визитов остается иней, который долго не тает. — Придется еще решать этот вопрос, — нахмурился Лионель. — Надеюсь, хоть в Сэ за время нашего отсутствия все спокойно. Но Лионеля ждало разочарование и здесь. Обстоятельный доклад кэналлийцев оказался для троицы полной неожиданностью. Матушка же придержала Лионеля с Эмилем, переключив на другое. Близнецы поняли почему — притихший на диване Дик слушал Арно, который рассказывал гостю, что он недавно выучил. Время от времени он втягивал голову в плечи, погруженный в свои невеселые мысли. Арно тут же переключился на братьев, оставив в покое Дика, который вяло проводил его взглядом. Он практически ничего не запомнил из рассказа виконта Сэ. Рокэ уселся рядом и потрепал подростка по голове. Его ничуть не удивил тоскливый взгляд мальчишки, покушение на себя в доме Савиньяков он никак не ожидал. Тем более, что все произошло настолько внезапно. И с этим наверняка сейчас разбираются кэналлийцы, Рокэ в этом не сомневался. Но юному Окделлу от этого точно легче не стало. Он нашел, за что ему еще можно начать винить себя. И как его переубедить, Рокэ не имел пока ни малейшего представления.