Калейдоскоп

Алваро проснулся позже обыкновенного. События минувших дней вымотали его куда сильнее, чем он предполагал. Поэтому вместо привычного подъема с рассветом, он поднялся ближе к обеду. Таким соней он не был с юности. Впрочем, стихия не дала ему погрузиться в воспоминания. И отвлечься на мальчишек, которые почти наверняка только приходили в себя, получив свой горичник, тоже не получилось. Прислушавшись к ветру, Алваро смог только удивленно вскинуть брови и направился в покои проснувшегося уже как час назад гостя. Крайне редко соберано Кэналлоа ошибался. И это было очень неприятным чувством, уж себе Алваро никогда не врал. Еще ночью он был уверен, что наследник Окделлов спокойно дождется, когда его первый отец вместе с Рудольфом Катершванцем, Савиньяками и его младшим сыном доберется до Надора. Торопиться, как оказалось, умели не только Алва. О чем ему стихия очень ехидно и сообщила, стоило Алваро одеться. На несколько десятков секунд соберано застыл на месте, словно превратившись в собственную статую. Только легкий смешок стихии заставил его встряхнуться. Еще стихия сообщила, что и Карлос возвращался домой. В ближайшие несколько часов наследник рода Алва окажется на пороге и похоже, будет вынужден подождать какое-то время, пока Алваро разберется с юным Окделлом, которому, похоже, захотелось стать уникальным в своем роде. Дитя Скал и Молний, пусть и младшей их ветви, рожденный в доме Ветра — ну кто мог похвастаться подобным? Алваро был уверен, что этот ребенок будет единственным в своем роде ближайшие несколько десятков лет. Эгмонта Алваро застал в состоянии крайней задумчивости. Герцог Окделл внимательно смотрел на стоявший у прикроватной тумбочки колокольчик, словно тот мог вот-вот исчезнуть… или переместиться поближе. Время от времени Повелитель Скал тяжело вздыхал, явно прекрасно осознавая ситуацию. Взгляда от колокольчика, впрочем, упорно не отводил, похоже, пытался решить, что делать дальше. — Доброго дня, герцог Окделл, — привлек к себе внимание Алваро, ничуть не удивившись тому, что гость слегка вздрогнул. Кажется, он погрузился в размышления глубже, нежели казалось на первый взгляд. — Что же, предлагаю на время отложить в сторону учтивость. Все-таки не каждый день в доме Ветра появляется на свет дитя Скал. Эгмонт несколько смущенно вздохнул, изо всех сил стараясь не теребить одеяло. Стены особняка начали шептать о неизбежном еще час назад, но он тянул, как последний болван, надеясь, что обойдется. И ладно бы, проходи он в первый раз подобное, можно было бы списать на неопытность. Но тут он сам себе находил прячущего голову под крыло сокола. И насмешливо-встревоженный взгляд хозяина особняка был вполне оправдан. — Вы правы, герцог Алва, — Эгмонт заставил себя говорить, и едва не поморщился, услышав собственный голос. — Полагаю, меня ждет сонное зелье? — И осмотр опытного лекаря, — Алваро не собирался работать в одиночку. Чутье подсказывало, что лекарь семьи непременно понадобится в этом непростом деле. И лучше обо всем позаботиться сразу же. — Ложитесь и думайте, не знаю, о Надоре, — усмехнулся он, беря в руки несчастный колокольчик. Легкий звон прозвучал и стих. — Или о том, что Арно оторвет мне голову и будет прав, — проворчал Эгмонт, откидываясь на мягкие подушки. Более нелепого способа найти неприятности на голову надо было еще поискать. Эгмонт и сам это сейчас признавал. В результате сложилась крайне непростая ситуация. Он помнил, сколько пришлось лежать после появления на свет Ари, и сейчас как минимум рисковал на три недели застрять здесь. Герцог Алва ничего не скажет, но его взгляд мог быть очень выразительным. Впрочем, его собеседнику было не до разговоров об эгмонтовой глупости. Ограничившись насмешливым взглядом, Алваро взялся за дело. По его приказу, слуга отправился за личным лекарем семейства Алва. Сам же он, посоветовав герцогу Окделлу приготовиться, временно вышел из комнаты. На подготовку и ему требовалось время. Камни зашептали ободряющие слова. Вот уж кто в способностях владельца особняка не сомневался. Эгмонт наслушался интересных подробностей о спасении многочисленных незадачливых дворян разного толка. А Эгмонт и вовсе стал не первым Повелителем, кого Алваро когда-то латал. Камни поведали ему занимательную историю из молодости нынешнего герцога Алва и герцога Придда. На время герцог Надора даже забыл о… собственном положении, слушая, как тогда еще маркиз Алвасете вытаскивал из графа Васспарда не самый нужный предмет. Шальной болт от арбалета вошел в мягкие ткани в таком месте, о котором в обществе обычно не говорят. Только появление Первого маршала в компании лекаря отвлекло Повелителя Скал от занимательного рассказа стен. Да и внутри болезненным толчком напомнили, что отвлекаться ему все-таки не стоило. Пусть сейчас все от Эгмонта, в общем, не слишком-то и зависело. В этот раз сонное зелье было не таким уж омерзительным на вкус — кэналлийцы, похоже, знали свое дело куда лучше остальных врачей Талига. Во всяком случае, плеваться, морщиться и ворчать Эгмонту не захотелось. У него всего лишь стали тяжелыми веки, а дальше наступила знакомая уже темнота. — Можем приступать, — Алваро Алва выждал необходимое время, прислушиваясь к стихии. Инструменты располагались в зоне досягаемости, случайностей быть не должно. Молчаливый лекарь только склонил голову. Оспаривать приказы своего соберано он не собирался, признавая личное мастерство Алваро в области хирургии, да и не только. Слуги уже предупредили младшего господина о том, что должно было начаться в ближайшее время. Рокэ, на его счастье, успел выпить горичник и принял новости на трезвую голову. А Рудольф Катершванц, когда ему сообщили, нервно дернул бровью и попросил перо, чернила и бумагу. Необходимость письма в Надор была уже вполне очевидной. Официальное приветствие написать труда не составило. Сложнее было Рудольфу не сбиваться с родного языка на талиг — волнение сказывалось. Полюбовавшись тем, что получилось, он покачал головой и взял чистый лист — переписывать. Они с Эгмонтом и ребенком совершенно точно застряли здесь на пару недель. Стоило Рудольфу поставить точку и отложить в сторону перо с чернильницей, особняк заметно тряхнуло. Волна силы прокатилась по всей столице, вызывая недоумение у людей и небольшие неприятности — посуда, цветочные горшки и другие бытовые мелочи так и норовили упасть с привычных мест. — Значит, все начаться, — подобному явлению Катершванц не удивился, Надор так же потряхивало, когда на свет появлялись старшие сыновья Эгмонта. До Торки тоже доходило, особенно при появлении Рихарда — наследник, как-никак. Они с Зигфридом тогда находились в Надоре вместе с Арно — тот тогда разрывался между Сэ, где уже родился их с Арлеттой общий ребенок, и Надором. Дождавшись, пока письмо высохнет, Рудольф привычно сосредоточился — запечатанное послание упало в самый центр стола в кабинете Эгмонта. Рудольф смог отправить его так, чтобы оно не свалилось, сказывалась обширная практика. Закрыв небольшую тропу, он выдохнул и отправился на первый этаж, справедливо решив, что пока лучше подождать там. В гостиной Рудольф нашел порядком взбудораженных Лионеля и Эмиля Савиньяков. Старшие сыновья Арно заметно нервничали. И словно откликаясь на это особняк неожиданно ощутимо так дрогнул. Подскочили даже кресла, одно из которых рухнуло набок. На нем, впрочем, никто не сидел. — Как любопытно, — Рокэ, появившийся в комнате одновременно с Рудольфом, устоял на ногах. И даже не выронил бутылки, за которыми лично спускался в фамильный погреб. — Интересная особенность. — Так быть и прежде, — отозвался Рудольф, поднимая упавшее кресло и садясь в него сам. Две пары глаз тут же посмотрели на него. Только Рокэ делал вид, что ему это все не очень интересно, но все-таки прислушивался к разговору. Новая волна дрожи прокатилась по столице. Кое-где появились небольшие трещины, но пока они не мешали всадникам и пешим. Некоторые люди с трудом удерживали равновесие, ворча на природу и плохой день, на приметы и массу других вещей, не задумываясь о том, что дело было несколько в ином. — В Надор при появлении на свет Рихард, не только весь замок дрожать. Волны и до Торка добирались, — рассказывал Рудольф, поблагодарив слугу, принесшего ему шадди с булочками. Так рассказывать было удобнее. Да и что говорить, он успел все же проголодаться. Булочки же просто таяли на языке. — Арно я туда к началу привести по тропе, — продолжил рассказ Рудольф. — Он метаться в то время. Маленький Арно уже появиться, Рихард же доставлять Эгмонт беспокойство. А еще они переписываться с Арлеттой, — против воли Рудольф улыбнулся, вспоминая ту историю. Лионель с Эмилем смогли только ошеломленно переглянуться. Рокэ же только тихо фыркнул, убеждаясь в том, что секреты, похоже, в той или иной мере есть у всех. И у его отца тоже, они с Карлосом могли не знать, поскольку их он не посвящал. Если подумать, то пища для размышлений получится внушительной. Усмехнувшись, младший Алва решительно выкинул эту мысль из головы. Ему хватало потрясенных лиц друзей. За разговорами не сразу обратили внимание, что все закончилось. Трясти перестало. Рудольф спохватился, только когда закончилась последняя булочка. Кружка с шадди опустела еще раньше. — Кажется, все. Скоро узнать о появлении на свет младший Окделл-Савиньяк, — сообщил он, устраиваясь удобнее в кресле. — Девочек в такой союз не рождаться. Почему — не есть понятно, но так заведено. — Все ясно, сестру можно не ждать, — несколько нервно усмехнулся Лионель, переваривавший все еще неожиданные новости. Он мог только восхищаться умением старших скрывать свои… договоры. — Мы на нее и не рассчитывали, — заметил Эмиль, вытягивая ноги. — А вот еще один мелкий — другое дело. — Всем доброго дня, — от разговора мужчин отвлек появившийся кэналлийский лекарь. Он успел привести себя в порядок и теперь смотрел на всех, кто был в комнате. — Соберано приказал сообщить, что у герцога Окделла появились близнецы. Все прошло благополучно. Лица от удивления вытянулись не только у Лионеля и Эмиля. Рудольф Катершванц такой вариант даже не рассматривал и теперь ошеломленно хлопал глазами. А Рокэ изо всех сил пытался не расхохотаться. И здесь их гость преподнес сюрприз.