Рождество в Риме

— Подготовь мешочки с монетами и сладостями, Пантализея. — Лукреция застегивала плащ перед зеркалом. Для выхода в город она оделась скромно, никаких украшений, чёрное платье из бархата, волосы завиты у висков и убраны под сеточку, черные кожаные перчатки. Показаться народу во всей роскоши было бы опасно для дочери Папы. — Всё готово, миледи. — А Санча уже готова? Если да, то пусть придет сюда. Служанка ушла за принцессой. Через пару минут Санча явилась в покои Лукреции. Та оценивающе оглядела наряд принцессы, Лукреция следила за тем, чтобы никто из них двоих не смог спровоцировать недовольство людей. — Лукреция, что такое? Тебе не нравится мой наряд? — слегка испуганно спросила Санча. — Нет, что ты. Напротив, ты молодец, знала, куда идёшь. — улыбнулась Лукреция. Санча была одета во всё тёмно-коричневое, её волосы, цвета вороньего крыла, были уложены в длинный жгут за спиной и переплетены лентой шоколадного цвета. Из украшений была только простая ферроньера на лбу в виде такой же ленты — одно из любимых украшений принцессы. Итак, две благородные леди вышли из дворца. Ветра не было в этот день, и снег не шёл. Свой путь дамы начали с Пьяцца Навона, где уже собралось много людей, повсюду стояли балаганы, развлекающие детей. С Лукрецией были два стражника, они вели лошадь, которая везла большую телегу с мешочками. Это мгновенно привлекло внимание людей, дамы начали раздавать мешочки, в толпе слышалось множество голосов. — Кто это? — Лукреция! — Неужели сама дочь Папы? — Да-да, это она! — Она красивее, чем о ней говорят. — Посмотрите! Её волосы, они словно из чистого золота. — Зачем пришла эта шлюха из Ватикана? — У неё небось в руках игла с ядом спрятана. — Тише, а то услышит. — Блудница! А Фарнезе здесь нет? — Дурень! Пересчитай лучше своих любовниц и любовников жены. — А кто же рядом? — Принцесса из Неаполя. — Кажется, её имя Санча. Жена Джоффре Борджиа. — Ещё одна шлюха Борджиа? — Красавица! Не хуже Лукреции. Шёпот народа слился воедино, кто-то превозносил этих дам, кто-то ненавидел (в основном это были мужчины), но женщины и дети благодарили. — Да благословит вас Господь, миледи! — Пусть исполнятся все ваши желания! — Вы, словно солнце, озарили нас! — Да не знать вам слёз и печали, миледи! — Да будет Господь доволен вами, миледи! Почти все целовали дамам руки. Санча впервые была на таком мероприятии, не то что бы она не любила народ, но боялась. Леди прошли на следующую Пьяццу. — Не слишком ли ты щедра, дорогая Лукреция? Эти люди ненавидят тебя и твою семью. — между делом спросила принцесса. — Какие только слухи они не распускают. — Как же тогда жить, если вечно впадать в гнев от бесконечных слухов, Санча? Я должна им помогать, и кто знает, может, они полюбят меня. — Разве можно заслужить их любовь за подарки? — Я хочу сделать для них всё возможное. Кто позаботится о них, если не я? Неизвестно, когда ещё я вернусь в Рим. — Ты вернёшься в Пезаро после праздников? — Да, и по мере возможностей я буду помогать и жителям Пезаро. — А твой муж? Он не заботится о своем народе? — Это… сложно сказать. — Он не приедет на праздник? — Нет. — произнесла Лукреция с довольной улыбкой, сверкнув глазами. — Вижу, ты рада этому. — ухмыльнулась Санча. — Мы похожи с тобой больше, чем ты думаешь. — ответила Лукреция. — Благо, это мне подарок на Рождество. Девушки рассмеялись, они минули много площадей, занесённых снегом и везде их благодарили, а одна маленькая девочка даже подарила Лукреции цветок, сделанный из бумаги, та в ответ обняла её. Их путь закончился, когда один из стражников сообщил, что Папа приказал не пускать дочь в неблагоприятные районы города, в общем-то, телега уже опустела, поэтому девушки вернулись во дворец. Ноги у обеих устали от ходьбы, и они решили немного поспать. Лукреция только сняла плащ и сапоги, раздеваться не стала, плюхнулась на кровать. Вечером состоялась рождественская месса в соборе Святого Петра, Лукреция сидела рядом с Чезаре на том самом месте, где произнесла когда-то: «Она слишком красива, ненавижу.» Вспоминая это, Лукреция улыбнулась. — Что тебя рассмешило, сестра? — обратился шепотом Чезаре. — Просто это то самое место, Чезаре. В тот день наш маленький Джоффре стоял у алтаря с Санчей, помнишь? — Трудно забыть гнев моей маленькой сестрёнки в тот день. — тихо усмехнулся Чезаре. — Это кажется таким странным. Всё меняется так быстро. — Лукреция приблизилась к лицу брата. — Дай Бог, следующий год внесёт свои изменения в политику, и я буду счастлива. Чезаре сделал серьезное лицо, голубые глаза, уходящие в синеву, внимательно смотрели на брата. Лукреция лишь улыбнулась краешком алых губ, он понял, всё понял. — Может, и я буду счастливее. — ответил Чезаре, смотря в затылок Хуану. Юноша сидел с Санчей и о чём-то весело шептался, Джоффре сидел по левую сторону от жены и смотрел на отца, мальчик… он ещё совсем мал. — Но ты знаешь, что должно произойти, чтобы твоя мечта исполнилась, Чезаре. — зашептала Лукреция. Теперь юноша резко посмотрел на неё. — Знаю, и это убьёт нашего отца. — Тогда он должен понять, насколько ты можешь быть полезным для него. Чезаре сильно напрягся от слов сестры, она задевала за живое, но не хотела этого. Увидев это, Лукреция сплела его пальцы со своими. — Прости. Мне не стоит говорить об этом. Конечно, ты сможешь найти выход. Чезаре улыбнулся и нежно поцеловал её руку. — Ну а твой муж, Лукреция? — Что ты имеешь в виду? — Ты можешь сказать мне, никто не узнает. Лукреция сдвинула брови. — Хуан что-то сказал тебе? — Мне несложно было догадаться, о чём он говорил с тобой во время прогулки. — Я буду молчать. У меня нет причин ссориться с Хуаном. — Но ты же не просто так молчишь? Лукреция вздохнула. — Его имя Паоло, брат. Надеюсь, ты, как и Хуан, поймёшь меня. Моя невинность потеряна не по моей воле, но теперь я старше, и наша кровь сильнее разгорается в моих жилах. — Ты чудо, Лукреция. Оставайся такой всегда. После мессы вся семья собралась за праздничным столом, это было тихое застолье, но впереди ещё шумное празднование Нового года. До Рождества Ваноцца пару раз виделась с недавно приехавшей дочерью и была безумно рада её подарку. — Лукреция, не стоило… О, оно такое красивое. Для меня лучший подарок — это ты, ты приехала и я счастлива. — женщина обняла и поцеловала дочь. — А это я дарю моим дорогим рыцарям. Братья чуть не задушили сестру в объятиях, увидя золотого быка на голубом шёлке. — Ты помнишь, Джулия? — Конечно, помню! — ответила Фарнезе, радуясь подарку. — девушка обняла Лукрецию. — О, Лукреция! Разве я могу принять их? — сказала Санча, вспоминая своё восхищение серёжками подруги. — Мы обе знаем свои корни, пусть они всегда напоминают тебе об этом и обо мне. — Моя девочка. — Родриго принял медальон и поцеловал дочь в лоб. — Что бы не произошло со мной, но он будет у моего сердца даже на смертном одре. Вечер прошёл быстро, все были довольны ужином, но старались не объедаться. Лукреция уснула не сразу, продолжая читать сборник сказок, ей снились волшебные сны о зимах далёкой Московии…