Рождество в Риме

Следующим утром Лукреция завтракала вместе со всеми. За столом братья обсуждали с Родриго предстоящие праздники. — В Рим со всего христианского мира стекутся паломники, мы не должны их разочаровать, ибо они принесут огромную сумму денег. Их часть и пойдёт на оплату твоих предстоящих походов, Хуан. — сказал Родриго, вытирая салфеткой рот. На словах о походе Чезаре закатил глаза, Лукреция сидела рядом и, увидев его недовольство, положила ладонь на его руку и приободрила улыбкой, он ответил ей тем же. Сестра знала об этой несбыточной мечте Чезаре, а может и не такой уж несбыточной… — Как пожелаете, отец. — ответил Хуан. — Старайся правильно распорядиться этими деньгами. — Отец. — Лукреция повернулась к Родриго, сидевшему во главе стола. — Если вы позволите, я бы хотела в Рождество раздать нищим деньги и сладости, они будут рады не меньше паломников. — Конечно, я разрешаю тебе. — Джулия, может составишь мне компанию? — обратилась Лукреция к сидевшей напротив неё девушке. — С радостью, дорогая… — Нет! Я не позволю, Лукреция. — отрезал Родриго. — Что такое, отец? — Прости, но для неё это небезопасно, особенно в такой праздник. Если хочешь, то возьми с собой Санчу, пусть народ посмотрит на супругу моего сына. — Как вам будет угодно, отец. — Лукреция и Джулия не стали с ним спорить. — А скоро ли её ждать? — неожиданно спросил Хуан, глаза которого загорелись при упоминании имени неаполитанской принцессы. Чезаре с Лукрецией переглянулись и ехидно улыбнулись краем губ. — Мне доложили, что они с Джоффре уже проехали Латину, думаю, через пару часов будут в Риме. — ответил отец. Хуан довольно улыбнулся и продолжил есть свой завтрак. Трапеза продолжалась ещё около получаса, семья обсуждала проведение новогоднего бала и гостей, которых следует пригласить. После завтрака Лукреция вернулась в свои покои, чтобы проверить все подарки к Рождеству. Для братьев она сделала прекрасные платочки. На каждом из них Лукреция вышила золотого быка и имена братьев, золотые нити великолепно смотрелись на голубом шёлке. «Какие красивые серьги, Лукреция! Точно плод граната.» — это вспомнила Лукреция, когда думала, что подарить Санче, рубиновые серьги и вправду были сделаны в форме испанского символа, весьма тонкая работа. Венецианское зеркало для мамы, Джулии — большую морскую раковину. Лукреция помнила тот день, когда Фарнезе подарила ей колье с подвеской в виде морского конька, так началась их дружба. Ну а папе она решила подарить медальон со своим изображением. Лукреция рассматривала подготовленные ею подарки, послышались шаги в её покои. — Милорд, госпожа в спальне. — ответила Пантализея Хуану. Лукреция тут же спрыгнула с кровати и убрала все подарки. Вошёл Хуан, Лукреция успела всё убрать в этот момент и подошла к брату. — Хуан, ты хотел меня видеть? — Погода прекрасная, давно мы вместе не катались на лошадях, хочешь прокатиться по лесу? — С удовольствием. Чезаре поедет с нами? — Он занят сейчас. — Хуану явно не нравилось, что Лукреция часто предпочитает компанию старшего брата. — Что ж, ладно. Поедем вдвоём. — Прекрасно! Я подожду тебя за дверью. Лукрецию удивило это приглашение, Хуан, видимо, чем-то обеспокоен и хочет поговорить с ней. Недолго думая, она позвала Пантализею. — Принеси мой зимний плащ, перчатки и сапоги, и скажи, чтоб подготовили мою лошадь. — Слушаюсь, миледи. Пока служанка исполняла приказ, Лукреция убрала волосы под тугую чёрную сеточку. Через пару минут она уже спускалась по лестнице к Хуану. Лошадь Лукреции была белой, когда-то ей подарил её отец, она назвала её Беатой. Они медленно поехали с Хуаном по городу, смотря на замерзающий Тибр — Ты чем-то обеспокоен, Хуан? Твоё приглашение на прогулку показалось мне внезапным. — Разве я не могу проводить время с любимой сестрой? — брат внимательно посмотрел на Лукрецию. Они минули город и въехали в ближайший лес. — Но причина всё же есть, не так ли? — сказала Лукреция. — У вас что-то произошло с Чезаре? Хуан опустил взгляд. — Думаю, что об этом я могу просить только тебя, дорогая сестра. Скоро приедет Джоффре, вероятно, он также живёт в неведении, он не знает… — О твоих отношениях с Санчей? — вставила сестра. — Да, я не хотел бы, чтоб он это знал, Лукреция. Ты ведь как никто другой понимаешь и моё положение, и положение Санчи. — Не все тайны должны быть известны. — ответила Лукреция. — Верно, потому что они есть у всех. — на этих словах брат с сестрой посмотрели друг на друга. — Что ты хочешь сказать этим? — Я ни в чём не обвиняю тебя, Лукреция, не смею обвинять, но нетрудно догадаться, что в замке этого старого дурака ты нашла утешение. Мы же одной крови. — Джоффре ничего не узнает от меня, однако, я не думаю, что он сейчас ничего не знает. Санча была известна ещё до брака с ним, да и ты, брат, никогда не был в тени этих слухов. — Никто не был. — усмехнулся Хуан. Лукреция улыбнулась. — Мы много проехали, Хуан, не пора ли вернуться? — Ты замёрзла? — Да, немного. — Тогда давай наперегонки с вот этого склона. — Давай. Они быстро поскакали, подымая в воздух снег, солнце слепило глаза, у Лукреции слетел капюшон с головы. — Я первая! — Твоя лошадь всегда была быстрой, сестра. Лукреция и Хуан вернулись в город, у дворца их уже ждали Джоффре и Санча, они встретились у парадного входа. — Я очень скучал по Риму и по всем вам. — юноша обнял брата и сестру. — Неужели не нравится в Неаполе? — сказал Хуан, поглядывая на принцессу, та в ответ улыбалась, темно-зеленые глаза светились. — Там ведь так красиво, я слышал. — продолжил он, прожигая взглядом Санчу. Санча тем временем обняла Лукрецию. — Ты стала ещё прекрасней, Санча. — Как и ты, дорогая сестра. — ответила та, улыбаясь. Все четверо отправились в приемный зал, где их уже ждал Родриго. — Отец. — поцеловал Джоффре его руку. — Я счастлив видеть вас в добром здравии и быть здесь в этот праздник. — Надеюсь, всё в порядке, сын мой? В Неаполе с тобой хорошо обращаются? — У меня нет причин жаловаться, разве только на близкое нахождение рядом с Везувием. Родриго рассмеялся. — Ох, мой мальчик! В настоящее время есть вещи, куда более опасные. — Папа похлопал его по плечу. Джоффре поклонился и отошёл в сторону. — Святой отец. — губы Санчи слегка коснулись руки понтифика. — Моя дорогая дочь. Довольна ли ты своим супругом? — Всем довольна, ваше святейшество. Лучшего мужа и пожелать нельзя. — тихо ответила та. — Есть ли у тебя для нас хорошие новости? — Родриго произнёс деликатно, бросая взор на живот принцессы. — Нет, ваше святейшество, но я каждый день молю Господа о его милости. Хуан с Лукрецией стояли рядом, юноша смотрел на Санчу и при последних словах игриво улыбался. Верно, у каждого свои тайны и красивая ложь на устах. Покои Санчи и Джоффре были готовы. До наступления вечера Санча проводила время с Лукрецией. — Как же порой бывает скучно в Неаполе! — потянулась принцесса на кровати Лукреции, та сидела рядом, смотря на неё. — Джоффре тому причиной? — Нет, он… милый мальчик. — Мальчик… — Ты понимаешь, о чём я. — Конечно. Хуан скучал по тебе. — Этого он не может скрыть. — принцесса усмехнулась. — Но меня порой утомляют церемонии при королевском дворе. — добавила Санча. — Я должна на них присутствовать, несмотря на статус незаконнорожденной. — Быть принцессой непросто, как и дочерью Папы. — Лукреция посмотрела в окно. — Что ты хочешь сказать? — В то время, как ты дочь короля и обстоятельства твоего рождения должны быть конкретизированы, моё положение определяется лишь двумя словами — дочь Папы, а это добавляет мне бед. — Разве было когда-то иначе, бастарды уже стали нормой семей. Хочется лишь одного, чтобы нас признавали и считали за равных. — Вряд ли так будет. Сложно избежать презрения. Повисло недолгое молчание. Затем Лукреция вспомнила о Рождестве. — Завтра я пойду по городу раздавать монеты и сладости нищим в честь праздника, составишь мне компанию? — С большим удовольствием! — Санча привстала. — хотелось бы больше погулять по Риму. Остаток дня девушки провели в кругу братьев Лукреции, они веселились в саду, в котором появились довольно глубокие сугробы, и сколько бы лет ни было каждому из них, все чувствовали себя детьми в тот вечер, забыв о проблемах их высокого положения.