Выбор

Его вновь вытолкнули на поверхность, царапая в спешке ладонь и вкладывая в неё что-то продолговатое и тяжёлое, и Питер поднял руку из воды, с удивлением смотря на недавний подарок Джаза. Рядом зашипела одна из русалок, хватаясь за простреленное плечо, и через секунду его спасительницы разом нырнули, кидаясь врассыпную по всему бассейну. Тот бурлил пузырями, и в девушек было почти невозможно попасть. Вот только в отличие от них у Питера не было жабр, и ему пришлось вылезти из бассейна. Большинство мужчин сейчас были заняты тем, что стреляли в воду или пытались прикончить крокодила, который медленно и неотвратимо полз в их сторону, изредка щёлкая челюстями. Обезумев от ужаса, они жались к стене, забыв про дверь, которая была прямо рядом с ними, и пытались пробить толстый панцирь хищника пулями, впрочем, не нанося ему никакого вреда. Питер собрал все силы в кулак и подтянулся на дрожащих руках на бортик, вылезая из бассейна. Вытащив кортик из ножен, он побежал в сторону Дарлинга, который искал что-то в своём кармане, и прыгнул на него как раз в тот момент, когда тот достал второй пистолет. Упав на кафель, они покатились, и через пару минут яростной борьбы Питер начал сдавать позиции. Красный и растрёпанный Дарлинг прижал его коленом к полу, сдавив руками горло, и Питер беспомощно бил ногами в воздухе, стараясь вдохнуть. Когда перед его глазами начали мелькать чёрные мушки, двери распахнулись, и через них вбежал Джаз, за которым быстро шла его команда. Они разделились, загремели новые выстрелы, более громкие из-за старого оружия. От яркой вспышки прямо перед собой Питер закрыл глаза, а потом стальная хватка душащих его рук вдруг ослабла, позволяя ему сделать вздох. Он распахнул глаза, жадно хватая воздух, и взглянул в лицо Джазу — тот был бледным и страшно злым. Секунды текли, а Питер всё никак не мог подобрать слов. Голова ужасно кружилась, раны щипали, кислорода всё ещё не хватало, а он смотрел в голубые глаза, и с каждым мигом тяжесть в его теле нарастала. Усталость навалилась тоннами воздуха сверху, и он смог выдавить лишь жалкую улыбку. Пустота внутри потянула, отдаваясь глухой чернотой в голове, и он вспомнил о том, что произошло с ним меньше часа назад. Плаванье в бассейне сильно отвлекло его от этого, но теперь, когда свет падал на него сбоку, он лежал и не видел собственной тени. Не чувствовал её присутствия, не слышал тихих ехидных мыслей в своей голове. И это было просто ужасно. — Они убили её. Они отрезали её от меня и развоплотили, Джаз. Питер отвернулся от него, боясь увидеть на его лице торжество, как это было много лет назад, и наткнулся на остекленевшие глаза Дарлинга. Тот лежал на боку в луже собственной крови, и через аккуратную дырку в его лбу со слабыми толчками вытекала кровь. Питера тут же замутило от этой страшной картины, но он не успел отстраниться — Джаз наклонился и аккуратно поднял его. Питер зажмурился, прогоняя образ ребёнка в смешных очках и цилиндре, с холодными, как лёд, глазами, и откинулся на сюртук, чувствуя от него привычный запах сигарет. Он укутал его, словно облако, даруя небывалое спокойствие, и пока они шли в сторону выхода, Питер безразлично смотрел на залитый красной кровью кафель, на котором лежали с десяток тел. Крокодил деловито жевал чью-то ногу, но её обладателю было уже всё равно — он был бесповоротно мёртв. А потом Питер увидел тень Джаза, которая преданно следовала за ним, танцуя в свете ламп, и отвернулся от мира, спрятав лицо в сюртуке. Улица встретила их вспышками камер и гомоном сотен голосов, и Питер даже на секунду поднял лицо, чтобы в шоке выдохнуть – Весёлый Роджер парил в воздухе прямо над проезжей частью, задевая боками стены высотных зданий. Он поднял голову, чтобы посмотреть в лицо Джазу, который прилетел спасти его и сделал это настолько быстро, что наплевал на секретность и просто оставил свой корабль в центре Лондона. Тот опустил лицо, заметив, что на него смотрит Питер, и остановился на пару секунд, закрывая его от толпы зевак своей широкой шляпой. — Всё закончилось, Питер. Тот не смог проглотить комок в горле, лишь кивая в ответ, и закрыл глаза, принимая для себя эту фразу с другим смыслом. Для него всё закончилось. Теперь он был неподъёмной тяжести и уж точно мог назваться взрослым. Он определённо не хотел вырасти именно так. Когда Джаз заносил его на корабль, а потом аккуратно укладывал в свою постель, промывая и перевязывая раны, Питер клялся себе в том, что больше никогда не вернётся на землю. Если остров не выгонит его, он подастся в пираты и будет стараться сохранить ту жалкую часть магии, которая не покинет его из-за взросления. Тёплые руки отгоняли от него тьму, и когда его накрыли одеялом, он смог прийти в себя настолько, чтобы схватить удаляющегося Джаза за подол камзола и тихо попросить остаться. Тот пообещал прийти через пару минут, сообщив, что они вернулись в Неверленд, и Питер с непонятным страхом отпустил его. Когда Джаз вернулся и лёг рядом с Питером, скинув только камзол и сняв протез, Питер прижался к его боку, напряжённый, словно струна, и рвано выдохнул, впервые после вылета из Неверленда, чувствуя себя в безопасности. Пустота внутри него медленно заполнялась чужим дыханием, и он, наконец, смог отпустить себя, когда Джаз грустно вздохнул и погладил его по волосам. Вцепившись в его руку, Питер вздрагивал, оплакивая небо и ветер, которые больше никогда не будут с ним. Джаз не сомкнул глаз до самого рассвета, гладя плачущего хозяина острова, и глотал утешения, прекрасно понимая, что сейчас его не услышат. *** Утром Питер проснулся в разворошённой постели. Он чувствовал себя ужасно разбитым и уставшим, словно и не спал вовсе, а головная боль ненавязчиво напомнила ему о том, что за всё нужно платить. Откинувшись на тёплую подушку, он поднял забинтованные руки над собой, прилагая при этом немалое усилие, а потом медленно опустил взгляд на белое одеяло. Оно так и осталось белым, не потемнев от тени, и Питер горько улыбнулся, поглаживая ткань пальцами. Тяжёлые мысли начали подниматься со дна его раскалывающейся головы, и он прикрыл глаза, погружаясь в тёмные пучины размышлений. Магия была всё ещё рядом с ним, но он не видел больше в ней смысла. Теперь он не видел смысла вообще ни в чём — ни в жизни без полётов, ни в Неверленде, ни в наивном стремлении быть добрым и помогать другим. Если все добрые дела оборачивались подобными ужасами, какой смысл был делать их? Ради чего он должен теперь быть в Неверленде, если даже небо теперь было недоступно для него? Не желая больше плакать, Питер раскрыл глаза и со страхом заметил, что его ладони начали просвечивать насквозь. Кожа с царапинами всё ещё была видна, но через неё можно было с лёгкостью увидеть стол с лежащими на нём предметами. Солнце сверкнуло на любимом портсигаре Джаза, который тот постоянно воровал у Питера, и он отвлёкся от собственного тела, которое начало медленно бледнеть из-за того, что у него пропала вера в себя. Портсигар блестел на солнце золотым боком, потёртый и побитый в некоторых местах, но Питер отчётливо помнил, как каждый раз ему было приятно отдавать его обратно Джазу. От воспоминаний о капитане его тяжёлые до этого мысли понеслись вскачь, и он улыбнулся, вспоминая, насколько неуместно смотрелся старый пиратский корабль на фоне офисных зданий. Всё же у него был один смысл, ради которого стоило оставаться в Неверленде. Посмаковав эту мысль, Питер хмуро взглянул на руки, которые постепенно переставали просвечивать, и резко встал с кровати, шипя от головокружения и боли во всех порезах сразу. В его голове всё ещё было полно неправильных и тёмных мыслей, и Питер собирался избавиться от них самым радикальным методом. Превозмогая боль, он уверенно сделал первый шаг, за ним второй, а потом, сжав зубы, пустился бегом по узкому коридору. Через пару секунд он уже карабкался по лестнице, ведущей на палубу. Пираты, которые весь день старались вести себя как можно тише, прекрасно зная, что Питер спит в каюте капитана, вздрогнули и обернулись, когда тот вдруг выбежал из трюма, проносясь по всему кораблю до самой реи, и с разбегу прыгнул, оттолкнувшись от неё ногами. Вопреки ожиданиям многих он не взлетел в небо, а, раскинув руки, нырнул в океан. Джаз, стоящий в этот момент у штурвала, оставил его Смиту и пошёл за верёвочной лестницей. Питер же плавал у самого дна, поднимая с него различные раковины и рассматривая их. Дно Весёлого Роджера тёмным пятном возвышалось над ним, и он выдыхал в воду, радуясь тому, что магия вновь пришла к нему, позволяя наплаваться под водой вдоволь. Его мысли, словно косяк разноцветных рыб, мельтешили в голове, и он опустился на песчаное дно, решив обдумать всё окончательно. Проплывающие мимо него русалки повернулись в его сторону, махая руками и улыбаясь. Они узнали о его самочувствии и делах, и когда он сказал им «всё нормально», то понял что это действительно так. Его дела были не «хорошо», но «нормально», и всё это было благодаря Джазу. Заметив концы лестницы, которые трепали водяные потоки рядом с кораблём, Питер всплыл, цепляясь за неё руками, и быстро забрался наверх, чувствуя, что магия исцелила не только все царапины за время плаванья, но и ступни, которые покалывало, когда он наступал на доски палубы. Забравшись наверх, он улыбнулся Джазу, чувствуя, как от ответной улыбки у него всё замирает внутри. Темнота в нём начала постепенно рассасываться, и Питер спокойно прошёл за Джазом в его спальню, в которой тот выдал ему полотенце и помог снять бинты. Только после того, как он вернул ему обратно мокрое полотенце и показался на отсутствие ран, Джаз заговорил с ним, впервые после вчерашнего вечера: — Что ты собираешься делать дальше, Питер? Пират спокойно ждал ответа, стоя рядом с ним, и Питер в который раз поразился его выдержке. Если бы он узнал о том, что магия покинула Джаза и теперь перед ним стоит выбор, он не отставал бы от него сутками, требуя немедленного ответа, а потом всё равно остался бы с ним, какой бы вариант он не выбрал. Джаз же не давил на него, давая сделать ему выбор самостоятельно, и осознание этого помогло Питеру увериться в своих действиях на будущее окончательно. Оно определённо должно было быть рядом с Джазом. Настало время Питеру сделать первый шаг вперёд. — Думаю, твоя команда пополнится новым юнгой.