Take me to the Wonderland

Джазу действительно нравилась его работа. В отличие от своего сноба-братца он не сидел сиднем целыми днями в пафосном кабинете за огромным столом, а делал длительные пешие прогулки, часто дышал свежим воздухом и даже ухитрялся заниматься спортом. Ведь заказанную жертву нужно было мало того что найти, так ещё и следить за ней, потом, в большинстве случаев — догонять, и только после всего этого убивать. В работе киллером и, изредка, вором, были свои несомненные плюсы. Он мог вставать, когда сам того желал, бездельничать днями напролёт, просто ведя до безобразия безобидную слежку за объектом, а потом зарядить пистолет, прикрутить глушитель и оборвать чью-то жизнь. Безусловно, у него существовал свой кодекс, пароли, явки, пара съёмных квартир, две машины и множество номеров. Всё по правилам. То, о чём он в детстве читал в детективных книгах и смотрел в боевиках, теперь стало реальным для него, и он откровенно не понимал людей, которые презирали его профессию. Каждый зарабатывает деньги в меру своих возможностей. Денежные мешки с толстыми животами, которые находили его, когда ему было это удобно, получали их одним путём. Худощавые параноики с бегающими глазами и руками в перчатках — другим. Обе категории Джаз прекрасно понимал и входил в положение каждого, когда этого требовали обстоятельства. Среди своих так называемых товарищей по оружию он слыл непревзойденным профессионалом. Иногда это даже играло ему на руку — не перед каждым человеком открывались двери элитнейших ночных клубов и дорогих отелей просто потому, что дурная слава наёмника шла впереди него. Мелкие банды пытались напасть на него постоянно, мешаясь под ногами даже во время работы, а более крупные и, следовательно, имеющие хотя бы пару смышленых людей в своих рядах, опасливо отходило в сторону, бросая свои дела, как только он появлялся на горизонте. И нельзя было сказать, что Джаз, более известный в узких кругах как Крюк, был совсем бесчеловечной скотиной. У него были свои правила, которыми он чётко следовал. Он никогда не принимал заказы на детей, не грабил бедных и не работал с идиотами. И если первые два пункта он выполнял с лёгкостью, то насчёт третьего нередко выходили пренеприятнейшие заминки. Это правило и появилось после одного случая — тогда он потерял левую руку. После того, как он вышел из больницы и закопал труп неудавшегося напарника, который абсолютно случайно упал на нож несколько десятков раз, к нему и прицепился его псевдоним. А после того, как он отпустил волосы и отрастил бородку, его стал узнавать каждый третий нелегал. Как бы это смешно не звучало, но его влиятельность подскочила в несколько раз только благодаря банальной кличке из мультика. Всё же, кем бы ты ни был сейчас, в детстве ты смотрел мультики и уж точно помнишь грозного пиратского капитана, который так любил размахивать крюком. Насчёт данного аксессуара, который нередко весьма помогал ему, у Джаза была своя весёлая история — его информатор, добродушный на первый взгляд толстый старичок, любящий ром и вставляющий мат через слово, решил поддержать шутку своего товарища и не только взял себе псевдоним главного помощника капитана, но и подарил ему после особенно удачного дела протез в виде крюка. Теперь на некоторые задания Джаз действительно брал с собой эту интересную вещицу, и каждый раз, когда чьё-то горло было вспорото, радовался, словно малое дитя. В такие моменты ему казалось, что он находится на палубе собственного корабля, вокруг него океан, а с ним — верная команда, прекрасный камзол и вечная молодость. После нескольких подобных грёз ему снились сны о Неверленде. Этот остров и вся история из детской книжки снилась ему по ночам уже множество лет, и, походив пару раз к психологу, он смирился с этим. Со временем он не только понял, что знает о мифическом острове много того, о чём не писал даже сам Джеймс Барри, но и то, что вымышленным мир каким-то образом проникает в его обычную жизнь. Он отпустил волосы, отрастил бороду и теперь идеально подходил под описание пиратского капитана. Но всё же были у Джаза и дни, когда ему действительно хотелось оказаться где-нибудь подальше. Например, в Неверленле. Уж там-то он точно был бы хозяином положения, а не вынужден, как сейчас, убегать по скользким от дождя крышам от преследователя, который не только отказался умирать, но и весьма активно цеплялся за жизнь, яростно устраняя все угрозы на своём пути. Матеря сквозь зубы Смита, который молился ему всеми богами днём раньше о том, что цель не только немощна, как новорождённый младенец, но и промажет мимо цели, даже стоя впритык к ней, Джаз перепрыгивал через трубы, пытаясь оторваться. Дождь застилал ему глаза, и он судорожно пытался определить направление, которое не станет для него роковым. Очередная пуля разбила кирпичную кладку прямо рядом с его носом в крошку, и Джаз дёрнулся, падая ничком. Тут же на него посыпались новые осколки, в нескольких метрах позади послышались чужие шаги и сбитое дыхание, и он впервые за последние десять лет вспомнил о том, что удача не всегда должна стоять к нему самой приятной стороной. Аккуратно сдвинув в сторону здоровую руку, Джеймс мысленно извинился перед пачкой дорогих сигарет, которым сегодняшней ночью посчастливится спасти ему жизнь, и, достав её, быстро метнул в противоположную от себя сторону. Приближающиеся шаги тут же изменили направление, уходя в сторону, и он благодарно посмотрел на небо. А потом удивлённо опустил глаза на стену дома, которая, как казалось ему раньше, непреодолимым препятствием встала перед ним и спасением. На выкрашенной в белый цвет кирпичной кладке было нарисовано очень необычное граффити. Подсветка здания почти не доставала до этого места, и Джеймсу пришлось сильно напрячь зрение, чтобы понять, что на рисунке изображён пиратский корабль, дно которого было ещё не закончено художником. В крышу соседнего дома ударила молния, всё вокруг высветилось белым на несколько секунд, и Джаз удивился совершенно неуместным в данный момент мыслям в своей голове. Он лежал под проливным дождём и думал о том, как сильно он скучился по надутыми ветром парусам и крикам команды пиратов. Его посетило чувство, словно он забыл нечто ужасно важное и нужное, а потом молния вновь сверкнула, он разглядел на фоне чёрного корабля блестящую от дождя пожарную лестницу и вскинул брови, безумно улыбаясь. Это был его путь к спасению. Иногда работу не удавалось сделать за один вечер, но он пообещал себе, что обязательно закончит все дела завтра. А сейчас ему стоило быстро добежать до лестницы и, удостоверившись в том, что преследователь не нашпигует его зад пулями, скрыться по направлению к уютной квартире, которая находилась в подвале одного из старейших жилых зданий города и славилась тем, что о ней не знали даже уборщики. Он успел добраться до середины стены, когда проклятый старикан вынырнул из ниоткуда и начал стрелять в него. Но удача, по-видимому, вновь вспомнила о том, что должна сопровождать его по жизни и первые три пули ушли в стену рядом с ним. Четвёртая зазвенела о железо лестницы прямо рядом с его правой рукой, и он почувствовал, как начал скользить. Спустя один вздох он намертво вцепился в лестницу, ошарашено глядя на граффити, которое находилось в нескольких сантиметрах от его лица. Корабль словно оживал, приобретая объем. Недокрашенные доски поломанными брусьями выросли из стены, душный от дождя воздух наполнился запахом смолы и морской соли, а созданную удалённостью от магистрали тишину начинали прорезать странные, словно давно забытые, поскрипывания. Пришло непонятное понимание того, что это поёт свою песню руль, который следовало давно смазать, но никак не находилось времени на это занятие. Отстранённо понимая, что этого просто не может быть, Крюк вдохнул полной грудью, с непонятным злорадством представляя, как будет накалывать старикана на свою шпагу, а потом скормит крокодилам за бортом. Пятая пуля, которая по всем законам физики должна была попасть ему в плечо, поймал поток солёной воды, которым потом окатило Джаза с ног до головы. Но это было настолько привычно для него, что он не замешкался ни на секунду: отфыркиваясь и матерясь сквозь зубы, он быстро преодолел последние несколько метров лестницы и позволил себе обернуться только после того, как оказался в безопасности. Старичок лежал на соседней крыше, опрокинутый на спину, и очумело дрыгал ногами, явно давясь водой. Решив не думать сегодня ни о чём сверхъестественном больше из-за ужасной головной боли, которая вдруг навалилась на него, Джаз сплюнул солёную слюну и, проверив карманы на наличие пистолета и ключей, зашагал к выходу с крыши. Джаз поклялся сам себе в том, что обязательно вернётся на эту крышу, как только закончит все дела. Спиной он буквально ощущал, как корабль вновь врастает в стену, становясь рисунком, но решил не оборачиваться.