***
Дома перед сном Мо, уже лёжа в постели, с удовольствием проглядывал чат. Теперь он мог уже спокойно размышлять о том, как проведёт следующий вечер. Похоже, намечалась грандиозная пьянка. Хорошо, что Хэ предложил у него заночевать — маму и правда беспокоить не хотелось, ввалившись посреди ночи. Она спала очень чутко и плохо высыпалась. А с другой стороны… Вот всегда она есть, эта другая сторона. После того, что учудил сегодня Хэ в голову закрадывались сомнения. Нет, в интересе одного парня к другому конечно ничего такого нет, это пускай и не прям вот распространено, но и не невидаль какая. Просто Гуаньшань раньше в таком ключе о Хэ Тяне как-то не думал… Или всё-таки думал? Или последние дни всю дорогу думал, просто гнал от себя мысли, что тот ему… нравится? Первый раз изложив про себя такое предположение, Мо нервно передёрнул плечами и отложил телефон, откидываясь на подушку. Нет. Нет. Просто нет. Только не Хэ. Только не так! Гуаньшань во все эти вот шуры-муры влезать, во-первых, не хотел, а во-вторых… Ему всегда виделась рядом с ним какая-нибудь милая нежная девчонка, может быть, немного напоминающая маму: спокойная, добрая, вся такая домашняя, уж точно не этот дикий чёрт под два метра ростом, с характером, на котором пробы ставить негде. При этом Мо осознавал, что несмотря на все свои представления, не торопится заводить ту самую нежную подружку, и как-то так и дожил до семнадцати лет, ни разу ни с кем не встречавшись. Не то чтобы он слишком смущался или что-то в этом роде – скорее не доставало мотивации. А если молодое тело периодически и требовало своё, то это до сего дня можно было решить и не напрягаясь, без всего сопутствующего наличию подружки геморроя. И всё же, если оставить за скобками его представления о том, «как это однажды будет» — стоило признать, ближе, чем с Хэ Тянем он ни с кем, никогда не сходился. Настолько, чтобы позволять себя трогать, пускать к себе домой, принимать видеозвонки, пускай после телефон и летел иногда в неизвестном направлении, когда тот творил какую-то смущающую херню вроде той с подушкой и поцелуями в экран. С одной стороны это раздражало, а с другой стороны заставляло сердце биться чаще. А сегодня он позволил прикоснуться к себе так… Любой другой выхватил бы по роже, и в дальнейшем Гуаньшань обходил бы нахала седьмой дорогой. Но с Тянем ничего такого делать не хотелось. А хотелось… дальше думать Мо отказывался. Решительно погасив свет, он, повозившись, устроился поудобнее и закрыл глаза. Тихий шёпот в ухо, как обычно, заставил толпу мурашек пробежать по загривку: «Малыш, меня ищешь? Так соскучился?». Настойчивые пальцы зарылись в волосы, задевая ушки, но Гуаньшань не двигался, в оцепенении только ощущая, как под пальцами разбегаются острые искорки. Сладко заныло в паху. Вот бы ещё… Словно услышав, с него откинули одеяло, ладони огладили ткань футболки на ребрах, отчего соски затвердели. Мо развернулся на живот, закусив губу, и прошептал: — Там… Объяснять ничего не требовалось, его хвост снова почувствовал шелковистое скользящее прикосновение, мигом отозвавшееся во всём теле восхитительной дрожью. — Да… ещё. Те же, безымянные пока, пальцы проскользнули под приподнявшиеся бедра, сжимаясь вокруг вставшего члена, и разом стало ещё лучше, ещё горячее, Гуаньшань слышал свои стоны, растворившись в удовольствии… — Тя-я-янь… И резко отрыл глаза. Бляяя… докатился. Опустил руку под одеяло — мокро. Поморщившись, нехотя поднялся и побрел в ванную с чистым бельем, пока мама не проснулась. Как он там говорил себе: о чём последнем думаешь, то и снится? Вот и нехрен столько думать, а то снится… всякое. Теперь сохранить бы рожу кирпичом, встретившись на вечеринке. Насколько он Тяня знает, стоит начать смущаться – тот из него душу вынет, но заставит рассказать, что случилось. А Гуаньшань скорее язык себе откусит, чем признается, что ему мокрые сны снятся с участием Хэ ёбанного Тяня… Ёбанного. Да блядь! Мо почувствовал, что голова сейчас треснет. Чаю что ли с ромашкой заварить, говорят, успокаивает…Часть 1.
21 января 2023 г. в 19:44
Школьные коридоры были полны толкотни, смеха, визга и топота, мелкота шныряла под ногами, старшеклассники передвигались вальяжно, полные сознания, что уже слишком взрослые, чтобы вот так носиться и дурачиться.
Четверка парней расположилась возле подоконника, побросав на него рюкзаки. Цзянь привычно вис на Чжане, который вытащил какую-то тетрадку и сосредоточенно её проглядывал.
— Ну СиСи, ну что ты опять в конспекты зарылся! А как же я, на меня ты внимания обратить не хочешь?
— Контрольная по физике. На твоем месте я бы тоже повторял.
Белобрысый разом поскучнел.
— Да бесполезно это всё. Перед смертью не надышишься, я эту физику никогда не пойму. Мне такие неизящные вещи вообще не интересны. Вот стану модным дизайнером — на кой мне твоя физика?
Чжань только молча вздохнул, отодвигая заглядывающего через плечо и пытающегося отобрать конспект друга.
Вторая пара занималась примерно тем же самым — Хэ Тянь приставал, Мо Гуаньшань отбивался, только несколько агрессивнее и под шипящий сдавленный мат, когда закинутая на плечи рука превратилась в удушающий захват.
Мо раздраженно дергал рыжим хвостом, прижимая ушки, чем напоминал разъяренного кота, что порядком веселило Хэ.
— Кстати, — Тянь отпустил Гуаньшаня, который закашлялся, восстанавливая дыхание, — на этих выходных Сяо Хой устраивает вечеринку, её родаков не будет дома. Идём?
Глаза И загорелись, но он сначала кинул вопросительный взгляд на Чженси, который не поднимал глаз от конспекта. А потом махнул рукой, решив ответить за двоих:
— Конечно, когда мы потусить отказывались?
— Да почти всегда. Вы ж вечно по выходным дома у Чжаня зависаете, в приставку рубитесь и неизвестно чем ещё занимаетесь. Даже странно, что ещё…
Цзянь метнулся и зажал Хэ рот, прежде чем тот наговорил лишнего.
— Так во сколько, ты сказал, Сяо Хой собирает?
Мо наблюдал эту картину с кислой миной. Ему тоже хотелось на вечеринку, но скорее всего придётся, как всегда, вкалывать в магазине. Настоящие выходные случались у него редко, хотя он не жаловался – счета сами себя не оплатят. Но помечтать-то ему никто не запретит: вечеринка, танцующие девчонки в коротких юбочках.
Впрочем, если Тянь будет под боком, то хрен ему, а не посидеть в тихом углу, наслаждаясь видом и атмосферой. Как пить дать будет опять лезть со своими уебищными шуточками, никакого удовольствия. А о том, что от его внимания и прикосновений Мо периодически посещало странное чувство, которое нельзя было назвать неприятным, он предпочитал не задумываться. Ибо ну его нахрен, и так забот полон рот, ещё обо всяких мажорах думать.
Следующий урок неумолимо приближался, и они разошлись по классам. Напоследок Хэ поймал Гуаньшаня за плечо и наклонился, обдав ухо теплым дыханием, отчего оно мгновенно покраснело:
— После школы у ворот. Да?
— Делать мне больше нечего! — пробурчал Мо, стряхивая руку. Но он, конечно, дождался.
Идти вместе было всего ничего, потом они разъезжались в разные стороны — Гуаньшань запрыгивал в автобус, а Тяню до его высотки было пару остановок на метро. Каких-либо рациональных причин ждать друг друга не было, они в общем-то даже не друзья. Ну, или так считал только Мо. Что считал Хэ Тянь, оставалось только гадать, но эти десять минут стали для них своеобразным ритуалом. Чаще всего оба молчали, или Хэ доставал Гуаньшаня тупыми вопросами, а тот в ответ фыркал и отвечал односложными посылами в набившем оскомину направлении. И всё же, обоим было до странности уютно. Как будто… как будто это и в самом деле что-то значило и имело какой-то смысл.
Несколько раз они заваливались всей четвёркой в огромную квартиру Тяня. Мо что-то готовил на всех, остальные больше мешались, чем помогали процессу. Ели то ли поздний обед, то ли ранний ужин, Цзянь с Чжанем сходу облюбовали себе диван перед огромным теликом с приставкой, а Тянь садился с пепельницей и неизменной кружкой кофе у окна, наблюдая, как Мо моет посуду и прибирается, ворча под нос про дармоедов и бездельников, у которых, к тому же, руки из жопы и им даже тарелки доверить нельзя.
В такие моменты Гуаньшань чувствовал на себе неотрывный взгляд Хэ, который буквально приклеивался к нему, пока Мо стоял спиной или вполоборота. Но стоило развернуться, чтобы поймать его, как оказывалось, что Тянь смотрит в окно или в телефон. Что Мо стал бы делать, если бы однажды удалось поймать мажора за неприкрытым разглядыванием, было неясно… Что-нибудь. Хотя, что там гадать, можно было просто вскинуть средние пальцы и как обычно прошипеть: Харэ пялиться, гляделки сломаешь! Вот чего тебе надо, а?
Хороший вопрос. Правильный такой. Вот чего ему надо? Поначалу всё было понятно – непокорный нрав Гуаньшаня богатому испорченному мальчику хотелось сломать. Но потом, когда уже давно можно было бы и наиграться. Отличник-красавчик, стоит пальцем поманить – любой примчится «дружить», а на деле — задницу лизать. Задницу… да, задница у него что надо. И хвост шикарный. Длинный, черный, без единого светлого волоска, как и топорщившиеся красивые острые ушки с кисточками.
И как только такой ещё с ушками ходит… Блядь, о чём я вообще сейчас подумал? — поразился Рыжик, и понял, что двери автобуса закрылись, и он только что проехал свою остановку. Вот зараза, разозлился он на ни в чём не повинного Тяня, теперь пешком топать!
В пятницу утром в чате, куда добавили всех, идущих на вечеринку, включая, зачем-то Гуаньшаня, царила вакханалия. Сообщения сыпались не переставая, и настроение Мо сыпалось вместе с ними куда-то вниз. Вот все, буквально все идут, даже белобрысый с Чжанем, даже Цунь Тоу. И только ему, Гуаньшаню, придется провести вечер корячась с коробками и паллетами. Что за вселенская несправедливость! Видимо, вселенная услышала его безмолвное воззвание и одарила сообщением от сменщика, который просил у Мо поменяться на его субботнюю смену. Если бы Гуаньшань был Цзянь И, он бы подпрыгнул, победно вскидывая руку с криком "йю-ху!" Но он был самим собой, поэтому просто перестал хмуриться и отстучал ответ: «Ладно, уговорил». Так-то. А то ещё решит, что можно как попало сменами меняться. Нечего баловать.
Радостная новость распирала изнутри, хотелось поделиться, но, как нарочно, никто его ни о чём так за весь день и не спросил. Даже Цунь Тоу. Тоже мне, товарищ. Хотя тут удивляться нечему — он по Сяо Хой с пятого класса сохнет, небось спит и видит, как на вечеринке пригласит её потанцевать или ещё какую романтическую чушь себе думает. Где уж тут про друзей помнить. Гуаньшань про себя удовлетворенно подумал, что уж он-то ни за что такой хернёй страдать не будет. Да мажора на танец и не пригласишь…
Мо замер на месте и потряс головой. Вот так кукушка и отъезжает, незаметно. Спокойно, Шань, спокойно. Он просто крутится вокруг постоянно. Ну как со снами – о чём последнем думал, то и снится. И тут так, кто постоянно вокруг тебя вьётся, о том и думаешь. Ничего такого, верно? С трудом сглотнув и подавляя желание потереть и так покрасневшие щёки, Мо схватил рюкзак, сгреб тетради и учебник и вылетел из класса, благо урок только что закончился.
Молясь, чтобы не встретить предмет своих неожиданных раздумий, Гуаньшань пробирался по стеночке по направлению к выходу, когда на плечо легла тяжелая рука, а к боку прижались.
— Куда так спешим? Малыш, меня ищешь? Так соскучился? — что за дебильная привычка шептать на ухо? Аж мурашки…
Ну конечно, вселенная на сегодня явно исчерпала лимит везения для Мо. Хотелось дать дёру, но носиться по школе, буксуя на поворотах — не лучшее решение, можно замечание от завуча схлопотать, а оно будет далеко не первое. Так и до звонка маме из учительской недалеко.
— Мне это, домой надо. Маме помочь, — нашёлся Гуаньшань, даже не пытаясь вырваться.
— Ладно. Но на вечеринку ты же придешь? Или опять работаешь?
— Нет. То есть приду. Не работаю. Сменщик попросил поменяться, — непонятно почему, стало неудобно, как будто Мо был в чем-то виноват. Он отвел глаза.
— Это о-о-чень хорошо. Скажи маме, что останешься у меня. Ты же не хочешь прийти домой пьяный за полночь и волновать маму?
Гуаньшань задумался. Звучало разумно. Дом мажора неподалеку от того, в котором живёт Сяо Хой. Наверняка и Чжань с Цзянем тоже после вечеринки к Хэ подадутся — у него места до жопы, можно всех разместить. Но так просто сдаваться было нельзя.
— Посмотрим.
Хэ довольно ухмыльнулся. С Гуаньшанем всегда так. Он никогда ни на что не соглашается сразу, но, если с ходу не отказал, значит есть все шансы.
Внезапно, ему до дрожи захотелось сделать одну вещь, за которую могло прилететь по морде, и вполне справедливо. Но соблазн пересилил, и черный хвост на мгновение обвил рыжий.
Вообще прикасаться к чужому хвосту и ушкам считалось верхом неприличия. После начала периода полового созревания они становились очень чувствительными, и касаться их могли разве что родители или братья-сёстры. Или возлюбленные, пока эти детали экстерьера естественным образом не исчезали.
Пока дети были маленькие, они конечно бывало, что и тянули друг друга за хвост в песочнице, трепали за ушки, но взрослые старались это пресекать, прививая хорошие манеры.
Мо пытался осознать, что только что произошло – он сразу почувствовал это касание, которое сотнями иголочек прошлось от хвоста по пояснице и выше, вдоль позвоночника, отдаваясь жаром. Этот ублюдок что, его хвост своим трогает?!
Вскинув испепеляющий взгляд, он столкнулся с растерянным и поплывшим. Видимо, не ему одному тут только что стало жарко. Гнев как-то сразу улёгся. Вот придурок, ещё и в школе, нет бы дома.
Гуаньшань с силой зажмурил глаза и запустил руки в волосы, пытаясь успокоиться… и провел по собственным ушкам. Полыхнуло отголосками. Аааа, да что ты будешь делать?!
— Больше так не делай, — проворчал Мо, отодвигаясь от всё ещё не пришедшего в себя Тяня. — Я пошёл.
Тот только рассеянно кивнул, провожая Гуаньшаня взглядом.