Войди не постучавшись

Рассвет был зябким, что является редкостью в этих лесах. Спарк уныло плелась по тропе сквозь кусты орешника и малины, то и дело фыркая то ли от недовольства погодой, то ли от присутствия Раза. Мне хотелось бы думать, что по второй причине. Кот совсем не был настроен общаться, как и я, разумеется. Но этот последний в истории диалог между ним и мной должен был состояться. — И как ты себе это представлял? — спросила я, косясь на него, скачущего на буром чешуйчатом Алите. — Как после этого ты собирался что-то со мной продолжать? — Этот думал ты — его. А ты… так открыто метнулась вон. И стало бессмысленно думать о далеких перспективах. Разум Дар говорил монотонно, словно обиженно. И это был какой-то сюрреализм. Из двух топовых бойцов и любовников мы стали парой накуксившихся и очень злых детей. — И как в эту концепцию обязательств вписывается секс с третьей помощницей мага Гильдии? — Раньше Экса не возражала. Интересненькое дело. — Раньше ты не предъявлял мне прав собственности! — прикрикнула я, и звон голоса отскочил от стволов деревьев, пугая птиц. — Эта сказала, что приедет, а сама ушла на север, оставив лишь неопределенную записку! — гаркнул кот. Я вздохнула. — Мы свободные существа. Ты меня жениться не звал. — В этом все дело? — он резко повернулся ко мне. — Нет! — я со злости неосознанно вперила шпоры в бока Спарк, но она поняла, что я в умопомешательстве, и это не команда. — Мы ничего друг другу не должны! И покуда ты сам пропадаешь хер знает где и живешь как повеса, у тебя нет никакого права на меня! — Но ты сказала, что вернешься в дом! — Я бы и вернулась, если бы не всё это. — А потом что? Опять ушла бы? Пожалуй, да. Ушла бы. Мое сердце не на месте, и ты не можешь его излечить… Тем более, сейчас, — подумала я. Достигнув святилища, мы переместились в Алинор и молча разошлись по своим направлениям. В сумке Раза я тайно оставила увольнительную. Всё, я больше не Глаз Королевы. Такой короткой службы Тамриэль еще не знал… Дом был пуст и холоден. Но не было места, где я была бы так же рада оказаться сейчас. Что же дальше? Фариэль и Наследие могут катиться к бесам. Репутацию свою я подпортила этим взбрыком, но сил быть правильной уже не оставалось. Я честно приготовилась ждать гневный свиток от королевы Айренн. Но, как бы она ни рассыпалась в проклятиях, дом и мое право жить в Алиноре ей не отобрать. Сама себе вырыла яму, разрешив открытую эмиграцию. В Тенетопи, конечно, было бы тоже хорошо обрести какой-нибудь домик на стропилах и дышать по утрам удушающей сыростью, которая так полезна моей коже. Если бы только там не жили эти придурковатые ящеры. Опустилась ночь. Я привела себя и свои мысли в какое-то подобие порядка и села за стол, планируя спрятать в его ящиках свое гильдейское кольцо, чтобы глаза мои его не видели, но… вместо этого достала чистый пергамент и ощутила тоску. Сегодня я буду спать одна. Чем сейчас занят Ниро? Принимает ли другого клиента в куда более маленькой и менее помпезной комнате борделя на Аллее Васильков? Помнит ли меня, раздевая какую-нибудь залетную бретонку? «Ниро…» — вывела я на бумаге. И принялась взахлеб без остановки писать. Я писала, что мое имя не Орли. И что пол дня пути показались мне месяцем, каждый из тридцати дней которого был холоднее предыдущего, потому что у меня больше не было его. В мире, где никто не умирает, а мы сами выбираем судьбу, я бы, наверно, могла представить себя где-то поблизости. Но он же знал, как все устроено, и мне было легко представить его скромную улыбку и кивок. Я писала, что не умею выражать эмоции, поэтому ему останется лишь в септимах оценить уровень той помощи, что он мне оказал фактом своего существования. Я приложила к письму банковский квиток с внушительной суммой. Изложив то, что крутилось воронкой внутри меня еще на десяток строк, я со спокойной душой запечатала конверт, чтобы завтра отнести его на почту. Уходя, я с благодарностью поцеловала конверт и окончательно погасила свечи. В постели меня не ждал ни бестолковый кот, ни красивый юстициар, ни милый маленький босмер с теплыми глазами. Я всплакнула первый и последний раз, решив, что это черта, отделяющая до и после. Худшее позади, я дома и буду отныне распоряжаться своим временем совершенно иным образом. *** Толпа мне не нравилась, но другого способа дойти до почтового отделения не существовало. Я специально оделась как самая неприметная из уличных баб, надеясь хотя бы так стать чуть менее заметной. Но, тем не менее, любопытство загнало меня на улицу, не имеющую никакого отношения к моему маршруту. Ту, на которой стоял особняк юстициара Танориана. Замешанная в толпу, как изюм в тесто, я прошла мимо без остановки, вскинув голову на балкон лишь на мгновение. Он был плотно закрыт, но сквозь стекло я различила движение двух фигур. Ничего более при свете солнца было не разобрать, и я, кляня себя за этот крюк, поспешила вернуться в верхнюю часть города, в издерганных столпотворением нервах. Место, где я впервые встретила Раза на площади у святилища, жгло меня всегда, когда я мимо него проходила. А поскольку это был самый центр, делать это приходилось регулярно. Неужели всё это было какой-то год назад? Я постаралась прошмыгнуть мимо, направляясь в продуктовые ряды. Хельга надолго уехала домой, а жрать хотелось невероятно. Поэтому дурацкий шопинг должен был стать частью моей новой жизни. Я уже сорок минут как мяла бестолково груши и айву, пытаясь определить спелость, как со спины ко мне кто-то слишком близко подошел. Бархатный тембр пустил мурашки по всему телу такими волнами, что кожа стала шершавой. — Они все спелые, это же Алинор. Я сглотнула и быстро повернулась. Танориан смотрел не на меня, а на каджита-торговца фруктами. — Запакуйте нам всё! Он ловко достал из кармана монеты и метнул в довольного продавца. — Чего ты, язык проглотила, милая нордка? — наконец он посмотрел на меня своими смеющимися сапфировыми глазами, пока я искала подходящую реплику в уме. Он забрал пакет, набитый фруктами, и аккуратно подтолкнул меня вон из столпотворения. Я наконец начала переставлять ноги. — Что за судьба вечно сталкивает нас на площадях, когда ты делаешь вид, что не хочешь быть замеченной? — Я и не хочу, — промямлила я, краснея. Он, как всегда, был в своей безупречной шелковой форме, и я со своим платьем из зеленого льна смотрелась рядом максимально невыигрышно. Танориан уверенным шагом направился в сторону моего дома, будто других вариантов и не стояло. — Мне следует беспокоиться, что ты в городе и не трогала свою метку, чтобы я появился? — спросил он весело, как бы замазывая тоном суть фразы. Мне пришлось прикусить язык, чтобы не задать свое ответное обвинение — «С кем ты там в спальне сегодня стоял?» — Я сначала закрываю базовые потребности: сон, еда, бой до первой крови, — отшутилась я. — Значит, наши базовые потребности не совпадают, — шепнул он как раз когда я вставила ключ в замок. … Танориан зашел следом, тут же принявшись осматривать холодные мраморные своды. Дом все еще напоминал временное пристанище, несмотря на старания Хельги и огромную тую, которую я в декоративных целях с утра перетащила в лестничный холл. — Красота! Ты сама выбрала дом? — Нет, отец, — я удержалась от привычного порыва пойти в кухню-мастерскую, но тут впервые в жизни задумалась, что у меня нет гостиной, куда можно привести нового человека. Только две спальни и три прочие пустые комнаты. Но Танориан не стал дожидаться моего приглашения и проследовал из прихожей к лестнице, шуруя глазами по аскетичной обстановке и нелепым местами атрибутам вроде медного чана или бретонской табуретки в самых неподходящих для этого местах. — Вот это архитектура! — донесся его голос из второго помещения. — Совсем как ты: холодная, ясная, прекрасная. По эху я догадалась, что он свернул в первую пустую комнату на первом этаже. Там были лишь мои сундуки с драгоценностями и картами, несмотря на содержимое, довольно сиротливо сгруппированные у одной из стен. — Идеальное место для хранилища оружия, — воодушевленно сказал он, — нет окон, оптимальная температура… — Я тоже думала об этом, — призналась я, двигаясь в его направлении. Он вышел, и мы остановились, глядя друг другу молча в глаза у лестницы наверх. — Ты как-то быстро вернулась. Должно быть, скоро опять пропадешь. Я покачала головой. — Не в этот раз. Танориан был в этом помещении как свежий ветер. Я сглотнула образовавшиеся мурашки, но он создал новые, пристально опустив взгляд на разрез моей кофты. Из всего Алинора именно он нашел меня. А я боялась, что мне чудилось тогда, что я что-то для него значу, когда панкейки левитировали к бассейну. Обнуление происходило постоянно, почему бы ему не случиться и сейчас? — Это лучшие новости, Экса. В честь твоей свободы предлагаю поужинать сегодня. — В «Золотом грифоне»? — затупила я, называя ближайшую таверну. — Во дворце, в ресторане для знати, — рассмеялся он, прижимая меня к себе за талию. — У тебя есть платье? … Мы вошли в зал, где в приглушенном свете сотен свечей парами тихо ужинали высокие эльфы. Мой глаз не уловил ни одного приезжего, ни одной иной расы. Я тут же ощутила себя неловко, хотя платье из голубых пайеток, которое сидело на мне как чехол, делало меня ослепительной. Танориан, словно почувствовав, что я занервничала, чуть сильнее приобнял меня за талию и широко улыбнулся метрдотелю. Тому даже не потребовалось имя, чтобы узнать гостя. Он поклонился чуть ли не до земли и указал рукой направление нашего столика, приглашая следовать за собой. — Наконец-то не сижу здесь один, считаю свечи под устриц, — Танориан отодвинул для меня стул и сел напротив. Зал переливался золотом, как наполненная шкатулка. Арфа плела свои хрустальные мелодии, погружая все пространство в ощущение сказочного сна. Нам тут же принесли шампанское и меню. Когда официант скрылся, эльф взял через стол мою руку и поцеловал. Я теплела и таяла, от утреннего морозца на душе мало что осталось, хотя спустя события после нашей прошлой встречи, о которых юстициар и понятия не имел, все смотрелось изначально словно через толщу стекла. Он все тот же, я — другая. Нужна ли я ему среди зала, полного сверкающих нарядов и прямых спин альтмеров? Я любовалась его безупречными серебристыми волосами и аристократической ухмылкой через стол. Изящная, но при этом неведомым образом вальяжная поза как будто дразнила всех окружающих. Воротник темно-синего костюма был небрежно расстегнут. Неужели это он лежал поверх меня, а я стонала, что кончаю? Не бредом ли были эти воспоминания? Возможно, и сейчас у меня была горячка, и все это не происходило на самом деле, а я лишь спала себе на балюстраде с жаром в сорок градусов. Но слишком много деталей хранилось в моей памяти: текстура кожи его голой тугой груди под моими губами, прохлада рук на бедрах и ощущение пульсации, когда он впервые вошел в меня. … Мы покидали ресторан под любопытствующие взгляды аристократов. Рука Танориана легко придерживала мою обтянутую в дорогую ткань попку. Но никто и слова не пикнул, что юстициар Божественного Надзора явился в святую святых с нордкой и заставил меня выпить столько секретного вина, сколько желала моя душа. Танориан оплатил счет, оставив щедрые чаевые, и мы зашагали по плетеной из шелковых нитей ковровой дорожке вон. — Да и пусть пялятся, я счастлив, — он дохнул мне в шею, и я в редком приступе несдержанности рассмеялась. … Ночь дышала герберами, и сверчки словно подхватили мелодию чарующей арфы. А, может, мне так казалось, потому что билось сердце. Мы дошли до дверей моего дома. — Тебя заждался твой посох, не смею удерживать. Это был волшебный вечер, — он отсалютовал, собираясь оставить меня одну. — Постой! Эльф поднял бровь, внимательно вглядываясь в глаза. — Может… зайдешь? Он облизнул губы и улыбнулся, опуская глаза в брусчатку мостовой. — Я так боялся, что ты не предложишь. … Как мы очутились наверху, я не помню, было такое ощущение, что просто трансгрессировали. Никогда перины не казались еще такими мягкими, когда на них приземлилась я, прямиком с рук эльфа. Мои кошки удивленно переглянулись и предпочли унести ноги вниз, покинув балюстраду. Танориан смотрел на мое платье, словно хотел порвать его, и я была готова это позволить. Завороженно я наблюдала, как он начал расстегивать брюки, временно отложив мое оголение. Эти пальцы, перебирающие пуговицы одну за одной, заставили меня метнуться и буквально считать секунды до полного раскрытия. Настолько я соскучилась по совершенству этого тела, когда оно замаячило, что и не могла подозревать всего лишь сегодняшним утром, как пересохнет во рту от идеи ласкать его снова. Как только показался конец, я, не теряя ни секунды, коснулась его губами, лизнула кончик. Видели бы нас сейчас при полном наряде все эти вельможи! — Тебе нельзя такое поручать, ты слишком хороша в этом, — зашипел эльф, когда я продвинулась, протолкнув в рот всю головку. Красота Танориана наконец стала доступна и ясна. Я служила ей, посасывая член самым искусным образом, на который была способна. Меньшего он, божественное существо, не заслуживал. Его довольные возгласы ласкали мою душу, красивое белое лицо зажмурилось, сведя остро очерченные брови. Он лишь на доли секунд открывал глаза, и я чувствовала, как напрягается плоть в эти момент. Он не хотел кончать так рано. Между моих ног саднило, но я приказала себе помучаться и помучить его. Задача была не из легких, потому что член был каменным, и все, о чем я могла думать, это как приятно было бы ощутить его в себе. Если бы он только снова, как в первый раз, сказал что-то грязное, я бы уже стояла выгнувшись назад, ожидая последнего импульса, чтобы быть насаженной. Но он смотрел на меня сверху затуманенными глазами, следя в неге за скольжением моих губ, о боже, Юстициар, какой-ты чувственный… Язык успел последний раз скользнуть снизу по уздечке и собрать бергамотовую влагу с конца, как эльф выскользнул из меня, теряя терпение. Танориан нагнулся, и кончик носа нежно провел по моему. — Я хочу в тебя… Он оказался сверху, скидывая куртку, затем беспечно срывая мое платье, и лег поверх меня, отодвинув членом бесполезно мокрые трусики. Я чувствовала его тепло и ждала, когда оно ворвется в меня. — Глубоко… — сказал он, медленно насаживая. Я простонала, не открывая рта, от сладости ощущения. По одной взмыли мои ноги на белые эльфийские плечи, и проникновение обрело правильный угол. Глаза смотрели на меня внимательно, изучающе, синева плескалась на дне радужек. Он вошел на несколько сантиметров, и я выдохнула в его лицо: — Ещё… Он двинулся вперед, изучая внутренний рельеф и закусив губу от этого знакомства. Из позы с ногами на плечах так просто не сбежишь, я была бесстыдно отдана в его власть. Юстициар начал быстро набирать темп, трахая меня все более размашистыми шлепками, словно хотел выбить всё лишнее, все посторонние воспоминания. Затем так же легко, как если бы я была резиновой куклой, он нетерпеливо перевернул меня на живот и поставил на колени. Без церемоний и разговоров он снова метко присунул, и я вскрикнула, едва не кончив от его грубого напора. Но Танориан знал, чего добивается. Его рука быстро оказалась спереди. Он начал массировать пальцами оголенный клитор, продолжая поебывать меня сзади. Прохладные эльфийские пальцы не оставили мне никакого шанса, и я кончила, туго обжимая его все еще работающий во мне член. Теперь он скользил еще легче. Танориан смотрел на это сверху, закусив губу, и зачем-то распределяя скользкую смазку по всем окружающим тканям, хотя это не имело никакого практического смысла. — Ты такая сочная, Экса. А я лицом в подушку отклячивала зад, чтобы он вбивался еще мощнее. — Господин юстициар, продолжайте… Он простонал, неожиданно вынимая из меня. — Иди сюда, — Танориан потянул назад за плечо, разворачивая. Я знала, что он хочет сделать с моим ртом. Потому что для его ушей это было слишком прекрасно. Он подтянул мое лицо ближе за волосы и толчком бедра вогнал член в мой рот, тот самый, что произнес это. Ничего от меня не требовалось, кроме как смотреть не моргая в голубые глаза выше, когда он проталкивал член до самой глотки резкими толчками. Вид блондинки-нордки, которая сосет с таким энтузиазмом, никак не мог оставить его равнодушным, и очень скоро стало ясно, что он на пике. Юстициар дернул мою голову последний раз на себя так, что мои губы обхватили самое основание члена, и кончил в несколько приступов, заполняя мой рот и не давая отстраниться, пока не опустошится до капли. От этого прекрасного зрелища мое тело налилось так, что мне хватило лишь несколько легких поглаживаний его рукой по влажной киске, чтобы испытать второй и последний на сегодня оргазм. … — Оставайся до утра. — Разумеется, сладкая. Свет был погашен, а мы слились телами под одним одеялом, чтобы уснуть спокойными и счастливыми. Я уже знала, когда и как мы сделаем это в следующий раз. Никому меня не отдавай, Танориан…