Войди не постучавшись

Фариель как будто и не вставала со своего стула. Чертовы вельможи иногда просто выводили меня из себя. Да и вообще весь этот цирк с дележкой власти утомил. Игры престолов не казались больше такими интересными. Я предстала перед ней, привычно поклонившись, хотя уважения уже не испытывала, и отчеканила: — Астерил действительно пыталась на нас напасть, но сбежала. Из документации, найденной в убежище в замкнутой части имперской канализации, следует, что Сокрытое Наследие планирует атаку и полное уничтожение Вудхарта. Все, о чем я мечтала, это чтобы мне было сказано в ответ: «Кин с вами, Экса, отправляйтесь домой». Не тут-то было. — Обыщите дом Астерил! Все там вверх дном переверните! — скомандовала она, чуть ли не переходя в визг. И я, вздыхая тяжко, направилась на выход, столкнувшись там с запоздавшим каджитом в привычном образе. Он снова был шире меня, но страха не осталось. Я навсегда обезопасила себя. — Не смей продолжать со мной миссию, — процедила я сквозь зубы, хватая его за локоть в дверях. — Я пойду обыскивать дом Астерил одна. Можешь пиздовать обратно в Саммерсет. — Это не так работает, глупая нордка, — прошипел он в ответ. — В лучшем случае, эта избавится от Раза, когда настанет пора покидать город. — Тогда не попадайся мне на глаза до того момента! — Я оттолкнула его, удаляясь в сторону предполагаемого дома Астерил, путь до которого мне на карте нарисовал местный стражник минутой ранее. Помещение внутри ничего особенного из себя не представляло, и я, наученная опытом, принялась перерывать полки и шкафы. Такие места, неприглядно скучные, всегда были обманчиво невинны. Спустя полчаса мне удалось раскопать неприметный серый пергамент под ворохом старых афиш в одном очень дряхлом сундуке. Это было свидетельство о рождении, которое гласило, что Астерил и Лариариль родились пятнадцатого месяца Второго зерна. Следовательно, у Астерил есть сестра-близнец. Это запутывало ситуацию. Поскольку Фариэль даже не заикнулась об этом обстоятельстве, я сделала вывод, что она не посвящена. Бес знает, на что способны люди, которые могут выдавать себя друг за друга, не посвящая власти в свое парное существование. Моим следующим пунктом назначения должен был стать архив, где я могла бы найти записи о перемещениях кого-либо из близнецов, достаточно серьезных, чтобы вызвать подозрения. Доверять Гриншейдовскому методу сбора информации не приходилось, и я, поразмыслив, решила оставить исследование семьи подозрительных эльфиек до момента посещения Саммерсетского архива. Когда я вышла, припрятав свидетельство, уже смеркалось. Уютные желтые огни загорались в домах на деревьях, а шелест крон успокаивался, предвещая сон. В небе висел косой серп Джоун, на горизонте гасла красная полоска солнечного заката. Долетали обрывки спокойных разговоров на босмерском диалекте. Было что-то во всем этом грустное и прекрасное. Я шагала по тропе не зная куда. Отбытие планировалось только завтра, чтобы не слоняться в поисках ближайшего святилища в потемках, а в наше с Разом гостевое пристанище совсем не тянуло. Таверна тоже не прельщала. Алкоголь не поднял бы мне сейчас настроение. Осталось только гулять по стихающим улицам в надежде, что без одной ночи сна я все же как-то дотяну до конца вторых суток и отосплюсь уже дома. План ничегонеделания продвигался замечательно, пока я не заметила в корнях одного из домов-деревьев небольшую пухлую фигуру. Она, пыхтя с усилием, пыталась что-то тащить наверх по скату, ведущему в дом на возвышенности. Порядком устав от тишины в своих перепонках, я поспешила на помощь. — Эй, давай помогу донести, — сказала я, равняясь с босмеркой. Она подняла глаза и во тьме я с трудом узнала давнюю подругу. Это была Эвели. — Экса! Как же рада тебя видеть! — она кинулась мне на шею, неуклюже пытаясь обнять. — Слышала, что ты сегодня здесь, но никак не могла выйти поздороваться. Последнее время не очень прытка… Она выпрямилась, и я наконец поняла, почему все ее движения были такими скованными и нелепыми, и почему я не узнала ее с расстояния. У Эвели был живот. Круглый и внушительный. Мне внезапно стало очень холодно. Как будто подул северный ветер Бора прямо из легких. Я уже подхватила тяжелый мешок и махом закинула на плечо, собравшись поднять его наверх и побыстрее смыться, как услышала за спиной новый голос. Новый старый голос. — Эй-эй, я донесу! Звук бегущих по сухой земле приближающихся шагов едва не заставил меня пуститься наутек. Но я сдалась. Бросила мешок на землю и обреченно повернулась, встречая до боли знакомый взгляд Бастиана. Подними я вещи наверх, стояла бы в тупике при ярком свете, а тут хотя бы так… Есть воздух. Шанс не свалиться в обморок. — Экса, — выдохнул он, пытаясь скрыть шок обычным удивлением. — Светлой луны, Бастиан, — сказала я спокойно. Эвели со своих метр сорока переводила взгляд между нами двумя. — Ну ладно вам, как будто сто лет не виделись! — звонко пропела она. — Еще сходили бы вместе на миссии, не надо столько обреченности! Мне бы только вот от этого сначала избавиться! — она шутливо похлопала себя по животу. — Милый, занеси мешок! Я травы заварю и поболтаем! Она не знает — поняла я. Не знает, что было между нами и как имперец бросил меня, разорвав предварительно на клочья. Он не сказал ей о нашей истории. Просто вернулся в Вудхарт, чтобы потрахивать эльфийку в свое удовольствие, как будто между ней тогда и сейчас не было меня. Словно он не переключался в мою вселенную, отдаваясь телом и мыслями, пока мы охотились на желтого тролля. А теперь скоро станет отцом. А что я? Все так же потеряна. Внутри стало тяжело, словно я наглоталась камней. Пара проследовала наверх и мне ничего не осталось, кроме как пойти за ними. Этот дом с деревянными прожилками вместо балок мне сразу не понравился. Повсюду лежали его вещи, словно принадлежали этому месту. Даже та самая кираса, что я ему подарила, была кинута на ширму. Эвели в развалку пошла заваривать чай на кухню. — Располагайся, — Галликс провел меня к столу, и я безвольно села. Его медные волосы отросли и теперь касались плеч. Сгоревшая кожа обновилась и стала белесой и гладкой. Я смотрела в глаза и молчала. Мне нечего было сказать вслух, он всё и так понимал, и от этого был так же немногословен. — Что вы там притихли? — донеслось с кухни, где Эвели возилась с чашками. — Я думала, у вас будет полно историй друг для друга!  — Уверена, что Бастиану есть, что мне рассказать. Например, когда срок, Эвели? — Через две луны! — пищала она из-за створок. — Лекарь говорит, ребенок большой, есть риск. — Да, межрасовые дети могут разорвать тебя к херам, — сказала я холодно, и Бастиан сжал зубы. Она появилась с подносом и засеменила к деревянному столу. Тьфу, осталось ей только платье в горох нацепить, чтобы окончательно потерять мое к ней воинское уважение. А ведь мы были подругами… Сейчас казалось, что эти времена были так давно, как давно нас и на земле не ходило. Эмерик потерял меня из-за увольнения, ее из-за беременности, Дарьена из-за защиты Кристальной Башни. Кто останется с ним теперь? Только Феннориан? Мне надоедало думать об этом с каждой секундой. Времена менялись и менялись слишком быстро. Я тоже потеряла всех, но я бы обменяла всех на него одного. Сука. Почему я опять в этой точке. Я залпом выпила травяной чай. Глаза, пока я глотала, увлажнились, вероятно, из-за того, как неожиданно кипяток обдал мое горло. — Заночуешь у нас? — спросила Эвели, поставив лицо на руки, упертые локтями о стол. — Н-нет, меня ждет Раз, — соврала я. Скорей в землянке заночую, чем тут. — Он наверняка пошел в бордель, — угрюмо хмыкнул Бастиан, тоже опрокидывая свою чашку. — Который в Аллее Васильков. Видел его там в прошлый визит. — Подозрительно осведомлен о борделях, — шикнула я так, чтобы Эвели, которая с трудом пыталась поднять упавшую ложку с пола, не расслышала. Казалось, мои белки болели, когда я, чинно попрощавшись с эльфийкой, последний раз посмотрела в полные стыда глаза Галликса. Но ночь приняла меня как подругу, когда я спустилась с дома на дереве и пошла куда глаза глядят. Непривыкшие к поздним развлечениям эльфы в основном уже погасили свет в своих круглых домах, и лишь откуда-то из глубины доносилась тонкая струйка музыки лютни. Ухали совы и трещали сверчки. Голова была словно наполнена паром. Кажется, это был болевой шок, и завтра меня по-настоящему накроет. Свет Джоун вел меня куда-то мимо закрытых ларьков и детских площадок по кривым дорожкам, и я осознала, что пришла на звук той самой музыки, хотя моя память никак не зарегистрировала мелодию. За окнами дома, из которого она доносилась, двигались тени в красном тумане. Я была готова поклясться без карты, что это был бордель в Аллее Васильков. Вдруг дверь распахнулась, и трое пьяных босмеров вывалилось наружу. Один что-то неразборчиво лопотал другому, третий орал песню, рискуя вот-вот вспахать землю носом. Охранник в дверях, такой же коротышка в кожаных панталонах и жилете, с любопытством посмотрел на великаншу норда, кои нечасто заглядывали в такой сезон в эльфийский город. Я отошла на шаг, уступая тропу веселым завсегдатаям. — Леди желает отдохнуть? — крикнул он, бренча ключами в руках. Неужели у меня на лице написано, как я заебалась, или это просто обычный зазывальский прием? На улице кроме меня никого уже не находилось, а развеселая тройка, придерживая друг друга, скрылась за грат-дубом, и их голоса потеряли силу, выбрасывая в ночной воздух лишь блеклые отрывки.   — Не ваш размер, — пошутила я, намереваясь удалиться. — Разберемся, северная леди. У нас мед и ванная, и даже ужин за несколько лишних септимов. Кин, этот коротышка умеет убеждать. Впереди оставался только черный лес, полный даэдра и холодной росы в ногах. Я сдалась, ступила навстречу, и как только пересекла порог, окуталась дымом сладких благовоний и вина. Здесь веселье явно шло не первый час! В просторном, по босмерским меркам, зале играли нетрезвые, но очень бодрые музыканты. Клиенты и причитающиеся им эльфийки, одетые в откровенные и иногда даже полупрозрачные туники, терлись молодыми телами. Интересно, что об этом думает Фариэль, пронеслось у меня в голове. Она все там же ночует, в прогнившем стволе, воняющим личинками короедов? Охранник, что маячил макушкой где-то на уровне моего пояса, задрал голову. — Вам леди или джентльмена? — Где вы понабрались этой терминологии? У Редгардов? Джентльмена, конечно. И постель. Мне просто нужна компания на вечер и ужин. Я думаю, вам очевидно, что ваши прямые услуги мне не подойдут. — Как угодно, леди, — поклонился охранник и скрылся за гардинами. Я выдохнула, присаживаясь на крошечный диван и стараясь не привлекать к своей большой фигуре слишком много внимания. Эльфы продолжали кружить, некоторые из них перемещались в бар, которым заведовал прыткий блондин, другие исчезали парами в темнеющем коридоре. Бастиан тоже был высоким, почти с меня. Эвели – как любой из этого борделя. И это не помешало ему присунуть ей. Я же сидела в обществе карапузов точно осознавая нелепость межрасовых пар. Даже не пришлось вспоминать нас с Разом в качестве второго примера. — Добрый вечер, миледи, — раздался приятный голос над ухом. Я обернула голову и увидела симпатичного босмера с пшеничными волосами, завязанными в гульку, и светлыми серыми глазами. Он был одет в кожаный костюм цвета сосновых иголок. — Меня зовут Ниро, но вы можете звать меня как угодно. Как я могу называть вас? — Орли, — назвала я первое попавшееся имя. — Позвольте проводить вас в вашу комнату, Орли, — он показал направление рукой в тот самый коридор, который, оказалось, уходил под землю.  — У вас будет самый большой номер. Я проследовала за фигуркой моего нового знакомого, минуя оркестр и бар. — Мед ждет вас в комнате, — сказал Ниро, читая мои мысли. Он был повыше охранника, доходил мне где-то до середины ребер. Комната и правда впечатляла размером. Отделанный кирпичом полукруглый сводчатый потолок не давил на макушку, а кровать была человеческая, что, хоть и не нордский, но достаточный для меня масштаб. Стоял полумрак, разбавленный горящими в напольных канделябрах свечами. На столике уже был накрыт ужин на двоих, а большая круглая ванная в углублении пола в далеком углу тихо булькала горячей пеной. Бес, эти ребята умеют работать! Ниро отодвинул стул, приглашая меня присесть. — Еда, потом ванная, или как пожелает Орли? Я села на стул, молча принимая этот план, и эльф поднял металлическую крышку. На тарелке аппетитно дымилась запечённая рулька и несколько горстей овощей. Ниро сел напротив, вскрыв свою тарелку. — Что привело вас в наши края? — он наколол брокколи и улыбнулся. — Миссия. Я на задании, которого лучше бы никогда не случалось, — я принялась есть. — Не думала, что за сутки можно так зверски устать. Причем морально. — От существ легко устать, они разочаровательны, не так ли? — сказал он мягко, оливковое личико было приятным и интеллигентным. Ниро аккуратно отделил помидор от кожицы ножом и вилкой. — Но ты работаешь здесь, каждый день встречая существ.   — Я осознал природу вещей и принимаю ее как данность. Нашел в этом наслаждение. — В тебе поболее мудрости, чем в иных моих друзьях, эльф. Сколько тебе лет? — Двадцать четыре. Почти ровесник. Я глотнула меда и осмотрела комнату детальнее. Кажется, люди появлялись тут нечасто, потому что стоял идеальный порядок, а свечи были как будто бы впервые зажжены. Кровать покрывала красная парча, мелкие коврики были раскиданы тут и там. — Почему вы решили ночевать здесь, а не в отеле? — Не хотела оставаться одна, — ответила я бесхитростно. — Расскажете, в чем дело? — босмер закончил свою небольшую порцию и взял витиеватый бокал с желтой жидкостью. Пол лица казалось синеватым из-за отблесков воды в ванной за спиной. — Я разочарована, Ниро. Но самое идиотское, что некого винить. Оно просто так складывается. Эльф склонился над столом, протягивая руку со своим бокалом: — Хлебните. — Зачем? — удивилась я. — У меня есть свой. — А еще сегодня у вас есть мой, — он растянул тонкие губы в трогательный изгиб улыбки.              Я с благодарностью отпила меда из его руки. Ужин кончился, и я поднялась, чувствуя, как приятно потяжелело мое усталое тело.  — Прошу в ванную, — сказал Ниро поднявшись, указывая на мягкий коврик, на котором мне полагалось оставить одежду. — А ты, что, будешь смотреть, как я раздеваюсь? — Вас это смущает? Я прошагала к голубоватому углублению и расстегнула молнию на своей куртке. Сняв ее с плеч, я осталась стоять обнаженной спиной к эльфу. Ну, как хочешь, малыш. Я стянула штаны вместе с бельем, вынимая ноги по очереди. Он был подозрительно тих. Я обернулась за плечо, и застала его стекленеющий взгляд на себе. Вода была самой что ни на есть нужной температуры, шаг за шагом я опустилась в нее, пока над бурлящей поверхностью не остались одни только плечи. Кончики волос тут же впитали в себя брызги и потяжелели. Я слышала, как Ниро убирает со стола тарелки и протянула ноги под водой, наблюдая, как с и без того белой кожей играет голубой свет. — Ты останешься на ночь? — спросила я, ощущая дискомфорт от идеи спать одной, пусть даже он и просто сидел бы на стуле. — Останусь. Босмер подошел к краю ванной и не глядя на меня потрогал воду. Затем отдалился, расстелил постель и взбил подушки. — Расскажи, у тебя есть кто-то? Жена? — У меня никого нет. — Как ты оказался тут? — Мне нравится дарить радость существам. — Вот так? Ниро закончил приготовления и снова направился к моей ванной. Он сел на корточки за моей спиной, и я ощутила, как его маленькие теплые руки расслабляюще сжали мои плечи. — Нет, вот так, — прошептал он, склонившись над ухом. Руки умело массировали шею и плечи, не спускаясь под воду. Я откинула, наслаждаясь, голову назад. Открыв глаза, я увидела его огромные сосредоточенные радужки. — Поднимитесь, я должен вас омыть, — сказал он тихо. Я встала вертикально, и вода с шумом стекла по моим формам вниз. Ниро отошел к полочке и надел специальные варежки, увлажнив их мылом. Спина, талия, ягодицы, ноги, он массировал и омывал мою кожу с тщательностью настоящего профессионала. — Повернитесь, — сказал он, когда закончил всю заднюю поверхность. Я медлила, осознавая, что он впервые увидит меня голой. Я и боялась, и хотела этого одновременно. Знала, как жадно пробегут его глаза по острым соскам перед тем, как он их коснется. Знала, что он покраснеет от необходимости посмотреть ниже. И я хотела этого. Проклятый босмерский народ поплатится. Будет страдать от своей неполноценности в присутствии меня! За Эвели. Я повернулась, все еще в своих мыслях, дерзко глядя в глаза. Он скользнул, невесомо, как шелк, по моей фигуре, опустил варежки на талию и начал двигаться по кругу. Только учащенное дыхание выдавало, что он вряд ли когда-либо видел так близко раздетую нордку. И пока я, глядя на его пшеничную макушку, ощущала горькое злорадство, он вдруг прошептал: — Наклонись… Я, скорей не разобравшись, что он имел в виду, склонилась, но он вскинул голову, поймал мои губы и затянул в поцелуй. Совсем недолгий, но достаточный, чтобы вкус незнакомого босмера осел на языке. И подсказал мне, кто из нас на самом деле сильнее. — Ныряй. Я нырнула, смывая пену и очищаясь в обновившейся воде волшебной ванной. Кожа стала чистой до скрипа. — Иди сюда, — когда я снова была на ногах, он уже держал халат. И когда это мы перешли на «ты»? Короткая мягкая сорочка, взбитая постель приняла меня. Я забралась под одеяло и дала ему себя накрыть. — Хочешь поговорить? — Ниро присел на край кровати. — Мне грустно. — Сделаю все, что могу. — Бастиан меня не любит, — сказала я каким-то слишком жалобным тоном для той, что только что упивалась своим влиянием. — Давай погасим свет, и ты ляжешь. Всепонимающий работник поднялся чтобы заглушить весь свет, кроме пары дежурных свечей на нашем ранее обеденном столике. Закончив, он разделся и лег на соседнее место, лицом ко мне. — Если он тебя не любит, найди себе кого-нибудь другого, — сказал он в тишине. Его глаза блестели в полутьме. — Ты самое красивое существо, что я встречал. — Но я хочу его, а он больше мне не принадлежит. — Ну хочешь, я побуду им? — он взял мою руку под одеялом и сжал. Комната лежала почти в полном мраке. Кран издавал тихий капающий звук финальных бусинок воды. Ниро придвинулся ко мне, и моя сорочка ощутила тепло его кожи. Нос узнал древесный аромат босмерской нации. Еще движение, и губы слегка коснулись моей ключицы. — Скажи это, скажи его имя… Я закрыла глаза, сглотнув ком в горле. — Бастиан… — Умница… Его губы спустились ниже и оставили влажный поцелуй. Рука сняла тонкую лямку сорочки и отогнула ткань. Горячие чуть сухие губы обхватили мой сосок, я вздохнула: — Ниро, что ты… — Меня зовут иначе, — оторвался он на секунду от ареолы, чтобы втянуть ее в губы повторно. Моя кожа покрылась мурашками. Я издала тихий стон, когда эльф зубами отогнул край с другой стороны и прикусил пик второй окружности. Он отстранился и забрался поверх меня полностью, съезжая лицом ниже под одеяло. Руки огладили бедра и устремились под подол. Я больше не видела его под одеялом, но помнила слова. Руки уверенно развели мои колени, и я почувствовала его язык на себе. Он провел им от нижней ложбинки до клитора. — Мм! Бастиан… — я подала бедра вперед, отчаянно напрашиваясь на продолжение. Язык вписался в мои ткани, возбуждая каждым микродвижением. Руки крепко держали мои бедра. Ниро широко лизнул слева направо, заставляя влагу вырабатываться. Он не останавливался. Длинный острый язычок раздвигал губки, ласкал ущелья и проемы, подчинял и дразнил. Для меня все это был Галликс. Бестолковый, бессмысленный, жестокий в своих предпочтениях. Убийственно горячий. Хотелось плакать, кричать его имя, насаживаясь на язык незнакомца в двух кварталах от его дома. Ниро вобрал в губы клитор, усилив приток, и мои ноги задрожали от наслаждения. Я всунула руку под одеяло, хватая эльфа за голову, надавливая, чтобы утопить в своей киске, он споро работал языком, приближая мой оргазм, но при этом, несмотря на рост, властно держа меня за бедра руками, как настоящий мужчина. — Милый, д-да… Мой Бастиан… — я видела его за закрытыми веками, обновленное лицо в рамке непослушных волос, богоподобную фигуру. — Как же я тебя ненавижу… Д-да, продолжай… Реплики превратились в вдохи, а вдохи в протяжный стон. Я вцепилась в простыню, едва не порвав ее. Моя спина выгнулась так, что я едва не свернула шею, кончая с любимым именем на губах. А Ниро все целовал меня внизу, впивался и посасывал, пока я не обмякла окончательно с дрожащими коленями. Буквально через десять секунд я ощутила облегчение, сравнимое с отхлынувшим штормом. В голове, по крайней мере, на эту ночь, остались белые облака на голубом фоне. Эльф вынырнул на свою подушку и погладил меня по щеке тыльной стороной ладони. Его глаза мерцали в слабом свете свечей. — Ты была умница, — прошептал он. — Спасибо тебе за это, — я чуть двинула головой, чтобы поцеловать его пальцы. Он улыбнулся. Все стало как будто бы здоровым, утекла сквозь мысли тревога и боль. Перина казалась мягкой, словно облако из пуха грифов. Шелковистая текстура кожи после душа тоже ощущалась вдруг по-новому. Милое лицо босмера сияло в спокойной улыбке. — Спи, моя Орли. — Иди ко мне, Ниро, я желаю отплатить, — я подползла ближе, сдвигая одеяло. — Ты чего? — он растерялся. — Ты мой клиент. Я прижалась к его твердому теплому телу, коснулась пресса кончиками пальцев, он замер. От него пахло теплом и уютом, домом. Спокойствием. Мне хотелось отдать ему часть своего новообретенного счастья. — Я же понравилась тебе? По-настоящему. Ты же не врал? — Ни разу не врал тебе сегодня, — выдавил он, смотря как я протянула руку и коснулась бугра в его штанах, который был достаточно напряжен. — Тогда смотри. Я спустилась ниже, отгибая его панталоны, раздевая работника. — Орли, не надо, ты не должна, — протянул он отчаянно. — Шшш…. — сказала я, касаясь губами его головки. Член был конечно не человеческого размера, но вполне адекватного. — Что ты делаешь, — простонал он, напрягаясь. Я обхватила туже и двинулась вниз, вбирая его весь в рот. Он стоял так упруго, что скользить по нему было одно удовольствие. Ниро шипел, разглядывая в темноте мое лицо. Я смотрела в глаза, вынимая влажный орган из губ, чтобы снова насадиться. — Как может быть кто-то так прекрасен… — выдохнул он с очередным свистящим порывом воздуха. Я обвела его небольшую головку по кругу языком, чувствуя, как пульсирует член, а вместе с ним и весь босмер. — О, Иффре… — пропел его мелодичный голос, — девочка… я… — он застонал, закрывая глаза, красиво сводя брови в центре, горячая струя выстрелила мне в рот, затем еще одна. Эльф постарался открыть глаза, и, увидев мое лицо внизу, разразился третий раз. Его рука, едва в состоянии держать себя, скользнула по волосам у кромки моего лица. Я проглотила похожую по вкусу на сладкое молоко жидкость. — Я никогда этого не забуду. Никогда, — прошептал он, бросая себя на подушки.