Легенда о красной нити судьбы

Черноволосый альфа заходит на кухню, демонстративно кладёт упаковку с клубникой. На что миниатюрная Эма поворачивается и поднимает одну бровь, а после усмехается. По выражению лица Майки можно было увидеть, что он гордится собой. – Эма, я купил клубнику, как ты и просила, – прозвучал уверенный голос Манджиро. Как будто ради этой упаковки прошел войну. Это было недалеко от истины, хоть у семьи Сано и Рюгуджи было достаточно денег, Эма настаивала на том, что надо брать продукты по скидкам. В отличие от двоих оболтусов, омега умела экономить и откладывала деньги на непредвиденные расходы. В магазине гонщик отбивался от очень настырных бабуль, пришедшие тоже на распродажу. Как назло, клубника была по скидке, и альфа не без боя урвал ягоды. – Ну хоть какая-то от тебя польза есть! – выкрикнула блондинка, забирая со стола клубнику. Майки хмыкнул и сел на стул, подпирая рукой свою голову. Девушка порхала по кухне. Готовила тесто, тщательно все взбивая, а после сливая в огромную формочку для пирога. Её маленькие ручки порхали по продуктам, создавая по итогу шедевр. Ради своей семьи, она еще с детства переняла навыки готовки у Сано Сакурако, а далее усовершенствовала их для мужа. Все же Кену повезло с такой женщиной. За окном медленно плыли сероватые облака, всполохи расчерчивали небо в причудливом узоре. Чёрные глаза будто гипнотизировали вечернее небо после дождя. В этом было что-то очаровывающее. В его голове было абсолютно ничего, но мужчина надеялся найти там ответы на свои вопросы, закрытые в глубине его темной души. – Погода портится, не к добру это, – вздохнул устало альфа, всё еще сверля небосвод. Эма повернулась к брату и посмотрела тоже на небо за окном. – Когда на улице дождь, в этом есть что-то романтичное, – улыбнулась слегка девушка. И правда, омега любила романтику и всегда старалась увидеть её там, где нет. Это было в её репертуаре. Немного стало жалко, зная Кенчина, который не был романтичным человеком от слова совсем. Эма ему «тонко» намекала, либо сама устраивала романтичные свидания. Эту хрупкую атмосферу внезапно рушит пришедший Доракен. Мужчина осматривает кухню, видит цель в виде Майки. Его взгляд меняется. – Майки, ты сюда просто посидеть пришел? – раздраженно спрашивает старый друг. На что альфа цокает. Поднимает голову, чтобы удобнее смотреть на Кена. – А мне что делать еще? До того как придут парни еще где-то час, – в голосе слышалось недовольство. Он хотел этот час просто отдохнуть, но Кенчин снова начинает вести себя, как мамочка, немного раздражая. А может и много. – Помогать мне! – повысил голос бывший зам главы. Его руки легли по обе стороны талии, а на лбу вздулась вена. Так происходило всегда, когда Майки его бесил. – Я гость вообще-то! – дерзко ответили хозяину квартиры, но было уже поздно. – Ага, такой гость, который чуть ли в нашем доме не прописался! – рубит правду Кен. Аргументы резко закончились. Небольшая перепалка была закончена. – Ой, да иди ты к черту, Кенчин, – цыкнул Майки, принимая своё поражение. Черноволосый хотел уже было снова отвернуться к окну, снова слиться с мебелью. Рюгуджи быстро оказывается рядом с Сано, беря его за шкирку, утаскивая в другую комнату, забирая в рабство. За этой сценой следила Эма, уже привыкшая к такому. С годами всё же что-то не меняется. – Ох, уж эти мальчики~ – покачала головой омега, принимаясь снова за готовку. В комнате Майки всё так же ничего не делал, он разлёгся на маленьком диванчике. Вместо залипания неба за окном, пялился как Доракен убирается. Всё же за ним наблюдать стало чуточку интереснее. Это показалось забавным, от чего альфа хмыкнул, решив еще и побесить друга. – Мог бы меня и с Эмой оставить, – лениво протягивает каждое слово. – Нечего тебе ей мешать, – хмурится Кен, продолжая прибираться в комнате. – Тогда буду мешать тебе, – довольно ответил Майки. На что Доракен закатил свои глаза. Годы идут, а Майки так же бесил своего друга. Наверное, стоило привыкнуть, но к этой пиявке сосущую твою жизненную энергию, невозможно привыкнуть. Да и бывший глава «Свастонов» постоянно что-то новое да учудит. – Кстати, кто в итоге придет-то? Сам знаешь, что у парней сейчас график плотный, и выбрать время, чтобы собраться уж очень проблематично, – решает поменять тему разговора альфа, чтобы как-то разбавить свою скуку. – Возьми, к примеру, нас с тобой, которые отсутствовали около трех месяцев в командировке. Многие бывшие «Свастоновцы» были заняты. Мало кто смог прийти к ним из-за работы или каких-то других дел. Благо, они хотя бы встречались все вместе на новый год. Взрослая жизнь оказалась такой суровой. Порой, хотелось вновь оказаться в прошлом, где они были безбашенными подростками. Вновь насладиться свободой, и набить кому-нибудь хлебало. – Мицуя, Па и.. кхм, – резко остановился Кен, не решаясь сказать последнее имя. – А всего двое, ну это достижение! Еще какая-то подружка Эмы должна вроде прийти, – вспоминая недавний разговор с сестрой. Голос звучал монотонно. Да, он согласился на подружку Эмы, надеясь не на очередную «куклу-барби» с одноразовым пользованием. – Подружка? – Доракен перестаёт прибираться, смотрит непонятным взглядом на Сано. До него доходит. – Ага, мне уже ее анонсировали, – безразлично отвечает Майки. Кен подносит руку к переносице носа, тихо проговаривая: «Ох, Эма, куда же ты лезешь?» – выражая этим свое негодование. Его жена снова отличилась, её порой безумные идеи удивляли альфу. Он думал, что с его прошлым уже ничем не удивить, но его возлюбленная с каждым разом убеждала в обратном. «Она бывшая Сано. Конечно», – истерично себя поправил мужчина. – Итого, нас шестеро, просто прекрасно! – проговорил громко Манджиро. Доракен шикнул. – Тише ты! Ребенка разбудишь… – Все-все, затыкаюсь. Пусть солнышко, Кентаро,спит, – поправил себя альфа уже шепотом. Гонщика всё же заставляют встать и размять свою пятую точку. Под строгим руководством друга приносит котацу, ставя посередине комнаты. Доракен приносит алкоголь, а различные закуски уже украшали стол, приготовленные Эмой. Всё уже было готово для гостей. Манджиро вновь устремляет свой взор в окно. Все также упорно смотря в облачное небо, пытаясь в нем что-то отыскать. Небо наполнилось лёгким и текучим янтарём. Дождевая вода попадала по козырьку дома, успокаивая своей незамысловатой мелодией. – Майки, ты все время смотришь в окно. Что-то случилось? – разбавил внезапную тишину друг. Его внутреннее нутро подсказывало: нечитаемый взгляд Манджиро – к беде. – Мне погода не нравится, – ответил в своей манере, всем своим видом показывая оставить его в покое и не докапываться. – Ну что за отмазки? – не унимался мужчина. Он хотел снова провести воспитательную беседу. Будет очень плохо, если Майки встретит Такемучи с таким расположением духа. Сейчас, Кен сомневался в грандиозном плане Эмы, нужно было предупредить своего друга, кто именно придёт. Но было уже поздно. Внезапный звонок в дверь заставил прекратить неприятный диалог с другом. С громким вздохом он уходит из комнаты, чтобы открыть дверь. Резкий плач разносится по всей квартире из детской комнаты. Теперь уже заставляя Манджиро подскочить. Альфа слишком уж любил своего племянника, что ради него готов встать с нагретого места дивана. – Ох, племяшка опять плачет, – заволновался мужчина. Он направился в комнату, дабы убаюкать ребёнка. В детской кроватке его встречает маленький комочек. Пухленькие щёчки были мокрыми от слёз. Даже в таком возрасте это маленькое создание уже был прекрасен. Его цвет глаз был от отца, а пушок на голове такого же цвета, как и у Эмы, только немного темнее. – Ну что ты плачешь? Ах, как же ты на Эму и с Кенчином похож, – тихо заговорил Сано, беря на руки малыша. Как можно аккуратнее стал качать младенца, боясь его уронить. Как же он обожал своего любимого племянника. Все в семье Сано любили первенца их сестренки, и, когда удавалась возможность, приходили нянчиться с маленьким мальчиком. Особенно соперничали в этом Майки и Изана. Братья чуть ли не до смерти бились за своё превосходство над маленьким Кентаро. Как раз однажды и произошла драка. А всему виной являлся спор из-за цвета комбинезона. Манджиро хотел красного цвета, а Изана белого. Итог таков: Эма выбрала иной вариант, и обиделась на братьев. Пришлось через Кенчина умолять простить их, ведь слабостью омеги был ее супруг, а не эти два идиота. – Я обожаю тебя! И если надо еще раз с Изаной подерусь, чтобы выбрать тебе красивую одежду! – улыбнулся своему племяннику Майки. Кентаро почти успокоился, периодически хныча. Прекрасные глазки ребенка посматривали с интересом на мужчину. Он вновь начал вспоминать своё прошлое. В голове всплыл давнейший разговор с Такемичи по поводу детей. Пара подростков сидели на нагретой солнцем скамейке. Альфа лениво раскинулся на скамейке, его левая рука приобнимала талию Ханагаки, а тот рассматривал играющих детей. Неподалёку была детская площадка, омега не заметил, как невольно стал следить за играющими ребятами. – Дети такие милые! – выпалил Такемичи хотя и сам не отличался от ребёнка. Такой же наивный и плаксивый. – Но слишком много орут, – хмыкнул Майки. Он устремил свой взгляд на площадку, что рассматривала его пара. Мальчик с жёлтыми волосами надулся. – Да ну тебя! А что ты скажешь про своего ребенка? – в его голосе звучала обида. Альфа тянется ближе, крепче стискивая руку на талии своей омеги. Губы чуть ли не соприкасаются с ушной раковиной, но тёплое дыхание все же опаляет ухо. Приятные мурашки проходят по телу Такемичи, заставляя опустить взгляд от смущения. – Но я был бы не прочь, если бы у нашего с тобой ребенка были глаза, как у тебя. Цвета голубой синевы, подобно океану, – чужой нос резко зарывается в омежьи волосы, наслаждаясь запахом своего возлюбленного. Желтовласый подросток резко вспыхивает и замирает в сильных руках. Майки готов был поклясться, что в тот момент чувствовал бешеное сердцебиение его солнца. – Не смущай! Т-тогда я хотел бы, чтобы у нашего ребенка были волосы, как у тебя! Они отливают цветом розового заката… – как можно тише проговорил Ханагаки. Конечно, он думал об этом и не раз, только не говорил об этом вслух. Омегу резко разворачивают себе. Грубая рука ложится на затылок парня, притягивается к губам. Тёплый язык бесцеремонно проникает в чужой рот, и мальчик теряется в этой нежности. Поцелуй, полный чувств и безграничной любви. – Тогда подаришь мне его? – шепча прямо в губы омеги. – К-конечно, я же омега, а ты мой альфа, – тем же тембром отвечает альфе Такемичи. Его притягивают к горячему телу, а вторая рука придерживает за подбородок, не давая шанса отвернуться. Вновь утягивают в чувственный и страстный поцелуй. Радужка тёмных глаз смотрели в синеватые, как море, любимые глаза, и Манджиро в очередной раз понял, что попал, безвозвратно и на долгие годы… Мужчина ощущает слабый и нежный аромат ванили, в котором хочется утонуть, но отчего-то он понимает, что с обладателем этого запаха что-то не так. Чувствуется боль? Запах словно зовёт его. Хотелось успокоить этого человека. Голос Эмы заставляет отвлечься от запаха. – Ой, а ты тут с Кентаро! А я нашего с Кеном малыша хотела показать! – малыш от тембра голоса своей мамы довольно улыбается и что-то под нос стал угукать. Альфа с ребенком на руках поворачивается к Эме. Рядом с сестрой в дверном проёме стоял Такемичи. Синяки под глазами омеги первыми бросились в глаза, от нездорового и бледного вида лица кольнуло где-то в районе груди. Их взгляды встретились. Альфа вновь видит поломанного омегу, опять испытывая то же самое чувство, которое было у него в магазине. Внутренняя сущность завыла, вновь ощущая эмоции своего солнца. В таких же красивых, но потухших глазах, отражалась боль. Омега смотрел на него с большущей болью и грустью.