Легенда о красной нити судьбы

Любовь словно яд, отравляет твой организм, И ни с кем другим ты не будешь счастлив. Совсем скоро, красная нить завяжет свой узелок.

Ханагаки нажимает на дверной звонок. Ноги предательски затряслись, хотелось сбежать и спрятаться. Он попытался сглотнуть огромный ком, образовавшийся в горле. В голове лишь была мысль: «Беги». Но тело от страха не слушалось. Тяжелые шаги за дверью слышались всё чётче и чётче. Дверь отворилась, омеге пришлось поднять голову, чтобы рассмотреть человека. Это был Доракен. Мужчина был одет в домашнюю одежду: темная кофта с длинными рукавами. Рельеф его мышц виднелись отчётливо, несмотря на свободную толстовку. Чёрные шаровары свободно висели, но его грозный вид портили тёплые розовые тапочки. Судя по всему, не он их покупал. – Такемучи! Здарова! – улыбнулся альфа, своей дружеской улыбкой. Маленькая ручка нервно теребила край кофты. Дикое желание сбежать лишь сильнее заполнил разум. Липкое чувство стыда куполом накрыло омежью сущность. Только сейчас, понимая, как бесстыдно пришёл на посиделки давних друзей, в которые входил и его бывший парень. – И тебе не хворать, Доракен! – нервно улыбнулся омега, переступая с ноги на ногу. Мужчина пристально смотрел на гостя, а после произнёс: – Все в порядке? Обезумевший ветер неожиданно завывал. Холодный дождь закапал с неба, падая на тёмную макушку, а после и на нос. Вспышка молнии осветил улицу, что сопровождала громким раскатом грома. Омега на мгновение перестал дышать. – Да-да, конечно, можно войти? А то там дождь на улице… Альфа ударил себя по лицу за свою глупость. Он отошел от входа, пропуская гостя. – Блять, Такемучи, че ты как не родной, заходи! Черноволосый медленно зашагал, заходя внутрь. Дом встретил своей теплой атмосферой, стало тепло. Уютная светлая прихожая сверкала, было сразу видно, что здесь властвовала домохозяйка. В нос ударил запах пряностей, свежевыпеченной выпечки. Сзади послышался хлопок двери, от чего Ханагаки слегка вздрогнул. Обратного пути уже не было. – Как у вас уютно, Эма постаралась? Доракен обошел гостя, довольно улыбнулся, его взяла гордость за свою жену. – Ага, – зачесал свой затылок альфа. Кен все продолжал рассматривать Такемичи, буквально буравя взглядом. От чего мурашки пробежались по всему телу. Словно он был подопытной крысой, за которой пристально следят или же маленькой букашкой. Годы самобичевания омеги не прошли даром, успешно пробивая дно своими примерами. – Со мной все в порядке! Я немного устал, – его голос предательски задрожал. Послышался тяжелый вздох, Ханагаки не хотел раскрываться старому другу и товарищу. Это немного расстраивало мужчину. Казалось бы, еще немного надавит на омегу, и тот сломается. Возможно, Рюгуджи поторопился. Прошло более десяти лет, а он хочет, чтобы его старый друг вывалил свои проблемы на блюдечке. – Все же беречь надо себя, – его голос звучал огорченно. Атмосфера становилась более неловкой, Ханагаки решает вновь сменить тему разговора, отводя от себя такое пристальное внимание. – У вас так вкусно пахнет, Эма на кухне? – вспоминая про приятный запах, что витал по дому. Доракен подал тапочки для гостей, напоминая, что гость еще стоит обутым. – Да, пойдем к ней. Покраснев от смущения, Такемичи снимает свои старые и немного мокрые кроссовки. Ноги сразу погружаются в тёплые домашние тапочки. Домашняя атмосфера накрыла даже такого «незнакомца», окутала в свой бархатный плед. Ему уже не хотелось никуда уходить. По пути на кухню Такемичи рассматривал быт семьи Рюгуджи. Дом был в традиционном стиле, но что удивительно, пол был с подогревом! Такую роскошь с огнем не сыщешь. Здесь царил домашний уют, омега чувствовал любовь и спокойствие. Он все еще удивлялся, как благодаря омеге можно создать такую атмосферу. Ему это было чуждо. Убирались в доме регулярно, все вещи смотрелись в интерьере органично. Но самое, что удивительное в доме висело множество фотографий Доракена и Эмы. Вот где они в путешествии в какой-то стране. Далее фотография, где Эма в свадебном платье. Счастливые семейные воспоминания украшали дом, придавая полную картинку этой идиллии. После взор Такемичи привлекло семейное фото. На нем были изображены Майки, дед Сано, Шиничиро с каким-то парнем у которого в зубах палочка, Изана и…Какосик?! Брови омеги поднялись вверх от удивления, он показал пальцем на фотографию. – Э? А Какосик тут что забыл? – прозвучавший вопрос из уст Ханагаки удивил Кенчина. – М? Ты про кого? – переспросил альфа. Доракен находился в своих мыслях, нервно перебирая варианты реакции Майки. Лишь бы тот не вышел из себя. В гневе альфа может наделать дров и тогда несчастного омегу придётся срочно спасать. – Я про него, – ткнул на Какосика. Сфокусировав взгляд, Кен рассматривает Какуче и Изану. Не то, чтобы они часто общались, но на семейных посиделках приходится встречаться с этой парой. Доракену был неприятен Изана, хоть и мужчины общались нормально. Но благодаря Какуче, что сглаживал характер своего колючего альфы, у Кена сложилось хорошее мнение об этой омеге. – Ты про омегу Изаны? Вы знакомы? – удивился тот, вот уж совпадение. – Да! Мы с Какосиком учились в младшей школе вместе! А после он переехал. Вот недавно виделись, он мне даже найти работу помог, – улыбнулся тепло после этих слов. Видно невооружённым глазом, что Ханагаки уважал этого человека. – Ого, кстати, а ведь он недавно на семейной встрече рассказывал, что встретил своего давнейшего друга, вот так удивительное совпадение, – рассмеялся Доракен, похлопывая омегу по плечу своей тяжеленой рукой механика. – Только…Как он умудрился связаться с Изаной?... – нахмурился, все же не веря в такое совпадение Ханагаки. А вот Такемичи точно не нравился Изана, особенно, когда у них произошёл разговор в прошлом. В один из дней, он встретил альфу случайно. Когда омега шёл домой к Манджиро. Они в очередной раз решили провести вечер вместе. Посмотреть очередной фильм и просто полежать на диване, разговаривая о всяком, а после отбиваться от приставаний Майки, что снова будет лезть с долгими и нежными поцелуями. Перед ним стоял альфа семьи Сано, перегораживая путь. В его глазах отражалась какая-то неприязнь и что-то еще, непонятное. – И что же такого мой младший братишка, нашел в тебе? - язвительно спросил Изана. Такемичи стоял в ступоре, и не мог ответить на его вопрос. Его синие глаза вмиг стали стеклянными. Эти слова резали похуже любого ножа. Из последних сил омега сдерживал слезы, стараясь перед ним не плакать. Тогда его гордость окончательно разобьётся, хрупким фарфором вдребезги разлетится под ногами высокомерного альфы, а тот лишь будет рад. Изана сразу заметив растерянность омеги, еще сильнее стал давить. – За красивенькие глазки? – в словах чувствовался привкус яда, – Ха-ха-ха, вот умора, я не могу с тебя, Манджиро! – смеялся в лицо Изана. Подросток буквально плевался желчью, пытаясь убить словами, растоптать скорее гордость омеги, сделать хуже жизнь своего «брата», надавливая на его самое слабое место. Омега никак не реагировал, а лишь стоял истуканом перед ним. На что альфа громко цыкает. Лениво помахав рукой, Изана не стал дожидаться ответа омеги, проходя мимо того, специально задевая омежье плечо, от чего Такемичи отступил немного назад. Весь вечер омега был подавлен, а на все уговоры его альфы говорил, что все нормально и он просто не выспался. Если бы тогда Майки узнал об этом, скорее всего началась бы драка. Но это мягко сказано, произошла бы огромная катастрофа между названными братьями, у которых и так были подвешенные отношения из-за ревности к Шиничиро со стороны Изаны. Такемичи этого не хотел, поэтому похоронил глубоко в себя свою обиду. Но внутри всё жгло и разрывало. Голос Доракена вывел из раздумий. – Как за что? Они же в одном приюте выросли! – воскликнул альфа. – В приюте?! – такое удивление дало понять, что он-то мало знал о жизни своего давнего друга. Поняв, что сболтнул лишнего, Кен лишь отводит взгляд, зачесывая свою голову до покраснения. Нервно кашляет, прорезая свой голос. – Кхм, ладно, не стоило мне об этом рассказывать. Это их личное дело. Резкий женский голос раздаётся за спиной альфы, Эма выглянула из спины своего мужа, мило улыбаясь гостю. Она была в милом розовом фартучке и домашнем платье. Её розовые тапочки были схожи с тапочками Доракена. – О каком личном деле вы говорите? – как обычно, заинтересовалась девушка. Альфа подпрыгнул на месте. Маленькая омега испугала его. Она очень тихо и незаметно подошла к ним, покуда те болтали возле фотографии. Кен схватился за сердце, недовольно посматривая на свою жену, а она будто не замечает своего возлюбленного, видя уже свою жертву. – Ой, Такемучи! Я так рада тебя видеть! С тобой все в порядке? Ты бледный сегодня, – быстрыми движениями та оказалась рядом с Ханагаки, беря его за руку. Её аура ослепляла. – Да, все в порядке не стоит переживать, я устал… а Доракен, спаси меня – умоляюще стал смотреть на Кена. Было тяжело сопротивляться Эме, даже сам Манджиро не мог. – Эма… – начал уже было Кен, но его перебили. – А, Такемучи, пойдем-ка за мной, лучшее средство для любой омеги покажу! – будто вспоминая что-то интересное, она ехидно улыбнулась. Эта улыбка не сулила ничего хорошего. У обоих мужчин пробежались мурашки. – Это еще какое?! – боязно спросил Такемичи. Уже понимал, что попал в мини сомнительную авантюру. Плакать или радоваться такому, он не знал. – «Она вообще слышала, что я сказал? Блин, как я влип!» – истерично подумал Такемичи, мысленно хороня себя. Этот вечер словно испытание. Девчушка уже тянет за собой не понимающего Ханагаки, они поднимаются на второй этаж. Далее подходят к приоткрытой светло-голубой двери. – Только тихо, малыш Кентаро спит! – зашептала Эма. – Малыш? Сердце Такемичи сжалось. Это было неудивительно, что Эма и Доракен стали молодыми родителями. Дети это и правда большущее счастье. Он и сам частенько глядел на родителей с детишками, и на душе становилось тепло. Ему, как омеге, хотелось подарить малышу заботу и любовь. И на этой мысли он заглядывает в комнату. Первое, что Ханагаки увидел, как Майки убаюкивал ребенка. – А? – хлопает глазами Ханагаки, потирает кулачками и вновь пытается рассмотреть. Картина того, как альфа нежно смотрел на малыша, пронзила болью сердце парня. Такемичи не ожидал, что увидит воплощение того, о чем когда-то мечтал в прошлом. В юности он представлял, каким бы Майки был родителем. Сано Манджиро хоть и любил строить из себя самого большущего ребенка, но в самые важные моменты брал на себя много ответственности, как взрослый. Серьезность и детская беззаботность - эти черты личности Майки, как огонь и вода, прекрасно были воплощены в нем. Такемичи представлял, как Майки нежно держит их ребенка на руках, даруя тому всю заботу и любовь. Это было чудесно… Только…в мечтах. Больно. Глупо было верить и ждать что-то. Его сердце будто было изранено тысячами маленькими осколками. Эта встреча не предвещала ничего хорошего с самого начала. В очередной раз убеждаясь, что сделал лишь хуже. В глубине души все же теплилась надежда на лучший исход, а сейчас, когда они почти лицом к лицу, вся уверенность улетучилась. – Ой, а ты тут с Кентаро! А я нашего с Кеном малыша хотела показать! – малыш от тембра голоса своей мамы довольно улыбается и что-то под нос стал угукать. Внезапно девушка подскочила к брату и забрала ребенка. Она бережно передала его в руки Такемичи, застывшего в дверном проеме. – Ну же, бери, – настаивала Эма. Омега взял на руки малыша, а тот в свою очередь прижался к груди парня. От этого Такемичи слабо улыбнулся, и прижал Кентаро к себе. Тихо на всю комнату началось мурчание, исходящее от омеги. Такое мурчание омеги издавали при двух случаев: когда радовалась, либо успокаивала своего ребенка, давая понять, что тот в безопасности. Спящие «материнские» инстинкты, неожиданно пробудились в сердце Ханагаки. Майки заворожённо наблюдал за этим не в силах выдавить из себя слова, но они тут были не нужны. Эма резко схватила за руку своего брата, выставляя вон и с комнаты, закрыв при этом дверь. Ничего не понимающий альфа так и остался стоять у закрытой двери. – Можешь не сдерживаться, знаешь, когда тебе плохо, то все же лучше поплакать, – сказала Эма, понимая настроение Такемичи. По его лицу все было видно. Слезы градом полились из синих глаз, руки покрепче сжали ребёнка, боясь его уронить. Омега стал рыдать, периодически шмыгая носом. – Спасибо… Эма улыбнулась. Ей лишь оставалось мысленно поддерживать Такемичи. – Все же омега омегу лучше всего понимает. Её маленькая и нежная ручка легла на омежью голову с осторожностью гладя его. Её взор упал на окно, дождь снова резко закончился. Даже после самого сильного дождя наступает солнечный день.