Легенда о красной нити судьбы

Запах, который омега не может не вдохнуть поглубже. Тело наполнялось опьяняющим ароматом. Это как наркотик, чувство чистого подчинения и экстаза, от которого он ничего не мог поделать или же не хотел, так как жаждал большего. Этот запах наполнял чистым желанием. Окутывающий всё тело аромат, заставлял почувствовать себя маленьким и беспомощным, но в то же время защищенным. Такемичи замер, а затем медленно обернулся с выражением полного недоумения. Он знал, кто там был, от чего стук сердца участился. Омега поднял глаза, стоявший перед ним альфа смотрел непонятным для него взглядом. Его тёмные глаза были пронзительными, и когда он шагнул к пареньку ближе, тот дрогнул, тело пробрало до самых костей от испуга. В глаза бросился внешний вид альфы. Мужчина перед ним стоял как обычно в дорогой одежде. На нем была простая рубашка тёмно-лилового цвета на пуговицах, хоть по виду и была проста по фасону, но сшита из высококачественной ткани. Чёрные брюки идеально сидели на подкаченном теле. Одежда, которую он носил, явно создана для человека довольно состоятельного. И он не вписывался в этот дешевый магазин дисков. — Майки-кун, что ты здесь делаешь? — голос прозвучал хрипловато. Его тело немного напряглось, а глаза расширились от непонятных обрушившихся чувств. Зачем он сюда пришел? Что происходит? Омега полностью напрягся, руки крепко прижали к груди упаковку с диском, глаза бегали по сторонам в поисках спасения. Внутренняя сущность передавала своё беспокойство, тревожность, все его существо напряжено и готово отреагировать на любую предполагаемую угрозу. Маленький зверек что-то чувствовал, а его нарастающая тревога отчётливо ощущалась. — Зачем ты пришел на работу, будучи в таком состоянии?! — чуть ли не прорычал Майки. Со стороны выглядело угрожающе, но внутри всё переворачивалось от беспокойства за Такемичи. Омеге же не понравилось, что ему начали указывать. — Со мной все в порядке, — прошипел работник, стараясь не выдавать своего раздражения, но в то же время и тревоги. — Тогда почему ты выглядишь как мертвец? — не унимался Майки, продолжая напирать. Ещё больше раздражаясь из-за упрямства этого глупого и любимого человека. — Какая разница?! — прикрикивает Ханагаки, и тут же прикрывает рот, сам того не ожидая от себя. — Я все равно не могу с этим ничего поделать, — уже тихо добавляет мужчина. Благо в магазине с самого утра никого не было. Майки будто специально пришел перед самым открытием. Ханагаки демонстративно отворачивается и начинает перебирать диски. Альфу обижает реакция омеги, издавая еле заметное рычание, от досады. Он делает еще один медленный шаг вперед, глаза наполняются странноватой дымкой, когда он смотрит на омегу. И тогда он решает сказать то, что не проговорил с их прошлой встречи. — Я могу чувствовать твой запах, — голос был мягким и в то же время осторожным. Умоляю, внемли мне, Такемучи. — М? — руки резко останавливаются у полки, омега медленно поворачивает голову к альфе. Его широко раскрытые глаза выражали шок и смятение, он не мог поверить в то, что услышал. — Ч-что ты только что сказал? — окончательно поворачиваясь к Майки, обе руки вцепились в замок и прижались к груди. — Аромат ванили, тонкий и нежный, — альфа одаривает омегу взглядом, пронзительным до глубины души. Хочет достучаться до пугливого, как котенок, омеги. Хотелось прижать к себе хрупкое тельце возлюбленного, прошептать слова любви, утешить его разбитое сердце. Дать понять, что будет рядом с ним, как сильно будет заботиться о нем. Омега вздрогнул. В глазах читалась тревога. Разум омеги вновь наводнен воспоминаниями, образ тех дней вновь всплывают наружу: — Такемучи… — руки альфы обвивают талию омеги, губы опаляют чужие и сливаются в нежном поцелуе, передавая всю любовь парню. Подросток отстраняется, чтобы продолжить. — Ты до сих пор переживаешь, что у тебя запах не такой выраженный, как у остальных омег? Я же тебе сказал не морочить себе этим голову, мне нравится вдыхать твой нежный аромат ванили. От ярко выраженного запаха только голова идет кругом, и это раздражает. — Ваниль? — в районе сердца словно пронзили колом. Это какой-то розыгрыш? Шутка? Галлюцинация? — Такемучи, ты болеешь «увядающей маргариткой»? – с большой неохотой проговаривает ужасную болезнь Майки, в то же время следя за эмоциями своей любви. Глаза омеги в свою очередь начали стекленеть, но он ничего не отвечал на вопрос, смотря на Манджиро своими пустыми кукольными глазами. — Окружающие не могут почувствовать твой еле уловимый запах, — мужчина тянет руку к Такемичи. Омега резко отпрыгивает от него, словно боясь обжечься. — И еще ты пьешь сильные подавители, от которых после становится настолько плохо, что ты видишь галлюцинации, — не унимался Майки, напирая на омегу. Прости, Такемучи, мне нужно тебе об этом прямо сказать. Такемичи начинает немного потряхивать от слов альфы. Он посмотрел в глаза Майки, они были наполнены печалью и грустью. Ханагаки не понимал смену внезапного поведения. Как сильно хотелось поверить в искренность. Как сильно хотелось уткнуться в сильное плечо, расплакаться навзрыд. И как сильно хотелось довериться. — Н-не надо меня жалеть! — заикнулся Ханагаки. — Такемучи... Хватит уже прятаться за маской, — альфа сделал шаг к возлюбленному, пытаясь поймать в свои объятия и крепко при крепко обнять. — А что в этом плохого? — в свою очередь пятится назад, натыкаясь на стеллаж с дисками. Они замирают в пару сантиметров напротив друг друга. Ему было удобно носить маску и не позволять людям видеть себя настоящего, так как это выдало бы его истинную природу. Надевая лицемерную маску, он не может точно ответить, кого он на самом деле пытался убедить - себя или тех, кто его окружает. Жалкая игра актёра погорелого театра. — Ты уже сам не выдерживаешь, посмотри на себя, — гонщик делает жест головой в сторону окна, который находился справа от них. Такемичи взглянул в окно и увидел отражение самого себя. Бледный, худощавый, синяки под глазами и впалые щеки. Его отражение выглядело так, как он себя чувствовал: усталым и разбитым вдребезги. Ханагаки не мог осмыслить то, что видел. Омега был похож на скелета или даже призрака. Отражение было холодным, безжизненным, лишенным какого-либо цвета. Это было все равно, что смотреть на свою собственную смерть. Больно… Вспоминая, через что ему пришлось пройти в своей жизни, все это нахлынуло на него волной. Помня обиду, страх и одиночество, так и по сей день эти чувства остаются таковыми, ощущая себя таким одиноким, таким маленьким и беспомощным в этом мире. Его глаза начали наполняться слезами, и он отвел взгляд от своего отражения. И правда как мертвец. Больно… — А-а… — Такемичи опускает свой взгляд на руки. Перед глазами все начинает плыть. Воздуха стало катастрофически не хватать, поэтому он стал жадно его хватать ртом. Жгучая, обжигающая боль стала накрывать омегу. Давление страха и ужаса нарастали внутри всё сильнее. — Я могу помочь тебе, — проговаривает с надеждой в голосе альфа. — Помочь? — глаза омеги широко распахнулись, он посмотрел пронзительным взглядом. Губы изогнулись в злобной усмешке. — Что в этом смешного? — недовольно спрашивает гонщик. Руки скрещиваются на накаченной груди в ожидании. Альфа жаждал ответа. — Т-ты реально пришел поиздеваться надо мной?! Какая к черту помощь?! Все, что ты говоришь – это чушь! Со мной все в порядке! — голос звучал очень громко, снова срываясь чуть ли не на крик. — Чушь? Не я же страдаю от болезни, которая проявляется у дефектных омег! — Майки повышает голос, срываясь от твердолобости Такемичи, при этом разводя руки в разные стороны. Омега резко замолчал, они в тишине смотрели друг на друга. — «Дефектный?! Д-дефектный… Как я ненавижу это слово!» — внутри него всё кричало. Это была пощечина, которую Такемичи давали так много раз. Она заставляла почувствовать себя вновь никчемным. Сколько раз Ханагаки чувствовал боль от произнесения кем-либо этого слова. Оно было тем, из-за чего вся неуверенность омеги выходила на поверхность, следуя за ним, куда бы он ни пошел. Люди шептались за спиной, смотрели с презрением, тыкали пальцем и смеялись, как гиены над его недугом, проговаривая это слово. Дефектный Этот ярлык, повешенный на Ханагаки обществом. Омега пытался смириться с этим, но не получалось. И он, и внутренняя сущность хотели одного – любви. Существует ли она для такого, как он, если даже человек, в которого он влюблен, называет его дефектным? — ЗАТКНИСЬ! — кричит, что есть мочи Такемичи. Омегу начало накрывать. Все тело дрожало от накатившейся истерики. Горячие слёзы скатывались по щекам, капая на одежду и пол. Эмоции овладели им, захлестывая чувствами обиды и боли. Горечь и отчаяние накатывают на него волной, заглушая все остальное. В голове все гудело. — И что с того, что я дефектен? И что с того, что окружающие не могут чувствовать мой запах, и считают меня за чертову бету?! — шмыгает носом мужчина. — И что с того, что каждая течка - это ад?! — он продолжал разглагольствовать и бредить, заводясь все больше и больше. Нарастающая истерия подбиралась к горлу, она была подобна вулкану, готовящая взорваться. Тревога, которая накопилась в груди, перерастает в громкий рев паники внутренней сущности. Теперь она рыдала вместе с ним, утыкалась мордочкой в своё тело. — Такемучи… — испуганно смотрит на парня альфа. Его реакция подобна взрыву. Это пугало, если еще учесть ужасное состояние рядом стоящего. Майки уже пожалел о своих словах тысячу раз. — Ты ведь соврал про запах, да? Зачем?! — не унимался Ханагаки, смотря своими слезливыми глазами прямо на Манджиро. — Я не врал, сейчас он также витает в воздухе! Еле уловимый запах ванили… — мужчину переполнила обида от того, что ему не верят. После этих слов омега замолкает. — «Он действительно чувствует мой запах? Ваниль…Как и в прошлом… Если это действительно так…То…» — не мог всё еще поверить своим ушам. — Тогда, получается я сам все потерял? — теперь совсем тихо шепчет омега. — «Я сам все разрушил, и стою на месте пепелища,» — Чувство вины накрывает с головой, разбивая сердце, а вокруг него всё рушится. Ему кажется, что он стоит посреди руин своих собственных мечтаний и надежд, и он не уверен, сможет ли когда-нибудь снова найти правильную дорогу. — Потерял, что? — недоуменно спрашивает альфа, не понимая, о чём говорит Такемичи. — Те... — не успевает договорить Ханагаки. Головокружение усилилось. Омега хватается за живот. Что-то горячее нахлынуло внизу живота, скручивало всё нутро. Сущность глухо скулила, взывая альфу к помощи. Тело разрывалось от боли, внутренности скручивались и сгорали, становилось всё хуже. Он отчаянно нуждался в облегчении, желая прекратить мучения. Как будто его разрывали на части изнутри. Майки подбегает к нему и обхватывает за плечи. Удерживает в вертикальном положении, крепко сжимая и смотря на омегу с беспокойством. — Ха…ха… — жадно глотает воздух омега, чувствует, как что-то теплое и красное капает из его носа. Он резко отталкивает Майки от себя. От невыносимой боли и тошноты омега сгибается пополам, и его рвет. Боль настолько невыносима, что кажется, будто его тело пытается избавиться от того, что ее вызывает. Агония охватила хрупкий организм полностью, он извергал все содержимое желудка наружу. Омега протирает рукой нос и видит смутно кровь. — «И это цена расплаты? Такая у меня судьба дефектной омеги? Я то же хотел быть счастливым,» — вновь и вновь мысленно спрашивает в пустоту. — Ааа… — истошно кричит омега. Головокружение становилось всё сильнее, тело совершенно не слушалось. Прежде чем в его глазах начинает темнеть, картинки прошлого вновь всплывают перед его глазами: — Даже если ты не такой, как все, я все равно люблю тебя. Ни запахи, ни красные нити судьбы мне нипочём. Я хочу, чтобы мы были всю жизнь вместе, — раздался яркий и звонкий смех, заглушая звуки морских волн. Я хочу, чтобы ты был рядом, Майки-кун… Хочу быть счастливым…