Однострочники (IPL)

"Слабый шорох вдоль стен, мягкий бархатный стук, Ваша поступь легка — шаг с мыска на каблук — И подернуты страстью зрачки, словно плёнкой мазутной. Любопытство и робость, истома и страх, Сладко кружится пропасть и стон на губах, Так замрите пред мёртвой витриной, где выставлен труп мой." Никто не знал, как умерла Анна Ангел. Её ухоженной кукольной внешности не коснулись ни ужасные язвы Песчанки, ни свидетельства визита того, кого она со страхом ждала так много лет. Но на одиннадцатый день после смерти Симона Каина ей пришлось отправиться вслед за ним. Наговаривали на молодого Бураха: мол-де певичка пыталась использовать честного менху в своих грязных интрижках, мог и отомстить... Да и уж очень подозрительно избегал он потом глядеть в сторону Верб. Но об Артемии ходило бесчетное количество слухов и помимо этих, а потому делать поспешные выводы не стали. Анну в Городе и так недолюбливали. Если не сказать презирали. Кто угодно, но не Андрей. Архитектор считал, что красота и яркость способны оправдать любые пороки. Кроме того, как истинный человек своей профессии, он предпочитал застывшую красоту живой. — Помнишь, Ангелок, однажды ты высказала желание навсегда остаться в моей обители веселья и разврата? Да, ты была слегка нетрезвой, хоть до братишки моего далеко... Стаматин лёгкой поступью спускался в подвал кабака. Тихим постукивающим эхом отзывались шаги. На губах играла язвительная, гордая, но полная вожделения слабая улыбка. Мягко прошуршала отодвигаемая штора. Светловолосая напудренная певица, одетая в лучших традициях кабаре, смотрела мимо владельца заведения, в котором когда-то выступала. Неживые глаза застилала мутная пелена навсегда застывшего томного притворства, порочного и лживого. Андрей провёл рукой по стеклу, удержав желание прикоснуться к его холодной поверхности губами. — Идея была поистине гениальная, правда? Что ж, Бакалавр и Стах плохого не предложат. А таким, как ты, между прочим, очень идёт иногда помолчать.