Однострочники (IPL)

Город снова утопает в монотонном шуме дождя. И она прислушивается, сначала садясь у окна, а потом и вовсе забираясь с ногами на подоконник. Босые ступни упираются в холодную раму. Палец чертит на стекле одной ей понятные узоры. Никто не придёт, потому что дети сидят по домам, а у взрослых пока нет никаких серьёзных проблем - и то хорошо. Она в такие одинокие дни одновременно и спрятавшаяся ото всех мечтательница, и единая с этим миром светлая сила, от которой дождь ласков, молнии далеки, бархатно-уютны сумерки и свеж ветер, пропитанный озоном грозы и запахами скошенных трав. Капелле кажется - этот ливень вечен. Сколько крутилось колесо перерождений, одна мировая драма сменяла другую, акт за актом, пьеса за пьесой... Только меланхолия осенней непогоды не менялась никогда, хотя давно проржавели и обветшали старые декорации, хотя давно выучены наизусть и успели надоесть слова. Он скитается вдоль опустевших улиц. По тихой Шнурочной площади, мимо лавки с задремавшим продавцом, вокруг богатого особняка Ольгимских. Огибая лужи и отбрасывая с пути опавшие листья, трость постукивает по камням мостовой. И Виктория, заметив зыбкий силуэт сквозь дорожки воды на стекле, приникает лицом к окну, всматриваясь, почти касаясь губами холодной преграды... ...Волей-неволей приходится выйти из задумчиво-рассеянного состояния, когда на улице к прохожему подбегает юная будущая Хозяйка: курточка наброшена на чисто символическое домашнее платье, худые босые ноги приминают мокрую траву. - "Вы же простудитесь." - опережает её Марк. Она на самом деле хотела это сказать. А теперь - неясно, то ли получает встречное предостережение, что при её внешнем виде логично как никогда, то ли в очередной раз убеждается в таланте соседа предугадывать мысли. - Вы ведь именно это намеревались сказать? - развеивает он сомнения. Ох уж эта вечная хитрая улыбка, сквозящая даже в едва-едва приподнятых уголках губ и вопросительном наклоне головы. - Да. Откуда вы знаете, маэстро Бессмертник? - Вы всегда это говорите. Мудро рассудив, младшая Ольгимская решает не спрашивать, верны ли её догадки о том, что оба они живут уже не одну поставленную им пьесу. Режиссёр, в свою очередь, решает не сопротивляться заботе, которой та мечтает окутать когда-нибудь весь Город. Всё равно в таком случае не избежать. Она аккуратно принимает потемневший от влаги фиолетовый плащ. Он с порога замечает принесённых детьми "больных" кукол - и, не спрашивая ничего, кроме иголки с ниткой, садится чинить незалатанных тряпичных сироток. Оба, играя свои роли, делают вид, что всё идёт так, как должно. И только в глубине души надеются, что не забудут в следующей жизни, каков горький мёд намокших под дождём светлых волос и верность тайного ожидания в кукольно-ясных глазах. Провинциальные аристократы, но ходят по одной земле; чуткие провидцы, но чувствуют будущее одного и того же Города; кукловод и марионетка, но связаны одной нитью... Кому какое дело? Мир забавен и трагичен, нелеп и исполнен смысла, впереди и позади - равнодушная вечность, и главное в ней - уметь ловить такие мгновения.