─── ◉ ───
Открыв глаза, Тору в ту же секунду узнал знакомый потолок со знакомым пауком в левом углу у окна. Перевернувшись на бок, он лишний раз убедился, что находится в своей комнате. Тот же стол с цветами из магазина Яманака, зеркало, на уголке которого висело его хаори, стул, на котором лежала оставшаяся одежда. Что с ним было? Тору помнил смутно. Только разочарованное лицо господина Иноичи стояло в голове, а потом — темнота. Сев, мальчишка потер плечо, которое неприятно болело. Видимо, ему поставили укол успокоительного. Такой ему уже ставили несколько раз, а потому это чувство сложно было спутать с каким-то другим. Поднявшись с постели, Тору прошел мимо зеркала, даже не взглянув на себя, и босиком пошлепал из комнаты на поиски родителей. Судя по тому, что за окном темно, сейчас был либо поздний вечер, либо ночь. Так что найти родителей можно было в спальне или в зале, где они, в общем-то, и нашлись. Сакура, судя по всему, уже спала. — Я беспокоюсь. Может, ему не стоит быть шиноби? — тихо спросила Мебуки у супруга. — Пусть у него и есть способности, но произошедшее сегодня меня напугало. Он ведь так и умереть может… — Иноичи сказал, что создаст печать, которая заблокирует данную способность, так что, я думаю, незачем лишать Тору возможности стать шиноби, если он сам этого хочет. Но если он решит бросить это дело и посвятить себя чему-то другому — наша обязанность поддержать его и не дать… — Я не брошу… — Тору остановился в дверном проеме зала, удивленно смотря на родителей. — Я хочу стать шиноби! Оба взрослых разом вздрогнули и оглянулись на только проснувшегося сына. Немного помятый, в своей очаровательной белой пижаме, с растрепанными волосами, он выглядел совершенно здоровым, словно бы не проспал последние шесть часов после снотворного. — Тору, милый, иди сюда, — Мебуки протянула руку, и мальчишка покорно подошел, забираясь между ними на диван и наваливаясь матери на плечо, подставляя голову под ласковые поглаживания и поцелуи. — Мой дорогой, мы так напугались… Что произошло? — Я не помню, — Тору зажмурился от очередного поцелуя в макушку со стороны отца. — Ничего не помню после того, как сказал, что не получается. А что случилось? Я упал в обморок? — Ты… — Кизаши запнулся, не зная, какие слова подобрать, чтобы не напугать сына, но и объяснить произошедшее. — Ты начал задыхаться и тебе стало плохо. — Задыхаться… Прижавшись к матери, Тору закрыл глаза. В голове вновь всплыло разочарованное лицо Яманака, которое исказилось в лицо неизвестного, чьи черты были слишком размытыми, чтобы их разглядеть. Что же это все-таки было? — Тору, ты уверен, что хочешь быть шиноби? — Мебуки беспокойно приподняла личико сына к себе, поглаживая его по щекам, заглядывая в яркие бирюзовые глаза. — Тебе не обязательно… — Нет, я хочу! — капризно надув губы, Тору взглянул на маму, а затем и на отца. — Благодаря тому, что папа нашел меня, я здесь. И я тоже хочу помогать другим, таким же, каким был когда-то я. — Ох, милый… Мебуки, казалось, вот-вот расплачется. Она обняла сына крепче, прижав его к себе, а Кизаши обнял их обоих, целуя по очереди и тихо вздыхая. Раз Тору решил пойти по их стопам и стать шиноби, тут ничего не поделаешь. Не запретят же они ему и не посадят под замок. Хотя и беспокойства, безусловно, становилось от такого выбора только больше. Самое главное, что сейчас все было хорошо, а зажатый с двух сторон Тору пробубнил: — Ма, я голодный.─── ◉ ───
Тору отлеживался дома пару дней, поскольку слабость проходила слишком медленно, даже несмотря на вспомогательные настойки от медиков, которые приносил каждый вечер отец. Легкая потерянность в пространстве добавляла своего. В первый день, когда Тору попробовал выйти в академию, постоянные выщипы чужих эмоций сбивали с курса и Тору в конце концов пришлось вернуться домой, не пройдя и десяти метров. На третий же день, когда все наконец успокоилось в голове, он вернулся в академию, хотя Мебуки и была против. Кизаши отвел его и о чем-то долго говорил с учителем. Тору догадывался, что он объяснял, как действовать, если у него снова случится этот эмоциональный приступ. Сам Тору был не против того, чтобы учитель знал. Главное, чтобы он не очень заметно проявлял к нему внимание, потому что всеобщего внимания как раз-таки не хотелось. Но даже несмотря на то, что учитель никак не подавал вида, Тору сам приковал к себе взгляды одноклассников своим отсутствующим видом. Побочным действием прошлого всплеска эмоций стала легкая безэмоциональность. Тору не мог в полной мере радоваться и веселиться, из-за чего его привычная улыбка получалась слегка вымученной, на что сразу же обратили внимание сначала Неджи с Тентен, а затем и все остальные одноклассники. — Я просто приболел немного, вот и все, — Тору виновато улыбнулся друзьям, когда на обеде Неджи наконец спросил, в чем дело. Они выбрались во внутренний двор школы и ели, сидя на траве в тени дерева, как и многие другие ребята. — Не волнуйтесь, скоро я приду в себя. — Приболел? — Тентен протянула руку, прикладывая ее ко лбу Харуно. — Вроде все нормально… — Не думаю, что это физическая болезнь, — хмыкнул Хьюга, покосившись на девчонку. — Пожалуйста, давайте не будем обсуждать, мне неловко… Опустив голову, Тору взглянул на свое бенто, которое толком и не поел. Это было второе побочное действие: его аппетит значительно уменьшился. Обычно он ел достаточно много — как объясняли врачи, растущий организм требовал много энергии. Но вот сейчас он от силы мог съесть ложку риса и пару кусочков овощей — и то небольшими порциями, поскольку чуть большее напряжение для горла вызывало боль и кашель из-за воспоминаний об удушье при проникновении эмоциональной слизи в его рот. — Ладно, но если что… ты обязательно скажи, если будет снова плохо. Тентен скосилась на Харуно, но не стала ничего говорить. Ей не хотелось давить на Тору, но и такой вид друга тоже беспокоил. Стоило его как-то подбодрить, и девочка, быстро доев, куда-то убежала, сославшись на срочные дела. Вздохнув, Тору закрыл недоеденный обед и отложил его на траву в сторону, опершись спиной о ствол дерева и наслаждаясь легким ветерком. Внутри, в груди и голове, стояла звенящая пустота. Было даже приятно, хотя и непривычно. Краем глаза он замечал на себе взгляд Неджи, и, в отличие от Тентен, он явно не собирался щадить друга. Чужие палочки ткнулись в губы, и Тору опустил удивленный взгляд на креветку в панировке, которую Хьюга держал у его рта. Немного помедлив, Харуно приоткрыл рот и съел ее под визг наблюдавших со стороны одноклассниц. Щеки кольнуло от смущения, пока он жевал, поглядывая на Неджи, который даже не улыбнулся и продолжил есть. — Неджи, ты когда-нибудь разочаровывал взрослых? — Разочаровывал взрослых? — переспросил Хьюга, скармливая Тору кусочек огурца. — Не думаю. Потому что от меня никто ничего не ждет. Точнее, ждут, но держат планку, выше которой меня не будут рассматривать. Тору хрустнул огурцом, не обращая внимания на повизгивающих от радости девчонок, и посмотрел на друга, рассматривая его неожиданно ставший хмурым профиль. Было грустно услышать то, как Неджи оценивал себя и свои старания. Тору смутно представлял, что именно происходит внутри клана, но за те годы, что он изучал жизнь шиноби, стало ясно, что мир здесь жесток даже к детям. Особенно в крупных кланах. — А что, ты кого-то разочаровал и теперь из-за этого ходишь, как побитая собака? В рот Тору был отправлен кусочек помидора. Харуно согласно мотнул головой, пусть даже и сравнение было неприятным, но, пожалуй, именно так со стороны он и выглядел. — Ну и дурак, значит. То, что ты не оправдал чьи-то ожидания, — это только их проблемы, а не твои, — Неджи закрыл свое бенто и отложил его в сторону, взглянув на удивленного Тору. — Ты ведь ничего не обещал? Нет. Тогда как ты можешь держать слово, которого не давал? В следующий раз они решат, что тебе надо сразиться в одиночку против сотни джоунинов и победить. А у тебя не получится, первый же тебе надерет зад. Неужели это снова будет твоя вина? — Нет… но все-таки… Ай! Зачем ты щиплешься?! — Потому что уже надоела твоя кислая рожа. Будешь продолжать так ходить — перестану тренироваться с тобой. Понятно? Поднявшись, Хьюга взял коробочку от обеда и пошел обратно в академию. Тору поспешил следом, прихватив свою еду и догоняя друга уже на входе, ухватывая его под руку, чтобы больше не убежал. — Неджи! Нельзя так шантажировать людей! — А ты и не человек. Ты дурак. — Это грубо… — Будет грубо, если ты полный обед вернешь обратно матери. которая старалась для тебя. Неджи хмыкнул и отцепил от себя Тору, заходя в класс и проходя на свое место. Тору поплелся следом, опускаясь за свою парту. Мама наверняка расстроится, если он не поест, но и он не может в себя просто так впихнуть еду. — Ты правда думаешь, что я не должен расстраиваться из-за… м… произошедшего? — Не знаю, что там у тебя произошло, но не думаю, что ты мог сделать что-то действительно плохое. Неджи толкнул его в затылок, но следом пригладил взъерошенные розовые прядки, нежно, почти ласково. Тору тихо хихикнул и спиной прижался к стенке подиума верхнего ряда, которая служила спинкой его сиденья, подставляя голову под руку Неджи, которую тот не спешил убирать. Почему-то все любили гладить его по волосам. Харуно не знал причины, но ему тоже это нравилось. К самому началу урока прибежала Тентен, пряча что-то за спиной, и, усевшись рядом, попросила Тору закрыть глаза. Он покорно выполнил просьбу, а когда снова открыл глаза, заметил, что его окружили девчонки и с покрасневшими щеками хихикали, улыбаясь во все рты. Несколько секунд Тору не понимал, что происходит, но затем почувствовал на голове лишний вес и, когда Тентен подняла зеркальце, увидел на себе большой венок из белых и желтых цветов, что росли за академией. Теплое и нежное чувство, словно молоко с медом, выпитое на ночь, заполнило все пространство вокруг. Тору собственными глазами видел эту золотистую дымку, что парила вокруг девчонок и нежными объятиями окутывала его самого. Пустота внутри начинала медленно наполняться, и стало так легко, словно не было прошлых двух дней пустоты и непонимания. — Больше не грусти, Тору-чан! — Мио протянула отдельный цветочек, который, видимо, не влез в венок. — Мы все беспокоимся за тебя! — Да-да! — поддакнула друга девочка, Рика. — Когда ты не улыбаешься, нам тоже становится грустно! Девчонки заговорили наперебой, а Тору мог лишь улыбаться им в ответ, утирая катящиеся без остановки слезы. В результате, когда пришел учитель, он застал мальчика, рыдающего на плече Тентен, и толпу девочек, успокаивающих его. Потребовалось около пятнадцати минут, чтобы понять, что с Харуно все хорошо, и учитель наконец смог продолжить урок, иногда нервно поглядывая на хлюпающего носом счастливого мальчишку. Цветочек, полученный от Мио, Тору вставил за ухо Неджи, на радость одноклассницам. Хьюга повозмущался, но цветок не убрал, а еще два урока сидел с ним, пока дружной гурьбой все не выдвинулись на полигон для тренировки. После недолгой разминки пришло время спаррингов. Сражались по очереди парами, выходя в центр полигона, пока остальные ребята и учитель стояли в стороне и наблюдали, болея за своего друга или подругу. Тору обычно сражался с Тентен, но сегодня по какой-то причине учитель поставил его в пару с Неджи, и поэтому, оставив венок девчонкам, Тору выходил в центр поля боя с легким волнением, в отличие от своего белоглазого друга. Харуно выдохнул. Неджи был прав: от него не ждут чего-то сверхъестественного, а если и ждут, то это только их вина, ведь сам он никому ничего не обещал. Сейчас, на тренировке, он лишь покажет, что умеет. Они не раз тренировались вместе, и каждый раз Тору проигрывал, а потому заранее знал, как все закончится. По сигналу учителя Неджи молниеносно сократил дистанцию, делая резкий выпад раскрытой ладонью, но Тору быстро увернулся от него, отклонившись вправо и тут же крутанувшись, нанося удар ногой, но был заблокирован. Отскочив в сторону, чтобы перевести дух, Тору кинулся обратно на Неджи, на этот раз нападая первым. Они отражали удары друг друга, блокировали и уворачивались, с каждым соприкосновением рук набирая скорость, переставая замечать всех вокруг и сосредотачиваясь только друг на друге. Неджи предпочитал удары руками, Тору — смешанный бой. Пусть со стороны и казалось, что они бьются на равных, но Хьюга понемногу оттеснял Тору, с каждым разом ударяя все сильнее, из-за чего Харуно начинал сдавать позиции. Сквозь звуки ударов рук и ног слышали голоса одноклассников, подбадривающих либо одного, либо другого. Тору вновь увернулся от пролетевшей мимо лица ладони, но тут же словил сильный удар в живот, отлетев на пару метров назад, собрав футболкой пригоршню песка себе за шиворот. Больно. Кажется, Неджи вложил в удар чакру. — Угх, — Тору перевернулся на бок, держась за живот и прикрыв один глаз, смотря на подходящего противника. — Ты опять победил, Неджи… — Я и не сомневался, что так будет, — Хьюга усмехнулся, подходя и протягивая руку, помогая Тору подняться. — Но и ты продержался дольше обычного. — Хорошая работа, Тору, Неджи! — учитель удовлетворенно кивнул мальчикам. — Теперь можете отдохнуть. Так, а следующие у нас… Пока на тренировочный плац выходила следующая пара, к ребятам подскочила Тентен и взяла Тору под руку, помогая ему дойти обратно до крыльца и сесть там. Подняв футболку, Харуно с сомнением осмотрел место удара на животе, где теперь виднелись два красных пятна. Наверняка там будут потом синяки. Тентен тоже обеспокоенно посмотрела на пятна и тут же зыркнула на Хьюгу, недобро сверкнув глазами, на что он равнодушно пожал плечами. — Это было круто! — призналась девочка, возвращая Тору венок на голову. — Но Неджи мог быть и помягче! Тору только-только начал оживать! — Зато он наконец взбодрился, — парировал Хьюга, кивая на Харуно, который продолжал изучать пятна на своем животе. — И то верно… Тору наконец опустил футболку и весело хихикнул, взглянув на друзей. Почему-то, несмотря на боль во всем теле, было весело. Неджи и Тентен уселись по обе стороны и начали наблюдать за другими ребятами. На поле вышел Ли сражаться против Хоши, одного задиристого мальчишки класса. Хоши постоянно задирал Рока и сейчас тоже, выйдя на поле, начал выкрикивать гадости: — Ну что, научился чему-нибудь? Удивишь на этот раз или, как всегда, я тебе зад надеру? — Я не сдамся! И одолею тебя! Ли выглядел воинственным, но, несмотря на его горящий взгляд и боевой настрой, но не прошло и двух минут, как Рок оказался на лопатках, а Хоши стоял над ним с самодовольным видом. — Ну что, кого ты там одолеешь?! Придурок! Пнув землю, Хоши засыпал лицо Ли песком, из-за чего тот закашлялся, переворачиваясь и тут же начиная тереть руками глаза, пытаясь избавиться от песка в них. Неджи усмехнулся, собираясь сказать «как всегда», но не успел он открыть рта, как Тору, еще секунду назад сидевший с ним, уже оказался рядом с Хоши и влепил ему изо всех сил по лицу. Мальчишка вскрикнул, упав и схватившись за ушибленную скулу. — Ты чего делаешь, Харуно?! — А ты зачем так делаешь?! Ли уже проиграл тебе, почему нужно еще и поиздеваться? — Да я… да ты!.. — Тору! Хоши! Прекратите! — прикрикнул учитель. Харуно фыркнул в сторону обидчика и присел около Ли, беря его под локоть и помогая встать. Подбежавшая Тентен взяла Рока под другую руку, и вместе они довели его до туалета, где Ли уже смог вымыть песок из глаз. Тентен учтиво осталась в коридоре, а Тору зашел в туалет вместе с Ли и стоял чуть в стороне, наблюдая за ним. Закончив, Рок выключил воду и уперся ладонями в раковину. Его плечи слегка тряслись, а сам он тихо, почти неслышно всхлипывал, не поднимая головы. — Я что… правда такой неудачник? — прошептал Ли. Тору тихо вздохнул, опустив взгляд. Что он мог тут сказать? На данный момент — да, полнейший неудачник. Гудение ламп в туалете лишь нагнетало атмосферу, отражаясь от плиток на стенах жужжанием маленьких мух. — Знаешь, Харуно-сан, я так упорно тренируюсь, выкладываюсь на тысячу процентов каждый день, но лучше не становится. Наоборот, когда я вкладываю тысячу, другие вкладывают всего один процент и все равно оказываются лучше меня. Если оно так продолжится, то я останусь далеко позади. Я… действительно неудачник, которого вскоре вышвырнут из академии. Каждый день я смотрю на вас всех и завидую… всем сердцем. — Ли… — Тору подошел и обнял Ли, прижав его к себе, позволяя выплакаться ему в плечо. Рок дрожал всем телом, обняв его в ответ и сжав хаори на спине. Медленно Тору окутывало холодное, словно лед, чувство. От этого начинали болеть руки и челюсть, ломило кости, но Тору не отпускал Ли. Наоборот, лишь крепче прижимал к себе. Из собственных глаз потекли слезы, а дыхание перехватило. — Все хорошо, Ли. Все будет хорошо. Опустить руки проще всего… Я знаю это по себе, — отпустив Ли, Тору стянул с левой руки напульсник, демонстрируя шрамы на запястье. Затаив дыхание, Ли, дрожа, взял руку Тору, осторожно проводя пальцами по выпуклым полоскам. И без того большие глаза стали еще больше. Слезы мгновенно высохли, и на смену грусти пришел испуг. Харуно грустно улыбнулся: — Два года назад я был в полнейшем отчаянии. И я готов был оставить все, уйти из этого мира. Но, как видишь, сейчас я хожу в академию и счастлив с семьей и друзьями. Поэтому, даже если у тебя черная полоса, в будущем обязательно настанет белая. Поверь мне, Ли-чан. Ах, и, пожалуйста, сохрани увиденное в секрете. Об этом никто не знает, кроме моей семьи. — Д… да… конечно! Я никому… — Ли вздрогнул, выпуская руку Тору и наблюдая, как шрамы скрываются под напульсником. — Тору-сан, ты правда думаешь, что я могу стать шиноби? — Ли, поверь мне, ты станешь сильным шиноби, но только если продолжишь идти по своему пути, — взяв лицо Ли в свои руки, Тору улыбнулся, лбом прижавшись к его лбу. — Обещаю тебе. Постепенно холод начал отступать, и вновь медово-молочное тепло, точно такое же, как от девчонок днем, окутало Тору. Кажется, Ли окончательно успокоился и, прикрыв глаза, стоял, тихо вдыхая и выдыхая. Дверь в туалет хлопнула, и Тору с Ли одновременно отшатнулись друг от друга, взглянув на вошедшего. Неджи стоял у входа, недовольно хмурясь, перекидывая взгляд с одного на другого: — Урок окончился. Учитель послал за вами. И Тентен волнуется. — Все-все, мы идем. Тору улыбнулся и протянул руку Ли, но подошедший Неджи перехватил ее и потянул Харуно на себя, свободной рукой вытирая остатки слез с его щек. Тору смущенно улыбнулся в ответ, жмурясь, позволяя Неджи завершить все манипуляции с его лицом. Ли же молча наблюдал за ними, притихнув, словно бы боясь нарушить царящую между ними идиллию. Закончив приводить Тору в порядок, Неджи потянул его за собой в коридор, бросив небрежное: «Оставь. Хватит с него уже твоего внимания». Покинув туалет под буксировкой Неджи, Тору отправился в класс, по пути захватив еще и Тентен. Ему хотелось позвать Ли вместе с ними, но белоглазый друг стал слишком уж недовольным. Настолько, что даже пересел со своей парты к ним с Тентен. Не то чтобы Тору был против, втроем сидеть веселее, но все же недовольный Хьюга тоже был не подарок. — Эй, ты обиделся? — шепнул Тору во время следующего урока. — С чего это? — Ну, не знаю. Показалось так. Неджи фыркнул в ответ, уставившись на доску, где учитель делал расчеты по задаче. Тору тоже уставился на доску, не особо вникая в написанное, лишь ощущая легкое прикосновение чужих пальцев к своей руке. Помедлив, он осторожно под партой скользнул ладонью в чужую ладонь, переплетая пальцы в замок и слегка сжимая руку Неджи в своей руке. Со стороны Хьюги послышался тихий удовлетворенный вздох. И что же это было? Ревность? Тору незаметно улыбнулся, погладив большим пальцем Неджи по руке. Надо будет потом позвать его в гости и провести время вместе, чтобы он не чувствовал себя обделенным вниманием. — Прошу прощения, — дверь в кабинет открылась, и в проеме появился господин Иноичи, бегло оглядывая взглядом класс и останавливаясь на учителе. — Я бы хотел забрать Харуно Тору. Третий попросил привести его. — Урок скоро закончится, через полчаса, — растерянно проговорил Кикучи, но все же, поразмыслив, оглянулся на учеников. — Тору-кун… — А, да, иду, — подскочив с места, Тору мельком глянул на обеспокоенных друзей, улыбнувшись им, сбежал по ступенькам вниз и, помахав всем одноклассникам на прощание, вышел следом за господином Яманака. — Что-то случилось, дядюшка? — Это насчет прошлого раза. Мы боимся повторения твоего состояния и поэтому решили поставить дополнительную печать. Идем. Прости, что пришлось забрать тебя прямо с урока. — Да ничего… А родители? Господин Яманака направился на выход из академии, и Тору поспешил за ним, ухватив мужчину за руку для удобства. Несмотря на легкую обиду, оставшуюся с их прошлой встречи, после сегодняшнего разговора с девочками Тору почему-то перестал видеть в Иноичи те жуткие лица неизвестных ему людей. Все-таки дядюшка наверняка не хотел обидеть его, ведь эти два года они вместе с супругой не раз беспокоились о его самочувствии и относились к нему не хуже, чем к их родной дочери. Поэтому стоило ли обижаться? — Твой папа уже ждет нас вместе с Хокаге в безопасном месте, где мы будем ставить печать. Ведь кто знает, вдруг существо внутри тебя решит выбраться. — М… да, нельзя, чтобы кто-то в деревне пострадал, — согласился Тору, направляясь вместе с Иноичи по тонким улочкам Конохи, уходя прочь от академии. Господин Яманака шел быстро, и Тору приходилось подстраиваться под его темп почти бегом, иногда подпрыгивая, чтобы совсем не отставать и Иноичи не приходилось тащить его за руку. Делать это было не очень удобно, учитывая, что они шли не по центральной, широкой улице, а по боковым, скрываясь от посторонних глаз. Оно и понятно, не надо другим знать, что в деревне есть еще одна часовая бомба, остальным хватит и Наруто с его Девятихвостым… Но все же что-то было не так. Тору улавливал это кончиками сжатых пальцев, ощущал это в воздухе, с каждым вздохом наполняя свои легкие чужими эмоциями раздражения и непонятного ему чувства, схожего с радостью и отчаянием вместе взятых. Тору не понимал этого чувства, поскольку никогда не испытывал его раньше. И господин Яманака тоже никогда не показывал себя с такой стороны, как сейчас. Обычно он был куда внимательнее к нему, веселее и дружелюбнее… — Кстати, дядюшка… — Что еще?ℙ𝕒зд𝕡𝕒ж𝕖ℍи𝕖
— Кто… вы такой? Тору резко затормозил, исподлобья смотря на мужчину, крепко сжимающего его руку. Остановившийся Яманака непонимающе посмотрел на него в ответ. В одно короткое мгновение его лицо изменилось с равнодушного на удивленное и даже испуганное. И все из-за вонзившегося в его ладонь куная, заставившего разжать пальцы и выпустить руку мальчишки. Оказавшись свободным, Тору мгновенно отскочил на несколько шагов назад, держа наготове оружие. Кем бы ни был этот человек, это точно не господин Яманака и точно не его друг, ведь он хотел его увести в неизвестном направлении, да еще и был настолько уверен в себе, что забрал его прямо с уроков из-под носа учителя. С легким хлопком спал фальшивый облик, и Тору наконец увидел своего похитителя, представителя клана красноглазых, мужчину лет тридцати с темными волосами и темными глазами в одежде с фирменным знаком клана. Этого Учиху он не знал в лицо, но теперь уж точно запомнит. — Ах ты ж… — мужчина поморщился, хватаясь за окровавленную руку. — Догадался, значит? — Что вам от меня нужно?! — Господин Фугаку пригласил тебя к себе. И велел мне сопроводить тебя. — Тогда пусть присылает приглашение моим родителям. Один я с вами никуда не пойду. Это приказ Третьего Хокаге! Дерзким он оставался лишь на словах. На деле же коленки дрожали, а живот сводило от страха. Рука, держащая оружие, подрагивала от напряжения. Он впервые использовал его на человеке и, наверное, стоило бы пребывать в шоке, впервые пустив кровь, но страх за собственную жизнь перекрывал все остальное. Что он мог сделать против опытного взрослого шиноби с шаринганом? — Тебе не сделают больно, просто поговорят, — Учиха сделал еще один шаг навстречу, но Харуно опасливо отскочил. — Малец, не вынуждай меня исп… Кунай пролетел мимо лица, и мужчина с легкостью увернулся от него, но на короткое мгновение он упустил из вида Тору, и этого было достаточно, чтобы Харуно бросился прочь из переулка, выбегая на главную улицу, натыкаясь на людей, отталкиваясь от них и убегая прочь, как можно дальше. Учиха отправится в погоню, Тору был уверен в этом, хотя и желал, чтобы от него просто отстали. Он бежал по улице, проскакивая под руками мужчин и женщин, врезаясь в прилавки, опрокидывая фрукты и овощи и совершенно не слушая летящую вслед ругань. Он спиной ощущал на себе взгляд красных глаз, животное желание поймать цель. Для взрослого это была все равно что игра, для Тору — настоящее испытание. Нужно было найти того, кто сможет его защитить, но, как назло, ему попадались лишь одни гражданские и ни одного ниндзя, способного противостоять Учихе. Острый сюрикен вонзился в стену, пролетев слишком близко к лицу, одним из остриев прочерчивая полосу по лбу, заставляя рефлекторно затормозить. Тору остановился всего на мгновение, и тут же его ухватили за ворот. Присев и крутанувшись, Харуно вытащил руки из рукавов, выскальзывая из самого хаори, но не тут-то было. Его схватили за шею и швырнули в проулок. Тору кувыркнулся в воздухе и влетел в деревянные ящики, тут же рухнув на землю и застонав от боли. Чужие эмоции захлестывали с головой. Такая сильная волна ярости сбивала с ног, заглушая прочие чувства и не давая подняться. В глазах потемнело, но он видел в размытой картинке ноги Учихи, подходящие к нему, наступающие на упавший с головы венок, растаптывающие цветы в пыли. Его, словно котенка, подняли за футболку. Чужая ярость и самодовольство острыми тонкими иголками впивались в кожу, проникая внутрь и начиная остриями проникать глубже и глубже, добираясь до внутренних органов, до костей. «Очнись!» — вспышка зеленого цвета ослепила глаза и, словно пощечина, отрезвила его. Выхватив из сумки первый попавшийся под руку сюрикен, Тору что есть силы воткнул одно из остриев в глаз мужчины, вгоняя его как можно глубже, при этом разрезая другими лезвиями собственные пальцы. Учиха завопил. Он совершенно не ожидал такой прыти от какого-то мальчишки, как и не ожидал лишиться глаза. Харуно пнул мужчину в живот, второй ногой залепив в подбородок, вновь освобождаясь из ловушки чужих рук. На этот раз он медлить не стал, тут же заскочив по стенам на крышу, и бросился по ним обратно в сторону академии. Там-то его точно смогут защитить, там… Удар в бок на мгновение остановил время. Огненная боль пронзила сразу несколько ребер, и, прежде чем Тору осознал, что произошло, он уже влетел спиной в стекло дома, разбивая его, с размаху влетая в низкий деревянный стол. Острые осколки впились в плечо и спину, рассекли местами ноги и руки. Но даже рассеченная кожа и струей хлынувшая кровь были не так страшны, как алые глаза преследователя, появившиеся в проеме окна: один из-за шарингана, второй из-за крови. Харуно с трудом нашел силы сесть, вытаскивая из поясной сумки последний кунай, удобнее хватая его трясущейся рукой, совершенно не представляя, что он может сделать в таком состоянии. Чужая ярость и удовлетворение погоней накрывали с головой, смешиваясь со страхом самого Тору, создавая безумный коктейль эмоций, от которых кружилась голова, а во рту сушило. Иглы ярости проткнули легкие, стало трудно дышать. Алая субстанция, похожая на кровь, незаметная чужим глазам, волнами стекала с Учихи, заполняя комнату и стремясь к Тору, пытаясь утопить его в себе с головой. — Ну все, малец, бегать ты, может, и умеешь, но теперь игры закончились. Однако не успел преследователь сойти с подоконника, как тонкое лезвие блеснуло в свете солнца, представленное к его горлу. Из темного угла комнаты около окна появилась высокая фигура, которую Харуно не сразу заметил из-за накрывающей волны страха. Незнакомец оказался высоким молодым мужчиной в домашней одежде, седые волосы которого были небрежно растрепаны после сна. Как и у преследователя, один из глаз хозяина дома горел алым, готовый в любой момент сразиться наравне с представителем клана Учиха. — Тронешь мальчишку — убью на месте, — раздраженно произнес мужчина, лезвием слегка рассекая кожу на шее Учихи. Преследователь скосился на хозяина дома, несколько секунд оценивая обстановку. Казалось бы, шансы есть, но этот неизвестный — не кто иной, как копирующий ниндзя Хатаке Какаши. Выходить на бой с ним было опасно, особенно в центре деревни, ведь другие шиноби быстро сбегутся на шум. Бросив на испуганного ребенка последний взгляд, преследователь отступил, резким прыжком скрывшись где-то на улице.𝕆бл𝕖гч𝕖ℍи𝕖. Б𝕖𝕔п𝕠𝕜𝕠й𝕔т𝕓𝕠.
Какаши выдохнул, подходя к окну, еще несколько секунд всматриваясь в окружение в поисках потенциального врага, но, не найдя его, оглянулся как раз в тот момент, когда Тору выронил кунай и ухватился за раненую руку, с ужасом смотря на огромный осколок стекла, воткнувшийся в его плечо. — Не трогай! Я сейчас принесу аптечку и аккуратно сам все вытащу. — Б-больно… Сложно было выдавить из себя даже слово. Страх быть убитым медленно отступал, адреналин уходил, и Тору наконец начал чувствовать боль. Все тело просто горело в агонии. Хотелось выдернуть из себя все стекло и забиться в припадке, но одновременно с этим и страх доставать осколки, страх собственного окровавленного тела начинал набирать обороты. Какаши быстро появился в поле зрения и, тряпкой грубо убрав в один угол прочие осколки, присел на пол около Тору, быстро открывая аптечку и оглядывая мальчишку, чтобы оценить его состояние. Дело было не очень хорошо. Кажется, осколки не задели ничего важного, но тем не менее наверняка ребенок испытывал сейчас сильную боль. — Вот, закуси это, — Какаши поднес к губам Тору сложенный вдвое ремень. — Не хочу пугать тебя, но будет больно, поэтому… Безоговорочно Тору приоткрыл рот и вцепился зубами в предоставленный ему «кляп». Он был готов и сейчас завыть в голос, когда все стекло еще было в его теле. Какаши действовал быстро. Тору своим уплывающим сознанием с трудом поспевал за его движениями, и только жгучая боль по всему телу то тут, то там говорила об уходящих осколках. Раны от мелких кусочков почти не кровоточили, их было достаточно просто обработать и заклеить пластырем, а вот крупные осколки в плече и спине стали испытанием для Харуно. Какаши доставал первый осколок осторожно, краем глаза поглядывая на мальчишку, упершегося в его плечо лбом и вцепившегося израненными пальцами в его кофту. Слезы и пот катились водопадом по покрасневшему личику, но мальчишка почти не кричал, лишь иногда начинал тихо гудеть и сжимать зубами ремень сильнее. Достав первый осколок, Какаши поспешил наложить жгут и поверх него написать время наложения, так же спешно перевязывая рану, не обрабатывая ее. Сейчас нужно было поторопиться, достать второй осколок и доставить мальчишку в больницу. Второе стекло вошло аккурат между ребер, не задев внутренних органов и крупные кровеносные сосуды. Какаши быстро перемотал торс ребенка, закрепив бинты крепким узлом. — Молодец, ты все вытерпел, — Какаши ласково погладил мальчугана по загривку. — Я сейчас отнесу тебя в больницу. Слышишь? — Больно… — захныкал Тору, выпустив ремень изо рта. — Очень больно. — Я знаю, потерпи немного, малыш. Подхватив ребенка на руки, Хатаке быстро обул обычные сандалии и выскочил в окно, прыжками перемещаясь с крыши на крышу, пока наконец не оказался на крыльце больницы.─── ◉ ───
— Что значит, Тору ушел с господином Яманака? — переспросил Кизаши, сверля взглядом учителя. Внутри все похолодело от мысли, что Тору мог куда-то уйти с неизвестным человеком. Сколько было людей, желающих куда-то увести его сына? Как минимум был один клан, так страстно желающий заполучить его. — Иноичи еще со вчерашнего дня на миссии, его нет в деревне… Нобу-сан, с кем ушел Тору?! — Папа, где братик?! Где Тору?! — Сакура требовательно дернула отца за руку, но тот лишь сжал ее руку в ответ. Подошедшая госпожа Яманака осторожно взяла Сакуру за руку, понимая, что если Тору пропал, то будет лучше, если Кизаши отправится на поиски сына, а она отведет Сакуру вместе с дочерью домой. — Я… я не знаю, Харуно-сан, это был Иноичи Яманака. Он пришел и сказал, что Третий… — Кизаши, — женщина серьезно взглянула на побледневшего главу семейства. — Возьми себя в руки. Прошло полчаса, его не могли далеко увести… — Господин Харуно! — приземлившийся рядом Какаши заставил всех присутствующих дружно вздрогнуть, а Сакуру и Ино — испуганно пискнуть, спрятавшись за госпожу Яманака. — Вам стоит пройти в больницу, ваш сын… — Что с ним? — голос от испуга мгновенно пропал, Кизаши смотрел на Хатаке, с ужасом понимая, что одежда на нем пропитана чужой кровью, и если он заговорил о Тору, то… — Он жив. Напуган произошедшим, но жив. Сейчас им занимаются врачи. Без лишних разговоров, оставив Сакуру на соседку, Харуно поспешил за Какаши в больницу, где их уже дожидался Хокаге в палате Тору, которого лечили врачи. Кизаши был готов застонать в голос, когда увидел сидящего в одних штанах сына, всего покрытого ранами разного диаметра и длины, большую часть которых медики наверняка уже успели залечить… Сколько же их было до того, как он пришел?! — Тору! — Кизаши присел в ногах сына, встречаясь взглядом с пустыми глазами Тору. — Что с ним?! — Он под успокоительным, — пояснил врач, продолжая с помощью чакры залечивать ранки на коже ребенка. — Потерю крови мы остановили, два крупных ранения зажили, хотя шрамы останутся. Со сломанными ребрами придется полежать, а остальные ранения сейчас залечим. Другое дело, что он пребывает в шоке — и не только из-за нападения. — Тору был уведен из класса представителем клана Учиха, — пояснил Какаши отцу ребенка и Хокаге. — Из того, что я успел заметить: у него была повреждена рука и полностью выколот один глаз. Возможно, Тору вступил с ним в бой и именно он нанес те раны. Думаю, это стало для Тору дополнительным шоком. — Скорее всего, сначала он даже этого не осознавал, — врач кивком подтвердил слова Хатаке. — Но, когда адреналин начал отпускать… он еще не был готов к настоящей битве и к настоящей крови. — Мальчик мой… — Кизаши осторожно взял руки сына в свои, целуя мелкие царапинки на пальцах. — Да что же это такое, господин Хокаге, зачем они издеваются над ребенком?! — Это переходит уже все границы, — согласился Хирузен. — За последние дни Тору слишком много досталось. Думаю, будет лучше, если он пропустит месяц учебы и побудет дома. Или, возможно, тебе стоит куда-нибудь его свозить, чтобы развеяться. А с Учиха… я разберусь. И, если ты не против, приставлю к вам пару человек на охрану. — Пап… — тихо позвал Тору, взглянув все тем же пустым взглядом на отца, — я хочу увидеть Сакуру… — Конечно, малыш, сейчас тебя долечат, и мы пойдем домой, где тебя ждет Сакура, — Кизаши вновь поцеловал руки сына и уткнулся в них лбом, зажмуриваясь. Сколько же их мальчику досталось за каких-то там семь лет… Да что там семь, за последние два года, за последнюю неделю! А ведь только-только все начало налаживаться, и вот опять. Тору перевел взгляд на стоявшего позади отца Какаши, рассматривая его лицо, скрытое за обычной медицинской маской. Во всей этой суете он даже толком не успел поблагодарить его. Но что даст его благодарность? Этот человек спас его дважды: сначала от Учихи, затем не дал умереть от потери крови. Мог ли он хоть как-то отблагодарить его за все? Какаши спокойно смотрел на него в ответ, прикрыв глаз с шаринганом. — Простите, что разбил стекло в вашем доме, — меланхолично отозвался Харуно через нескольких секунд гляделок с Хатаке. — Я не планировал этого… Я не знал, что там живете вы. — Что за глупости. Не тебе отвечать за это, Тору-чи, — подойдя, Какаши положил ладонь на макушку мальчишки, слегка ероша его волосы. — Ты был большим молодцом. Тору кивнул и, зажмурившись, потянулся головой к руке Какаши, ластясь к нему. Хатаке добродушно улыбнулся сквозь маску, гладя ребенка по волосам, и в конце концов просто оставил руку под его головой, потому что Тору прямо так, сидя, отключился. Его уложили на кушетку, и, пока врач заканчивал с лечением, трое мужчин отошли в сторону. — Сейчас он отлежится пару дней, а позже мы с Мебуки возьмем Тору и Сакуру и съездим на пару дней на горячие источники или в соседнюю деревню, Тору там в прошлый раз очень понравилось. — Да, хорошо. Думаю, за это время я со всем разберусь, и… помимо прочего, Учиха выплатят вам компенсацию за все произошедшее. — Мне не нужны деньги. Я просто хочу, чтобы они держались от моего сына как можно дальше! — Не отказывайтесь от денег, — Какаши покачал головой и глянул краем глаза на спящего Тору. — Вам они понадобятся на лечение мальчика. Наверняка его будут мучить кошмары. Уж я-то не понаслышке знаю, да и вы, думаю, тоже, сколько стоят успокоительные. — Он вот уже как полгода перестал принимать их, и сейчас снова… — тяжело вздохнув, Кизаши потер переносицу, пытаясь собраться с мыслями. — Все же, наверное, не стоит ему становиться шиноби, пусть даже он этого и хочет. Иначе он постоянно будет на таблетках и сиропах. Так и до зависимости недалеко, что уж тут говорить о его состоянии вообще. — Давайте не будем торопиться и дождемся мнения самого Тору, — Хирузен похлопал Харуно по плечу и вышел из палаты, бросив напоследок взгляд на ребенка. Какую же несчастливую соломинку он вытянул в лотерее, что притягивает к себе сейчас только плохое?..◉◉◉
То же время. Личное Пространство Пользователя Виктории Воробьёвой. — Да что это такое?! — женщина ударила руками по столешнице, выйдя в игровое Пространство. Она до боли закусила губу острыми зубами, сверля взглядом светящийся зеленым экран. Женщина была красивой: ее смуглая кожа почти сливалась с чернотой пространства, контрастируя с яркими изумрудными волосами, уложенными в высокий хвост. Изящный комплект из блузы и пышной юбки с корсетом элегантно подчеркивал пышную фигуру, как и яркий макияж выделял ярко-зеленые светящиеся глаза, один из которых был скрыт моноклем с розовым стеклом. Ее звали Госик. Точнее, она выбрала это имя себе сама из воспоминаний Пользователя, чьим помощником стала некоторое время назад, но с кем так и не смогла ни разу связаться. Если, конечно, не считать того короткого «очнись», которое смогло пробиться через все преграды Системы и сознания и привести Пользователя в чувства, прежде чем случилось непоправимое. — Система, почему я до сих пор не могу связаться со своим пользователем, чтобы оказать ему полную поддержку? — женщина говорила спокойно, но нервно сжатые в кулаки руки выдавали нервозность, как и прокушенная до электронной крови губа.[Психоэмоциональное состояние Пользователя является неудовлетворительным. Попытка подключения может вызвать Удаление души]
— Психоэмоциональное состояние?! Как оно восстановится, когда Пользователь был отправлен в жестокий мир и уже на втором году жизни там подвергается стрессу, физическому и психическому насилию? Дальше ведь будет лишь хуже! Запрашиваю подключение![Запрос отклонен. Дождитесь оптимального состояние своего Пользователя для подключения]
— Это какое-то издевательство! — прошептала Госик, поправляя монокль. — Я помощник, который был создан, чтобы ПОМОГАТЬ, но все, что я могу, так это из Системы перераспределять очки своего пользователя да следить за его состоянием. Я связана по рукам и ногам. Система! Запрашиваю аудиенцию с Богом![Запрос отклонен. Нет причин для положительного ответа]
Госик яростно ударила рукой по невидимой стене, запуская на ней волну зеленого пламени. Ярость длилась несколько секунд, но женщина быстро взяла себя в руки и подошла к компьютерному креслу, в котором лежало хрупкое тело шестнадцатилетней девочки, жестоко погибшей в своей первой жизни и подвергающейся жестокости и во второй. Благодаря бонусным очкам, заработанным Викторией за два года, Госик смогла поднять себя на второй уровень развития Системы, но даже так она не могла полноценно помогать своему Пользователю, ведь их связь была заблокирована. Оставалось лишь молча наблюдать за страданиями бедного ребенка и подбирать бонусные задания, позволяя Пользователю невзначай набрать как можно больше очков, чтобы Госик могла прокачаться еще сильнее, взломать этот чертов код и наконец спасти своего подопечного. — Пользователь, прошу вас, держитесь… Я обязательно что-нибудь придумаю. Даже если мне придется пойти против Бога.