От Харуно с любовью

      Новость о нападении Учих на ребенка разнеслась по всей Конохе. И не из-за взрослых, которые как раз-таки пытались решить все тихо, а благодаря детям, а если быть точнее, Сакуре, которая, увидев состояние брата, на следующий же день ударила Саске на глазах у всего класса, назвав его не самыми лестными словами, не забыв упомянуть, что люди из клана напали на ее брата. Эти слова разлетелись сначала по академии среди детей, а те уже, в свою очередь, донесли их до своих родителей, и сарафанным радио слух разлетелся по всей деревне.       Фугаку Учиха официально принес свои извинения родителям Тору и выплатил компенсацию. Но что им эти деньги в сравнении с проблемами ребенка, получившем травмы и тела, и психики? Человека, напавшего на Тору, в тот же день нашли в лесу: он покончил жизнь самоубийством, оставив записку, что напал на мальчика сам, по своей воле, и Фугаку не отдавал никакого приказа о поимке Тору. Почему-то никто в это не поверил, но и доказательств обратного ни у кого тоже не было.       И хоть все и ждали, что Тору будет в панике трепетать теперь от каждого звука, этого не произошло. Днем мальчик чувствовал себя вполне нормально: он рисовал, смотрел телевизор, тренировал контроль чакры. Со стороны казалось, что все хорошо, что его совсем не зацепило происходящее или, может, лекарства так хорошо действовали. Только вот ночью появлялось то, что днем таилось глубоко внутри, — кошмары. И если когда-то давно ему снились призраки прошлой жизни, когда он был… кем-то другим — Тору уже и не мог вспомнить кем, — то сейчас на смену им пришла черная тень с кроваво-красным шаринганом. И каждый раз, просыпаясь посреди ночи, Тору не мог уснуть почти до утра.       В эту ночь он снова проснулся от кошмара. Тору сидел на постели, скрестив ноги и завернувшись в одеяло, смотря на покачивающиеся в темноте ветви дерева за окном. Через темную листву пробивались оранжевые и белые глазки уличных фонарей, изредка загорались и гасли прямоугольники окон домов вдали. Легкий ветерок трепал листву, из-за чего огоньки мельтешили перед глазами, но Тору, словно зачарованный, наблюдал за ними. Он думал обо всем произошедшем, когда почувствовал чужие эмоции. Чужое любопытство. Легкий голубой туман исходил откуда-то с улицы, проникал в комнату через щель приоткрытого окна, заполнив все пространство, не пытаясь как-то навредить, скорее облизывая невидимыми щупальцами, изучая его.       Кто-то следил за ним, прямо сейчас, посреди ночи.       Спустив босые ноги с постели, Тору подошел к окну, открывая его и всматриваясь в ночную темноту. Тот, кто следил за ним, умело скрывался. Пару дней назад, когда Хирузен Сарутоби приходил к родителям, Тору услышал, что к нему приставили человека из Анбу. Как и полагается, человек, исполняющий роль его охранника, все эти дни не давал ни малейшего намека на свое присутствие. И только сейчас благодаря своей способности Тору наконец смог почувствовать его.       «Интересно, кого ко мне приставили? — Тору сложил руки на открытое окно, а поверх них положил голову, блуждая взглядом по кусочку деревни, который был виден из-за дерева. Голубая дымка то расступалась перед ним, то, наоборот, сгущалась. Как предположил Тору, это могло быть связано с тем, куда именно смотрит человек, следящий за ним. — А вдруг это Итачи? Интересно, каково ему наблюдать за мной после всего произошедшего с его кланом? Вдруг он меня возненавидит? Я бы не хотел, чтобы он меня ненавидел… А почему? Почему я этого не хочу?»       В голове началась какая-то каша. Он точно знал имя Итачи и его внешность, характер; знал, что он скоро вырежет весь свой клан. Только вот откуда — Тору не мог вспомнить. На смену этим мыслям пришли другие, третьи. Тору вспоминал Ли, беспокоясь, как же он там в академии? Дал ли отпор хулиганам, стал ли отстаивать свои границы? Как там Неджи? Наверняка злится, что Тору прогуливает учебу, и, скорее всего, отсел обратно на парту выше. А Тентен, наверно, скучно. Может, она подсела к другим девочкам в ожидании возвращения Тору.       Постепенно в этих размышлениях глаза начали слипаться и ноги перестали держать. Тору медленно повалился сначала на бок, начиная оседать, а затем и на спину, почти упал, но в комнате появился человек, подхвативший его на руки. Ресницы Тору дрогнули. Белая кошачья маска смотрела на него в ответ.       — Неко-сан… — пробормотал Тору, закрывая глаза. — Так и знал, что за мной… следят…       Человек в форме Анбу поднял его и аккуратно уложил на постель, укрывая одеялом и присаживаясь рядом, приглаживая растрепанные розовые волосы. Он улыбнулся под маской, смотря на умиротворенно посапывающего мальчишку. Сейчас — мирное время, и дети не должны страдать. А этот ребенок и вовсе пришелся ему по душе еще при первой их встрече. Удивительно, что такой малыш, как он, решил стать ниндзя.       — Спи спокойно, Тору-чи, я пригляжу за тобой.       Открыв глаза утром, Тору огляделся по сторонам, отмечая закрытое окно. Он не помнил, как закрывал его, да и как до кровати добрался. Человек в кошачьей маске — приснился ли он или на этот раз Хирузен все же выполнил обещанное и приставил к нему охрану? Неважно. Даже если и так, это означало, что Тору теперь в безопасности.       Заправив постель, мальчишка добрался до ванной, умылся и, причесавшись, вернулся в комнату, сначала перематывая грудную клетку, как его научили в больнице, а затем одеваясь в бриджи и футболку, не забывая натянуть напульсники на руки на случай, если кто-то неожиданно придет. Сакура и отец уже ушли, а мама сидела в зале, складывая постиранное белье.       — Доброе утро, — Тору упал на пол рядом с мамой, обнимая ее и потираясь щекой о плечо Мебуки.       — Утречка, милый, — Мебуки чмокнула его в макушку, ласково улыбнувшись. — Папа ушел к господину Хокаге. Кажется, Иноичи разработал печать для тебя.       — Здорово. Значит, я скоро вернусь в академию.       Улыбнувшись матери, Тору поднялся и потопал на кухню, садясь завтракать. Почему-то, услышав новость о готовности печати, он не обрадовался, хотя и помнил все предыдущие заскоки, когда чужие эмоции его сводили с ума, когда он чуть ли не отключился во время нападения Учихи просто из-за его злости. Но все равно то, что часть его сил запечатают, печально. Как минимум потому, что ночью ему удалось почувствовать своего наблюдателя благодаря этим силам. Кто знает, может, они не так уж плохи? Быстро покончив с завтраком, Тору помыл за собой посуду и выглянул в зал.       — Ма, пойдем в магазин сегодня?       — Конечно, милый, нужно купить овощей к обеду и ужину.       Коноха жила своей обычной жизнью, словно бы нападения на мальчика и не произошло. Может, местные к этому уже привыкли? Тут часто нападают на детей посреди белого дня? Люди все так же спешили по своим делам, работали, отправлялись на миссии и возвращались с них. Кругом бегали дети, которые, как и Тору, вышли со своими родителями прогуляться или добраться до магазина. Единственное, что изменилось в деревне, — на улице отсутствовала полиция. Ни одного представителя красноглазых, словно бы Учих вообще не было. Тору даже подумал, что, возможно, клан уже перерезали, но раз никакой шумихи на этот счет не произошло за это время, значит, все еще живы.       Они с Мебуки вышли на торговую улицу и направились вдоль продуктового ряда, иногда останавливаясь, разглядывая прилавки и идя дальше к постоянному продавцу. Мама была в приподнятом настроении, да и сам Тору чувствовал себя бодрее обычного, особенно после очередной ночи, когда он проснулся от кошмара.       — Тору-чан! — налетевшая на него Тентен повисла на шее, радостно прижимаясь щекой к его щеке, при этом продолжая весело щебетать, не давая Тору прийти в себя от неожиданного столкновения. — Я так рада! С тобой все хорошо! Ты не представляешь, как мы волновались, когда услышали от Сакуры о произошедшем! Ой, ты бы видел, как она Саске врезала! Я сама не видела, но Киба рассказывал об этом. Я только потом фингал разглядела у Учихи на пол-лица. Ой, здрасьте, тетушка!       За болтовней она совсем не заметила присутствия еще и Мебуки, но рассмеявшаяся женщина не огорчилась на этот счет. Тентен смущенно отпустила Тору и отошла на шажок, приветственно кланяясь женщине.       Тору помнил первый день, когда отец с Сакурой вернулись домой и Кизаши с возмущением и неприкрытой гордостью сообщил жене и сыну, что их малышка подралась с Учихой Саске, еще и победила его! Мебуки долго ругалась на супруга за то, что он поощряет такое поведение дочери, а Тору разговаривал с сестрой, пытаясь объяснить ей, что, несмотря на все, что с ним случилось, Саске не виноват в произошедшем и не стоит избивать его. Особенно учитывая, что она смогла его избить только из-за того, что он не ожидал нападения от нее. В любом другом случае сестренка бы проиграла в первую же минуту их «боя».       — Привет, — Тору радостно улыбнулся подруге. За три прошедших дня он успел соскучиться по ней и Неджи. Насколько он знал, Третий через учителя попросил детей не беспокоить Тору, и потому никто из одноклассников так его и не навестил за все это время. Было обидно, ведь самому Харуно, наоборот, хотелось встретиться с ними, а не сидеть в одиночестве, когда в голову лезут самые разные мысли. — А ты почему не в академии?       — У меня бабушка болеет. Ей осталось недолго, поэтому… иногда пропускаю учебу, чтобы побыть с ней.       Девчушка грустно улыбнулась, но тут же встрепенулась, вновь бодро затараторив. Мебуки пошла дальше к лоткам с продуктами, а Тору и Тентен пошли следом, продолжая разговор:       — Ты бы видел Неджи, когда он услышал обо всем. Я думала, он сам сейчас пойдет в квартал Учих разбираться. Он просто тако-о-ой злой был. На тренировках всех уложил на лопатки, никого не жалел. Во, у меня на руке до сих пор синяк! Еще и после уроков всю дорогу бурчал, что нам нельзя к тебе зайти.       — После уроков?       — Ну да, мы до кондитерской ходили вместе. Ты же получил от нас тортик?!       Тору улыбнулся подруге, вспоминая бисквит с клубникой, который в первый день его заточения дома преподнесла мама со словами, что его передали школьные друзья. Оказывается, Неджи тоже ходил выбирать ему тортик. Тентен опустила беспокойный взгляд и завела руки назад, сплетая пальцы в замок, как обычно делала, когда нервничала.       — Тору-чан, все настолько плохо, как говорила Сакура?       — Я вернусь в понедельник, — Тору ободряюще толкнул подругу в бок и ласково потрепал ее по плечу, пытаясь взбодрить. Она залилась в ответ румянцем, нервно теребя край кофты. — Все отлично. Не волнуйся.       Кивнув Тентен, он чувствовал, что обманывает и ее, и себя, и всех окружающих. Ему самому казалось, что все в порядке, но стоило на горизонте замаячить троице Учих, как внутри все сжалось и Харуно ощутил, как волна паники накрывает его. Прощаясь с Тентен, Тору надеялся, что она не заметила страха в его глазах, и благодарил маму, которая взяла его за руку, как только заметила вдалеке троих недоброжелателей.       — Не отходи от меня, — шепнула женщина, сжимая ладонь сына.       Тору обронил тихое «угу», прижимаясь к ноге матери и тоже исподтишка наблюдая за потенциальными врагами. Конечно, они не нападут на него снова. Слишком глупо вот так подставлять клан. Но, даже будучи на расстоянии более пятидесяти метров, отделенный идущими по своим делам людьми, Тору видел агрессивные вспышки эмоций Учих. И эти чувства обращались ко всему вокруг, невидимыми иголками впиваясь в проходящих мимо людей, предметы — казалось, что они ненавидят просто всю деревню.       Поскорее заплатив за овощи, Мебуки отдала сыну пакет и повела его подальше, не оглядываясь и вообще не говоря об Учихах. Тору спешил за ней, спиной чувствуя кусачие взгляды красных глаз. В голове тут же всплыло лицо преследователя, глядящее на него жадно, как на кусок мяса, который ему предстоит порвать. Легкие скрутило, а ноги подкашивались, и Тору пришлось резко затормозить, поскольку сил дышать и идти дальше просто не было.       — Тише-тише, малыш, все хорошо, — Мебуки присела около сына, беря его личико в свои руки. — Пока я рядом, тебя никто не тронет.       Тору с трудом сделал глоток воздуха и оперся о плечи мамы свободной рукой. Проходящие мимо люди начинали оглядываться, и это начинало давить сильнее. Почему, когда его преследовали, никто не вмешался?! Зато сейчас глазеют, как на какое-то представление. Неожиданно все трое Учих резко сорвались с места и направились в их сторону, но так же резко остановились на полпути, когда Анбу в кошачьей маске приземлился рядом с Харуно.       — Неко-сан! — Тору расслабленно выдохнул, чувствуя, как напряженный клубок в животе начал распутываться, когда он узнал седую шевелюру.       — Я провожу вас, — глухо отозвался шиноби из-под маски, бросая беглый взгляд в сторону троицы, которая так и не рискнула закончить свои действия.       — Спасибо вам. Снова.       Мебуки коротко кивнула и, приобняв Тору за плечи, поспешила в сторону дома в сопровождении охраны в лице Какаши Хатаке. Он шел на полшага позади, держа ладонь на клинке, будучи готовый к нападению. Тору ощущал спокойствие рядом с ним, но вместе с тем вокруг них троих атмосфера вдруг изменилось. Алые иголки злости, которые он видел раньше, теперь появлялись отовсюду: из тени деревьев, из проулков, из людей, скрытых плащами, и вся эта злость была направлена на них. Только вот злость не доставала Тору, ее словно удерживал барьер, появившийся вместе с Какаши.       — Неко-сан, — Тору протянул руку и подозвал к себе Какаши, заставляя того наклониться, чтобы он услышал шепот. — Мне кажется, что за нами следят со всех сторон. Их очень много.       — Я тебя понял. Не волнуйся ни о чем.       Какаши кивнул и положил руку на макушку Тору, слегка потрепав его по волосам, свободную руку вернув на клинок на поясе. Мальчишка был прав, Какаши давно заметил, как всю улицу облепили красноглазые. Наверняка это уже была попытка от отчаяния и, скорее всего, назревало что-то страшное, раз они уже готовы действовать вот так открыто.       — Зайдете к нам? Пока все не успокоится? — Мебуки взглянула на Анбу и, получив кивок, сдержанно улыбнулась.       Может, она и не видела, как Какаши, и не чувствовала, как Тору, но ее опыт куноичи подсказывал, что та троица — только малая часть, и, скорее всего, за малышом уже началась самая настоящая охота. Супруг, сосед Яманака и Хокаге говорили, что со стороны Учих могут начаться активные действия. Пусть господин Сарутоби и не сказал вслух, догадаться было не сложно, что Фугаку Учиха готовит что-то ужасное в отношении деревни, и для осуществления плана ему нужен Тору. Пусть даже в нем может и не оказаться какой-нибудь ужасной силы, ради которой стоило бы так рисковать. Ведь она все же может там быть.       Они вернулись в дом Харуно, и Мебуки ушла на кухню разбираться с продуктами, оставив сына под охраной Анбу. Какаши далеко не в первый раз был в этом доме и сидел на диване этой гостиной. Только вот сейчас он не мог полноценно расслабиться, ведь до сих пор вокруг дома находились ниндзя клана Учиха, и был лишь вопрос времени, когда они решат напасть. Оставив рядом с собой меч, Какаши снял с рук перчатки с когтями, чтобы не поранить Тору в случае чего. А судя по заинтересованному взгляду мальца, он наверняка сейчас пристанет.       — Что, уже весь страх прошел?       — Вы рядом, а значит, мне нечего бояться, — широко улыбнувшись, Тору забрался на диван рядом с Хатаке, не сводя с него требовательного взгляда. — А в маске удобно?       — Мне она не мешает.       — А она разве не уменьшает обзор?       — У шиноби есть не только зрение, чтобы ориентироваться в бою.       — А вам удобно в двух масках сразу? Дышать не тяжело? А примерить можно?       Тяжело вздохнув, Какаши кивнул, и, прежде чем он успел снять маску, Тору сам протянул руки и стянул ее с лица. Белая маска кошки с красным рисунком оказалась в руках Тору, открывая немного уставшее лицо шиноби, скрытое другой, тканевой маской. Какаши подпер голову, наблюдая, с каким интересом Тору разглядывает маску, водя пальцами по ее изгибам, узорам, обводя ноготками трещинки и сколы, словно бы он пытался запомнить маску такой, как она есть сейчас.       — Какаши-сан, это же вы были этой ночью у меня в комнате? — шепотом уточнил Тору, чтобы мама не услышала с кухни. Анбу вопросительно изогнул бровь:       — О чем ты?       — Я видел вас. И чувствовал, — Тору тихо хехекнул и примерил маску на лицо, смотря через прорези на мужчину рядом. Действительно, обзор значительно сокращался, и оказалось, что дышать в ней не очень удобно. — Так что не отвертитесь!       — Неправда, ты спал в это время.       — Ага! Откуда вы знаете, что я спал?!       — Потому что все дети ночью спят.       Какаши приспустил маску с Тору и щелкнул его по лбу, с улыбкой наблюдая, как он надул щеки и бирюзовые глаза заблестели, желая отмщения. Повесив маску себе на голову, Тору протянул руки, собираясь поставить щелбан в ответ, но Какаши легко перехватил тонкие запястья одной рукой, осторожно опуская их, замечая, как скривилось лицо Тору из-за ноющих ребер, которые до сих пор не прошли.       — А вы один меня охраняете? — Тору покорно опустил руки, потирая бок.       — Нет, еще трое. Но они пока наблюдают со стороны на случай, если те личности все же решат напасть.       — Я понимаю, что они охотятся за тем, что запечатано во мне, — Тору положил руку на живот, тяжело вздыхая. — Но я не знаю причины. Чего они хотят добиться?       — Кто знает, — протянул Какаши, и подозрительная фиолетовая эмоция проскользнула между ними. Тору сощурился, рассматривая добродушное, но отчасти равнодушное лицо анбу. Неужели Какаши обманывал его? Он знал, что задумали Учихи?       — Иногда мне кажется, что все знают куда больше меня. И скрывают это, чтобы «не ранить мои чувства». Только… — Тору снял маску и вернул ее Какаши, устремляя взгляд на лицо шиноби, наблюдая, как пурпурная дымка начинает окутывать их двоих. — Это ранит намного больше.

─── ◉ ───

      Тем же вечером отец вернулся домой и сообщил, что они готовы поставить печать на тело Тору. В сопровождении отца, Какаши и скрытых в тени остальных Анбу Тору прибыл в резиденцию Хокаге и спустился в какие-то подземные камеры, о назначении которых ему предстояло только догадываться. В одной из камер его уже ожидал Иноичи, который и должен был проводить процедуру запечатывания вместе с ниндзя-медиком, что должен отследить момент формирования печати, чтобы та не задела эмоций самого Тору и не заблокировала случайно и их, превратив его в безэмоциональную куклу. Кроме них, в комнате присутствовали четыре ниндзя Анбу, Хокаге, господин Нара и еще какие-то двое людей, которых Тору не знал и никогда не видел.       Вся комната изнутри была исписана еле видными иероглифами — печатями, которые, как объяснил Нара, могут сдерживать энергию. Это сделано ради безопасности в первую очередь самого Тору, но и, конечно же, ради безопасности деревни и ее жителей. По этой же причине, как уже догадался сам Харуно, пригласили и Анбу. Тору было восемь, но даже он понимал, что означало их присутствие: если силы, содержащиеся в нем, вырвутся на свободу и подавить печатями их не получится, они должны будут убить его вместе с этими силами. Но ведь до этого не дойдет?       — Тору, ты готов? — Кизаши помог сыну снять футболку и проследил взглядом за тем, как мальчик выходил в центр комнаты, где на полу уже установили печати.       — Да. Готов.       Тору опустился на колени внутри круга с печатью и тихо выдохнул, чувствуя ладонь господина Яманака на своей груди и ладонь ниндзя-медика, вставшего позади, на макушке. Он закрыл глаза, на мгновение ощущая сначала жар по всему телу, а затем удушающий холод, сковавший легкие.       Комната и ощущение каменного пола под коленями пропали. Вместо этого ноги утопали в воде. Тору шлепнулся на четвереньки, утопая в черной воде еще и ладонями.       Собравшись с силами, мальчишка все же поднялся. Перед глазами предстала золотая клетка, внутри которой, в темноте, он видел какой-то шевелящийся, бесформенный, огромный, похожий на гору силуэт. Он напоминал клубок змей, держащий форму, но постоянно шевелящийся, переползающий с одной стороны на другую.       — Хм, твое тело… — проскрежетало существо, шевелясь, перетекая в темноте. Единственное, что Харуно отчетливо видел, так это красные огоньки глаз, которые светились в его сторону, — пока что не подходит мне.       — Не подходит? Кто вы?! Где мы?!       Тору попытался сделать шаг навстречу золотой клетке, но вода стала вязкой и густой, подобно болотной трясине. Он мог лишь с трудом разгребать ногами субстанцию перед собой, сдвигаясь всего на полметра вперед.       — Возвращайся, когда будешь готов принять мою силу, — продолжало существо, спуская ту часть тела, где находилась голова, вниз, к самой воде. — Если, конечно, хочешь выжить.       — Выжить? О чем вы?! Подождите! Объясните мне!       Существо рвануло вперед, и сильный поток воздуха ударил в лицо. Тору зажмурился, задыхаясь от силы ветра, выставляя руки вперед, пытаясь укрыться от потока, и прежде чем он вновь погрузился во тьму, он увидел уродливую маску старика, улыбнувшуюся ему, сверкнув в темноте алыми глазами.       Тору вынырнул из темноты, как из холодной воды. Легкие вновь расправились, стало легко дышать, а руки медика и господина Яманака придерживали его, не давая упасть.       — Тору? — Кизаши подбежал к сыну, присаживаясь рядом, и аккуратно стер с его лица капельки пота. — Как ты?       Опустив взгляд, Тору заметил переплетающиеся иероглифы на своей груди в области сердца. Расположенные кругом, они образовывали паутину, которая шестью лучами расходилась в разные стороны, окутывая всю грудную клетку, уходя под бинты на ребрах на живот и на плечи. Тору не мог прочесть, в чем именно заключается печать, лишь отдельные иероглифы, такие как «замок» и «чувства», бросались в глаза из всей печати. Постепенно печать начинала тускнеть, пока окончательно не исчезла, оставив кожу чистой.       — Нормально. Кажется.       Странно, но не изменилось совершенно ничего, разве что голова немного гудела и место печати зудело, словно от укуса комара. Тору вынырнул из горловины футболки и краем глаза отметил, как Какаши и другие Анбу напряглись. Один из них даже слегка дернул рукой, словно хотел вытащить из-за спины меч, но вовремя сдержался. Тору надел хаори и оглядел всех присутствующих, что беспокойно безмолвно переглядывались между собой. Господин Нара подошел, присаживаясь перед ним на корточки и осторожно беря его руки в свои:       — Ты не против, если Иноичи посмотрит твой разум?       Устроились все в том же подземелье. Тору на стуле, придерживаемый на всякий случай отцом, Яманака напротив, а Третий вместе с Шикаку и остальными наблюдали за происходящим со стороны. Анбу разделились на две группы и стояли теперь по обе стороны, готовые в любой момент ко всему, что могло бы произойти.       Яманака сложил ручные печати и поднял ладони, образуя из пальцев овал и направляя его на голову Тору. Однако только он успел активировать технику проникновения в сознание, как его в то же мгновение выкинуло назад. Мужчина со вскриком упал на колени, схватившись за голову, скрежеща зубами, пытаясь подавить энергию, с которой столкнулся. Тору же испуганно встрепенулся, дернулся, с испугом уставившись на стоящего на коленях Иноичи.       — Дядюшка?!       — Не волнуйся, Тору. Все хорошо, — задыхаясь, пробормотал Яманака, складывая печать концентрации и ненадолго замолкая, чтобы прийти в себя.       Кизаши успокаивающе погладил сына по плечу, но Тору беспокойно оглянулся сначала на отца, а затем и на Какаши, который почти незаметно качнул головой, тоже прося его успокоиться и не вмешиваться. Хирузен первым подал голос. Его, как и других, волновало произошедшее, ведь со стороны прошло всего мгновение, и техника даже не успела перенести сознание Иноичи в голову Тору.       — Что ты там увидел?!       — Ничего… — Яманака в замешательстве поднялся, пошатнувшись, но все же устояв на ногах благодаря господину Нара. — Его сознание и подсознание заблокированы. Полностью. Я как будто с разбега влетел в каменную стену.       — М… простите?..       Тору смущенно улыбнулся, не зная как ему на это реагировать. Виноват ли он вообще в этом? Он ведь просто сидел и ничего не делал. Вроде. Может, это сделало то существо внутри него? Что же это было за существо? И… стоит ли рассказывать о нем людям вокруг? Скосившись на Анбу, Тору остановился взглядом на одном из мужчин, который все еще, казалось, хотел схватиться за меч, чтобы чувствовать себя в безопасности. Взрослые молча переглядывались, играя в какую-то игру, не желая говорить то, о чем они думали, вслух.       Пурпурная дымка окутала Тору. И в своих переглядках никто не заметил, как помрачнел взгляд ребенка, на мгновение став непривычно взрослым и равнодушным в отношении окружающих его мужчин.

─── ◉ ───

      Сакура налетела на него, стоило переступить порог дома. Мальчишка болезненно сморщился из-за ноющих ребер, но только сестра взглянула на него своими большущими глазами, полными беспокойства, как он тут же улыбнулся ей в ответ, погладив по голове. Мебуки тоже выглянула с кухни, по пути вытирая руки от воды.       — Ну как? Все хорошо? Поставили печать?       — Ага, все хорошо, — Тору просиял и, сняв сандалии, поднялся на ступеньку и вместе с прилипнувшей Сакурой прошел к маме, давая ей возможность поцеловать его в макушку.       Оставив отца рассказывать маме, как все прошло, Тору забрал сестру и отправился вместе с ней и яблоками, которые они днем купили с мамой, к телевизору, усаживаясь на пол за столик у дивана. Включив мультфильмы, Тору взял ножик и принялся аккуратно счищать с яблока кожуру, затем разрезая его на дольки-зайчики и кладя на тарелку перед Сакурой, которая сидела, навалившись на его плечо. Родители негромко говорили на кухне, папа рассказывал о произошедшем с господином Яманака, а мама беспокойно вздыхала.       — Тору, тебе печать поставили, да? — в ответ Тору кивнул и протянул сестре яблочного зайчика. — А зачем?       — Ну, я немного болел, а эта печать помогает мне не болеть, — растерянно пробормотал Тору, не зная, как можно объяснить Сакуре все случившееся с ним и с этим чтением эмоций.       Прошла уже пара часов с установления печати, и Тору больше не ощущал их: чужих, хороших и плохих, теплых и холодных, мягких и колючих. Он странно чувствовал себя, словно бы потерял конечность, которой он и пользоваться не мог, но присутствие которой всегда ощущал. Наверное, так себя чувствуют кошки и собаки, когда им купируют хвосты? Как бы то ни было, теперь предстояло привыкать к этому ощущению и к пониманию собственных эмоций.       Сакура мирно грызла рядом яблоко, Тору тоже притих, смотря мультфильм про сову и ворона, и даже увлекся этим и не услышал, как входная дверь хлопнула, впуская новых гостей — двух мальчишек и девчонку, которых Мебуки отправила в гостиную к детям. Звонкий оклик «Тору-сан!» заставил Сакуру и Тору дружно вздрогнуть и оглянуться на дверь, где стояли Тентен, Неджи и Рок с улыбкой от уха до уха. Ну, разве что Неджи улыбался более сдержанно, в своей манере.       — Ребята? Что вы тут делаете?!       — К тебе пришли, конечно же! — Тентен прошла в зал и гордо поставила перед Сакурой и Тору коробочку с новым бисквитом с клубникой, точно таким же, как они покупали в прошлый раз. — Мы встречались с тобой днем, и я подумала, что этот, — она кивнула на Неджи, — изведется весь, если узнает, что я вперед него с тобой увиделась.       — Эй! — Неджи угрожающе сдвинул брови, а Тору только и мог, что расхохотаться, правда, тут же скривившись из-за боли в ребрах. Ребята разом беспокойно подбежали, но он приподнял руку, говоря, что ничего страшного.       — Давайте, чтобы у братика ничего не болело, съедим тортик, — невинно предложила Сакура и в нетерпении потянула за ленту, развязывая ее и снимая с коробки крышку. Комнату тут же наполнил сладкий аромат ванили и клубники, и у Тору, пропустившего обед, свело живот. Тентен быстро поняла это по его лицу и, прихватив тортик заодно с Сакурой, которая забрала тарелки с очистками яблок, ушла на кухню, а Неджи и Ли сели рядом, дожидаясь их.       — Ничего, что я тоже пришел? — беспокойно пробормотал Ли. Только сейчас Тору обратил внимания, что волосы Рока оказались неожиданно короткими и торчали в разные стороны.       — Все в порядке, я рад, что ты пришел навестить меня, но… Ли, ты подстригся! Как же тебе идет!       Тору протянул ладонь и запустил пальцы в густые пряди, перебирая их с улыбкой. Рок мгновенно вспыхнул и тут же выпрямил спину, его глаза радостно заблестели, а нос, казалось, горделиво вытянулся и заострился от удовольствия.       — Правда, здорово выглядит?       — Ага. Мне очень нравится!       — Ему волосы отрезали во время очередной драки, — хмыкнул Неджи, вновь вгоняя Ли в краску. — Так что…       — Хм… неприятно, — Тору озадаченно пригладил пушащиеся черные прядки на голове стушевавшегося Ли. — Но все равно мне нравится, как сейчас. Выглядишь таким взрослым.       Хихикнув на удивленно округлившего и без того большие и круглые глаза Рока, Тору щелкнул его по носу, ободряюще улыбаясь. Пусть Харуно никогда и не говорил этого (повода не было, да и они с Ли так уж близки), но ему никогда не нравилась косичка Рока, а вот такие, обрезанные до плеч волосы ему очень шли и делали его каким-то боевым, да и, кажется, самому Ли тоже они нравились куда больше.       С кухни Тентен окликнула мальчиков, прося их помочь с кружками. И пока Ли пошел на кухню, Тору мельком глянул на Неджи, который, нахмурившись, озадаченно теребил кончики своих волос.       — Не смей их резать, — Тору пальцами поймал прядку каштановых волос, забирая ее из рук Неджи, догадываясь, о чем он думает.       Хьюга проследил взглядом за ладонью Тору, которая поднялась выше и, скользнув пальцами по щеке, забралась в волосы Хьюги, касаясь затылка и медленно опускаясь вниз, стягивая резинку, из-за чего легкие пряди рассыпались по плечам мальчишки. Поддавшись эмоциям, которые прежде заставляли его разве что ревностно забирать друга от Ли, избивать одноклассников на тренировке и беспокойно не спать всю ночь, боясь за своего друга, Неджи оперся рукой о диван рядом и наклонился вперед, кончиком носа коснувшись носа Тору. Тихий вдох в ответ остановил его, заставил потупиться и смущенно опустить взгляд, наблюдая, как рука Харуно опустилась по волосам и легла рядом с его рукой, накрывая пальцы, сплетая их, сжимая. Теплые губы коснулись щеки Неджи.       — Мне они очень нравятся, — прошептал Тору, ловя взглядом удивленный взгляд и смущенную и радостную улыбку друга. — Правда, не обрезай их.       Хьюга вновь подался вперед, но за спиной послышались шаги и тихий девичий писк, заставивший мальчишек отпрянуть друг от друга. Тентен выскочила из зала, вытолкав идущего следом Ли. На его удивленные вопросы она лишь зашипела и через пару секунд осторожно заглянула в зал, но Неджи и Тору уже сидели в метре друг от друга. И если последний был красный как помидор, то у Хьюги лишь слегка залились румянцем кончики ушей, торчащие из-под волос.       — М, чай готов, — Тентен смущенно зашла в зал, неся в руках доску с разрезанным на кусочки бисквитом. Она прокашлялась и, отведя взгляд в сторону, поставила доску на стол. Зашедший за ней Рок лишь озадаченно оглядел зал, не находя причин, почему девчушка вытолкала его, чуть не облив чаем.       Ли поставил чашки на стол, Сакура расставила блюдца, а Мебуки принесла горячий чайник и разлила чай, оставив детей наслаждаться чаепитием. Тору разложил всем по кусочку бисквита и сел на место, беря чашку с чаем и обхватывая ее ладошками, не в силах оторвать взгляда от жидкости внутри. Щеки горели, и почему-то было стыдно смотреть на Тентен и Неджи. Радовало только то, что Ли, Сакура и родители не видели их.       — Так… ты расскажешь, что произошло? Если не хочешь, то не надо. Я понимаю, то, что ты пережил, это… — Ли отломил кусочек бисквита и посмотрел из-под челки на Тору. Атмосфера в комнате за мгновение изменилась, и трое гостей напряглись, Сакура стала грустной, а Тору растерянно провел пальцем по кромке кружки, вспоминая все пережитое и чувствуя в голове и в груди лишь пустоту, никакого отклика.       — Ну, даже не знаю, что сказать. Просто меня увел с уроков человек, который был на самом деле не дядюшкой Иноичи. Я понял это и, когда удалось раскрыть его настоящее лицо, попробовал сбежать. Это было… непросто. Он быстро нагнал меня и сначала откинул в переулок. Там мне удалось проткнуть ему глаз и вновь сбежать. Следующим ударом он сломал мне ребра справа, — Тору провел ладонью по бинтам под футболкой и тяжко вздохнул, делая глоток чая, — и откинул меня в окно. Стекло разбилось, и я стал стеклянным ежиком. Да. Вот это было больно. Мне просто повезло, что это была квартира господина Какаши и он был дома. Если бы это была чужая квартира или Какаши не было дома, кто знает, как закончилась бы эта история, — грустно ухмыльнувшись, Тору отставил чай и подтянул колени к груди, обнимая их и с печальной улыбкой смотря на Ли. — Тогда я сильно испугался, но сейчас все нормально.       — Все правда нормально? Или ты просто убеждаешь себя сам, что все нормально? — Неджи нахмурился, так и не притронувшись ни к чаю, ни к бисквиту.       Его вопрос заставил Тору врасплох. Он удивленно взглянул на Хьюгу, пытаясь ответить на этот вопрос в первую очередь для самого себя. Ответ бы очевиден. Сегодня днем он чуть ли не откинулся прямо там, посреди улицы, завидев Учих. И если бы Какаши не было рядом, кто знает, как бы все закончилось. Ответ был, но Харуно не решил озвучить его друзьям: он чертовски боялся. И ночные кошмары были этому подтверждением.

─── ◉ ───

      Тору вновь распахнул глаза из-за красных шаринганов, преследующих его в очередном кошмаре. Холодный пот ручьями бежал по спине, сердце колотилось где-то в глотке, а руки тряслись и не хотели слушаться. Он настолько сильно испугался кошмара, что даже не сразу заметил, что находится не в своей комнате. А когда осознание наконец пришло, то он только и мог, что растерянно уставиться на огонек свечи в пустой комнате, в которой он находился. Это было похоже на тюремную камеру с каменными стенами и полом. В дальней стене была решетка из толстых прутьев, около которой и стояло блюдце со свечой — единственным источником света. С потолка капала вода, образуя под блюдцем небольшую лужицу, а сам Тору лежал на подстилке из сена и не мог пошевелиться от парализовавшего его ужаса, но теперь не во сне, а наяву. Он был… явно не дома.       Вокруг стояла оглушающая тишина, давившая на разум. От холода перехватывало дыхание, а глаза горели от слез. Тору с трудом перевернулся на бок и попытался встать, но трясущиеся ноги и руки не держали, и он вновь рухнул на солому, поджимая колени к груди. Последним его воспоминанием были посиделки с друзьями, и затем, проводив их, он отправился спать. Но что было дальше? Его же должны были охранять Анбу, его должен был охранять Какаши! Почему он оказался здесь?! И где это здесь?!       — Мамочка, пожалуйста… — Тору уткнулся лбом в колени, судорожно всхлипывая. Боль в ребрах сейчас ушла на второй план, вместо нее был всепоглощающий страх и вместе с ним усталость от него же. За последние дни Тору столько боялся, что уже переставал испытывать что-либо еще. Последним приятным воспоминанием был вчерашний вечер с ребятами и Неджи.       При воспоминании о Хьюге стало немного легче. По крайней мере, удалось, сделав несколько раз глубокий вдох и выдох, остановить слезы и хоть немного унять дрожь в конечностях. Тору вновь попробовал встать, но решил действовать понемногу. Сначала приподнялся на руках, затем сел, опершись спиной о ледяную стену. Лопатки тут же свело от холода, но Харуно, не обращая на это внимания, просидел так с минуту и подтянул к себе ноги, удерживаясь за стену, попытался встать. Удалось лишь со второго раза.       Было тихо, и это хоть немного успокаивало мысли о том, что прямо сейчас кто-то ворвется и накинется на него. Все так же держась за стену, Тору аккуратно пошел по периметру комнаты, подбираясь к двери-решетке, хватаясь за прутья ладонями и дергая ее. Как и ожидалось, дверь не поддалась, глухо звякнув механизмами. Прижавшись лицом к прутьям, он осторожно посмотрел направо и налево, но длинные коридоры по обе стороны скрывала темнота. Кажется, он был единственным пленником этой темницы.       — Успокойся, где бы ты ни был, надо отсюда выбираться, — прошептал Тору, желая своим голосом заполнить эту пугающую тишину, которую в следующий момент разрушил скрип двери откуда-то слева и немного сверху.       Миллионы острых иголок воткнулись в кожу, заставляя Тору встрепенуться и, подавив страх, отскочить обратно на сено, вслушиваясь в глухие шаги и голоса идущих к нему людей. Их было трое. Мужчины. Около тридцати, может, совсем немного старше. В их голосах улавливались нотки веселья и раздражения одновременно.       Не прошло и минуты, как у камеры показались те самые люди, которые днем чуть не напали на них с мамой. Тору вжался спиной в стену, широко распахнув глаза и не сводя взгляда с Учих, чьи глаза сейчас были черными, но дай только повод, чтобы они активировали шаринган. Отперев двери, они вошли в камеру, вставая полукругом около пленника, рассматривая его не без презрения во взгляде.       — Значит, это из-за тебя, сученыш, мой брат умер? — один из мужчин звонко цыкнул, скривив губы. Тору переместил на него взгляд, внимательно изучая лицо и вздрагивая всем телом, узнавая в нем черты лица своего преследователя. Это был не он, но они были неприлично похожими. — Ага, значит, узнал меня? Думал, что тебе удастся прикрыться Хокаге и Анбу? Думал, что тебе это все сойдет с рук? Ну? Чего молчишь?       — Да ты посмотри на него, — заговорил другой, — трясется весь. Не удивлюсь, если он обоссытся от страха. Это он только при Анбу такой смелый, а когда один на один, то все, смелость вся пропала?! А?       — Один на один? — Тору сжал в руках сено, чувствуя, как в груди начинает гореть, но на этот раз от злости. — Один на один?! Вас тут трое взрослых! А я один! Вы… вы одним ударом мне можете хребет перебить! И, по-вашему, я не должен бояться?! Что вам от меня надо?! Чего вы привязались ко мне?! Если бы тот не преследовал меня, то он бы тоже остался жив! Вы сами во всем виноваты!       Слезы брызнули из глаз от злости и отчаяния. Харуно всхлипнул, сверля взглядом лицо первого мужчины, которое исказилось от злости. Он дернулся вперед, хватая Тору за горло и впечатывая его в стену, поднимая над полом:       — Сами виноваты, говоришь? Вот же мелкий… — мужчина втянул носом воздух, успокаиваясь. Тору слышал, как что-то металлическое звякнуло внизу, и в следующую секунду около его правого глаза появилось острие куная. — Господин Фугаку сказал, что ты должен быть живым, но он ничего не говорил о твоей целостности.       — Эй, Кин, это уже чересчур, — подал голос и третий. Он сделал шаг вперед, перехватывая руку с кунаем и отводя ее в сторону от лица Харуно. — Он, конечно, виноват в смерти Кичиро, но это не значит, что…       — Да что ты понимаешь?! — тот, кого назвали Кином, дернул рукой, желая высвободиться, но третий его крепко держал. Кин отпустил Тору, и тот шлепнулся на солому, закашлявшись и потирая горло. — Это не твоего брата выставили скотиной последней, и все из-за этого щенка!       Тору только и успел увидеть, как чужая нога пролетела мимо него, впечатываясь в здоровые ребра и пинком отправляя в другой угол камеры. Он лишь успел сгруппироваться, чтобы приземление на каменный пол не было таким уж болезненным, хотя удар о стену все же заставил его вскрикнуть от боли. Тору рухнул на пол, прижимая ладони к ушибленным ребрам и сквозь слезы наблюдая за тремя силуэтами, которые начали ругаться между собой. Кин и его второй дружок хотели отыграться на нем, а вот третий, кажется, защищал Тору, не подпуская их к нему.       Ссора не продлилась слишком долго, ведь со стороны коридора послышались негромкие шаги. Тору не видел, кто вошел в камеру, однако не прошло и секунды, как все трое с криками рухнули на пол. Горячая и липкая лужа растеклась из-под них, заполняя пол камеры, дотекая и до Тору, который со вскриком отпрянул, ощутив ладонью свежую кровь.       Поднимая глаза, Харуно с ужасом уставился на фигуру четвертого человека, которую освещало пламя свечи. Тору зажал рот рукой, чтобы не вскрикнуть вновь при виде кроваво-красных глаз Учихи Итачи.       — Ты? — кажется, Итачи удивился не меньше самого Тору. — Это… не должно было случиться сегодня.       Его голос звучал озадаченно, и сам Итачи замешкался, не обращая внимания на кровь, которая уже заползла под его сандалии. Тору молчал, судорожно хватая ртом воздух, уже пропитавшийся металлическим вкусом. Он скользнул взглядом по зажатом в руке клинке, окрашенном свежей кровью, посмотрел на открытую дверь камеры за спиной Учихи, понимая, что при любом раскладе не сможет выбраться отсюда.       Итачи медлил, думая о чем-то, но затем все же направился к Харуно, который вжимался в стену, с ужасом глядя на него. Тело вновь не слушалось. Оно окаменело, и все, что мог Тору, так это смотреть, как Итачи подходит к нему, встает на одно колено, убирая меч в ножны.       — Ты помнишь, как тут оказался?       — Нет… — прошептал Тору, не в силах оторвать взгляд от шарингана, хотя и понимал, что может легко попасть в гендзюцу, если уже не попал.       Молча кивнув, Итачи приложил ладонь ко лбу Тору, проверяя его температуру. Тору вжался спиной в стену, зажмуриваясь, когда почувствовал, как теплые руки аккуратно взяли его под ноги и спину и подняли над полом. По инерции Тору упал на плечо Итачи и руками схватился за него, удерживая равновесие, оставляя красные отпечатки на жилете. Не говоря ни слова, Учиха пошел на выход из тюрьмы. Только лишь на выходе он обронил короткое «закрой глаза», что Тору поспешил выполнить, уткнувшись лбом в шею парня, несущего его. Они шли недолго. Тору сидел, зажмурившись, и мог ориентироваться лишь на слух: вышли из темницы, шли по деревянному полу, видимо, по чьему-то дому, затем по грунтовой дороге. По ней шли дольше всего, пока наконец Итачи не остановился и не опустился на колени, зашептав Тору на ухо:       — Ты ведь понимаешь, что происходит? — Тору молча кивнул на слова Итачи. — Хорошо. Тогда ты знаешь, что сказать, если спросят? — вновь кивок. — Умница. А теперь, пожалуй… тебе пора уснуть.       Тору наконец нашел в себе силы распахнуть глаза, тут же встречаясь вновь со взглядом Итачи и, к собственному удивлению, замечая улыбку на его лице, а в глазах не было ни холода, ни ненависти, лишь умиротворение. Медленно мир померк, и Тору провалился в темноту, в которой не было боли в теле, страха, злости и отчаяния. Лишь спокойствие, теплое, приятное, в котором он наконец мог отдохнуть.       Он не знал, сколько пробыл в этом состоянии. Казалось, что бесконечно много и одновременно с этим так же бесконечно мало, когда знакомый голос выдернул его из молочной пелены, заставляя разлепить глаза и через ресницы посмотреть на склонившегося к нему Какаши. Растрепанные волосы мужчины колыхались на ветру, высовываясь из-под кошачьей маски, поднятой с лица. Черный и красный глаза смотрели испуганно. Эти эмоции были настолько непривычны для него, что Тору даже спросонья не сдержался и улыбнулся, протянув ладонь, касаясь щеки Анбу, оставляя алые мазки на его маске. Хотелось спать, тело было свинцово тяжелым, и потому, лишь прошептав «Неко-сан», он вновь уронил руку и провалился в сон.

─── ◉ ───

      Новая волна новостей сотрясла Коноху: клан Учиха был вырезан. В живых остался лишь виновник события, Итачи, его маленький брат Саске, которого нашли на утро посреди дороги без сознания, а рядом с ним обнаружили пропавшего ночью Харуно Тору. Что последний делал на территории клана, догадаться было несложно, учитывая обстоятельства последних дней. Около четырех утра Анбу, которые должны были присматривать за домом Харуно, обнаружили пропажу Тору, и тогда они начали искать следы, куда мог деться посреди ночи мальчишка. И, самое главное, у них из-под носа!       Как бы то ни было, Тору был почти в порядке. Лишь трещины в ребрах с другой стороны и шоковое состояние, из-за которого он отказывался говорить, что произошло этой ночью. Он провел в больнице около двух недель, и за все эти дни он сказал лишь: «Темница. меня держали там». Анбу нашли место, где держали ребенка, там же нашли и три трупа и следы Итачи, оставленные им при уходе. Судя по отсутствию следов Тору, Итачи вынес его на своих руках, но почему-то решил сохранить ему жизнь. В тот же день Какаши Хатаке был освобожден от обязанностей в Анбу Третьим Хокаге. Причина была многим неизвестна, но некоторые предположили, что виной этому могло быть похищение Тору, которого не заметила команда Какаши в отсутствие капитана.       Уже позже Тору узнал, что в ту ночь Какаши отсутствовал на своем посту, поскольку был в это время у Третьего. Но это все равно не объясняло, как остальные члены отряда упустили момент похищения. При допросе ни один из них не сознался в подкупе или связи с Учихами, поэтому оставалось лишь догадываться, каким образом это произошло.       Что касается самого Тору, после выписки из больницы он еще около месяца не посещал академию. И родители, и учителя подумывали оставить его на второй год, но благодаря действиям препаратов и ежедневной поддержке друзей Тору смог быстро вернуться к нормальной жизни, если, конечно, не считать бесконечных кошмаров, которые преследовали его теперь каждую ночь и которые стали его тайной от родителей, от сестры и от друзей на долгие-долгие годы.

─── 4 года спустя ───

      — Эй! Харуно! Не отставай!       Неджи перескочил с дерева на дерево и остановился, оглядываясь на своего друга, но не находя его. На секунду Хьюга замешкался, не понимая, куда Тору мог деться, но стоило ему повернуться, как он почти столкнулся лоб в лоб с повисшим вниз головой парнем. Розовые пряди, отросшие за эти четыре года, беспорядочно свисали вниз, открывая яркие бирюзовые глаза, блестящие в солнечном свете, пробивающемся через листву над ними.       — Кто тут отстает, так это ты, Нед-жи-чан, — рассмеявшись, Тору щелкнул парня по носу и спрыгнул с верхней ветки, приземляясь рядом с Неджи. Его волосы опали на плечи и лицо. Тору выпрямился, тряхнув головой и поправляя прикрепленный к бедру клинок. — Не волнуйся, мы успеем в академию.       — Я и не волнуюсь. Просто думал, что тебя снова кто-нибудь украл.       — Ха-ха, очень смешно, мистер Остроумие.       Неджи глухо рассмеялся и подтолкнул Тору к дальнейшему пути. Сегодня важный день — окончание академии. Прошли четыре года их учебы, наконец будут сформированы команды и начнутся первые задания, миссии. Он так же, как и Тентен и Ли, надеялся, что попадет с Тору в одну команду. За эти годы они успели притереться, понять сильные и слабые стороны друг друга, и было бы жалко расходиться по разным командам и заново привыкать к людям, которые особо не интересовали Неджи.       Тору перепрыгнул с ветки на другую, третью, устремляясь прочь с тренировочной площадки. Неджи последовал за ним, не сводя глаз с друга, на бедрах которого сейчас висел прикрепленный в ножнах клинок вакидзаси, которым Харуно начал орудовать в последний год обучения в академии. Тогда у них проходил урок, на котором Кикучи-сенсей демонстрировал различное оружие, которым могут пользоваться шиноби, и предложил ученикам, если необходимо, найти для себя подходящее. В тот день Харуно превзошел всех, когда с помощью рубящего удара вакидзаси рассек не только тренировочный манекен, но и сломал стену академии за ним, после чего потом очень долго извинялся сначала перед учителем, а потом и перед Третьим, который, кажется, не сильно-то и расстроился. С тех пор Тору и начал тренироваться с клинком, изучая базовые техники и ходя на дополнительные занятия с учителем другой группы, который был мечником. После этого их совместные тренировки с Тентен и Ли стали куда увлекательнее и травмоопаснее. Неджи не жаловался, ведь даже с клинком Тору все еще не поспевал за ним в бою.       Они вышли из леса и все так же бегом пересекли еще один тренировочный полигон, подбегая к академии, где Тентен уже ждала их в классе, открывая окно, чтобы мальчики успели зайти, прежде чем в класс войдет учитель.       — Харуно! Хьюга! Опять через окно?! — возмутился Кикучи, все же зайдя в класс как раз в тот момент, когда Тору перебирался через раму. — Ну хотя бы в последний день могли бы через дверь войти!       — Простите, мы снова тренировались с утра!       Тору смущенно почесал затылок под дружный смех одноклассников и, сняв меч, положил его на парту перед собой и Неджи. Все равно уроков как таковых не будет, им нужно лишь узнать имена членов своей команды и наставника на ближайшую пару лет.       Ворча, сенсей встал за кафедру, готовясь к началу урока, пока дети утихали и разбредались по местам. Тентен полушепотом ругалась на Неджи за то, что они опоздали, а Тору, склонившись через парту, потрепал по волосам сидевшего впереди Ли, который счастливо улыбнулся вместо приветствия. Когда же дети наконец утихли, учитель Кикучи начал:       — Итак, добрый день! Вижу, вам не терпится уже разбежаться по командам и вашим учителям! Даже все свои протекторы надели… Вот бы вы так же прилежно учились! — учитель в шутку ворчал, а Тору обменялся счастливыми взглядами с друзьями, поправляя протектор с черной повязкой на лбу. Учитель продолжил: — Тем не менее я очень рад, что все вы смогли сдать экзамен. Это значит, что я все-таки смог чему-то да научить вас! Ладно, хватит болтовни, давайте распределим вас. Итак, первая команда…       Кикучи начал распределять учеников по командам. Тору, Неджи, Тентен и Ли с замиранием сердца ждали появления своих имен. Первая команда покинула класс, вторая тоже и наконец учитель объявил:       — Номер три: Харуно Тору, Хьюга Неджи и… — Тору вздрогнул и выпрямился, схватив Неджи за руку под партой, боясь услышать третье имя. — Рок Ли. Можете покинуть класс, ваш учитель Майто Гай ждет вас на крыше академии.       Стон разочарования Тентен и радостный возглас Ли слились воедино. Девчонка приложилась головой об стол, не желая принимать реальность, а Ли же, наоборот, победно вскинул руки. Тору растерянно переглянулся с Неджи. Почему-то в его сознании закрепилась неизвестно откуда взявшаяся мысль, что Неджи, Тентен и Ли должны быть в одной команде. Он должен быть в другой! Но как же так вышло, что теперь Тентен оказалась вне игры? Прощаясь с расстроенной подругой и покидая класс в сопровождении своих новых напарников, Тору пребывал в смятении.       — Ты не рад? — хмыкнул Неджи, заметив тень на лице друга, пока счастливый Рок шагал впереди них, напевая веселую песенку позабыв обо всем.       — Рад, очень. Просто… Немного жалко, что команда не может состоять из четырех, — Тору перевел взгляд на спину Ли и тихо засмеялся. — Ли-чан, ты просто неприлично счастливый!       — Конечно! Ведь мы в одной команде! — звонко воскликнул Рок, распахивая дверь на крышу и тут же восторженно замирая, не сводя взгляда с человека впереди.       Неджи и Тору поспешили зайти следом, правда, такого же восторга они не испытали. Человек в зеленом трико и странной формой прически стоял посреди крыши, скрестив руки на широкой груди и с широкой же улыбкой взирая на своих учеников.       — Вы только поглядите! Сколько же в вас силы юности! Аха-ха-ха-ха! Ли, рад тебя снова видеть!       — И я вас! Гай-сенсей!       — Силы юности? — прошептал Неджи, склонившись к Тору, пока Ли с Гаем продолжали обмениваться любезностями. Тору лишь покачал головой, улыбнувшись:       — Не спрашивай.       Сам Тору видел Гая лишь пару раз, и то издалека, когда тот давал Року советы по поводу его тренировок. Их новый учитель так и пылал энергией. Даже просто стоя рядом, можно было физически ощущать вибрации жизни и позитива, словно он был какой-то бесконечной батарейкой, благодаря которой загорались лампочки вокруг. И одна из таких лампочек — Ли — тоже начала сиять не так давно именно благодаря ему. Неджи, кажется, упорно переменял свой плюс на минус, не подпуская к себе эту заразную энергетику Гая, а Тору мог лишь с восторгом наблюдать за эмоциональной дымкой, окружающей учителя.       — Итак! С сегодняшнего дня вы все генины, — начал вещать Гай, когда мальчики уселись на диван и ожидающе воззрились на него. — Мне бы хотелось узнать ваши цели на будущее.       Неджи красноречиво закатил глаза, развалившись на диване рядом с Тору и небрежно закинув руку на спинку дивана позади него.       — Я не хочу об этом говорить.       Он незаинтересованно отвернул лицо, рассматривая покачивающиеся на легком ветерке розовые прядки, любуясь переливами солнца в волосах, придающими им цвет спелого персика. Тору скептически взглянул на друга, желая спросить: «Ну чего ты снова выделываешься?» — но промолчал, дав дорогу Ли, который, как обычно, наделенный переполняющей его энергией, поднял руку, выкрикнув:       — Сенсей! Я хочу доказать, что даже без овладевания ниндзюцу или гендзюцу можно стать первоклассным ниндзя! Вот моя цель!       Он выглядел неприлично уверенным в себе, из-за чего Тору восторженно протянул «ого!» и захлопал в ладоши, словно бы Рок сказал какую-то важную речь. Зато Неджи был не так впечатлен и лишь посмеялся над его словами, сказав, что это невозможно. И прежде чем Тору успел открыть рот, мальчишки в мгновение ока начали перепираться. В общем-то, как обычно. И пусть все пять лет дружбы Тору упорно доказывал Неджи, что можно стать хорошим шиноби без ниндзюцу и гендзюцу, убедить его так и не удалось. В конце концов, когда казалось, что еще чуть-чуть и Ли разревется, засмеявшийся сенсей наконец прервал их:       — Нет, это не совсем так, Неджи-кун! Здесь главное воля. Если вы встретите достойного противника, благодаря которому отточите свои навыки, без сомнения, вы станете отличными ниндзя! Но для этого нужна решимость! Хм… Ну а ты, Тору-кун?       Подскочивший до этого Ли опустился обратно на диван, утирая мокрые глаза. Неджи тоже притих, заинтересованно посмотрев на Харуно. Тору смущенно улыбнулся, сведя пальцы рук вместе, слегка краснея под взглядами друзей и нового учителя. Решимость. Была ли она у него?       — Ну, со мной все довольно просто: я хочу помогать людям, попавшим в такую же жизненную ситуацию, как и я когда-то. Если бы папа не нашел меня девять лет назад, то я бы погиб, так и не узнав, каково это — иметь семью, — голос Тору дрогнул, но он продолжил: — Поэтому я тоже хочу стать тем, кто поможет людям, потерявшим все, найти семью, дом и цель в жизни.       — Это отличная цель, — Гай кивнул и выставил вперед большой палец, ослепительно улыбаясь. — А для этого нужна решимость! Ну что, дорогие мои, в бой!