Скорбь Сатаны

      Во все времена к пороку людей склоняли в основном две вещи: богатство и бедность. И в этом есть логика. Когда человек погряз в нищете настолько, что даже в основании пирамиды Маслоу у него дыры, он не побрезгует украсть ради удовлетворения своих потребностей. А другой человек в то же время бывает так обеспечен, что от скуки его спасает только причинение вреда себе и другим. И то — спасает ненадолго.       Но вы когда-нибудь слышали, чтобы сделку с дьяволом заключали богачи? Нет, они не станут служить Сатане, ведь убеждены, что всё на свете должно служить им. А вот беднякам такие предрассудки не мешают.       Возможно, всё дело в том, что в душе я навсегда остался этим самым бедняком. Сколько духовного и материального богатства я бы не скопил, нельзя вывезти деревню из девчонки. Или как там это говорится.       Сейчас я припоминаю, что впервые увидел демона ещё до того, как попал в детдом. Однажды он явился в мою спальню среди ночи, молчал и лишь шуршал своими огромными чёрными крыльями в свете луны. Не понимаю, как я тогда не испугался. Надо было завизжать и позвать маму и папу. Точно, надо было, особенно учитывая, что уже на следующий день они оба погибли.       Видимо, тогда я ему и приглянулся.       Но прошли годы, прежде чем я понял, что чудовище по прозвищу Птица, которое я усердно рисовал на полях школьных тетрадей — не плод моего травмированного воображения, а гложущее воспоминание.       Конечно, до этого момента я никому ничего об этом не рассказывал, и сейчас мне очень приятно поделиться этим грузом. В конце концов я могу представить, что мы просто беседуем, как добрые друзья, и вам интересны мои россказни.       Ведь вам интересно?       ***       В моей жизни Птица появился, когда мне было восемнадцать, и эту встречу я предпочёл бы не помнить. Потому что тогда я впервые убил человека.       День был дождливым. Не сильный ливень, но мелкая противная морось летела с неба, капала с деревьев и козырьков остановок, под которыми я пытался укрыться от непогоды. Влажность и тоска проникали под одежду, оседали на губах и выворачивали меня наизнанку.       Кажется, это был очередной противный вторник, в который все мои знакомые обыкновенно занимались культурной и не очень деятельностью, разделившись на кружки и клубы по интересам. Ну а я работал, как и всегда после пар.       Я учился на втором курсе университета. Даже сейчас я не стану отрицать, что был одним из самых выдающихся студентов нашей кафедры. Я знал это и тогда.       Преподаватели меня никогда не хвалили, а одногруппники хоть и не дразнили меня, но и не восторгались моими оценками. Однако моих выдающихся способностей было достаточно, чтобы я не был никому интересен.       Я был привлекательным. Конечно, кому не понравится симпатичный рыжий мальчик. К тому моменту я уже отрастил длинные волосы, которые после бутылки пива все хотели потрогать, и научился кокетливо предлагать девушкам посмотреть, в каких местах у меня веснушки. Я даже мог быть тем типом парней, которых девушки постоянно хотят "спасти" или "исправить". Но, к их сожалению, я был умным. А это было не модно.       Олег Волков, с которым мы вместе выросли в детдоме, пользовался у девушек гораздо большей популярностью. С парнем в чёрной кожанке и на байке я конкурировать не мог. Но я был безумно благодарен, что ещё недавно своё свободное время Олег гораздо охотнее проводил со мной, чем облепленный девочками. Впрочем, на момент этого эпизода истории он уже два месяца как служил в армии, и снова появится в моей жизни ещё не скоро. Так что сейчас о нём напоминала только тёплая куртка, которую он оставил мне, потому что у меня не было денег на новую, и в которой я переживал эту осень.       Моя смена в местном "Ростиксе" закончилась как всегда к десяти часам вечера. В перерывах между приёмом и сбором заказов мне нужно было убирать столики и мыть туалеты, а наплыв посетителей к вечеру обычно был нешуточным, и после таких смен мне всегда хотелось выбросить себя в бак вместе с мусором. Уволиться я не мог. Государство обеспечило меня унылой однушкой, льготами при поступлении и повышенной стипендией, но после совершеннолетия я был весь предоставлен самому себе. Из-за пар времени на работу по специальности мне катастрофически не хватало, вот и приходилось выживать на подработках.       Отчитавшись администратору о том, что ухожу, я сложил рабочую форму и кепку в рюкзак и вышел на улицу. Вдохнув полной грудью запах мокрого асфальта и свободы, я порылся в кармане и достал смятую пачку. Сигареты в промоченной куртке отсырели так, что не хотели поджигаться, и, пощёлкав зажигалкой раз пять, я оставил тщетные попытки.       Я страшно устал, но всё же не забыл убрать с лица рыжие пряди и накинуть капюшон, прежде чем пойти к метро.       Капюшон этот был моим спасением и от вездесущей мокрости, и от вездесущей шпаны, от которой в моём районе в те годы следовало держаться подальше ради собственной безопасности. Мне удавалось избегать их вплоть до этого злополучного вторника.       Я до сих пор иногда думаю о том, что было бы, если бы я тогда не решил срезать путь через какую-то мутную подворотню. Может быть, Птица нашёл бы другой повод заговорить со мной и воззвать к узам сделки. А может, череды несчастий в моей жизни можно было бы избежать. Может, хотя бы части из них?.. Но чего уж теперь гадать. Ведь именно в тот вечер я оказался в подворотне и оказался там не один.       Когда через шуршание капюшона я различил за спиной свист, не было бога, к которому я не обратился. Только бы не мне, только бы не мне, взмолился я. Но свист повторился, и я обернулся, чтобы сберечь себе пару зубов за вежливость.       — Брат, сигареты не будет, брат? — компания из трёх выразительных гопников расположилась на другой стороне узкой улочки, и один из них шагал прямо ко мне.       Мне на мгновение показалось, что за ними скользнула вытянутая чёрная тень. Я натянул честное выражение лица.       — Нет, брат, не курю, — сориентировался я. Мокрые сигареты только разозлили бы этих персонажей, и я решил не упоминать их.       Подошедший вплотную ко мне парень улыбнулся… скорее всего, дружелюбно.       Непонятного цвета ворот водолазки торчал из-под его спортивной ветровки. На голове красовалась дурацкая шапочка, которую, судя по состоянию, носили в любую погоду.       — Ай, красава, братик, — похвалил паренёк. — Спортсмен, да?       Гопник протянул ко мне руку. Я в ужасе понял, что он собирается потрепать меня по голове. Уклоняться и отскакивать в сторону в этой ситуации было нельзя, поэтому я застыл в ожидании своей участи. Внутри меня всё похолодело.       Теперь вытянутая чёрная тень промелькнула прямо между нами, но парень, казалось, даже и не заметил её.       Тяжёлая ладонь улеглась мне на макушку. От прикосновения мне стало больше противно, чем страшно. И тут произошло то, чего я так боялся: под его неаккуратными движениями капюшон куртки не удержался у меня на голове и слетел.       Ироничный порыв ветра подхватил мои длинные волосы и разметал их по плечам, как будто я был какой-то грёбанной диснеевской принцессой в завязке мультфильма.       — Опа, — гопник замер.       Мой капюшон ещё был зажат в его пальцах.       — Ну что там, братан? Сиг нет? — нетерпеливо позвал один из двух оставшихся парней, напоминая мне о своем существовании.       Вдруг, яснее всего вокруг, я разглядел за своим собеседником высокую фигуру. В стоге по-вороньи чёрных перьев выделялись только два пронзительных жёлтых огонька.       Рассматривая меня, гопник сощурился. Я же в ужасе округлил глаза. Хотелось закричать, но я был не в силах даже вдохнуть.       — Эу, ты чё, анимешник что ли? — протянул парень.       Два других двинулись в нашу сторону. Я отрицательно замотал головой.       — Слышь, педик, — красноречиво начал мой обидчик и уже в следующую секунду его кулак столкнулся с моим лицом.       На мгновение меня ослепила красная вспышка боли. За ней нахлынули детская обида, стыд и только потом — злость.       — Защищайся, — прошипело что-то так близко, как будто было прямо в моей голове.       В ответ я непроизвольно вскинул голову. Взгляд не успел ни на чём сфокусироваться.       После следующего удара я был уже на земле. Вода в луже оказалась ледяной, но долго расстраиваться по этому поводу не получилось. Парни молча окружили меня, не оставляя возможности убежать. Впрочем нападал на меня по-прежнему только один из них.       — Вставай, тряпка, — не унимался шёпот.       — Понял, за что? — спросил гопник где-то надо мной.       — Встань или сдохнешь здесь, — теперь я увидел, что шепчет та самая таинственная чёрная тень. Её нечеловеческие жёлтые глаза на секунду мелькнули перед моим лицом. — Хочешь сдохнуть?       — Нет, — прорычал я в ответ, за что получил ещё один яростный пинок в живот.       — Тогда думай.       Думать? Тогда я был способен на что угодно, но только не на думать. Я обхватил себя руками в попытке закрыть рёбра от ударов.       Думать… Пальцы упёрлись во что-то во внутреннем кармане куртки. Ну как же я не вспомнил раньше! На мне была куртка Олега, а в ней остался его нож, который я носил с собой на память. Я засунул руку в карман и обхватил спасительный холод металлической рукоятки.       Главный гопник присел на корточки рядом со мной.       — Да ты знаешь ваще, что я с тобой щас… — заговорил он самодовольно, но закончить ему так и не удалось.       Я зажмурился и наотмашь ударил ножом.       Парень застыл и повалился на меня.       Открыв глаза, я увидел, что нож торчал у него из головы, чуть ниже глаза.       У меня в ушах зазвенело.       — Сука, анимешник на говне, — впервые подал голос другой гопник.       Я сел. Когтистая лапа обвила мою шею и силой развернула мою голову в сторону оставшихся парней. Они дёрнулись в панике. Почти слившаяся с чёрной тенью, моя рука сама поднялась в их направлении. Я не мог различить, где были мои пальцы, а где когти тени.       Нож остался в черепе другого парня, поэтому испугаться теперь они могли только демонической тени, которую, казалось, они наконец заметили.       — Ещё вопросы? — выдавил из себя я, чувствуя себя то ли полным дебилом, то ли покорителем вселенной.       Гопники бросились прочь.       Они полностью скрылись из виду, прежде чем я снова начал дышать.       Таинственное существо отлепилось от меня, и его лицо возникло напротив моего. Вернее, там ещё не было никакого лица — только эфемерная непроглядная темнота. Но прямо тогда, прямо передо мной два жёлтых огонька вдруг превратились во вполне различимые глаза.       Форма этих глаз была моей.       — Тебе понравилось?       — Я схожу с ума? — спросил я, утирая нос. С него что-то стекало и бесило меня. Прикосновение к лицу вызвало острую боль, и я оглядел руку. Она была вся в крови. Я запрокинул голову.       Первые капли дождя упали на мою кожу, принося боль и нездоровое облегчение.       Чёрная рука схватила меня за искалеченный нос и потянула вперёд, заставив снова принять прямое положение.       — Ай, блин, ты чего? — вырвалось у меня. Автоматически я снова потрогал пальцами нос: боль исчезла, кровь остановилась.       — Тебе понравилось? — повторила тень абсолютно таким же тоном.       — Нет, — ответил я.       Чем сильнее дождь начинал стучать по макушке и плечам, тем острее я ощущал приближение цунами внутри себя.       Я опустил глаза и вновь посмотрел на тело парня.       — Тебе понравилось.       — Нет.       Я потянул нож, но он не поддался. Тогда я прижал голову парня кроссовком к земле и кое-как вырвал и убрал в карман орудие убийства. Убийства. Я убил его.       Я убил человека.       — Ну какой же это человек? — сопение демона походило на смех. — Да и к тому же, не убей ты его, ты умер бы сам.       Вода разбавляла красноту и уносила её ручейками прочь по мокрому асфальту, но крови не становилось меньше.       И тогда меня накрыло.       Я вскочил на ноги и схватился за голову, почти вырывая волосы. Я принялся нервно расхаживать из стороны в сторону вокруг трупа. Мысли мельтешили в голове, а я всё пытался взять себя в руки и придумать, что делать. Присутствие какой-то сверхъестественной ереси, подозрительно напоминавшей мои детские каракули, меня в тот момент не особенно волновало.       Окна на подворотню не выходили, людей вокруг не было. Проблему представляли только два сбежавших парня. И труп.       В новом приступе паники я всхлипнул. Пелена слёз затуманила взгляд, и я попытался как можно скорее утереть глаза. Не отпускало ощущение, что, отвлекись я на секунду, обязательно возникнет какая-то опасность.       Тень терпеливо наблюдала за моими мучениями.       — К чему так убиваться? — кажется, она покачала головой. — Ты ещё столько зла натворишь, а это — мелочь, поверь мне.       Я удивлённо воззрился на собеседника. Его слова поразили меня так, что я прекратил рыдать. Нереалистично-жёлтые глаза смотрели на меня с интересом.       — Не хочу я творить ещё зло, — ответил я глухо и даже сам себе показался неуверенным. — Не буду.       В этот раз демон действительно различимо усмехнулся. Я был для него развлечением.       — Будешь, конечно, — он развёл руками и со значением посмотрел на тело у наших ног. — Ты попробовал власть на вкус. Теперь ты всегда будешь слышать её сладостный зов.       Я понимал, что источником этого зова неизменно будет прицепившийся ко мне демон.       — Не буду, — я сжал зубы. Убедить, конечно, я пытался самого себя, а не тень. Она снова посмеялась, как будто я по-дружески пошутил.       — Этот спор разрешится сам собой. Пусть нас рассудит время. А в качестве подарка в честь нашего знакомства я сделаю так, что тебя не будут разыскивать за этот… случай.       Полами своей черноты, словно длинными рукавами или плащом, тень накрыла голову убитого, а когда его лицо снова показалось в тусклом свете ночи, следа от ножа на нём больше не было.       Я пялился на труп, не в силах сказать ни слова. Только тогда я, наверное, понял, что всё это всерьёз: что демон, говорящий со мной, существует и что он действительно чего-то от меня ожидает.       — Ты устал.       Тень расправила большие вороньи крылья, укрыла меня ими, и так, никем не замеченный, я и добрался домой.       Стоя перед зеркалом в ванной в уродливом свете лампочки, я срезал свои длинные волосы над раковиной. Слёзы стекали по моим щекам.       Руки чёрной тени покоились на моих плечах.       ***       Демона, по его словам, называли по-разному, но имени у него не было. Вскоре, привыкнув, я начал называть его просто Птица, как звал в детстве. Он был не против.       Иногда он был лишь голосом в моей голове, иногда пропадал неделями. Случалось, мы даже заводили осмысленный разговор. Но я был неизбежно на него обижен — за плохое влияние, за дикость его присутствия и за требования, которые он иногда выдвигал.       Демон был прав: ни неделю, ни месяц спустя после убийства, за мной не явилась полиция, не выбила дверь моей квартирки и не повалила меня на пол, а два сбежавших гопника не прижали меня за гаражами. Меня наполняла лёгкость эйфории за мою безнаказанность. Я противился этому чувству, но ничего не мог с собой поделать.       Я действительно много лет упорно боролся с демоническим влиянием. Но оступался снова и снова.       Защититься я пытался разными способами. Сначала я хотел креститься, но искать себе крёстных родителей, когда у меня не было даже родных, казалось глупостью. Чтобы запустить свой бизнес я нечестно обошёлся с несколькими людьми, но начал плотно заниматься благотворительностью взамен.       Сколько бы добра я не делал, ничего не помогало избавиться от демона. Ведь всё добро я делал корыстно. Связь с Птицей становилась всё сильнее, а его лицо обретало мои черты.       Он подкараулил мой разлом, он следил за мной всю мою жизнь, а теперь всегда нашёптывал что-то, стоя за моей спиной. Прогнать его я никогда не пытался — лишь вкусивший тьму понимает, какой притягательной она может быть.       В конце концов мы научились существовать на взаимовыгодных условиях. Наверное, это и можно считать началом действия нашего с ним контракта, если такой был.       Но я знаю, знаю, что вас интересуют совсем другие события. Те, что произошли гораздо позже. Мы вот-вот до них доберёмся.       Вы же хотите узнать, что было дальше?