Я не верю в судьбу.

Они познакомились в первый день Юриной службы. Он - совершенно зелёный, наивный, ещё не влюблённый за жизнь ни разу - Смирнов, увидел его в каридоре главного управления полиции Санкт-Петербурга. Высокий голубоглазый брюнет, заразительно смеялся держать за плечо усатого друга. И Юра против воли улыбнулся, машинально взъерошив достаточно короткие волосы, которые он всё пытался отрастить. Он тогда подумал: как он был бы рад работать с ним, как было бы здорово познакомиться. Мысли те прервала рука, что легла ненавязчиво на плечо. -Дмитрий Степанович?-неуверенно уточнил юноша. -Верно, Юрка. Буду тебя всему обучать.-матёрый полицейский улыбнулся новичку и указал как раз на поразившего Юру брюнета и его напарника.-Но сначала познакомлю тебя с лучшими ребятами отдела, твои ровесники почти. Смирнов буквально подвели к парням и официально так попросили внимания, от чего Юра сконфужино, немного поджал плечи. -Знакомьтесь господа - Юрий Васильевич Смирнов - ваш новый коллега. Юрий Васильевич тут же кинул взгляд на симпотичного полицейского и ему подмигнули. Казалось щёки его вспыхнули, и стали гореть ярким пламенем, хотя никто этого не заметил. -А это наши бравые солдаты Константин Михайлович Гром, -Дмитрий Степанович указал на брюнета. Дак вот как его зовут.. Костя.-И Фёдор Иванович Прокопенко. Прошу любить и жаловать, с остальными сам разберёшься. -Очень приятно, Юрий.-Прокопенко протянул руку. -Да какой же он Юрий?-весело воскликнул Костя.-Юрка! По спине Смирнова пробижали мурашки. Это "Юрка", пока они смотрели друг другу глаза в глаза запомнится ему на всю жизнь, ей богу. Никто и никогда не говорил его имя так.. или ему кажется? И что вообще за новое чувство? Он часто заводил дружбу с объективно красивыми сокурсниками, но никому не хотелось долго жать руку. Никому не хотелось так понравится. С тех пор они хорошо общались. Смирнов, каждый раз приходя в отдел, первым делом шёл здороваться с Громом и Прокопенко. По правде говоря конечно, только с Громом, но Фёдор тоже не плохой парень. Ни как Костя, как парни из академии и всё же!! Они оба рассказывали интересные истории, правда истории Константина Михайловича запоминались куда лучше. Они, втроём теперь, часто обедали вместе, ходили домой по окончании робочего дня. Впрочем Костю часто приходилось ждать ещё час, или около того. Федя ворчал, а Юрка смиренно ожидал в кабинете, сидя за столом напротив, столом Прокопенко. Что совсем не удивительно, однажды у Фёдора терпение заканчивается и он уходит, не дождавшись друга. А Юра ждёт. -Чего сидишь? Иди домой. Мамка небось дожидается, или жена.-как бы между прочим бросает парень, роясь в отчётах. -Не. Меня никто не ждёт.-Гром кидает лишь секундный взгляд на товарища и продолжает заполнять бумагу. На этом можно было бы закончить разговор, но Юра, набравлись смелости всё таки спрашивает.-А ты? -Что я?-недоумевая, поднял взгляд Костя. -Ну тоесть, тебя, кто ждёт? Константин усмехается и ставит подпись на бумажке. -Жена. Всё как у всех.-как-то тяжело вздохнув, констатировал он, немного подумав. У Юры тут же внутри, что-то перевернулось. Как же так? Жена, как у всех.. Конечно он его впервые в жизни видит, знакомы всего пол года. Что он должен был обязательно оказаться холослостым, чтобы было удобно Смирнову? Но вообще стало интересно : какая она? Красивая? Наверное, ещё и умная конечно, высокая и добрая, под стать красавцу мужу. Который сейчас собирал вещи и кое-как приберался на столе. -Идём?-спрашивает Гром уже у двери, ещё даже не вставшему со стула Юре. -Да, конечно.-делано бодро отвечает Смирнов и они уходят. Ночь звёздная, по Питерские тихая, хотя и очень шумит. Они плетуться по улице, Гром курит, что-то рассказывая, по работе наверное. -Ты чё такой притихший?-толкает внезапно Юру локтём, в какой-то арке, на пути к двору - колодцу. -Да не, ни чё.-хмуриться секундно он и вдруг спрашивает.-А у вас всё серьёзно? -С кем?-Гром даже останавливается. Юра проходит ещё пару шагов и тоже встаёт, оборачивается. -Ну, с женой твоей. Костя пару секунд хлопает глазами, сигарета в его руке сгорает, обжигая пальцы. Гром ругается и дует на пальцы. -Ну, что ты имеешь ввиду? Она же..моя жена. -Всякие жёны бывают. Услышав это в глазах товарища, кажется, что-то мелькает. Но из-за темноты Смирнов не разбирает, было это недовольство, разочарование, осознание, или, что-то ещё, ему только известное. Вот только Гром явно теряет всё настроение, проходит мимо Юры и лишь кидает: -Спасибо, что проводил. Парень так и остаётся стоять какое-то время. И что он такого сказал?.. Наверное, что-то затронувшее личное, или просто больное, ведь Гром теперь был ужасно неразговорчив. Юрка всё пытался завести беседу, растормошить хмурого коллегу, но тот постоянно отмахивался от надоедливого товарища: иди, мол, работай! А Смирнов попыток не бросал, стал с Прокопенко больше общаться в попытках разузнать о Косте, ну тот ему всё и выкладывал, сам того не позревая, как на духу. Смирнов после пользовался добытой информацией. Звал Грома в его любимые бары, покупал вещи давно нужные, или просто желанные, а Костя ворчал и отнекивался. Юра впрочем и после работы его ждал иногда, притворяясь, что тоже задержался, порывался проводить. Но каждый раз получал от ворот поворот. Он уже не надеялся ни на что, просто объясниться, извиниться в конце концов нармально, а не как придётся, пока Гром просто вынужден стоять с ним рядом. И однажды всё же представляется такая возможность: все из отдела уже ушли; Хмуровой вообще на работе сегодня не было - дела; ночь красивая, июльская; и Костик, который заработавшись не заметил утечки времени. Ну Юра и пришёл, как обычно, с дорогой пачкой сигарет, для него, в знак доброй воли и надеждой, что сегодня он пытается не зря. -Привет. Можно?-спрашивает Смирнов, высовываясь из коридора. Гром лишь вздыхает. Юра расценивает это как да, и входит. -Я тоже задержался сегодня не хило. Ты ещё долго?-деланно легко пытается завести беседу незванный гость. Ответа не последует. Но Юра не из пальца, так сказать - пыпоток не бросает. -Я тут тебе пачку купил, видел ты эти чаще куришь.-Смирнов демонстративно поднимает пачку сигарет. И Гром встаёт, смотрит в Юрину сторону. А взгляд этот, не придшествует ничему доброму. Константин быстро приближается к товарищу и хватает того за воротник, обеими руками, Смирнов от неожиданности выпускает пачку из рук и та летит на стол. -Ты чё ко мне прилип, а?!-грозно, но без криков начинает Гром.-Думал закорешишься и всё - делай, что хочешь?! Ээ нет, Юрец. Ещё раз докопаешься до меня и вылетишь из отдела! -Что я сказал, Кость? За что из отдела?-то-ли раздражённо, то-ли измученно впрошает Смирнов. -Не валяй дурака! Ты думаешь я не вижу всех этих твоих взглядов, не чувствую как ты то и дело пытаешься меня трогать? -О чём ты? Как я тебя трогаю, как смотрю? Что ты вообще придумал?!-пытается отнекиваться парень, отчётливо к тому же понимая - он влип.. -Как?! Как я свою Олю трогаю. Как?! Влюблённо, мать твою, вот как! Ни смей лесть со своей голубятней ко мне и к моей семье, понял? Сморниву неприятно, ему даже больно, слышать это не от шпаны из школы, ни от хулиганов из вуза, а от того, кому надеялся стать другом. Но он не сдаётся, решает пойти другим путём, кажется наконец понимая, что из себя представляет старший лейтенант. -Чего ты так взъелся? Неужто я тебе глаза раскрыл, на тебя и милую Олю? Тот даже на секунду замирает, но быстро приходит в себя, с новой силой прижимая апонента к стене. -Заткнись, урод! Оля беременна, слышишь?! Мы любим друг друга, она ждёт от меня ребёнка! -Ну и отвали от меня!-Смирнов, наконец поняв, что больше ему тут делать нечего, тщетно пытается оттолкнуть Грома.-Чего пристал? У меня тоже девушка, идиот! Мы обручены! У Смирнов наконец получается вырваться из цепкой хватки, что как ему кажется ослабла, он берёт сигареты со стола у вылетает из кобинета. А Костя так и застывает, застывает, буд-то его окатили холодной водой. Девушка.. Он что ошибся?.. Быстро опомнившись, желая исправить слажившуюся сетуацию, лейтенант выбегает из кобинета следом. Догоняет растрёпанного коллегу уже у дверей. -Юр..-Константин было останавливает его за плечо.-Юр, я ж не знал.. -Да пошёл ты!-Смирнов дёргается, высвобождаясь из под сильной руки и выходит из отдела, оставив Грома наедине со своими мыслями. Небо обрушается на голову непрекращающимся ливнем. У родильного дома номер 17, стоит компания мужчин. Константин Гром, в поисках не пойми чего, смотрит по сторонам. В правой руке сжимая букет, на сквозь уже увлажнённый и промокший, он тщетно пытается докурить сигарету, которую держит в другой руке вместе с зонтом, и которую любезно одолжил ему Федя. Сам Прокопенко разговаривает с Григорьем Афанасьевичем, мужчиной приклонных лет, буд-то тот его тесть, а не Кости. И все они ждут одного. Как ни странно, в роддом их не допустили, настоятельно рекомендуя подождать снаружи. Так, что теперь все трое стояли под дождём, коротая время. Наконец двери порадного входа открываются, а на пороге появляются Оля и Лена. Лучшие подруги, ещё со школьной скамьи. Ольга несёт на руках синий свёрнок, а рядом подруга улюлюкает ему. "Сын." Вдруг более отчётливо, чем до этого, проносится у молодого отца в голове. Костя тут же бросается к женщинам с зонтом, выкинув отраву в лужу, где она и тухнет. -Аккуратно, Костик, он же ещё совсем хрупкий!-беспокоится Елена. Когда Гром порывисто берёт мальчика на руки. Малыш спит и всё-равно во всех его чертах видно сходство с Отцом. -У меня родился сын.-не веря собственным глазам, собственному счастью и сердцу он смотрит на мать своего ребёнка. Оля ему тепло улыбается и вопреки ожиданиям, он не чувствует, что разделил радость с ней. Потом на новорождённого Грома подошли посмотреть и Фёдр, и отец Оли. Все нахваливают наследника полицейской династии. -А давайте сделаем фото?-задорно предложил Григорий Афанасьевич. -Да да, давайте! За одно опробуете мой подарок!-Лена достала из сумки фотоаппарат и протянула Прокопенко.-Фотографируй, Федь. -Нужно было, что-то дарить?-узумился парень. -Папа, не хочешь сфотографироваться с нами?-спросила Оля, вставая ближе к мужу. -Нет, спасибо, Оленька. Лучше вы с Костиком, несколько фотографий сделайте, а одну мне подарите. -Нет, серьёзно, Гром, нужно было, что-то дарить?-перекрикивая все остальные голоса, спросил вновь Фёдор. -Не переживай, Федь, ничего не нужно.-мягко отозвалась Оля. -Ну всё, прекращайте балаган! Я тут пытаюсь, между прочим сделать фото счастливых родителей с их сокровищем! И Грома от осознания кипятком обдало. Фото счастливых родителей.. Теперь он отец. Отец Игорёши, этого маленького чуда у него на руках и от этого ему счастливо на сердце, но теперь и от счастливой семейной жизни ему никуда не денется. Шли недели, незаметно пролетели и месяцы, наступил сентябрь. Дни становились всё короче, а смены старшего лейтенанта всё длиннее. Он часто пропадал на работе, а в связи с тем общение их с Олей, всё больше стало походить на конвинциальное. Всё оно состояло из глупых договорённостей, обещаний - все от одного человека и все не выполненные. Конечно Гром и раньше, если быть честным, проводил на работе очень много времени, но теперь, всё дошло до крайности - он не ночевал дома. Сегодняшняя пятница не стала исключением, он задержался на час. Возможно он пришёл бы вовремя, ведь днём, в голосе на том конце провода, слышалось, что жена его в недобром расположении духа. Нет, нет, Оля не была скандалиской, да и просто дурнушкой, её просто порядком утомили отговорки супруга. И вот Константин Гром, с цветами - теми, что ему прямо в отдел занёс Прокопенко, дабы помочь другу, которому не хватало времени закончить работу и забежать за букетом вовремя - уже выходит на улицу, готов поклясться, что вовремя, как вдруг, в дверях, сталкивается с Юрой. Как же давно он его не видел. Закрутился и даже не зашёл за два месяца. Сначала правда он и не знал куда зайти, пылал желанием заговорить, а не знал. Ведь Смирнов болел пару недель с их последней встречи. А потом парня назначали работать в другом конце здания полиции, выдали новые полномочия, а потому пересекаться им было некогда и негде. -Юрка..-лишь вырвалось у лейтенанта. И он готов был поставить на кон всё, Юра улыбнулся, а глаза его загорелись, но всё это длилось лишь мгновение, впрочем не многим больше чем их игра в гляделки. -Константин Михайлович, я думал вы уже ушли. -Юр, чего так официально?-недоумевая спросил Гром. Он понимал конечно, что обидел его тогда, но ведь времени столько прошло.. Ко всему надо относиться проще. -А как мне обращаться к старшему по званию?-Смирнов уже было, хотел зайти в отделение, как Костя его одёрнул за рукав. -Да брось, Юрец.. -Послушайте, товарищ старший лейтенант, вы вон, я вижу, с цветами. К жене идёте? Поздравляю. Счастья и здоровья сыну, так сказать. Только ко мне больше не лезет пожалуйста со своими этими.. Юра сделал резкое движение рукой и ушёл, видимо туда куда и направлялся изначально. И хоть Костя был совершенно ошарашен, он так и не понял, с чем ему не стоит лезть к коллеге. Ну, а дальше всё как по накатаной: из-за потока мыслей, Гром плёлся до остановки крайне медленно, потому пропустил автобус, пришлось идти пешком, там по дороге он уронил букет в лужу по неосторожности и вот такой, совершенно не подготовленный, припозднившийся, уставший едва ли не ввалился в квартиру, где его ждала любимая жена. Оля терпеливо выслушала рассказ о похождениях супруга, налила ему борщ и сев за стол, напротив вздохнула. Она верила, конечно верила. С чего бы Косте ей врать? И только наверное Смирнов, о существовании, которого Гром даже не подозревала, знал, что товарищ его не ходил ни к какой остановке. Он стоял под окнами участка и долго, с яркостью так пинал букет пионов. А потом, резко подняв глаза на единное окно, в котором горел свет, погрозил туда цветами, что теперь больше походили не на гармоничную композицию, а на веник, в руках лейтенанта. -Слушай, Кость, я думаю нам стоит разойтись.-вдруг разрезает лёгкую тишину кухни и пелену спокойствия голос Оли. -Чео?-с набитым супом ртом спрашивает мужчина. -Так будет лучше, понимаешь? Если я уйду сейчас.-спокойно поясняет Ольга. Наконец проживавшись Костя выдаёт то, что слышал от родителей: -Но у нас ведь с тобой сын. Мы должны быть вместе, ради него! Женьщина трёт переносицу. -Кость, зачем сохранять семью, если люди не любят друг друга? Гром молчит. Он смотрит своей жене в глаза, искренне не понимает, что происходит. Неужели это конец? Но ведь они были прекрасной парой, красивой, примерной. Но ведь..у них есть сын! Константин оборачивается в квартиру, туда где спит малыш Игорь. -Я люблю тебя.-произносит он тихо Оля хихикает, как-то совершенно грустно и смотрит на мужа своими карими, прожигающими глазами. Такими глазами, которые заглядывают каждому в душу и всё-всё видят. -Товарищ старший лейтенант, не врите хотя бы сами себе.-девушка гладит его по щёке.-Может она выше, красивее, умнее, веселее,-Ольга вздыхает.-Но это не важно. Главное, не упустить свой шанс. -Оль, я никогда не.. -Я почти собрала самое нужное.-перебивает женщина.-Завтра я возьму Игоря, мы поедем ко мне домой, я оставлю его у папы, а сама вернусь и буду вывозить остатки. -Оля, ты ещё можешь передумать. Просто..подумай.-он кладёт свою ладонь на чужую руку. Костя тщетно пытается, что-то сделать. Хотя в сложившихся обстоятельствах это кажется н е в о з м о ж н ы м. И это пугает. Невозмутимого, вечно холодноровного на заданиях, а иногда в жизни милицейского..пугает. Мир и солнце ускользают вместе с рукой Оли, как песок - сквозь пальцы. И вместе с этим песком осыпается всё, что они строили многие годы. Но вопреки этому, самому себе страшно признаться: любит ли он её? Точно помнит, что на последнем курсе, плача в плечо об умерших радителях, доверяя тем самым всецело - любил; что стоя в ЗАГСе, надевая кольцо и давая соответствующую клятву любил; что целуя её в кровати и совершенно теряя голову - тоже, а потом..впрочем какое это имеет значение? Даже если не любил: она его лучший верный друг, родственная душа, она - его дом, в который можно возвращаться из раза в раз, она мать его ребёнка и семья в конце концов! То, что он бережно хранит в душе и то ради чего трудится. И она ведь та самая - пусть не студентка, но точно комсомолка, спортсменка, наконец, просто красавица! Но почему-то от этого сердце не бьётся быстрее.. -Спокойной ночи, ни сиди долго.-тихо говорит супруга, проводя по плечу и идёт на диван. А ночь становится мрачнее и тяжелее, темнота вокруг давящей, поселяющейся в груди, становящейся страхом. Руки трясутся, а в горло не лезет даже ещё одна ложка его любимого супа.