Соловей в короне — «Фейри короля»

Отец встретил его на пороге поместья, словно только и ждал его приезда. Стефан ожидал насмешек или ворчливого: я так и знал. Вместо этого был понимающий взгляд и травяной отвар со сливками. Они даже не разговаривали. Сидели на веранде с видом на сад, пока Инес суетилась вокруг них. Её мурлыкающий голос создавал уютную атмосферу. Смешные истории рыжеволосой Фэйри делали этот вечер во сто крат лучше и приятнее. Стефан не подозревал, насколько сильно ему не хватало таких уютных чаепитий последние луны. — Что там у тебя случилось? — Хриплый голос Франка звучал едва ли не безразлично, но в тëмных глазах мелькали искорки любопытства. Стефан вздохнул: — Даже не знаю, с какого бока начать. — Когда не знаешь с чего начать, — Инес зевнула, с ногами забираясь в плетëное кресло. — Начни с конца. Кстати, — она поморщилась. — От тебя кровью несëт. Чужой и своей. — Вступился за честь одной прекрасной леди. — Победил, я надеюсь? — Ворчливо уточнил Хольт-старший. — Естественно, — дëрнул бровью Стефан. — Моя кровь, — с гордостью протянул Франк и громко сюрпнул отваром. Стефан закатил глаза под смешки Инес. Он знал, что бесполезно перечить, когда родитель тянет одеяло на себя. Всë хорошее моë, остальное от козла. — Леди хоть красивая, а? — Франк отставил кружку и очертил руками шары около груди. — Большие? Перед лицом Стефана всплыл образ совершенно плоскогрудого Соловья. Он покатился со смеху. Отвар пролился на руку, и Стефан отставил напиток подальше. — Давай не будем об этом. — Тю, — расстроился Хольт-старший. — Маленькие, да? Второй размер? Что, первый?! А ты точно мой сын? Инес умирала со смеху, прикрывая руками рот. Стефан представил себе выражение лица отца, если тот узнает про Соловья и решил помалкивать. Отправлять Франка тьме в пасть в его планы не входило. — Меня всë устраивает, — фыркнул Стефан. — И кого убил? — Нельсона Канви. — Это того самого? — Насторожился Франк. — Отпрыска герцога Альфреда Канви? — Его, — подтвердил Стефан и поднëс кружку к губам. Почти горячий напиток приятно согрел его изнутри. Хольт-старший цокнул языком и покачал головой: — Проблемный парень был. Да, отец его тот ещë фрукт. Всë норовит опорочить короля или принца. Говорил я Юлиану: избавься от него пока не поздно. Король не послушал, но лишил Канви титула лорда. Только это мало чем помогло. Связи у старой крысы чересчур крепкие среди придворных. Он держит компромат на большую часть аристократии Армáн. Ты уж мне поверь, смерть сына Альфред не простит. Ходи, да оглядывайся. — Я учту, спасибо, — искренне поблагодарил Стефан. — А из замка почему сбежал? — Я не сбегал, — Хольт-младший сделал внушительный глоток, чтобы собраться с мыслями. — Эрик меня прогнал. — Из-за убийства Нельсона? — Восторженно спросила Инес. Моран распирало от любопытства. — Я сказал, что скучаю по землям Фэйри, Рик очень обиделся. — Ой, это он может, — отмахнулся Франк, поправляя плед на коленях. — Ничего, мальчик быстро загорается и так же быстро отходит. — Он всегда был таким… — Капризным? — Да. — Любимый младший ребëнок, — Франк поджал морщинистые губы. — Всë для него, все за него. Юлиана держали в строгости. Всë-таки будущий король. Что можно принцам, то невозможно королям. — На лицо Хольта старшего набежала тень. — Сейчас мне кажется, что его величество в детстве недостаточно пороли. Вот и выросло тьма пойми что. — Стефан сжал зубы, но промолчал. Только подрагивающие крылья носа выдавали его внутренний гнев. Меж тем, Франк продолжал: — Покойная королева допускала фривольности. Потворствовала нездоровым интересам. — Каким именно? — В горле встал ком от нехорошего предчувствия. — А ты не знаешь? — Мне пока не удалось познакомиться с его величеством. — Негодный мальчишка, — с раздражением пробормотал Хольт-старший. — Поймëшь. Сам однажды увидишь. Держи тазик поближе. Меня чуть не вывернуло, когда впервые увидел. Вечер перестал казаться Стефану приятным. Неясные подозрения, сочувствие и гнев бурлили в нëм равными долями. — Сегодня был тяжëлый день, — он отложил плед и поднялся с кресла. — Пойду посплю. — Тëмной ночи, сир, — тепло пожелала Инес. — Ночи, — бросил в спину Франк. У кого-то утро начинается с солнечных лучей, облизывающих лицо. У иных со вкусных запахов из кухни. У Стефана новое утро ознаменовалось послеобеденными петухами и отцовскими воплями с улицы. Помятый и готовый убивать, Хольт-младший распахнул оконные створки, с отвращением выбираясь на балкон. Франк разорялся ругательствами на все лады. Обилие бранной речи было обращено к закрытой карете, запряжëнной четвëркой гнедых коней. Некто умудрился довести его отца до состояния взбешëнной Банши. — Хватит орать! — Рявкнул Стефан. От громкости его окрика в окнах поместья задрожали стëкла. Франк притих и заозирался. Стоило ему заметить на балконе сына, как он схватился за сердце. — Что на тебе надето?! Ты почему в женской ночнушке?! Стефан проморгался и насуплено осмотрел удобную рубаху в пол. Он вчера не глядя вытащил еë из шкафа в гостевой спальне и нырнул под одеяло. Хольт-старший разорался по новому поводу. Инес Моран где-то затихарилась и не высовывалась. — Да что ж такое, — нервы у Стефана были не железные. Он набрал в грудь побольше воздуха и гаркнул в ответ: — У меня по-твоему, хер отвалится из-за каких-то тряпок?! Заканчивай концерт. — Да я, да как… Да ты! — Франк, казалось, вот-вот задохнëтся от возмущения. — Да, это я. Приятно познакомиться! — Зло рыкнул Хольт-младший. — А теперь иди в дом, пока я не послал за своей матерью! Угроза подействовала мгновенно. Старик заткнулся, но не сдался. Он проследовал ко входу, грозно сопя и обещая все кары земные грязной Фэйрячей крови. Франк с такой силой шарахнул входной дверью, что напольная ваза с грохотом разбилась вдребезги. — Да поможет мне Тьма, — опустошëнно выдохнул Стефан в чистое синее небо. Внизу раздался звук открывающейся створки. Стефан взглянул туда и оторопел. Из кареты, придерживая подол платья, вышла Соловей. Хольт-младший стал пунцовым со стыда. Ему не хотелось, чтобы она становилась свидетелем столь некрасивой семейной ссоры. — Тебе идëт, — весело заметила Соловей, прикрывая ладонью лицо от яркого солнца. — П-подожди там, я сейчас спущусь! — Запинаясь, выкрикнул Стефан. Он едва не упал, запутавшись в ткани ночной рубахи, пока возвращался в спальню. Хольт-младший надел вчерашнюю одежду, которую некому было вычистить. Пришлось потратить немного времени на то, чтобы подыскать другую рубашку и пойти без камзола. В поместье Хольтов обитали только его отец, Инес, да садовник. Наëмные слуги приходили раз в десяток дней. Убирались, готовили впрок и вычищали одежду. Стефан едва не забыл надеть ботинки, так торопился. На то, чтобы привести в порядок волосы, времени не осталось. Стефан спустился вниз, заметил хмурого отца, который что-то намеревался сказать. Хольт-младший решил не уточнять, что именно. Оказавшись за дверью, он сдержал порыв нырнуть обратно в поместье при виде ожидающего его Соловья. Казалось, та уже бывала в поместье Хольтов. Сегодня на ней было тëмное платье с узорами растений по лифу и юбкам. Волосы собирались в высокою причëску, а на голове в этот раз не было вуали. Присмотревшись к еë лицу внимательнее, Стефан отметил меньшее количество косметики, чем в прошлые их встречи. Подозрение, подогретое вчерашними словами отца, сегодня получили доказательства для откровения. Стефан приблизился и склонился в глубоком поклоне, прижимая руку с перстнем к животу. — Приятно, наконец, познакомиться с Вами, ваше величество. — Тебе Франк рассказал? — Сам догадался, — Хольт разогнулся, настороженно отводя взгляд перед монаршей особой. — Вы с Эриком очень похожи, если не скрываетесь под косметикой. — Не надо выкать. Это новое знание обо мне что-то меняет? — С грустной улыбкой спросил король. — Посмотри на меня. Не отводи взгляд. Стефан подчинился, заглядывая в добрые зелëные глаза с желтыми прожилками. — Понятия не имею, — Хольт неожиданно усмехнулся. — Ты первый король, с которым мне довелось пересечься. Грозился Эрику: выпорю при встрече за обилие скинутых обязанностей. Юлиан бархатно рассмеялся. — Рик упоминал. Я говорил с ним сегодня утром и узнал от Виктории о вашей ссоре. Хотел сказать: не принимай слова брата близко к сердцу. Возвращайся в замок. — О, нет, спасибо огромное! — Стефан для убедительности выставил вперëд ладони. — Я предпочту продлить внезапный отдых от бремени дел короны. Рик совершенно не заинтересован правлением. — Что? Но ведь тебе удалось невозможное, — игриво возмутился Берг. — Весь замок шарахается при упоминании одного твоего имени. Меня теперь никто даже не проклинает, пока я в платье. Испортил всë веселье. — Веселье, да? — Возмутился Хольт. У него опустились руки. — Я вернусь при условии, если и ты вернëшься в замок. Займëшься делами. — Хочешь вернуть меня в золотую клетку? — Голос стал твëрже и в разы прохладнее. — Надеть парадный мужской камзол и держать на троне пока не скончаюсь? — Почему ты не можешь носить платья и править, оставаясь королëм? Зачем эти игры и побеги из замка? Утром поработай, выполни часть обязанностей, вечером иди петь и танцевать в «Голубую розу». Вчетвером у нас получится решать государственные дела в разы быстрее. Юлиан с изумлением посмотрел на Стефана, сомневаясь, что правильно расслышал. — Ты это серьëзно? — Что не так с моим предложением? Почему вы раньше так не сделали? — Стефан искренне не понимал. — Твой отец считает, что я позорю весь королевский род. — Мало ли, что он считает? — Раздражëнно огрызнулся Хольт-младший. — Ты король. Одно твоë слово и все человеческие мужчины будут ходить в платьях. — Единицы знают о том, что король и Соловей одно лицо, — Юлиан сжался под его окриком. — Я, наверное, никогда не пойму людей, — поделился Стефан. — Объясни мне: какая ко Тьме разница, что ты носишь? С тебя корона сваливается, стоит платье надеть? Хочешь хранить тайну? Да, пожалуйста! Перекроем несколько этажей или прикажем слугам и придворным покинуть замок. Ходи в платье, спи в платье, решай государственные дела хоть голышом. Никто слова не скажет. А кто скажет, тот последует за Нельсоном Канви. Юлиан расчувствовался и порывисто обнял Стефана, пряча нос у него в волосах. Никто никогда не говорил ему ничего подобного. Только мама не ругала его за странности. Пока не видел отец, позволяла гулять по саду в своих старых детских нарядах. Стефан несмело ответил на объятия, поглаживая Юлиана по тесьме корсета. Нос приятно защекотало запахом сладких духов. — Поехали в замок. Ты даже не представляешь сколько дел требуют королевского внимания. — Рик будет кричать на меня, — пробормотал Юлиан. — Будет орать, получит по шее, — рыкнул Хольт. — Не позволяй никому собой манипулировать. Даже брату. — Поедешь со мной? — король отстранился и взял Стефана за руку. — Да, только заберу свою грязную одежду, — он хотел отойти, но Юлиан крепче сжал его руку. — Оставь, давай уедем прямо сейчас? — Боишься, что отец запрëт меня в поместье? — Предположил Хольт-младший. К его изумлению, Юлиан кивнул. Стефан тяжко вздохнул. Видимо Франк совершенно запугал его величество своими угрозами. С королëм хоть когда-нибудь обращались, как с живым существом, а не инструментом?! — Хорошо, поедем немедля, — решил Стефан и придержал Юлиану дверь. Тот несмело поднялся внутрь, словно ожидая, что Хольт рванëт в поместье, стоит ему отвлечься. Стефан запрыгнул следом и дал указание кучеру везти их в замок. Он уселся рядом с Юлианом и тот тут же нашел его ладонь, сжимая для верности. Стефан переплëл их пальцы, поглаживая подушечкой большого пальца руку короля через перчатку. В сумраке кареты он не заметил румянца, украсившего скулы и уши его величества. В замке их встретили тихими шепотками, но возникать по поводу присутствия Соловья никто не решился. Юлиан старался держаться равнодушно, но руку Стефана из цепких пальцев не выпускал. Тот шагал рядом, выступая моральной поддержкой. У королевских покоев Хольт притормозил, доставая ключ и протягивая его величеству. — Эрик дал мне его, чтобы не дëргал по пустякам. — Оставь себе, Стефан. У меня есть другой, — Юлиан вытащил свой ключ из складок платья и открыл дверь в свои покои. — Ты хочешь, чтобы я зашëл вместе с тобой? — Уточнил Хольт, глядя на их сцепленные руки. Запоздало он понял, что ему легко говорить с королëм на ты, как он привык с Соловьем. — Покажешь, что вы делали пока меня не было. Рик сказал, в моë отсутствие ты всем заправлял и гонял его в хвост и гриву. — Как скажешь, — пробормотал Стефан и последовал за королëм. — Эрик преувеличивает. Без Тори и лорда Мюнхерса я бы не справился. — Присядь, я сейчас переоденусь в одежду короля. Юлиан скрылся в спальне, пока Стефан устроился на мягком диване. Зевок, которому невозможно было сопротивляться, едва не вывернул ему челюсть. Тихие шаги заставили его обернуться. — Стефан, прости, пожалуйста, — смущëнно пробормотал король. — Ты не мог бы помочь мне и расшнуровать корсет? Хольт несколько долгих секунд взвешивал факты: если Юлиан так привычно расхаживает с туго затянутым корсетом, то были те, кто его туда зашнуровывал. Значит во дворце есть, как минимум один знающий человек, помогающий его величеству в столь деликатном деле. Однако, вместо того, чтобы послать Стефана на его поиски, король обращается лично к нему. — Если ты просишь, — с сомнением протянул Хольт, нервно скусывая корочку с нижней губы. Он поднялся с дивана и устремился в спальню, где скрылся его величество. Юлиан стоял напротив большого зеркала, чуть повернув голову. Несколько прядей выбились из причëски и скользнули по оголившимся плечам. Стефану пришлось собраться с мыслями, вспоминая зачем он тут оказался. — Я попробую, — Хольт хмурился и нижняя губа стала совсем невидимой. Его пальцы подцепили лихо завязанные узелки и принялись распутывать. Он так увлëкся, что упëрся носом под косточку в между лопатками Юлиана. Тот вздрогнул, но не отстранился. — Получается? — Кто, Тьма его дери, так всë запутал?! А! Вот! Кажется поддаëтся. — Иначе, он развязывается, — пояснил король, шумно выдыхая от щекотки. Волосы Стефана мазнули ему по острым лопаткам. — Почему ты не носишь корсеты с передней шнуровкой? — Полюбопытствовал Хольт, растягивая верëвки и пытаясь ослабить шнуровку корсета. — Не хочу носить платья простолюдинок. Мне не по статусу. Стефан издал смешок. — Зато расстëгивать проще. — О, так ты снимал платья с неблагородных леди? — Со странными интонациями поинтересовался Юлиан. — Наличие шнуровки спереди даëт возможность выбираться из платья самостоятельно, — облизывая кровящие губы, улыбнулся Хольт. — Отвечая на твой вопрос, с неблагородных нет. Мне частенько приходилось вытряхивать из платьев одну капризную Нимфу. Хольт поднял взгляд и заметил через зеркало, как приятное лицо короля превратилось в бесчувственную маску. Стефан почувствовал себя виноватым и поспешил уточнить: — Моя мама несколько инфантильна, а спать в туго затянутом корсете вредно для здоровья. — Ты раздевал свою мать? — Юлиан поймал его взгляд через зеркало, алея щеками. — Раздевал, одевал, кормил, ругал, хвалил, — перечислил Стефан. — Мне порой кажется, в какой-то момент мы поменялись ролями и это я рожал еë три дня, а не она меня. — Ты единственный ребëнок в семье? — Да, к моему глубокому сожалению, — помрачнел Хольт. — Почему ты сожалеешь? — Мать требует внуков, — признался Стефан со скорбным видом. — Ясно, — Юлиан вновь помрачнел. — Ты планируешь исполнить еë волю? — Ну уж нет, — удивил его Стефан. — Мама не в состоянии должным образом заботиться о себе. Еë всë устраивает, но для меня еë образ жизни пугающе безответственный. Внуки нужны ей, чтобы похвастаться перед подругами. Если я и решу завести детей, то только когда сам этого захочу и с тем, на кого можно будет положиться в трудные времена. Хм, кажется я его расшнуровал. — Да, мне даже дышится легче, — Юлиан развернулся к нему, разглядывая лицо Стефана с высоты своего роста. Он приложил пальцы к подбородку Хольта и чуть приподнял его на свет. — Ты знаешь, что нельзя облизывать губы? Они от этого только сильнее сохнут. — Ничего не могу поделать, — Стефан попытался отодвинуться, но Юлиан крепче обхватил его лицо, сдавливая щëки. — Фто ты фелаешь? — Исправляю аховую ситуацию, пока ты не откусил себе губы, — Берг свободной рукой порылся в шкатулке, стоящей на столике рядом с зеркалом. — Не дëргайся, — рассмеялся король. — Это бальзам. — Он начал пальцем размазывать прохладный крем по ярким губам Стефана. Остатки он растëр по собственным губам и причмокнул. — Такой забавный. Король продолжал удерживать лицо Стефана, когда дверь стукнусь о стену. — Юлиан, мне доложили, что Соловей снова в замке. Когда ты собираешься… — Эрик замер на пороге спальни. — Вы что творите?! — Брат, я просил не входить без стука, — пальцы его величества медленно отпустили лицо Стефана. — Целуетесь? — Прищурился принц. Виктория, появившаяся следом, настороженно оглядела присутствующих. — Рик, а теперь выйди и зайди нормально, — с металлом в голосе процедил Стефан Хольт. Его лицо побагровело от смущения. — Виктория, выведи его, — приказал Юлиан. Правая рука короля подчинилась, не обращая внимания возмущëнные вопли принца. — Стефан? — король обратился к Хольту, рассматривая ярко алеющие скулы. — Тебя беспокоит, что про нас подумают люди? — Нет, — Стефан преодолел себя и заглянул в глаза короля. Родинка на подбородке его величества стянула внимание на себя. — Эрик появился столь внезапно, что я почувствовал себя обличëнным за чем-то постыдным. Ты ведь мог попросить привести того, кто обычно помогал с корсетом. — Я хочу побыть с тобой подольше, — полы платья зашуршали по паркету. — И подойти как можно ближе. Скажи, если я встану слишком близко. — Острые носки изящных туфель уткнулись в ботинки Стефана. Пышные юбки едва не заставили Хольта покачнуться. — Скажешь? Стефан повторил про себя слова короля, ощущая за ними двойное дно. — Если ты подойдёшь слишком близко, я скажу. — Губы больше не болели, размягчëнные бальзамом. — Ч-что ты делаешь? — Любуюсь, — зелëные глаза изучающе рассматривали Хольта. В воздухе ощутимо повисло напряжение. Под дверью взвыл Эрик Берг: — Вы скоро там? Мюнхерс рвëт и мечет. Ему пришлось разбираться с Альфредом Канви и объяснять, почему его сына нельзя хоронить в открытом гробу. У начальника королевской стражи есть один животрепещущий вопросик: где голова?! Где голова, Юлиан?! — Кстати, — шëпотом уточнил Хольт. — А где она? — Это же подарок, — тонко улыбнулся король и повëл его в кабинет. — Вот она. — Ты выварил ему череп? — Стефан с интересом уставился на чистенькие останки. — Хотел сохранить на память. Как я мог выбросить твой подарок? Буду использовать в качестве пресс-папье. — Тебе правда нравится? — Смущëнно уточнил Хольт. — Я сначала сделал и только потом подумал, что тебе может не понравиться. Обычаи Фэйри отличаются от обычаев людей. — Стефан, любой подарок от тебя, — Юлиан взял его руки в свои. — Мне дорог. — А можно… Берг наклонился, чтобы расслышать смущëнный лепет. — Что? — … можно ты ещë раз наденешь то милое платьице? — Которое? — Розовое, — выпалил Стефан. — С цветочками. — То самое, не получится, — улыбнулся король. Платье не поддавалось починке, так сильно его пропитала кровь. — Я могу надеть другое. Похожее. Тебе понравилось? — Очень, — тихо пробормотал Хольт. — Ты в нëм такой красивый. Настал черëд Юлиана алеть до самой шеи. — Тебе нравятся милые вещи? — Когда на тебе, то нравятся. Я люблю цветы. — Тогда в следующий раз я обязательно надену платье с живыми цветами. — Бра-а-атец! — Нетерпеливо подвывал Эрик. — Хватит тискать Стефана! Без него все дела встали! — Надо идти, — подтвердил Хольт. — Знаю, — поделился король и жалобно протянул:— Так не хочется. — Мне тебя было бы очень жаль. — Было бы? — Если ты ещë раз удерëшь от своих прямых обязанностей… — Ты меня накажешь? — Король положил руки на талию Хольта и тот дëрнул бровью. — За уши оттаскаю. — Я запомню, — Юлиан ухмыльнулся. — А теперь иди к Эрику. — Зачем? — Хочешь понаблюдать, как я переодеваюсь? — Король снял ослабленный корсет через голову. Тëмные ареолы сосков напряглись от прохлады комнаты. — Пойду я, — решил Стефан и поспешил смыться. — Иди, иди, — рассмеялся Юлиан ему вслед. Хольт оказался снаружи и тут же попал в цепкие лапы Берга-младшего. — Ничего не хочешь рассказать? — Хочу, — не растерялся Стефан. — Голову Нельсона его отец не получит. — Это ещë почему? — Можешь передать герцогу Канви: чего при жизни не было, того в посмертии не видать. — Сам передавай, — насупился Эрик. — Ты делами заниматься будешь? — Жду, пока твой брат переоденется. Мне нужно ввести Юлиана в курс дел. — Юлиан, значит. Не «ваше величество, разрешите доложить», а Юлиан. — Мог рассказать, что он и певчая птичка одно лицо, — едва слышно выдавил Хольт. — А ты мог не устраивать истерику тогда в кабаре. — Я не устраивал истерику. — Ага. А выволочка от Тори мне приснилась? — Ты перегнул палку, Ри, — вмешалась, до этого молча наблюдающая, Свенсон. — Стефан повëл себя, как пугливая Нимфа. — Не надо приплетать мои корни, — разозлился Хольт. — Тори, — Эрик поправил воротник. — Стефан в одно мгновение превращается в безжалостного убийцу, в другое пускает слюни на шляпку Соловья. Тебе не кажется это подозрительным? — К чему ты клонишь? — Виктории всë это ой как не нравилось. — Я думаю, у Стефана не всë в порядке с головой. — Что. Тут. Происходит. — Все обернулись на властный голос Юлиана Берга. Тот стоял, придерживая дверь. Хольту оказалось непривычным увидеть на нëм мужской светло-пшеничный камзол. Длинные локоны были собраны в хвост и убраны под воротник. Оставшиеся короткие пряди создавали впечатление, что волосы короля едва доходят до подбородка. — Ваше величество, — Виктория сделала поклон, стягивая внимание на себя. — Принц никак не отойдëт от вчерашних событий. Уверена, скоро Рик расслабится и сможет вести светские беседы. — Стефан, у тебя есть какие-нибудь претензии к моему брату? — Нет, мой король. Слова Хольта произвели на Юлиана самое приятное впечатление. Губы короля дрогнули, едва не выдав улыбку. Эрик, хорошо зная брата, скривился и рванул в коридор. Подальше от всех. Он бежал пока не выбился из сил. Ноги сами принесли его в заброшенную часть сада с пересохшим фонтаном. Его распирало от недовольства и смутных страхов. Когда-то брат улыбался и ему. Когда это было? Когда ещë была жива мама? В какой момент самый близкий человек встал от него дальше горизонта? Он ткнулся головой в ствол векового дуба. Давным-давно они с братом вместе лазили по его корявым ветвям. — Эрик, — голос Стефана раздался внезапно. Принц не слышал шагов Фэйри. — Как ты меня нашел? — Лицо его высочества раскраснелось от быстрого бега. Волосы напоминали всклоченную гриву взмыленного жеребца. Корона накренилась, делая его вид лихим, как подозревал сам принц, и придурковатым. — Следовал по пятам, — Хольт сочувственно улыбнулся: — Я не собираюсь забирать у тебя брата. — С чего ты взял, что я… — Я уже видел такое выражение лица и знаю, как его интерпретировать. Эрик казался застигнутым врасплох. — Какое «такое»? — Ревнивое. Принц вспыхнул. — Не правда! — Ты правильно предположил. У меня не всë в порядке, но не с головой. Я не умею обращаться со своими эмоциями и всю жизнь прятался за юбку матери. Сейчас мне приходится адаптироваться к новым условиям. У меня больше не осталось возможности убежать от того, чего я всегда боялся. Нимфы получают свой дар, едва достигнув тринадцатилетнего возраста. Мой не пробудился до сих пор. Мои волосы так и остались под цвет коры. В глазах не плещется сила стихии. Во многих незнакомых мне ситуациях я теряюсь, словно откатываясь на десятки лет назад. — Очень душещипательно, — попытался уколоть Эрик Берг, но попал мимо. — Никто никогда не заберёт у тебя Юлиана. — Он бросил меня, — с болью в голосе выдавил принц. — Они все бросили меня. Мама, папа, Франк. Юлиан раньше всегда мог выслушать меня. Теперь только и вижу его в кабинете за делами, либо ищу по всему городу знакомую фигуру в женских тряпках. Тори со мной только потому, что я ей приказал. — Это не так, — Стефан положил ему руку на плечо, но Эрик еë сбросил. — Ты ничего не знаешь! Появился всего несколько месяцев назад из ниоткуда. Очаровал брата. Даже недоверчивую ко всем Тори! А потом так просто заявил, что ты тут чужой. Чужой? — Из зелëных глаз брызнули слëзы. — Это я чувствую себя чужим! Не надо, не трогай! Стефан прижал его к себе, преодолевая сопротивление. Принц плакал так отчаянно, что испугал мелких птичек, щебетавших в кустах. Хольт с самого детства привык к существам с характером. Его мать вспыхивала точно магическое пламя. Иногда не только в переносном смысле. Лишенный дара и способности противостоять сильной Нимфе огня, Стефан не раз покрывался ожогами или отделывался испорченной одеждой. Защитный оберег мать наводила на него каждый сезон. После ее эмоциональных бурь приходилось отваливать крупные суммы на ремонт дома, пока они не переехали в Дом-дерево, умеющий отстраивать сам себя. Эмоции для Нимф всегда становились продолжением их дара. В глубине души Стефан боялся обрести дар и однажды уничтожить то, что ему дорого. Уже не упомнить, сколько раз в пламени исчезали любимые вещи и книги. Собственные сильные эмоции его до сих пор пугали, наверное оттого ему легко давалось чтение чужих чувств. Он запоминал мимику и классифицировал в уме. Что уже встречал на своём пути, то мог верно интерпретировать. Эрик стих и успокоился в объятиях Стефана. Хольт помог ему устроиться под деревом и продолжил успокаивающе гладить. Корона принца упала в траву, да так там и осталась. Закатные лучи мелькали солнечными зайчиками в сочной листве. Стефан запрокинул голову, чувствуя кожей ребристую кору и посмотрел наверх, в дубовые кроны. Ветер шептал свои колыбели. Птицы вновь резво чирикали в кустах. Казалось, вечность раскинула для них свои объятия. — Ты говорил, — сипло произнëс Эрик. — Что уже сталкивался с таким выражением лица. Чьим оно было? — Одного из любовников моей матери, — поделился Хольт. — Ему предпочли другого. Я был очень мал и задал глупый вопрос. «Что ты чувствуешь», спросил я. Он посмотрел на меня с точно таким же лицом, какое было у тебя и ответил: мне только что вырвали сердце и бросили на дорогу под колëса безразличных карет. Я навсегда запомнил точные слова, благодаря тому, как он их произнëс. Будучи совершенно наивным, я задал следующий вопрос: это больно? Он ответил: очень. Эрик молчал, поджав к себе колени. — Ри, никогда не будет слишком поздно начать сначала. — Что ты имеешь в виду? — Устало спросил принц. — Поговори с братом. — Он не станет меня слушать. — Почему ты так считаешь? — Не хотел тебе говорить, но будет хуже, если не скажу. Для Юлиана ты не более чем интересная диковинка. Поиграется и выбросит. Ему на самом деле никто не интересен. Иногда он сближался с кем-нибудь из придворных. Всë заканчивалось одинаково: брат терял интерес. После он всегда запирался в своей комнате и наряжался в платья. Мог целый день менять наряды и рассматривать себя в зеркало. — А кто-нибудь из тех придворных видел его в платье? — Настороженно уточнил Стефан. — Не знаю, — задумался Эрик Берг. — Я не спрашивал. Только… — Что? — Тех придворных я в замке больше не видел. Думаешь, он им показывал, а они его оскорбляли? — Я думаю вам стоит поговорить, а тебе перестать считать Юлиана странным. Для начала. Если я что-то за жизнь и усвоил: нужно учиться принимать всех теми, кто они есть, не пытаясь натянуть свои ожидания. — Все считают Соловья уродцем! — Все пойдут прыгать с крыши замка и ты пойдëшь? — Ты не понимаешь. — Поясни. — Мужчины не должны носить платья. — Кто сказал? — … — Это вредит здоровью? Приводит к смерти? — … — Как ты собираешься быть принцем и иметь такие узколобые взгляды? Представь, если бы от твоего отношения с послом другой страны зависело королевство или судьба близких. Представь того посла в платье. Оскорбишь — твои родные пострадают. В таких ситуациях все внезапно становятся учтивыми и миролюбивыми. Кому какое дело до того в чëм одет посол, если на кону судьба чего-то действительно важного. Выходит, в этом уравнении одежда имеет последнее значение. Если имеет вообще. — Ты перегибаешь, — с сомнением протянул Эрик. — Если забыть про одежду, тебе твой брат нравится? — Да, — убеждëнно выдохнул принц, даже не раздумывая. — Вот и ответ, — улыбнулся Стефан. Он никогда не предполагал, что однажды будет объяснять кому-то столь простые вещи. — Нас, наверное, по всему замку ищут. — Тебя да, — муркнул Эрик. — Бровки домиком, губки надул, — любя поддразнил Хольт и вспушил ему локоны. — Все привыкли к побегам брата. Может и мой не заметят. Стефан издал звук, похожий на рокот. — Значит, возвращаться не планируешь? Принц фыркнул подобно ежику и отвернулся. — Тогда, насладимся природой. О, алые маки, — Стефан воспрял духом и пошуршал травой, срывая несколько стеблей с кровавыми головками. — Ты что, венок плетёшь? — Угу. — Как маленькая девочка, — попытался уколоть Эрик. — Я кем угодно буду, пока делаю то, что мне нравится, — невпечатлённо ответил Хольт. — Мне нравятся цветы и я буду плести цветы… ох, то есть венки. Совсем ты меня запутал, ваше высочество. — Да ну, подумаешь, цветы. Они завянут уже через несколько дней. — Эрик сорвал травинку и сунул в рот. — Другое дело драгоценности. — Дело не в цене, а ценности, — вплетая в маковый венок незабудки, размышлял Хольт. Он представил, как красиво алые маки станут смотреться на голове Виктории. Если та захочет носить этот венок. — За деньги можно купить все, я не могу спорить с этим утверждением. Но цветы совсем другое дело. Им нельзя заплатить за то, чтобы они цвели. — Можно купить удобрение и плодородную почву. Воду. Нанять садовника. — Перечислил Берг-младший. — Ты будешь воспринимать это, как свои расходы, — заметил Стефан. Гибкие пальцы проделывали завершающие плетения. — Совсем иное вставать до восхода солнца, чтобы полюбоваться на нераспустившиеся бутоны в шали из тумана. — Не вижу смысла вставать в такую несусветную рань, — равнодушно фыркнул принц. — Тот, кто придумывает смысл гораздо более счастлив тем, что получает даром. Возможность видеть бесценное тем, чем оно является на самом деле. Замечать мгновение, и любоваться им. Цветы живут не долго и их не жаль срывать. Было бы ужасно не восхищаться мимолётной красотой. Она такая хрупкая и уязвимая для безжалостного течения времени. Мгновение удержать не получится, только прожить. — Я начинаю понимать, — медленно произнёс Эрик. — Ты неисправимый романтик. Убийца и романтик. Разве так бывает? — Твой голос звучит так осуждающе, словно это плохо: быть романтичным, умея за себя постоять. — Стефан закончил венок и надел себе на голову. Потянувшись за белыми ирисами, он начал новый венок. Вскоре, к белым цветам присоединились розовеющие колокольчики. Эрик следил за методичными движениями рук Хольта, разлёгшись в траве. — Я не удивляюсь мечтательности придворных фрейлин или юных пажей. Твоя романтичность удивляет и выглядит странно на фоне ума и силы. Как у тебя получается объединить в себе такие разные качества? — Понятия не имею, — он встряхнул новый венок и положил в траву. Третий венок Стефан решил сплести из желтоголового зверобоя и ярко-синей горечавки. Контрастное сочетание этих цветов притягивало внимание Эрика. Стоило Хольту закончить, он водрузил венок на голову принца заместо короны. — Эй, — вяло возмутилось его высочество. — Он яркий и противоречивый, как и ты. — Противоречивый тут только один из нас и это не я. О, нет, — Эрик вздохнул и опёрся на локти. — Мы обнаружены.