***
- Лёня, принеси-ка мой "презент" для матери! Только смотри - выпьешь по дороге - я тебе уши пообрываю! Да, к издёвкам папы Воронин-старший уже даже привыкнуть успел за столько лет. Почти не держал обиду. Ох, уж это "почти". Держал, да ещё какую..! Особенно - на маму. Вечно опекала Костика, как малыша. Только вот, забыла Галина Ивановна, что её "малышу" переваливает за сорок и у него самого четверо детей. Ну и где справедливость? Нет её. И, наверное, уже не будет. Пусть Леонид был сильнее, мужественнее Кости - так говорила Вера - это не спасало. Папе так просто похрен на это, он не допускает даже мысли, что ему, Лёне, может быть больно и обидно от его шуточек. А мама... Фанатка Кости, его навеки преданная защитница. Тьфу! Тем не менее, вино, о котором "вежливо просил" Николай, он принёс. И не услышал элементарного 'спасибо'. Если подумать так: а от кого из родителей он когда-то слышал это простое, но такое важное слово? Когда они благодарили его за что-то? Когда мама бы сказала, без замашки на то, что ей что-то нужно от старшего сына, что любит его? Просто так, без повода. Все расселись по местам. Скоро нужно будет поздравлять маму. А что, если ей и не нужен вовсе подарок от Лёни? Ведь есть Костик - даже если тот подарил бы ей гнутый гвоздь - Галина Ивановна радовалась бы от всего сердца. А Леониду надо ещё ухитриться с подарком, раздумывать над ним едва не за месяц до даты. - Так, давайте сразу тост! - Николай потянулся рукой к бутылке с наливкой. Ему лишь бы тост! Галина с такой любовью, таким трепетом посмотрела на... Костю. Как всегда. Сейчас он будет заикаться, мямлить что-то, потому что над словами матери родной на юбилей и не думал ни дня, не продумывал речь! В отличие от него, старшего нелюбимого сына. - Коленька, подожди, пожалуйста! Давайте послушаем Костика? Он, наверняка, хотел бы поздравить любимую маму первый! Так и вышло. Костика всего затрясло от одного её взгляда. Не готовился! Не думал! И зачем? Что бы этот придурок ни делал - всё сойдёт! Всё прекрасно! Однако, он попытался из себя состроить саму уверенность: поднялся с бокалом вина в руке; окинул гостей и начал нести полную хрень с дебильной улыбкой: - Так, дорогая наша мамочка... Мы все сегодня собрались из-за тебя. И хотим поздравить тебя с твоим днём рождения, с юбилеем... И... Э... Пожелать тебе счастья, вот! Здоровья! Чтобы... Повисло молчание. Тягостная пауза. Лёня в душе так был рад: боже, за счастье смотреть на то, как он облажался в очередной раз! - ...А давайте лучше сядем!***
От воспоминаний о вчерашнем вечере у Лёни остались смешанные чувства. И самое главное из них - невыносимая головная боль. Похмелье.***
Вера убирала тарелки со стола - Галина Ивановна слишком много выпила, что ей, вообще-то, не свойственно, поэтому помочь и "наставить Веру на путь истинный" не смогла. Но и на том спасибо. Хоть день без её упрёков и поучений, женщина сможет ненадолго ощутить себя хозяйкой в своей собственной квартире. А не бесплатным приложением к Костику. За своими мыслями, тянущимися бесконечной вереницей, Верочка и не заметила стоявшего позади нее Лёню. - Ой, Лёнь, я тебя не сразу заметила, прости! - Воронина смущённо улыбнулась, посмотрев пьяными глазами. Такой, чуть пьяной, она была даже милее. Хотя, может, Вера и была тем единственным человеком, кто относился к старшему сыну Ворониных нормально? Без оглядки на то, что делает и не делает он. - Да ладно, Вер, - Лёня понимающе кивнул,- Привык уж! Вера продолжает убирать посуду. А в голову старшего-Воронина неожиданно приходит мысль: почему нет? Почему бы не выпить, не поговорить по душам обо всём, как было несколько раз? Например, когда жена его младшего брата единственная, опять же, оказалась рядом и рассказала, что ей тоже "нравится, когда её жалеют". Может быть, тогда-то Лёня понял, что он не один в этом дурдоме. Что у него рядом есть тот самый человек, кто его слышит, понимает и принимает. - Ты не будешь возражать, если мы с тобой ещё выпьем? Посидим? - Леонид достал закрытую бутылку шампанского, до которой у семейства просто не дошли руки. Да, утром Николай Петрович, наверное, станет её усердно искать. Но - какая разница, что будет утром? Вера хлопнула его по плечу: - А давай!***
Лёня стал нашаривать спасительный стакан воды на журнальном столике рядом с кроватью. Голову даже не поднять!***
- Слушай, а я не думал, что ты знаешь столько хороших анекдотов про ментов! Леонид от души смеялся над каждой её шуткой. Он замечал каждый её жест, взгляд. Он видел её мимику и понимал. Понимал и всю тяжесть их семьи. Как Вере трудно порой приходилось с мамой, с отцом, с Костей.... Такую семью, наверное, и врагу пожелать нельзя. Хотя снаружи они и казались идеалом, образцом любви и благополучия. А что? Галина - держатель всего этого "счастья". Вот только заботится она, максимум, о Косте и муже. Николай Петрович - король и глава семьи. Принимает порой такие решения, что все остальные за них же отдуваются. Но все обязаны уважать и почитать его, тем не менее! И Вера тут служит козлом отпущения у мамочки. Придирки ни с того, ни с сего; вторжение в личную жизнь; ежедневные приходы в гости с утра и до самого вечера. Порой, Леонид не мог одного понять: что её держит? Что заставляет этот весь кошмар ежедневно выносить и молчать? Почему она не может просто собраться, собрать детей и уйти от них раз и навсегда? Хотя, а что же тогда останется Лёне? Он на минуту представил. Вот он, одинокий мужик, живущий и по сей день с постоянным стрессом и из всех достижений - работа. Родители выедают мозг каждый божий день, по чайной ложке в час. И выговориться абсолютно некому здесь. Ведь никто не станет его "бабскую хрень" слушать. Что останется? Пойти и вздернуться? Да, наверное. От такой жизни вполне позволительно задуматься о таком страшном шаге. - Лёня! - из мыслей его выдернул голос Веры. Он вздрогнул, мотнув головой. - Да, Вер? - Я говорю: что у тебя случилось? Ты какой-то... И тут Воронин окончательно всё понял. Да. Она и есть то, что так долго было скрыто от его понимания. Ведь это же жена младшего брата! Но считается ли то, что вдруг так отчаянно хотел сделать дальше Лёня - изменой? Это, в конце концов, его чувства..! И пусть хотя бы раз он подумает о них не как о чем-то лишнем и неуместном. Мужчина придвинулся ближе к Вере. Ему даже показалось, что она поняла его намерение. Или не поняла. Это не важно. Его рука оказалась на её талии. Губы задрожали. Нет, никаких резких и пылких поцелуев не было. Было чувство и неправильности происходящего, и того, что это - неизбежно. Это должно когда-то всё равно произойти! Их лица соприкоснулись. До губ оставалось несколько сантиметров. Первый шаг - неловкий, робкий - сделала Вера. Она даже не поцеловала Леонида. Скорее, чуть тронула его губы своими. В ней по-прежнему, хоть уже не так сильно, но играло чувство тревоги и страха. Что она делает? Верно ли поступает? Но опомниться она так и не успела - Лёня ответил ей. Да, также не менее робко и стеснительно. Лишь чуть увереннее.***
Стакан воды стоял аккурат на краю столика. И, как всегда неуклюжий, Воронин скинул его на пол. Осколки разлетелись под кроватью. Образовалась прозрачная лужа.***
Вера дрожащими пальцами расстегивала пуговицы. Ей не верилось, что всё происходит в реальности, а не во сне. Леонид в это время целовал щёки, губы, ключицы Ворониной. С каждым новым поцелуем, он становился увереннее. Руки скользили под её одеждой, ища застёжку на лифчике. - Ты боишься? - спросил, подняв на неё глаза. Да, она боялась. Это можно было и не спрашивать. Женщина прекратила раздеваться, запахнув жакет. Конечно, боялась. - Прости, Лёнь! Она хотела встать с дивана и пойти в спальню. Но мог ли позволить себе Лёня отпустить её просто так? Господи, да хоть сейчас, будь ты сильнее, чем все твои загоны, моральные устои и прочий бред, который так мешает простому чувству. Простой, но сильной... Любви. С силой схватив её за запястье, притянул снова к себе. Попытка номер два и она, увы, последняя. Больше не будет. Воронин покрывал её поцелуями. Обнимал, прижимая крепче. Вера провела ладонью по его щетинистой щеке. Одежда летела с них в разные стороны. От одних прикосновений и быстрых взглядов становилось тепло, даже жарко..! Не важно: увидит их кто-то или нет. Выдержит ли, наконец, диван их ночные "посиделки" или нет? Содрогаясь от накатившей волны таких приятных спазмов изнутри, Вера забросила ногу на стол, начав извиваться. Ей так хотелось ещё и кричать, но - нельзя. Леонид, как бы завершив их половой акт, поцеловал женщину в горячий влажный от лёгкого пота лоб. Сколько так они пролежали? Неизвестно.***
Лёня открыл глаза и повернул тяжёлую от вчерашнего алкоголя голову. Всё в порядке. Она рядом. И уже никуда, никогда от него не уйдет. Его Вера.