/-/
— Как он умер? В этот день в больницах Вейла было так много народу, как никогда, а поскольку его исцеление было здесь в новинку, то появились различные журналисты и операторы, чтобы снять всё на видео. Ответа от Вайс пока не последовало, и он сказал себе, что это хорошо. Это свидетельствовало о том, что она серьёзно задумалась над их разговором, как и сказала Эльм. Любое нетерпение с его стороны только повлияет на её решение и, возможно, даже вызовет новые проблемы. Он должен был дать ей время. Циничная часть его души желала, чтобы Вайс была здесь и наблюдала за тем, через что ему приходится проходить, но она бывала здесь много раз, и ей всегда это нравилось. Он полагал, что легко любить наблюдать за тем, как людей возвращают к жизни и воссоединяют с семьёй. Ему тоже могло бы это понравиться, если бы не он один тратил свою душу на то, чтобы это произошло. — Мы только на секунду отвлеклись от него, — пробормотал мужчина, который, должно быть, был отцом мальчика. — Он спрыгнул с качелей. Я пытался поймать его. Он приземлился на голову. Остальное было типичной историей, и это также было очевидно, учитывая шейный корсет, в котором был мальчик. Просто ещё один несчастный случай на детской площадке. Честно говоря, просто смешно, как много детей погибает в таких случаях, хотя его опыт, вероятно, был несколько преувеличен тем фактом, что на его долю выпадали все несчастные случаи. Вейл не мог запретить детские игры из соображений безопасности. Но, и опять-таки, он не мог отделаться от ощущения, что родители могли бы получше присматривать за своими детьми. У его родителей их было восемь, и им удалось сохранить их всех живыми и здоровыми. Через несколько минут мальчик снова был жив, и его пытались задушить родители. Жон вышел, не дождавшись благодарности. Его всегда раздражало, когда его осыпали благодарностями, хотя, возможно, это было потому, что в глубине души он чувствовал, что не заслуживает их. В конце концов, он делал это только потому, что должен был. — Мог бы хотя бы улыбнуться, — пробормотал тихо мужчина за камерой. Недостаточно тихо. — Возможно, тебе хотелось бы приходить сюда каждый день и раздавать свою душу по кусочкам, а потом улыбаться по этому поводу, — пробормотал Жон, затаив дыхание. Он не стал этого говорить слишком громко, потому что они могли только записать это на видео и превратить его жизнь в ад. Спасение пришло в виде Эльм, которая открытым текстом сказала врачам, что у него будет небольшой перерыв, чтобы перекусить и выпить. — Никто из ожидающих не превысит лимит времени, если он возьмёт тридцать минут, чтобы подзарядить свои батарейки. Вы даже не представляете, насколько это изнурительно для него. Идите. Кыш. Убирайтесь отсюда. Они заняли комнату для персонала в больнице, и Эльм достала ему несколько закусок из ближайшего автомата. Жон с жадностью вгрызся в шоколад, проверяя при этом свой свиток. Никаких пропущенных звонков или сообщений от Вайс. Это хорошо. Это хорошо. На пару сообщений от семьи он ответит позже. Он скучал по ним. Закрыв его, он откинулся назад и зевнул. Его аура была примерно на половине, что было близко к той точке, когда большинство охотников прекращали тренировки, боясь истощить себя. — Глядя на тебя сейчас, я не могу поверить, что мы когда-то считали это разумным, — произнесла Эльм. — Неужели мы были настолько слепы? — Я думаю, это я убедил себя, что должен это сделать, — сказал Жон. Это была не их вина. — Мне нужно было отплатить Атласу, и я должен был обеспечить безопасность своей семьи, и я должен был заработать деньги на помощь Анселю. Всё вместе, и я просто заставлял себя идти на подобное изо дня в день. — Тебе когда-нибудь было весело? — Нет... — Он задумался над этим. — Может быть. Думаю, какое-то время было. Тогда, когда всё было новым и захватывающим, и когда всё это ещё имело значение. Я не знаю, надоело ли мне это, или что-то изменилось во мне. Может быть, видев все эти мертвые тела, я привык к этой мысли. Я знаю только, что через какое-то время это перестало казаться чем-то особенным. Это перестало иметь значение. — Скука может быть ответом. Мы проводим большую часть времени в тренировках, и иногда это выматывает. Никто не может делать одно и то же снова и снова и не сойти с ума. — Да. Попробуй сказать остальным об этом. Эльм рассмеялась. — Думаю, это никогда не перестанет казаться большой проблемой для обычного человека. Смерть для обычных людей— это нечто ужасающее, понимаешь? Для меня она тоже страшна, но я побывала в стольких ситуациях, связанных между жизнью и смертью, что думаю, что смогу смело встретить смерть, если она наступит. Большинство людей живут своей жизнью, стараясь не думать об этом. Никогда. Это знание слишком некомфортно для них. Трудно сказать, было ли так с ним, когда ему было всего пятнадцать лет, когда он открыл своё Проявление. Большинство детей в этом возрасте не слишком задумываются о своей смерти. Однако он понимал, что она имеет в виду. Он слышал, что в некоторых частях Вакуо практикуется более "близкая" духовная связь с мёртвыми, существуют различные культуры и ритуалы, связанные с этим, так что вы принимаете это как естественную часть жизни. В большинстве мест этого не было. Для большинства людей смерть была табу, о которой не принято говорить, и о которой все знали, что ждëт их в конце жизни, но никогда не хотели говорить. Его не удивило, что солдаты и охотники были немного более открыты к этой идее. Вероятно, им приходилось рассказывать о концепции и вполне реальной возможности этого на тренировках. К тому же, они, несомненно, видели много мёртвых людей, в смерти которых были замешаны Гримм. — Как ты думаешь, будет ли лучше, если все будут меньше бояться смерти? — спросил Жон. — Не знаю. — Эльм, похоже, поняла, что это был риторический вопрос, потому что поднялась на ноги. — Может быть. Я не думаю, что это может повредить — и не только с твоей точки зрения. Я имею в виду, что, по-моему, все испытывали бы гораздо меньше страха, если бы люди охотнее говорили об этом. Я слышала, что многие люди умирают слишком рано и даже не имеют завещания. Во всяком случае, это было бы исправлено. — Это интересная мысль. — И отвлекающая, что ему нравилось. Эльм никогда не вела себя так, словно он был идиотом. — Но я думаю, тебе придется преодолеть автоматическую реакцию людей, которые хотят избежать разговоров о жизни и... Несколькими этажами ниже раздался громкий шум, и здание задрожало. Жон схватился за стол, чтобы удержаться на месте, но Эльм уже вскочила со стула, встала на ноги и прижалась к двери. — Что происходит!? — прокричала она людям снаружи. — Я не знаю, — сказал врач за мгновение до того, как раздался пронзительный сигнал тревоги. — Это пожарная тревога. Сегодня не запланирована учебная тревога... Эльм в это время уже доставала свой свиток. — Генерал. Это я, Эльм. В больнице произошел инцидент. Запрашиваю подкрепление либо с Атласа, либо с Бикона. Нет, он в безопасности, рядом со мной. Я не покину эту комнату, пока здание не начнёт рушиться. Ясно, сэр. Занимаю позицию. Жон подождал, пока она закончит, прежде чем встать. Здание дрогнуло, но устояло, так что это был хороший знак. Он позволил Эльм отвести себя подальше от окна, не то чтобы там был снайпер, но... что ж. Лучше перестраховаться. — Может, ничего страшного, а может, это случайность, — сказала она, — но рисковать не стоит. — Да. Я знаю. — Жон слабо улыбнулся. — Десять льен на, что это Белый Клык? Эльм фыркнула. — Не буду спорить. Потребовалось всего пятнадцать минут, чтобы помощь прибыла, и генерал Айронвуд выскочил на улицу с солдатами и даже несколькими охотниками. Среди них была Глинда Гудвич, а также мэр Вакуо, Джиллиан Астуриас, которая остановилась в Биконе и, предположительно, откликнулась на призыв охотников и охотниц, способных помочь. Вскоре Эльм получила сообщение, что им можно спускаться, и в этот момент разрушения стали очевидны. Зона ожидания внизу больницы стала чëрно-серой, тела лежали, скорчившись, под полотняными простынями, которые тут и там расстилали работники скорой помощи. Машины скорой помощи, пожарные машины, полиция и собственный персонал больницы делали всё возможное, чтобы оценить ущерб, а стонущих, но выживших пострадавших и персонал быстро увозили для лечения. Генерал Айронвуд кричал на полицейских, которые хотели закрыть место происшествия и вывести всех. Это скоро закончилось, когда они заметили его. — Жон! — рявкнул Айронвуд. Он бросился к нему. — Ты в порядке? Хорошо. Молодец, Эльм. Быстро соображаешь. Глинда! — крикнул он. — Они здесь. — Учительница поспешила к нам, её лицо было суровым. — Мы всё ещё собираем воедино то, что произошло, но похоже, что в больницу занесли самодельное взрывное устройство и взорвали его. Выживший утверждает, что человек, который это сделал, утверждал, что у него дочь, и он должен встретиться с тобой, но активировал устройство, когда регистратор потребовал удостоверение личности. — Белый Клык? — спросила Эльм. — Любопытно, но нет, — сказала Глинда. — Свидетели сообщили, что он был человеком с бледным цветом лица и в одежде, выдающей в нём выходца из Атласа. У Жона свело живот. — Вы шутите. Они уже пытались убить мою семью, а тут ещё и это? Глинда посмотрела на Айронвуда. — Джеймс...? — В Атласе появилась новая группа, — быстро объяснил он. — Мы изучаем их. Я не думал, что они способны на такое. В основном это были просто разрозненные идиоты, обвиняющие во всех бедах мира Жона. Тот, кто пытался убить его семью, не был ни хорошо оснащён, ни особенно умён. Раздался треск, когда к ним подошла Джиллиан Астуриас. Её лицо напоминало неподвижную маску. — Вы наверняка сможете узнать больше, если преступник будет воскрешëн, верно? — Она посмотрела в сторону Жона. — Предположим, вы сможете воскресить того, кого разнесло на куски. А вы сможете? Я пойму, если это невозможно. — Я и раньше возвращал людей, почти раздавленных насмерть. Это должно сработать. — Их здесь слишком много, — сказал Эльм. — По крайней мере, тридцать человек мертвы — не говоря уже о десяти детях, всё ещё стоящих в очереди, и вы знаете, что на Жона выльется ушат дерьма, если не вернет их обратно. Даже если мы отдадим предпочтение врачам, медсестрам, а потом детям, он не сможет спасти и половины людей. Он не хотел. И всё же он хотел. Это было странное чувство — хотеть использовать своё Проявление. После того, как он только что осуждал необходимость использовать его. В чём была разница? Почему ему было так противно помогать кому-то, но в то же время он испытывал жгучее желание вмешаться? Потому ли, что тот, кто убил их, был ублюдком, которому он хотел доказать обратное? Потому ли, что всё было по-другому? Захватывающе? Жон не был уверен. В любом случае, он смотрел на Джиллиан почти с отчаянием. Она заметила. — Я могла бы осушить нас всех, чтобы дать парню достаточно ауры, но ты уверен, что хочешь этого? Это может создать прецедент. Даже если я скажу людям, что не буду существовать для тебя как батарейка, найдутся те, кто скажет, что мы обязаны. Они скажут, что мы оба эгоисты. — Они всё равно так скажут, — сказал Жон. — Они уже говорят это. — Ты не ошибаешься. — Женщина из Вакуо вздохнула и посмотрела на Айронвуда, Эльм и Глинду. — Вы согласны? — Не Эльм, — сказал Айронвуд. — Она должна быть способна защитить его. Можно меня, и мы можем найти больше добровольцев среди охотников, которые пришли с нами, я уверен. Но Жон, она права. Ты действительно хочешь это сделать? У них есть ещё четыре часа. Мы можем подождать и всё обдумать, обсудить, кого вернуть, и никто не будет тебя критиковать. — Нет. Я хочу этого. Я... я не знаю почему, но я действительно хочу это сделать. Типа, я активно этого хочу. — Правда? — Он выглядел любопытным. Хорошо. Жону тоже было любопытно. Может быть, Айронвуд сможет это выяснить. — Хм. Ну, если ты хочешь, тогда я готов. — Он протянул свою человеческую руку Джиллиан. — Возьми всё, что нужно, но оставь меня в состоянии стоять и ходить. Джиллиан проигнорировала его руку. — Сначала я должна отдать свою собственную ауру. Мне нет смысла брать у вас, если у меня полная аура. — Её рука нашла его плечо, и Жон втянул воздух, когда в него хлынуло тепло. Это не было жаром, но было похоже на тепло, распространяющееся по нему. Это была лучшая аналогия. Спустя мгновение Джиллиан отпустила его. — Ещё осталось. Сначала потрать эту. И совет — оставь преступника напоследок./-/
Все последующие события заняли час. Странно, но он назвал бы это одним из лучших часов в своей жизни. Люди, вернувшиеся к жизни, были шокированы, растеряны, а затем в панике оглядывали себя и понимали, что только что умерли, а теперь снова живут. Они не плакали и не прижимались друг к другу, не пожимали ему руку и не благодарили его. Они просто принимали тот факт, что снова живы, пока полицейские и работники больницы обматывали их полотенцами и уводили, чтобы они могли посидеть за чашечкой кофе или чая. У многих из них одежда сгорела и, очевидно, не вернулась с ними, поэтому было найдено и роздано много запасных больничных халатов. Жон не был уверен, почему ему это нравится, даже когда Айронвуд дал свою ауру, а затем Глинда. Он знал только, что стоит посреди разбомбленной приёмной в окружении мертвецов, но их число уменьшалось с каждой минутой. Тот, кто нëс ответственность, появился последним из всех, и несколько полицейских стояли рядом, готовые наброситься на него в ту же секунду, когда он оживет. Его тело было раздроблено на куски, так что они не могли определить его заранее, но когда мужчина, бледный, атлезианец, ожил, двое полицейских набросились на него и повалили лицом в пол. Эльм вздохнула. — Я должна была принять это пари. — Твоя вина, — сказал Жон, светло улыбаясь. Он встал на колени, желая, нет, нуждаясь, посмотреть человеку в глаза, и чтобы тот увидел его. — Ну здравствуйте. Я так понимаю, вы хотели меня видеть. Что ж, хорошие новости. Я счёл нужным вернуть вас обратно. И всех, кого вы так необдуманно покалечили. Мужчина был старше его, возможно, около тридцати лет. У него была короткая стрижка, так что, возможно, он был военным, а может, просто так выглядел. Его тёмно-зелёные глаза встретились с глазами Жона и расширились. — Ты! — прохрипел он. Его губы оттопырились. — Ты предатель! — Предатель? — Брови Жона сошлись. — Предатель кого? — Мы заплатили тебе, — разглагольствовал мужчина. — Мы дали тебе дом, мы сделали тебя тем, кто ты есть — Атлас сделал тебя! — Атлас также изгнал меня. Вы этого не напомните? — Я не один! Тебе не сойдёт с рук твоя ложь! И это доказательство! Ахах! Ха-ха! Это доказывает, что ты мог бы сделать больше, мог бы спасти больше, но ты никогда этого не делал! Ты всегда сдерживался. Ты эгоистичный, жадный мешок человеческого дерьма! — В одном ты прав. Я человек. У меня только немного ауры. Джиллиан помогла мне, и я исправил все твои ошибки. — Жон встал. — Не за что. Ты, вероятно, отправишься в тюрьму на всю жизнь из-за этого. Надеюсь, оно того стоит. — Вероятно? — фыркнул офицер, защелкивая наручники. — Я бы хотел, чтобы присяжные решили иначе. У вас есть право на адвоката, как только мы найдем человека достаточно толстокожего, чтобы представлять вас. Это может занять у нас некоторое время. — Он поднял мужчину на ноги, а затем оттащил его назад, когда тот попытался вырваться и сбить Жона с ног. — Достаточно того, что приходится иметь дело с Белым Клыком, но теперь у Атласа появились свои собственные террористы. Этого то нам и не хватало. Мужчина брызгал слюной и кричал, пока его тащили. Кричал о справедливости, о том, что другие придут, чтобы закончить начатое, и о том, что его не посадят в тюрьму, когда Атлас узнает об этом. В последнем Жон сомневался. Даже те, кто строил свои политические программы на неприязни к нему, не стали бы одобрять подобный терроризм. Они никогда не стали бы хорошо отзываться о человеке, взорвавшем бомбу среди женщин и детей. — Ты выглядишь довольным собой, — сказал Айронвуд. — Наверное, да. Приятно отвечать таким людям. Вообще-то, всё это было очень приятно. Мисс Гудвич? — Он подождал, пока она повернëтся в его сторону, и хмыкнет, чтобы показать, что слушает. — Охотники и охотницы часто страдают во время миссий, верно? И они сталкиваются с людьми, которых убили Гримм. — Чаще, чем я могу перечислить. — Думаю, я бы хотел исцелять их больше, чем людей в больнице. — Он не был уверен, что хорошее настроение сохранится, или что его можно будет передать, но попробовать стоило. — Озпин может это сделать? — Он, конечно, может попытаться. Могу я спросить, почему? — Из-за других ощущений. Мои действия более реальны. Более эффективны. И они умерли, потому что рисковали своими жизнями против монстров. Люди, с которыми я имею дело здесь... — Жон понизил голос. — Они мертвы из-за глупости, или несчастных случаев, или просто из-за плохих решений. Это не одно и то же. Мне было приятно помогать этим людям, потому что они не должны были умереть. У них не было выбора и контроля. Я знаю, что это бессмысленно. — Я поговорю с Озпином. Он должен поговорить с Советом. Я уверена, что мы сможем поменять хотя бы один день местами, если ничего не получится. Его свиток сердито зажужжал. Там было сообщение от Вайс. — Я видела новости! Ты в порядке? Ты в безопасности? Я в порядке, — ответил он. Сейчас он чувствовал себя более живым, чем за последние месяцы.