И вся королевская рать

I believe I owe you an apology, Director Krennic. Полагаю, я должен перед вами извиниться, директор Кренник. Гранд-мофф Таркин, Изгой-один.

Республика, 500. Ожидание. Такова цена за не назначенное заранее время встречи, за вообще незапланированную встречу. Майор Партагаз и сам до конца не знал, почему вместо того, чтобы принять госпожу сенатора от Набу в своём кабинете, дабы прояснить все вопросы по Ферриксу, он направился к ней в апартаменты. Даже предварительно не договорившись о встрече, намереваясь представить всё в стиле «проходил мимо — решил зайти». «Стареешь, Партагаз, стареешь. Вот и снам начал верить…» Слуга забрал у него плащ, кепи и перчатки, оставил бластер. Провёл в большой зал, принёс чёрный чай, заранее поставив две чашки, для гостя и хозяйки, которую он ждёт, и маленькие пирожные, которыми майор не сразу, но соблазнился. Он выпил одну чашку чая и налил вторую, когда госпожа сенатор, наконец, появилась. Ступая босыми ногами по мягкому белому ковру. Одетая по-домашнему просто, в длинную шелковую сорочку и халат нежно-фиолетового цвета. Длинные, не до конца высохшие волосы спускаются на спину. В таком наряде встречают обычно любовников, причём старинных, проверенных временем, а не офицеров Имперской Службы Безопасности. В комнате решительно стало жарче. Но исключительно из-за отрегулированной под запросы сенатора температуры. — Какой приятный сюрприз, майор Партагаз собственной персоной! — она улыбается и протягивает болезненно-тонкую руку для поцелуя. Будто и в правду перед ней старый друг. Партагаз при её появлении поднимается, подносит ладонь женщины к губам и невесомо обозначает поцелуй. Всё в рамках приличий. Она садится на диванчик и он тоже. Она наливает себе чай. — Надеюсь, вы простите мой домашний наряд. Я не ожидала гостей и поскольку вы человек военный, полагаю, у вас не так много времени, чтобы ждать, пока я приведу себя в порядок. — Моя ошибка, мне следовало договориться о встрече заранее, — с фирменной улыбкой доброго дядюшки проговорил Партагаз. — И вы выглядите прекрасно, госпожа сенатор. — Благодарю. Кстати, не обязательно так официально. Можно просто, Алмаз. И если вам станет жарко, не стесняйтесь, можете расстегнуть мундир, — предложила она, заметив предательски проступившие капельки пота под нижней губой мужчины. — Температура меня полностью устраивает. — Конечно, ему жарко, но майор человек стойкий, выдержанный. — Итак, чем обязана вашему визиту? — Разве нужен повод, чтобы встретиться с очаровательной женщиной? — Вот даже как! Вы правы, повод не нужен. И вы, майор, считаете меня очаровательной? — Более чем. Просто восхитительной. — Приятно слышать. А вот мне, всё-таки что-то жарко, — заявляет женщина, развязывая шелковый поясок, высвобождая себя из плена халата. Так что теперь можно увидеть под остающимся ещё на месте, одним, слоем ткани, острые соски.— А вам, всё ещё нет? Майор делает глоток чая, беря паузу, неспешно разглядывая сидящую перед ним женщину. Молодую, красивую, легкомысленную. Решившую поиграть в свою любимую игру с ним. В эту игру интереснее всего играть вдвоём. Мужчина чуть оттягивает ткань форменного воротничка. — Пока терпимо, — отвечает он. — Знаете, что я хочу узнать? — Что же? — Я вот всё удивляюсь, почему такая красивая и к тому же умная женщина, как вы, Алмаз, изображает из себя глупенькую блондинку. Она отвечает чуть погодя, всматриваясь в глаза мужчины, разглядывая их цвет. Карие. Ей обычно не везёт с кареглазыми. — Всё просто. Он написал мне эту роль, — она многозначительно смотрит вверх. А выше только один человек. Император. Партагаз изображает неподдельное изумление. Алмаз утвердительно кивает, читая на лице мужчины «нет, быть такого не может». — Хотите верьте, хотите нет. Можете спросить Его при случае сами. — Беспроигрышный вариант, ибо не многие имеют доступ к Императору, а те, кто имеют, не задают подобных вопросов ситху. — И потом, это весело! Она заливисто смеётся, разрушая и без того хрупкий образ очень опасной женщины, за спиной которой стоит сам Император. Для закрепления эффекта противоречия, своими тонкими пальцами она берёт сладость и отправляет себе в рот. — Знаете, я тоже хочу кое-что узнать. Мне интересно, как ваше имя, майор Партагаз. — О! Это секретная информация, не подлежащая разглашению. — Но у меня доступ первой, высшей, как вы знаете, категории. — На что вам знать моё имя? — Я люблю называть своих друзей по имени. — А мы с вами друзья? — Разве нет? Пауза. Игра продолжается. И кажется, начинает нравиться, ему больше, чем следует. — Знаете, я очень люблю заводить новых друзей, — заявляет сенатор. — В таком случае, как другу, расскажите, что вы забыли на Ферриксе в самый разгар операции ИСБ? — А! Так вот в чём дело, — она натянула рукава халата обратно на плечи, плотнее запахивая ткань. — Феррикс. Это была культурно-просветительская поездка. Я интересуюсь традициями местных народов. Хочу посмотреть как можно больше оригинальных, пока Империя не унифицировала все культуры галактики. Эта поездка, как и все прочие, одобрены в офисе полковника Юларена. Можете обратиться к нему за копией разрешения, если хотите. — Я хотел бы ознакомиться с оригиналом прямо сейчас. Если вы не возражаете, Алмаз. Она была готова ответить ему приторно-сахарным, но от этого не менее железобетонным «нет». Мол, есть что сказать, зовите в офис. И там будем разговаривать по-другому, если вам уж так хочется. В присутствии означенного полковника. Но. Партагаз был хитёр. Он заманил её в ловушку, превосходно рассчитав момент. Рука мужчины потянулась к женщине, спуская ткань с её плеч, убирая в стороны. Так, чтобы вновь осталась лишь одна линия обороны. — Мне кажется, вам жарко, — прокомментировал мужчина. Пальцы коснулись тонкой бретельки, спуская ту вниз. Сначала с одно плеча, затем с другого. Ткань держалась (сцепление обеспечивали в основном кружева) и пока не падала вниз. Женщина не имела ничего против столь смелых манёвров. — Мне кажется, вы совершенно правы, — согласилась она. — Хорошо, я покажу вам оригиналы прямо сейчас. Но взамен, вы скажите мне своё имя. — Нет, имя это… слишком личная информация. Чтобы её получить, вам стоит хорошенько постараться, Алмаз. — И что же, я вам вот так просто отдам оригиналы, а взамен ничего не получу? — Почему же не получите? Я немножко остужу вас, — с этими словами он придвинулся к ней ближе, и легонько подул на ткань в области декольте. — Боюсь, это произведёт обратный эффект. — Я придумаю, как с этим справиться, — уверенно заявил Партагаз, лёгким, почти невесомым поцелуем касаясь плеча женщины. — Уговорили, — наконец согласилась она, быстро защёлкав пальцами. Слуга появился бесшумно и тут же ушёл, положив планшет на столик. Очевидно, сенатор заранее подготовилась к встрече. В награду мужчина спустил ткань ниже по телу, открывая грудь женщины. И теперь нарочито медленно целовал. Короткие, невесомые прикосновения сводили с ума. Захотелось схватить его за голову и прижать к себе, требуя более решительных действий. Он опередил её, крепко сжав её руки, заставляя подчиниться выбранному им темпу. Она расслабилась и подалась чуть вперёд, давая понять таким образом, что подчиняется. Всё ещё медленно, но эта медлительность начинает ей нравиться, он целует её соски, обводя языком по кругу ареолы. Но вдруг сладкая пытка заканчивается. С губ Алмаз слетает разочарованный вздох. — Только не говорите, что серьёзно собрались читать это сейчас, Партагаз. — Когда же ещё, если не сейчас? — майор взял планшет и теперь сосредоточенно изучал предоставленную информацию. — Да вы издеваетесь! Я сейчас умру, от жары… — она недовольно цыкнула. Вот ведь, гад. — Я абсолютно серьёзен, — возразил майор, вызвав у женщины трель истерического смеха. — Пожалуюсь Юларену! — пригрозила она. — Да, пожалуйста, — он демонстративно сделал глоток чая, пролистнул страницу. — Да кто вы вообще такой, чтобы позволять так вести себя со мной! — запугать дядюшкой Ю не получилось, она решила попробовать гнев. «Я член Имперского Сената!» — Майор Имперской Службы Безопасности. И я настоятельно советую вам, сенатор, не мешать мне работать, — игривые нотки исчезли из его голоса окончательно. Он был абсолютно серьёзен. Хлоп. Хлоп. Неподдельное удивление проступило на лице сенатора. Губы приоткрылись, но подходящих слов не нашлось. Она глубоко вдохнула, задержала дыхание на пару секунд и коротко выдохнула, оскорблённая до глубины души его невниманием к себе, его равнодушием, по всей видимости, не напускным. Майор пролистнул ещё страницу. Всего их было пять. Оставалось три. Две. Одна. Дойдя до конца документа Партагаз, положил планшет обратно на столик. — Благодарю за сотрудничество, но мне пора, — заявил мужчина, встал с дивана. — Спасибо за чай. — Куда это вы собрались? — спросила Алмаз. — На службу, куда же ещё, — был ответ. — Не поняла, — на манер известной песенки произнесла она с ударением на последнюю гласную. — Что же тут непонятно? На мой взгляд, всё предельно ясно, — майор надел плащ, кепи, затем вернулся к столику, подарив призрачную надежду на то, что это была всего лишь глупая шутка, но чуда не произошло. Майор взял одно пирожное и съел его. Затем снова направился к выходу. — А как же я? — спросила женщина, непонимающе хлопая ресницами. Что это такое вообще творится? — Вы что-нибудь придумаете, госпожа сенатор. Позовите кого-нибудь из своих прежних друзей. Он окинул себя взглядом в зеркале и собрался уйти. Двери предсказуемо захлопнулись перед самым его носом. — Вы действительно думаете, что сейчас вот просто возьмёте и уйдёте, майор? — женщина поднялась с дивана и нерешительным голосом начала задавать свои вопросы. — Что я вот сейчас вас так просто отпущу? — Я не думаю, я уверен. У меня много дел, — совершенно спокойным голосом ответил Партагаз. — То есть вы совершенно не хотите остаться? — Абсолютно. Хлоп. Хлоп. — Вот совсем? — Совсем. Она хмурится, мучительно силясь понять, что за хрень здесь происходит. Не понимает. Двери открываются. Партагаз уходит. — Хм… что это вообще такое было? — спрашивает она. — Понятие не имею, — пожимая плечами, отвечает дежурный демон, невидимый страж, а заодно и свидетель, чешет затылок в тщетной попытке объяснить ситуацию. — Всё же было хорошо? — произносит Алмаз. — Всё же было… Нет ну, нельзя же так делать. Нет, я понимаю, Колма. А чтобы вот так. Раздразнить. И просто… уйти? Ничего не понимаю. Совсем. А потом раздаётся душераздирающий вопль, энергетической волной, полной возмущения и злости, прокатываясь в Силе: яростное желание убивать. — Можно потише! — явственно послышалось в ответ. — Извините, Лорд Вейдер, — пискнула Алмаз, на автомате делая книксен. — А вот это действительно странно, — заметил рыжий демон-мальчишка, отправляя в рот конфету. *** Ещё один сон майора Партагаза. За столом сидит полковник Юларен. Майор Партагаз стоит напротив него. Полковник протягивает майору лист флимси. — Завещание есть? — спрашивает полковник. — Нет, а надо? — Это вы мне скажите. Советую написать. Пишите: я — майор Партагаз, находясь в здравом уме и твёрдой памяти… Нет, не подходит. По крайней мере, в здравом уме такие вещи не делают. — Я ничего не делал! — возразил майор. — Вот именно. Ничего не делали. А должны были! Пишите: я — майор Партагаз — форменный идиот. Число. Подпись. — Я могу всё исправить! — Поздно, за вами уже пришли. Майор обернулся и увидел стоящую за его спиной карикатурную Смерть: костлявый силуэт в чёрном балахоне и с косой в руке. Несмотря на всю абсурдность этого сновидения, майор проснулся в холодном поту. *** Несколько дней спустя. Штаб-квартира ИСБ. Двери турболифта открываются, и входит майор Партагаз. — Сенатор, — приветствует он женщину в красном костюме, сжимающую в руках чёрную сумочку в форму полумесяца; кивает аттенданту полковника Юларена. — Майор, — отвечает она, кривит лицо, ясно давая понять, что не рада его видеть. И больше не удостаивает его своим вниманием. Это более чем устраивает Партагаза, он выходит на своём этаже, она едет дальше, судя по аттенданту, к полковнику Юларену. Как обычно, она целует Юларена в щеки. Четыре раза, по два в каждую. Фривольно и безнаказанно опирается о край стола, оставаясь рядом с полковником. — Что привело вас ко мне сегодня, сенатор? — взгляд полковника скользит по стройным ножкам, затем возвращается к лежащему перед ним документу. — Принесла вам еженедельный отчет, полковник. — Могли бы и электронно выслать. — Вы же знаете, я ответственно подхожу к отчетности, предпочитаю лично доставлять вам документы, — с этими словами она достала флешку из своей сумочки и протянула её мужчине. Флешка была отправлена в один из ящиков стола, который был у Юларена для корреспонденции «не срочно, посмотреть потом, если останется время». — У вас есть ещё что-то, сенатор? — спросил полковник. — Да, я пришла заявить официальную жалобу касательно неподобающих действий одного вашего сотрудника. — И кто же посмел вам не угодить, моя дорогая? Кто это несчастный? — Майор Партагаз. — Надо же! Никогда бы не подумал. Почему же вы не сказали мне об этом раньше, за ужином? — Не хотела портить наш чудесный вечер разговором о другом мужчине. — А вот это что-то новенькое. Ужин. Оба такие красивые. Он — в мундире. Она — в пышном вечернем платье, при полном параде: макияж, прическа, драгоценности. Хоть сейчас на бал в Императорский дворец. Но это всего лишь встреча старых друзей, можно сказать, маленький семейный праздник. Они танцуют. Целомудренный вальс. Всё так красиво, так чинно и церемонно. Так благородно и невинно. Госпожа сенатор. Господин полковник. Они говорят об искусстве, обсуждая новую оперу, что так понравилась Императору. Вспоминают Валорума, пристрастившего всех к опере. Маленькая игра, которая никогда им не надоедает. А после чашечки кафа, крепкого и чёрного, она снимает своё вечернее платье, а он свой мундир. Она распускает волосы и стирает с губ помаду. В то время как полковник из принесённого с собой чемоданчика достаёт плетку. — И что же ты хочешь теперь? — Для начала, основательно пожаловаться тебе на майора, — с этими словами она начинает расстегивать пуговицы на своём пиджаке. — В таком случае, давай-ка переберёмся на диванчик, и ты расскажешь мне обо всём, — полковник снимает пояс, вешая тот на спинку стула. Расстегивает китель, снимает. Устраивает оба пиджака на специальной вешалке. Диванчик, как обычно скрипит, когда Юларен на него садится. Алмаз устраивается у мужчины на коленях, боком из-за очень узкой юбки. Обнимает полковника за шею. — Он пришёл сам. Я его даже не звала. Я была уверена, что всё будет как и в прошлый раз: разговор в его кабинете. Но почему-то он пришёл сам, даже не назначив встречу заранее. — Так понимаю, это не было проблемой? — сказал Юларен, принимаясь расстёгивать шелковые пуговицы на женской блузке. — Он подождал меня немного. Начал с комплиментов, потом спросил, что я делала на Ферриксе. — И что же ты делала на Ферриксе? — Как будто не знаешь сам. — Я имею в виду, чем ты там занималась на самом деле, а не, что попало в отчеты и не то, что ты сказала Партагазу. — О, это было так… Пальчики оближешь. Сначала этот брутальный лысый лейтенант сделал мне эротический массаж, очень классно. Потом они трахнули меня вместе: капитан и лейтенант. А ещё этот сержантик. Такой глупенький и такой миленький. — А как насчет этого, как его? Карна? — Это недоразумение? Совершенно не мой тип. И потом, он, кажется, по уши влюблён в супервайзера Миро. Он спас её от разъяренной толпы. — Я рад, что ты весело провела время, моя милая, — полковник расправился с пуговицами, помог даме снять блузку, стянул через голову шелковую же маечку, под которой сегодня не оказалась бюстгальтера. И теперь гладил бедра. — Почему ты всегда надеваешь такие узкие юбки, приходя сюда? Совершенно неудобно снимать их с тебя. — Мне нравится дразнить твоих бравых парней, нравится, как они пялятся на мою задницу, туго обтянутую тканью. — А что насчет меня? Тебе нравится дразнить и меня? — Специально для тебя, там молния сзади, длинная, до самого низа. Молния расстёгнута, юбка убрана в сторону. Но есть ещё одно препятствие: шелковые же трусики. Но там есть пуговички, внизу в середине. Так что стоит их расстегнуть и просто задрать чуть выше, переместив на талию, если уж лениво спускать вниз. — Так-то лучше! Итак, майор спросил тебя про Феррикс. Ты ему что-то ответила. И что было дальше. — Мы мило беседовали, в процессе он начал целовать мою грудь. — Вот так? — спросил полковник и перешёл от слов к действию. Сжал груди женщины, слегка массируя. Затем указательными пальцами касаясь сосков, самых кончиков, легонько, нажимая совсем чуть-чуть, почти невесомо. Алмаз подалась чуть ближе, нетерпеливо заёрзав. Пальцами мужчина вдавил соски в грудь женщины, заставив её вздрогнуть от накатившего удовольствия, исторгнув из её ротика короткое, но такое эмоциональное «ум». Затем, наконец, поцеловал, жадно впиваясь в остро торчащий сосок одной груди, через пару мгновений даже кусая, сжимая другую рукой. — Не так хорошо, как ты, — выдохнула она, запуская пальцы в короткие волосы полковника. Чувствуя приятную, тянущую боль внизу живота, требовательную, настойчивую. — И что же было дальше? — спросил полковник, на пару мгновений отрываясь от своего увлекательного занятия. — А дальше эта сволочь стала читать разрешение на мою поездку на Феррикс в момент проведения там операции ИСБ. Дочитал и ушёл. И больше ничего со мной не сделал, оставив в расстроенных чувствах, мягко говоря. — Подлец! — резюмировал Юларен, уткнувшись лицом в грудь Алмаз как в подушку. Очень мягкую. — Так что вся надежда на тебя, мой милый, — произнесла женщина. — Исправь ошибку подчинённого. — Всё в твоих руках, моя прелесть. Она улыбнулась, слезла с колен полковника. Расстегнула молнию на брюках, потянула ткань за «уши» галифе, в итоге и вовсе снимая за ненадобностью. Стягивая следом и белые, но такие лишние сейчас, трусы с полковника. Войска были не совсем готовы к началу боевых действий. И это была её задача, привести их в полную боевую готовность. — Обожаю твой член, полковник, — заявила она. — Так вот что тебе больше всего во мне нравится, моя проказница! Я-то наивно полагал, что усы. Она смеётся. Никогда не против посмеяться. — О, усы — великолепны, но с ними в этом плане есть проблемка. Усами меня трахнуть ты не можешь. Теперь его очередь коротко улыбнуться пошлой шутке. — Но я полагаю тебе пора перестать болтать, Алмаз и пора заняться делом. Больше на пустую болтовню времени она не тратит. Она присаживается рядом на диван, чуть боком к мужчине. Ловкие пальчики скользят по стволу, хорошо зная своё дело. Затем она наклоняется и берет член в рот. Облизывает головку, бабочки-поцелуи порхают по всей длине. С каждым новым движением она берёт в рот всё глубже и глубже, в итоге доходя до предела. Теперь у него стоит как камень. Она садится сверху, направляя его в себя. Держится руками за шею полковника, чувствуя его ладони на своей заднице. Она начинает медленно, она улыбается, смотря на его довольное лицо. На пресловутые усы. Полковник ударяет её ладонью по заднице. Не плётка, но тоже хорошо. — Сильнее, — приказывает он, а она делает ровно наоборот, чуть замедляет темп. И он ударяет её снова, несколько раз подряд. — Давай, давай, моя бриллиантовая. И теперь она подчиняется, ускоряя, двигаясь быстрее и резче, набирая обороты и держа очень быструю скорость; в такт каждому толчку трясутся её сиськи. Им становится очень-очень жарко. Он жадно прижимает её к себе, чувствуя, как с каждым движением подкатывает всё ближе и ближе блаженная вечность. — Вуллф… — выдыхает она, имя превращается стон. Он знает, чего она хочет. Небольшой разворот и теперь она повернута к нему спиной. Снова берёт выскользнувший член и направляет в свою мокрую щелку, продолжая скачку. Пальцы полковника ложатся на клитор женщины, и теперь нажимают, гладят влажную, разбухшую от возбуждения плоть. Скользят по капюшону, находя головку, самую чувствительный её участок. Другой рукой он чуть сдавливает горло женщины. Стоны превращаются в крик. Алмаз кончает. Кончает Юларен. *** — Вызовите ко мне майора Партагаза, — приказывает полковник аттенданту, нажимая на клавишу. На полных оборотах работает кондиционер, освежая пропитанный потом и страстью воздух. Мужчина и женщина привели себя в порядок. Всё идеально. Юларен надел свежую пару брюк, ибо всё же старую надо было снять чуть раньше, чем это случилось в итоге. Чёрная ткань чуточку промокла, испачкавшись в смазке Алмаз. — А зачем? — спрашивает Алмаз, отдыхая на диванчике. — Уже не надо? — Да ну его. — Ну уж нет, пусть теперь извиняется за своё неподобающее поведение. — Какой, однако, вы строгий начальник, полковник, — Алмаз улыбается. — А с ними по-другому нельзя. Через пару минут появляется майор. — Сенатор. Полковник, вы хотели меня видеть? — Майор Партагаз дело в том, что мне поступила на вас жалоба. Госпожа сенатор утверждает, что вы вели себя неподобающим образом при разговоре с ней. Что вы на это скажите? И имейте в виду, что она рассказала мне всё. Ничего не утаив. Майору Партагазу чуточку даже поплохело. Он представить себе не мог, что она действительно придёт жаловаться Юларену. И расскажет всё, что случилось. Наверняка, в красках. А судя по работающему на всех парах кондею, ещё и проведя наглядную демонстрацию. «Старый дурак! Доигрался?» Хотя, собственно, что может за этим всем последовать? Так, пожурит его полковник немножко, но не разжалует же из-за этой сучки? Ведь нет? Или да? Да нет, не может быть. Глупости. — Мы ждём, майор. — Даже не знаю, что и сказать. На мой взгляд, я вёл себя более чем корректно, и не позволил себе ничего предосудительного в отношении госпожи сенатора. Хлоп. Хлоп. Оскорблено хлопает ресницами госпожа сенатор. Юларен переводит взгляд с мужчины на женщину. Она выразительно смотрит на полковника, мол, ты видишь, он это опять это делает! — Я полагаю, вы не осознаёте всей серьёзности своего… бездействия, — серьёзно глядя очень холодным взором на майора, говорит полковник. Партагаз нервно сглатывает, стоически борется с желанием ослабить воротничок, давящий сейчас немилосердно. — Я бы даже сказал, последствий этого бездействия. Вы оскорбили имперского сенатора. Я полагаю, вам следует извиниться. Серьёзность тона полковника какая-то неоднозначная. Он вроде бы и говорит всё это на полном серьёзе и в то же время проскальзывают в его голосе нотки лёгкой снисходительности к сложившейся ситуации. Партагаз смотрит на Алмаз. Гордая, надменная женщина смотрит на него, усмехаясь, облизывает губы. И точно знает, что Юларен серьёзен ровно настолько, чтобы хватило потрепать Партагазу нервы. Не фатально серьёзен, может быть даже посмеётся потом вместе с майором над этой великосветской шлюшкой. Однако это не мешает полковнику немного повеселиться, пускай он и не подаёт виду, храня непроницаемое выражение лица. Это всё так. Шутки. Для посвященных. Для своих, в число которых по какому-то недоразумению попал теперь и майор, сам того и не желая. Как-то случайно. И что-то теперь с этим надо делать. — В таком случае, приношу свои глубочайшие извинения, госпожа сенатор. Мне искренне жаль, если я обидел вас чем-то. — Я не принимаю ваши извинения, майор, — отвечает женщина. Партагаз выразительно удивляется, играя бровями. Вот уж чего он никак «не ожидал». А вот полковник похоже удивлён по-настоящему. — Я предпочитаю действия в качестве извинений, а не слова. — Нет, действия — это, пожалуйста, за пределами моего кабинета, сенатор, — поспешил сказать Юларен. — А что до вас, майор, советую вам извиниться как следует. Теперь можете быть свободны. Оба. — Благодарю, полковник, — женщина чуть кланяется, с улыбкой. И уходит первой, вихляя бедрами. — Вы всё ещё здесь, майор? — спрашивает полковник. — Не заставляйте женщину ждать. Иначе это может действительно очень плохо закончиться. Майор спешит догнать сенатора, благо в своей узкой юбке она не успела уйти далеко. — Я провожу госпожу сенатора, — говорит Партагаз и аттендант Юларена уступает ему это неоднозначную привилегию. В лифте никого кроме них двоих нет. Лифт едет вниз. — Итак, что вы намереваетесь предпринять, майор? — спрашивает Алмаз, сжимая в руках сумочку. — А чего бы вам хотелось? Пригласить вас к себе в офис? Или прямо здесь и сейчас кнопочку «стоп» нажать? — Всё продолжаете сопротивляться? Как нехорошо, и приказ полковника вам не указ. Ай-ай-ай. Придётся обратиться к директору Айсард, — сенатор нажала кнопку, и лифт поехал вверх, резко передумав ехать вниз. — Не надо к директору. Зачем к директору? Право же негоже беспокоить госпожу Айсард такими… вещами. — Вы хотели сказать, пустяками? Не отпирайтесь майор. У вас на лице всё написано. Лифт доезжает до места назначения. Сенатор решительным шагом направляется в приёмную директора ИСБ. Партагаз следует за ней, ему даже интересно, что сейчас будет. Не будет же она жаловаться на него Айсард, в самом деле? Юларен, это понятно, это ничего страшного. Ухмыльнётся в усы и забудет. Но госпожа Директор! Это уже опасно. — Киртан, радость моя, — с порога начала Алмаз, явно переигрывая. — Директор у себя? Могу её видеть сейчас? Господин Лоор смерил высокомерным своим взглядом посетителей. Напоминая чем-то гранд-моффа Таркина в молодости. Партагаз поймал его взгляд на себе и выразительно изобразил всем своим видом: простите, госпожа сенатор заблудилась, сейчас уведу её. Он и вправду был готов это сделать. — Директор сейчас занята, но вы можете подождать, если хотите, сенатор. Сенатор подождать хотела. Устроилась на диванчике для посетителей и теперь пила каф, любезно предложенный ей Лоором. Майор сидел рядом, гадая, что будет дальше. — Неужели вы и с госпожой директором большие друзья? — Не так, чтобы очень, — призналась сенатор, — но Император пожелал, чтобы мы относились друг к другу дружелюбно. А дальше, минут через двадцать из кабинета вышло несколько офицеров, Лоор метнулся туда-обратно и пригласил сенатора войти. Алмаз потянула за собой Партагаза, и у него не осталось выбора, кроме как последовать за ней. Впрочем, он и так ни за что на свете не пропустил бы спектакля. — Исса, солнце моё! Как я по тебе скучала! — сенатор широко раскрыла объятия, на всю катушку проявляя дружелюбие, хотя главного зрителя сейчас здесь и не было. Но ответного приветствия она так и не дождалась. — Вы что-то хотели, Алмаз? — спросила директор, не отрываясь от датапада. — Давайте быстрее, у меня мало времени. — Вот этот нехороший майор совершенно отбился от рук. Айсард подняла разноцветные глаза на Партагаза. — Ваши проблемы по этой части меня не волнуют, — резко сказала директор. — Если у вас всё, то прошу удалиться. У меня назначена встреча с Императором, и я отправляюсь во дворец прямо сейчас. — Прекрасно! Поедем вместе, — Алмаз улыбнулась, ничуть не обескураженная более чем холодным приёмом директора. «Вот сейчас Айсард поставит эту зарвавшуюся блядь на место», подумал майор. Но он ошибся. — Хорошо, только при одном условии: вы заткнётесь прямо сейчас. У меня от ваших глупостей голова начинает болеть. Это и вас, майор, касается. В общем, майор и сам не понял, как это всё получилось и теперь они втроём ехали в Императорский дворец. Алмаз молчала, интенсивно стуча пальцами по карманному планшету, показала набранное сообщение Партагазу: пошлите за парадным мундиром. Майор последовал её примеру и теперь писал сообщение своему адъютанту, приказывая срочно доставить его парадный мундир в Императорский дворец. Потом уточнил, к какому именно выходу доставить, уточнив соответствующую информацию у Алмаз. Вся абсурдность ситуации была неописуема. И между тем ему было интересно, что же случится дальше. На аудиенцию Айсане Айсард у Императора было зарезервировано полтора часа, которые сенатор и майор потратили на подготовку к встрече с Его Величеством. Оказалось, что у сенатора от Набу имеются комнаты во дворце, обставленные с поистине королевским размахом. Оба приняли душ, отметим, что раздельно, ибо Алмаз растеряла все остатки своего кокетства, чрезвычайно серьёзно готовясь к предстоящей встрече. Переоделись, Алмаз выпила для успокоения стопку, ибо ситуация свернула куда-то не туда, предложила Партагазу, но тот отказался, не посмев предстать перед Императором в нетрезвом, хотя бы немножко, виде. Теперь они ждали, когда Император закончит с Айсард. Это всё походило на сон, сенатор в чёрном пышном платье, переливающимся блестками, с высокой замысловатой прической; бриллиантовой диадемой в волосах, массивным ожерельем, не говоря уже о бриллиантовых же серьгах и унизанных кольцами тонких пальцах. Сам майор в парадном мундире. И предстоящая встреча с Палпатином. — Право же, я не ожидал, что моя маленькая игра завёдет нас с вами так далеко, — произнёс майор, бросая взгляд в сторону алых гвардейцев, красными статуями стоящими по обе стороны от массивных дверей, за которыми был малый зал приёмов. — Надо было думать об этом раньше, майор. Теперь уже ничего не исправить. Император оповещён о моём визите и не явиться — просто немыслимо. — Может тогда, я подожду вас здесь, сенатор? — тихо спросил Партагаз. — Ну уж нет, сегодня вы сопровождаете меня повсюду, майор, — ответила Алмаз. Безусловно, это был шанс заявить о себе, представ перед очами правителя, однако Партагаз предпочёл, чтобы это случилось в других обстоятельствах, связанных с работой, а не перипетиями личной жизни сенатора от Набу… Наконец, двери распахнулись, и вышла директор Айсард, стремительной походкой прошла мимо, не удостоив сенатора и майора даже взглядом. Отступать некуда. Они зашли в зал, двери закрылись, отрезая весь остальной мир. В торжественно молчании они сделали несколько шагов вперёд, останавливаясь всего в паре метров от трона. Алмаз сделала реверанс, глубоко поклонившись, да так и замерла, дожидаясь пока трон повернётся, и Император, наконец обратит на них внимание. Майор встал на одно колено. Она провела краткий инструктаж, как ему себя вести: молчать, отвечать только и если Император к нему обратиться, не смотреть в глаза Его Величеству. Подняться можно тогда, когда же это сделает и она. «Вы услышите, как зашуршат мои юбки». Трон разворачивается, жёлтые глаза ситха лениво скользят по склонившимся перед ним фигурам чёрно-белой расцветки… Протягивает руку, Алмаз поспешно приближается ближе, бабочкой вспархивает на ступеньки перед троном, придерживая ткани пышной юбки руками, и целует протянутую Императором ладонь, лобызая каждый пальчик, льня ласковой кошечкой к повелителю, прикладывая ладонь к своей щеке, ласкаясь. Они смотрят друг другу в глаза. Слова им не нужны. Все слова давно уже сказаны. Но вот мужчина в белой форме ИСБ явно не умеет общаться таким образом. — Это твой новый друг, Алмаз? — проскрипел Император. Голос — лишь призрак того, каким когда-то разговаривал Верховный Канцлер Республики. — Это моя проблема, — ответила Алмаз, поднимаясь. — Вижу, — отозвался Император, больше ни о чём не спрашивая. Чёрные когти тьмы аккуратно, искусно, без особого труда находя лазейки в нехитрых ментальных барьерах майора, вскрыли коробочку мыслей, и теперь неспешно переворачивали одну за другой. Чуть царапая, не глубоко перебирали. Верность Империи. Её идеалом. Сознание собственной исключительности в рамках возложенной на него миссии. Служебное рвение. Амбиции, куда же без них? Страхи… интриги, скандалы, расследования. Мысли об Алмаз. Не все из них лестные. Большей частью непристойного содержания. Поиграть и забыть. Если это возможно, использовать в своих интересах. Догадка, что не так проста дурочка-блондика, не так легкомысленна, как старается казаться. Эта затеянная им игра… Он и представить не мог, что в итоге окажется здесь. Когти тьмы отступают, выпуская сознание майора. Нервно дрожат пальцы мужчины, но в остальном он держится стойко, сказывается военная выправка. Император не произносит больше ни слова, трон поворачивается. Алмаз делает ещё один реверанс, теперь прощальный, майор кланяется. Женщина немного отступает от протокола, бёрет мужчину под руку, и удвоит прочь из зала. Если бы она этого не сделал, он так бы и остался стоять там, оглушённый, парализованный невесомым касанием тьмы… Обратный путь до апартаментов сенатора в императорском дворце он, можно сказать, не помнил, механически переставляя ноги, относительно придя в себя и снова начав реагировать на окружающую его реальность, только уже сидя на низенькой кушетке, обитой красным бархатом. — Вы в порядке, Партагаз? — спросила Алмаз. И снова предложила ему выпить. На этот раз майор отказывать не стал. Глоток алкоголя обжёг, затем начал согревать, замерзшее от соприкосновения с неизведанным тело, к которому прикоснулась, казалось сама смерть. Пальцы всё ещё дрожали, ледяные. Давненько с ним такого не случалось. Да что там, такого с ним не случалось вообще никогда. Женщина взяла его ладони в свои, такие же холодные; стала гладить, успев снять массивные кольца, чтобы не мешали. Поняла, что этого мало, и теперь неспешно целовала руки майора. Пальчик за пальчиком, не так исступлённо, как целовала руки Императора, но также с чувством, находя и для себя успокоение в процессе. — Это было… — наконец выдохнул мужчина. — Это было…. — Я знаю, знаю, — согласилась она, выпуская ладони мужчины, больше не дрожащие, из своих рук. — Ошеломляюще. Она невольно вспомнила, как подобное случилось с ней в первый раз. Заставляя забыть как дышать, как существовать, как быть собой. Император сделал это тогда одновременно тоньше, изящнее, но вместе с тем резанул глубже, добираясь до самого-самого дна. Сразу резко и бескомпромиссно, открывая все-все секреты и тайны зараз, мгновенно проникая в самую суть. Партагаз смотрел на неё сейчас не так как раньше. Заворожено, будто увидел в первый раз и тут же пал жертвой её красоты и очарования. Он и вправду пал перед ней на колени, жаждущий, страждущий, умоляющий о милости с её стороны. Теперь была его очередь припасть губами к её ладоням, самозабвенно, до одури целовать сначала ладони, а затем подниматься выше по обнажённой руке, доходя до пышных рукавов-фонариков, в безуспешной попытке убрать ненавистную ткань. — Ну, хватит, хватит, майор, — протестует она против продолжения, не очень, впрочем, активно. — Порвёте ведь. Очень дорого стоит, не расплатитесь вовек. Но ему всё равно. Он хочет продолжить, хочет довести до логического завершения начатое. Их взгляды встречаются. В его — насыщенное безумие, помешательство, признание своей вины за прежнее к ней невнимание, пренебрежение. — Дьявол, Император вас всё-таки сломал, — произносит Алмаз, тяжело вздыхая. — Жаль, вы мне больше нравились неприступным. Руки майора жадно шарят по телу женщины, в безуспешной попытке задрать пышные юбки, но ткани слишком много. Не порвать, не снять, не убрать в сторону, не стянуть вниз. Доспехи, неприступные. Открыта для штурма лишь только область декольте, но и там притаились, словно в засаде, бриллианты; пальцы майора тянутся выше, чтобы расстегнуть застежку ожерелья. Она подаётся чуть ближе, гладит волосы майора, смотрит в глаза. — Хотите, сотру встречу с Айсард и Императором? — предлагает она. — Как будто ничего и не было. — Нет, нет, оставьте, — всё так же зачарованно, заворожено глядя на неё, отвечает майор. Факт, что она может делать такие вещи, какие делает Император… Об этом он подумает потом, когда придёт в себя окончательно. Тогда и переосмыслит, не сейчас. Сейчас просто запомнит, на будущее. — Это пройдёт, просто надо немного времени. — Как пожелаете, Партагаз. — Антон, — выдыхает он, наконец, справляясь с застежкой, стаскивая ожерелье, и теперь ничто не мешает ему целовать её грудь, ещё бы стянуть вниз лиф, но ткань так легко не сдаётся. — Антон, — повторяет она его имя. Музыка, сладкая, нежная… Не так легко он хотел сдаться и раскрыть эту свою маленькую тайну, хотел помучить её подольше. Хотел поиграть как следует, доведя её до исступления, до дрожи, но теперь слишком поздно. Теперь это его роль, добиваться её благосклонности, кусать губы до крови в невозможности получить желаемое немедленно же, сейчас же. Он прильнул к её сердцу, слушая, как то бьется, крепко сжимая женщину в своих руках, отчаянно цепляясь за неё как единственное, что ещё имеет смысл. Единственное, что может защитить его сознание от острых когтей тьмы, перебравших все его мысли, без труда вскрыв сознание. Тонкие ледяные пальцы гладят по голове, как большого ребёнка, успокаивая. Прогоняя остатки нервного потрясения, что эхом носятся в сознании после встречи с Императором. Он проваливается в сон. И он не видит снов. *** Ощущение нормальной реальности возвращается только на следующий день и то не сразу. В дымке тумана проходит утро, когда он просыпается на широкой кровати рядом с Алмаз, отчётливо помня, что ничего-то между ними опять не случилось и вместе с тем зная, что в этот раз никому она жаловаться не пойдёт, а будет терпеливо дожидаться, когда он сам, избавившись от наваждения, снова захочет её видеть. Он заедет домой, сменив парадную форму на обычную. Придет в ИСБ как обычно. Выпьет чашечку чёрного чая и начнёт работать. Привычная рутина расставляла всё по местам, раскладывая мысли по полочкам. Аттендант доложил, что лейтенант Миро просит о встрече. Дедра Миро. Феррикс. Встречаться лично с Миро, провалившей миссию, у него нет ни малейшего желания, ему было достаточно прочесть рапорт. В случае удачи, он непременно пожелал бы переговорить с лейтенантом лично, но всё обернулось полнейшей катастрофой… Маленький мятеж быстро подавили, но неприятный осадочек остался. Ниточка, ведущая к Оси оборвалась. Миро начала интересно, многообещающие, а на выходе… лишь пустой звук. Пшик. И ничего. Дорогостоящая, тщательно продуманная операция повлекла за собой только расходы. Феррикс. Страшно подумать, неужели и об этом узнал вчера Император? Нет, об этом он больше думать не будет. Миро теперь его раздражала. И вдруг он вспомнил кое-что. Понял, осознал скрытые мотивы своих собственных действий. Майор не имел никаких оснований полагать, что сенатор… ровно до вчера. — Скажите Миро, что у меня нет времени и желания слушать её оправдания, — ответил майор аттенданту. — И свяжитесь с сенатором от Набу. Договоритесь о встрече. Сегодня же. — Вызвать её сюда, сэр? — бесстрастно спросил аттендант. — Нет, скажите, что я приеду к госпоже сенатору, — ответил Партагаз. *** Республика 500. В этот раз он договорился о встрече заранее, и ждать не приходится. В этот раз плащ он не снимает, слуга не настаивает. Появляется Алмаз в шёлковом платье, в босоножках. — Майор, — с лёгкой улыбкой приветствует она его, протягивает руку для поцелуя. Но в этот раз всё по-другому. В этот раз он налетает на неё ураганом, неудержимым, стремительно и сразу заключая в объятия, срывая с губ поцелуи, даже не дожидаясь, пока слуга уйдёт, но Партагаз знает наверняка, что слуги здесь молчат и исчезают мгновенно, видя всё и не видя. Почти бесплотные тени… — Какая страсть! Какой напор! Не ожидала, что вы настолько по мне соскучились, — произносит женщина, когда он даёт ей маленькую передышку, чтобы снять кепи и плащ, стянуть перчатки. Она снова оказывается в его руках, он сжимает её сильно-сильно, ещё чуть-чуть и сломает, но ей это приятно. Она смотрит ему в глаза и не видит там ни тени вчерашнего обожания и преклонения. В его глаза ярость, гнев. Желание покарать её. О! Император его всё-таки не сломал… и это хорошо. Это очень хорошо. Он берёт её на руки, отрывая от мягкого ковра (с левой ноги падает босоножка, не выдержав такого напора страсти), уносит в спальню, никогда ранее там не бывавший, но безошибочно находя заветную комнату. Он опускает сенатора на застеленную покрывалом кровать, в процессе слетает с правой ноги ещё державшаяся на своём месте обувь. Она ждёт, что же будет дальше. Смотрит, как майор расстегивает китель, снимет, отправляя в неконтролируемый полёт, отбрасывая за ненадобностью куда-то в сторону, вещь приземляется на стоящее рядом кресло. Туда же летит спустя несколько мгновений и ремень. — Иди сюда, — произносит он, и она поспешно усаживается на краю кровати, разгадывая нехитрую загадку: что он от неё хочет. Расстегивает пуговку, чёрную, маленькую, что стоит на страже, тянет вниз собачку молнии; добирается до цели. Она хотела этого даже больше, чем он и потому жадно без лишних предисловий принялась за дело, чувствуя широкие ладони мужчины сначала на своих плечах, а затем и на затылке. Волшебные пальчики, пробегающие по всей длине, нежные ладони, губы, язык… Она облизывает вздувшиеся вены, повторяя изгибы языком. Жадно берёт член в рот, кажется, вовсе не нуждаясь в том, чтобы дышать. — Встань, — слышит она его голос, обманчиво мягкий. Просьба. Нет. Приказ. И она подчинятся, прижимаясь к мужчине, закидывая ногу ему на бедро. В спину врезается деревянный столбик кровати. Чуточку неудобно, но это так, мелочи. Она коротко вскрикивает, Партагаз сильнее прижимает её к себе, проникая внутрь, заставляя забыть обо всём, что существует вне предела двух разгоряченных тел, спаянных страстью. Затем злополучный столбик оказывается у неё перед глазами, а майор сзади. На пару мгновений прерывавший сладкую связку, но затем исправляя, снова входя в разгорячённую плоть, резко, сильно, неудержимо, заставляя простонать своё имя. А затем скорость снижается, медленно, никуда не торопясь, но и не останавливаясь, заставляя чувствовать всё особенно остро, продолжает он двигать в ней; сжимает обеими ладонями грудь, заставляя Алмаз держаться за столбик. Она слышит голос майора, обжигающий шепот по её шее на фоне более прозаичных звуков: — Ты могла вмешаться, — произносит он. И она понимает, что он говорит про Феррикс сейчас. — Могла или нет? — Могла, — сдавленно выдыхает она. — Но осталась стоять в стороне. Он остановился, заставляя её быть более активной, двигать бёдрами, если ей хочется получить большего. Он шлёпнул её по заднице. — Я не могла вмешаться, есть правила… — Правила, — он усмехнулся, перехватывая инициативу. Снова набирая темп. Не в силах больше отвлекаться на разговоры и, не ожидая от неё вразумительных ответов, слыша, как стоны срываются на крик. Ему нравится слышать, как кричит надменная сенатор Алмаз Менезис. Из-за него, для него. Потом он курит, самодовольно, нарочно не глядя на Алмаз, но зная, чувствуя, как жадно она на него смотрит. Позволяя обнять себя за спину. — Есть правила, которые даже я не могу нарушить, — произносит она, довольная, посасывая мочку майорского уха. — По крайней мере, безнаказанного. — И наказание так уж и страшно? — спрашивает мужчина в своей неподражаемой манере, игриво-серьёзно. — Император лично предостерёг меня от вмешательства в такого рода дела. — Лично Император, — он, наконец, посмотрел на неё, повернувшись в пол оборота. — Всё это очень… сложно. — Расскажи, вдруг станет проще? — Боюсь, что нет. Это… — она выдохнула. Обняла мужчину за шею, прислонилась своим лбом к его. Поцеловала, уронила на себя, завлекая глубже в дебри кровати, в самую глубину. Требуя новой порции любви. После она смотрела, как он одевается, лежа в кровати, уставшая, разнеженная. Получившая сполна, и отдавшая себя без остатка. Уходя, он не обернулся, но улыбнулся, зная простую и неприглядную правду: он снова вернётся сюда. Одни разом всё это не ограничится. Да он и не собирался ставить точку так рано, едва-едва распробовав Алмаз на вкус. Он сам это знает, она это знает, хотя никто не сказал ни слова по этому поводу. Он вернётся.