Price of love

Нью-Йорк 2016 год. Реджина злилась. Она уже изгрызла эту трубочку до состояния нестояния. Пить с помощью этой трубочки теперь проблематично. Оглянулась по сторонам. Все люди были заняты едой или разговор друг с другом. Она вытащила трубочку из напитка и выкинула в горшок с какой-то пальмой, сделав при этом честные-честные глазки. Миллс же хорошая девушка. Залпом выпив напиток, пошла к знаменитому ходожнику, который был «дуб дубом». Как он не понимал, что всем здесь присутствующим людям начхать на искусство? Все тут хвастаются своими новыми драгоценностями и завистливо смотрят на чужие украшения. Потом все заново. Фу Телефон зазвонил. БЛЯ, кто додумался звонить Реджине, когда та работает? — Да! — рявкнула брюнетка — Реджи, ты чего орешь, как будто я шестой редактор пятого помощника? спокойно спросила Белль. Ну вот. Сорвалась на ни чем неповинного человека, да еще и на лучшую и единственную подругу. Сегодня все через задницу, ну как и всегда. Плохой день, плохой день, плохой день… Когда же уже у ее зебры наступит белая полоса? — Прости. Ты представляешь, они все пришли сюда, по-моему, чтобы хорошо поесть. Да ладно, пусть кушают, я не жадная, но, блин, они ни на шаг не отпускают нашего клиента. Черт! Миллс чувствовала, как Белль сочувственно кивала. Белль понимала, как тяжело Реджине работать на этой работе. Мало того, что надо буквально сражаться за каждую буковку контракта, да еще и воевать с их лапами, которые «случайно» кладутся на ее тело. Нет бы, хотя бы один из них думал о работе. — Не хочу тебя отвлекать, но задам вопрос. Что ты такого сделала, что Мэри из своей Европы рвет и мечет и говорит, что оторвет тебе голову? — Ой, блин, — протянула Реджина. — Как она узнала? — А мне ты не хочешь для начала рассказать? — поинтересовалась Белль. — Да там чуть не сорвался один контракт. Видите ли, я должна была приехать к этому муд…жчине домой в одиннадцать часов вечера, чтобы «обсудить отдельные пункты договора». Ха, видала я такие пункты. Даже сейчас, когда прошла два дня, Жасмин сожалела о том, что не дала этому муд…жчине по мозгам. Или по яйцам, чтобы потом думал о таких обсуждениях. — Как я понимаю, Мэри ты об этом не рассказала? — Неа, не успела. В галерее включили громкую музыку. Обычно Реджина любила басы, но не тогда, когда разговаривала по телефону. Пришлось кричать. — Зато этот успел ей позвонить и нажаловаться на «непристойное поведение сотрудниц». — Это я-то, мать твою, непристойно себя веду?! Миллс почувствовала, что подруга улыбнулась, и сама нехотя улыбнулась. Из нее иногда могут посыпаться непристойные словечки. А вот нечего ее доводить до такого состояния! — Кстати, я в супермаркете. Тебе что-нибудь купить вкусненькое? От одного слова «вкусненькое» у Реджины потекли слюни. — Да. Купи мне яблоки, пончики и какао. Ладно? — Ладно. За тобой потом заехать или ты на такси? — Нет, Бельчонок, спасибо, я на такси. Я сама не знаю, когда это все закончится. Ладно, давай, а то ты за рулем, врежешься еще во что-нибудь. Или в кого-нибудь. До встречи! Девушка сбросила вызов и положила телефон обратно в сумку. Глядя в окно, ей хотелось только одного — сесть в такси и просто кататься по городу. Но надо работать Расправив плечи, он пошла навстречу к этому хорошему, но глупому художнику. Осталось совсем немного. А потом отпуск! Осталось совсем чуть-чуть. Реджина поехала домой, когда уже стемнело. Как же она ненавидела людей! Мелкие тупые засранцы! Вот почему нельзя было выбрать другую профессию? Программист, например. Сидишь, работаешь с компьютером. Он сидит, кушать не просит, слушает тебя. Чудо, а не клиент! Хорошо еще, что художник оказался милым и приветливым человеком, и не тянул «кота за хвост» и сразу все подписал. Выйдя на улицу, Миллс вздохнула полной грудью. Зима в Нью-Йорке — не самое лучшее время года, но уж лучше, чем запах денег и жадности. Девушка дошла до остановки, поймала такси и поехала домой, предупредив подругу, что уже едет домой. Прошел еще один день, когда она доказала, что является первоклассным специалистом. И, как бы тяжело ей не было, у нее получалось хорошо договариваться с клиентами! И ей нравилось ее работа. На следующее утро Реджина готовилась морально к встрече с шефом. Она её, конечно, не уволит, но нервы трепать будет. Белль еще копалась, а Реджина успела все сделать и сидела в машине, постукивая ногой по педали. — Как долго! И почему женщины так долго собираются? «Вообще-то, ты тоже женщина. И в самом деле, имей терпение», напомнил чертенок в ее голове. Миллс уже собиралась серьезно вспылить, как из подъезда выходит Белль. — Разродилась наконец. Пробурчала Реджина. — А вот и я! Бодро сказала Белль. — Что ты там копалась? Мне, между прочим, еще сегодня с Мэри-Маргарет надо поговорить. — Перестань бурчать. Не убьет она тебя и не уволит. Поорет только немного. Что, в первый раз? Вы с ней вечно цапаетесь, с поводом и без. Реджина тяжело вздохнула и завела мотор. Ехать им до работы минут двадцать-тридцать, в зависимости от пробок. Но в этот день, слава Богу, машин на дорогах мало. Пока ехали, болтали о разных мелочах и о предстоящем отпуске, который был у них первый почти за пять лет. Миллс безумно хотела полететь в Испанию, а Белль— в Грецию. Но денег у них хватило только на Египет. — Надо, кстати, шефу напомнить об отпуске. Ты еще не передумала? Спросила Белль. — Шутишь? Я пять лет мечтала об отпуске. Пусть даже о Египте. Хотя, не все так плохо. Море, отдых, еда, мужчины, а может и женщины… Ну и ты всегда под боком. Ничего идеальным не бывает. Белль пихнула подругу в бок, от чего та улыбнулась, не забывая смотреть на дорогу. Доехали они до здания минут за тридцать. Пока Миллс припарковывала машину, Белль убежала в здание. — Вот засранка. Как всегда, я ее жду, а она меня — нет. Сзади засигналил черный тонированный джип, на покрышку которого Реджине пришлось бы работать год. Фыркнув, девушка направилась в здание. — Привет, Грэм! Поздоровалась она с охранником. — Здравствуйте, мисс Миллс. Как самочувствие? Как вчера все прошло с клиентами? Реджина улыбнулась. Ее всегда умиляло, когда такой большой, сильный и до смешного брутальный Грэм, носился с ней и дышать на нее боялся. Словно она…ну, дорогая и самая любимая статуэтка. Да мало того, что носился, так еще и бережно оберегал от 'всяких идиотов, которые думают только одной головой, и то нижней'. Хотя в этом были и свои плюсы. — Хорошо, Грэм. Он был замечательным человеком, которому не пришлось объяснять, что сотрудницы решают вопросы контракта, а не постели. — О, он гей. Догадливо сказал охраник. — С чего ты взял? Нормальный мужик вроде. — Он художник? Миллс кивнула. — И он не приставал к тебе? Миллс отрицательно помотала головой. — Ну вот, говорю же, он гей! Реджина подняла одну вещь. Она никогда не поймет логику мужиков. Но постаралась глубокомысленно кивнуть на такую убийственную логику, и, сдерживая смех, прошла мимо. — Да, понятно. Сказала Анна – секретарша. — Извините, мисс Дризелла. «Блин, опять я самое интересное пропускаю. Вечно под конец их перепалки прихожу. Черт, надо и свою лепту плести» — подумала Миллс