Как ещё бывает

– Итак, дорогие мои берёзки и подберёзовики, мой путь в Мимозырные Хухри скоро подойдёт к концу. Следующий видосик будет уже прямо оттуда. Кто уже ждёт моих рилсов, тиктоков и прочего контента – ставьте огонёчки под этим квадратиком. Ваш фидбек способствует моему вдохновению, но что я вам об этом говорю, когда вы знаете это лучше меня. Пока-пока! И Есенин помахал рукой в камеру. Маяковский сначала смотрел на эту картину умилённо, но под конец записи его лицо изображало то ли дикое желание чихнуть, либо выйти в окно. Ну как выйти. Скорее, протиснуться в крохотную форточку окна в купе. – Я, конечно, знал, что ты любишь поговорить. Но чтоб настолько... Ещё и со всеми этими модными словечками. Ты знаешь, я люблю новые слова, да и вообще всё новое, но когда этих новшеств настолько много, я начинаю теряться. – Ты бы вместо того, чтоб замечания делать, перепроверил бы все свои вещи, – съязвил Сергей, недовольно цокнув языков на исчезнувший интернет. – И да, это – модный сленг, который тебе, журналюга, стоило бы знать и часто использовать. – Во-первых, я все эти слова знаю и использую, – заметил Владимир, подняв вверх указательный палец. – Может, не так часто как ты, но всё же. А во-вторых, я не то, чтоб журналист… – Как это ты не журналист? Вон, едешь снимать, писать репортаж о Хухрях этих Мимозырных. – Я ж тебе объяснял уже: Наташа хочет расширять пространство издательства. Сделать из него площадку, понимаешь? Она хочет, чтобы «НАТЕ» было и на «MyPie», и в кинотеатрах, и в поездах. – Эта ваша НатальСанна слишком многого хочет, – пробухтел Сергей, заталкивая штатив обратно в чемодан. Ладно фильмы, но РЖД и эти Зажопинские Хухри ей зачем? – Если честно, мне кажется, у неё есть личный интерес и там, и там. Реклама поездов – привлечение внимание от государства, а там, может, нас заметят, спонсировать станут. Ну ты сам понимаешь. А вот в Мимозырные, думаю, она отправила не столько меня, сколько тебя. – Чего? – удивился Сергей, застыв с наполовину смотанной гирляндой. – А ты всё ещё не понял, что нравишься ей? – хмыкнул Владимир, протянув футляр от гирлянды поражённому парню. – К тому же, мне кажется, она рассчитывает, что ты увидишь, как там всё классно, будешь в блоге рассказывать об этом, а там, гляди, и про спонсоров твоей поездки скажешь. – А тебе будет какая-нибудь прибавка за то, что я буду расхваливать этот городок? – Будет зависеть от того, насколько поднимутся охваты, но, по идее, да, прибавка будет. – Что ж, тогда придётся, немного поработать телом, чтобы мой парень получил деньги, – сложив, наконец-то свои вещи, ухмыльнулся Сергей и подмигнул Владимиру. Повисла пауза. – Ты понимаешь, насколько плохо это звучит? – наконец прервал молчанье Маяковский. – Чёрт, да, извини, – поморщился Есенин, прикрыв лицо руками. *** Выйдя из вагона, мужчины начали осматриваться. Полуденное солнце слепило их глаза, существенно затрудняя ориентирование в пространстве. – Нас ведь должны встретить, да, Володя? – Да, не переживай, – ответил Маяковский, всматриваясь в толпу, – нас должен встретить гид, если такое слово можно применить относительно этого… города. Мы договорились, чтобы он сопровождал нас, показывал интересные места, помогал адаптироваться. – Угу, – пробормотал Есенин. – Вот блин, я ничего не вижу, здесь столько людей – Немудрено, что ты ничего не видишь, – хмыкнул Владимир. – Если скажешь что-нибудь про мой рост, я тебя укушу. – Постой ты кусаться, я, кажется, нашёл нашего гида. С этими словами он схватил Есенин за руку, чтобы тот, не дай бог, не потерялся (ведь Серёжа – мастер потерятельного спорта на дистанции 2 метра), и потянул за собой. Спустя несколько секунд перед ними предстал лысоватый мужичок, ростом чуть выше Есенина, с круглыми очками и детской улыбкой с поджатыми губами. – Рад приветствовать вас, товарищи-молодцы, – еле слышно прошелестел он, пожав обоим руки, – Вы, я так понимаю, – обратился он к Маяковскому, – Владимир, а вы… – он нахмурил брови, силясь вспомнить имя. – Сергей, – кивнул Есенин. – Очень приятно, я – Никифор Трезводумов, – он сделал лёгкий кивок. – Однако странно. Видите ли, мне сообщили только об одном визитёре. Но надеюсь, это не станет большой оказией .… Пока Владимир заверял мужичка, что это действительно не станет оказией, Сергей, к своему удивлению, поймал себя на ощущении какой-то… радости? Непонятной, беспричинной радости. Почему она всплыла в сердце именно сейчас, парень не мог понять, но пообещал себе вернуться к этому вопросу позже. – Серёж, ты красотами залюбовался, что ли? Давай, бери чемодан, пора ехать в отель, – окликнул Сергея Маяковский. Тому ничего не оставалось, как с горестным вздохом взять чемодан за пластиковую ручку и покатить его за собой к машине, любезно посланной кем-то из организаторов этой поездки. *** Владимир оглядывал город сквозь тонированное стекло машины. Да-а, о том, что город планирует бурное развитие, можно было сказать с трудом. Обыкновенные серые брежневки, оранжевые хрущёвки и прочие дома с уменьшительно-ласкательными суффиксами в названиях заполонили пространство города. Машина встала на светофоре, и Владимир прочитал надпись на плакате ближайшего здания «С юбилеем любимый город! 1550 лет». – Так значит, у вас юбилей? – осведомился он у таксиста. Однако тот был слишком занят разговором с Сергеем, сидящим на переднем сиденье, так что проигнорировал вопрос. – Нет, – мягко ответил Никифор Трезводумов, услышавший вопрос мужчины, – Мимозырным Хухрям уже 1574 года. На полотно это, – он кивнул на плакат, – во своё время была угрохана куча средств из казны. Инда и не сымают его. Владимир думал, что же ответить на такой незатейливый рассказ. Думать было трудновато, потому что он пребывал в несколько озадаченном состоянии. Никифор, очевидно, был чрезвычайно приятным человеком. Но его речь, состоящая из смеси чего-то древнерусского и советского, смущала его невероятно. – Ага, понятно, – глубокомысленно ответил Маяковский и отвернулся к окну. *** – Увы, товарищи. Нам отправили информацию лишь об одном посетители, так что забронированный номер имеет только одну кровать, – виновато улыбаясь, сказала милая девушка на ресепешне. Есенин прыснул в кулак, за что получил тычок в бок от Владимира, который еле сдерживал улыбку. – Ничего страшного, я постелю Сергею на коврике, – вежливо улыбнувшись, сказал Маяковский. – Это всего на одну ночь, товарищи! Завтра же к вам принесут раскладушку. – Благодарю, а свободных номеров с двумя кроватями точно нет? Девушка посмотрела на монитор. В огромном зеркале позади администратора Владимир увидел тьму зелёных ячеек. – К сожалению, нет, наш отель пользуется большим успехом, особенно в это время года и в этом историческом центре Хухрей, так что, увы, – пожала плечами девица, гордо выпалив все достоинства отеля. – Очень приятно, что нам выпала честь остановиться именно в вашем отеле. Есенин сдавленно хрюкнул в плечо Владимира. – С вашим компаньоном всё хорошо? – вежливо осведомилась девушка. – Да, всё отлично, у него просто нехватка мозгов в организме, – приветливо пояснил Маяковский. – Мы, пожалуй, пойдём. Взяв ключи со стойки и подхватив чемодан за боковую ручку, мужчина направился к лифтам. – Мы сейчас вернёмся, только вещи занесём, – бросил он Никифору, смиренно ожидавшему их в уютном кресле в фойе. Сергей шёл за ним, изредка посмеиваясь. – Чёрт, Есенин, прекрати хихикать, на тебя уже все смотрят. – Воло-одя, – со смешком протянул Сергей, – мы оказались в самом что ни на есть дурном бульварном романе. – Что? – Ну, знаешь, когда у автора не хватает фантазии на то, как бы красиво свести героев, и он помещает их в комнату, где увы! лишь одна двуспальная кровать. – Нет, не знаю. Я такую похабщину, в отличие от тебя, не читаю. – А что ты читаешь? – «Как выжить в отношениях с ебанариком». – Кем? – С тобой, кудряшка ты моя рязанская. *** – Володь, а ты знаешь, что в таких романах герои ещё в лифтах застревают на пару часов? – Серёж, если ты не заткнёшься…. – Тебе придётся заткнуть меня? – Нет, мне придётся вытолкнуть тебя из лифта, чтоб остальные два этажа ты шёл сам. Со своим чемоданом. *** Комнату, представшую их взору, сложно было переоценить по убранству. Широкая прихожая со шкафом-купе и подставкой для обуви. Оставив ванную комнату на исследование Серёжи, Владимир прошёл в комнату, отделённую аркой от пространства прихожей. Спальное место было довольно скромным: слева от входа расположилась широкая двуспальная кровать, а напротив неё – скромный диван с кофейным столиком. Большим недостатком на взгляд Маяковского стало отсутствие письменного стола. Перспектива работать за низким столиком у дивана его не прельщала. Отдёрнув штору со стороны кровати, Владимир обнаружил выход на балкон, на котором обнаружился второй кофейный столик, но уже более подходящий для работы. Вид из номера был не вполне эстетичным: с высоты третьего этажа было видно лишь широкую улицу и разбросанные кубики домов. – Володя, ты представляешь, – прервал мысли мужчины восторженный возглас Есенина из глубины комнаты, – у них тут есть джакузи! Вечером обязательно приму ванну. Стоит ещё купить какие-нибудь бомбочки, скажем, с ароматом роз… – Вы любите розы? – тихо хмыкнул Владимир, приподняв бровь. – Я всё слышу, Маяковский! – Ты бы, вместо того, чтоб слух проверять, шёл бы сюда на балкон. Через мгновение рядом замаячила кудрявая макушка. – Ух-ты, – протянул Сергей. – А тебя легко удивить. – Да брось, в этом месте есть своя романтика, – объяснил Есенин. – Вон, тихая улочка, домишки, в каждом из которых течёт своя жизнь. А во-он там вдали, ты посмотри, там сквер какой-то. – А по мне так весь этот город – большой пережиток прошлого, – буркнул Владимир и зашёл обратно в комнату. – Мне-то говорили: «перспективы», «развивающийся»… А на деле? – он махнул рукой. – Пойдём, берёзка ты моя. Есенин вышел с балкона и закрыл дверь. – Ты даже нигде ещё не был, чтоб так говорить, – заметил он укоризненно. – Так давай, – Маяковский кивнул в сторону двери, – пойдём где-нибудь быть. *** Никифор Трезводумов терпеливо ждал в фойе, даже не переменив позы. Однако, завидев гостей, он отложил журнал «Трезвость и праведность» и поправил свою рубашку. – Как вам ваша горница? – Дюже люба , – с вежливой улыбкой ответил Сергей, стараясь не засмеяться от шокированного взгляда Маяковского, – мы подивились её убранству. Владимиру показалось, что Никифор аж покраснел от удовольствия, услышав близкую его сердцу лексику. – Словеса ваши мне отрадны, – смущённо опустив взгляд в пол, сказал гид. – Аже я замолвил словечко за сие место. Сергей вопросительно посмотрел на Владимира, ожидая, что тот ответит проводнику хоть что-нибудь. Маяковский выдержал значительную паузу, чтобы со всей важностью сказать: – Спасибо. Повисла тишина. Есенин всё смотрел на мужчину, ожидая продолжения речи. Даже брови приподнял, будто говоря: «Ну, а дальше?». Владимир шумно вздохнул и медленно произнёс: – Быть может… эээ… грядеше нам… в… аппарат самоходный… ну как само…бензиноходный… Есенин закатил глаза и обратился к Никифору. – Мой друг желает отправиться в путь, – мягко сказал он. – Ох, точно! Каюсь, нам пора ехать, – встрепенулся проводник, – прошу вас, следуйте за мной, товарищи. С этими словами, он пошёл к выходу из гостиницы, где их ожидал таксист Валера, с которым Есенин познакомился в первой поездке. Владимир лишь пробормотал не совсем цензурную рифму к слову «тарантас» вслед Сергею и последовал за ним. *** @fed_up_with_life Володя, здравствуй! Как у тебя дела в твоей командировке? Вы уже добрались? @v_shtanah_ne_tolko_oblako Привет, Боря! Да, мы в Хухрях уже пару часов. Нас покатали по городу, показали места для съёмок рекламы. Сейчас едем в ресторан (даже не спрашивай, как он называется, если не хочешь умереть от испанского стыда). Там поедим нормально. Есть хочу ужасно, не представляешь. @fed_up_with_life Держись, дружище. А Серёжа как? Спорю, ворчит на всё и вся. @v_shtanah_ne_tolko_oblako Да вот в том-то и прикол, что нет. @fed_up_with_life Как так? Он мне все мозги изъел, пока к поездке готовился. @v_shtanah_ne_tolko_oblako Да и мне он мозги выносил. Вот только оказалось, что у нашего гида какая-то повёрнутость на древнерусской лексике. И на советской. Но пока больше на древнерусской. Такое чувство, будто его в детстве на словарь заёбистой лексики уронили, ей-богу. @fed_up_with_life Хах, забавно. А причём здесь Серёга? @v_shtanah_ne_tolko_oblako А притом: он с ним как связался языками, так не расцепить. @fed_up_with_life Фу, Володь, мерзкая метафора. @v_shtanah_ne_tolko_oblako А ты представь, каково мне! То он с этим реликтом – гридня, кудель, орало, галушки какие-то… @fed_up_with_life А, ну, не так плохо. Эти-то слова я знаю. Галушки так вообще у Гоголя есть, это ж известные слова. @v_shtanah_ne_tolko_oblako Ой блять Борис ты не помогаешь. Все знают блин. Ну да. Я ж на досуге Слово о полку Игореве читаю. Лучшего занятия для досуга у меня нет. @fed_up_with_life Ладно, ладно, извини. Вижу, ты даже про пунктуацию забыл от злости. Согласен. Это треш какой-то. @v_shtanah_ne_tolko_oblako Воот. Вот трэш – это понятно. Я ж за современные слова, за прогресс! Ты ж знаешь. Терпеть не могу этих словесов ебучих. @fed_up_with_life Полностью на твоей стороне, Володь. @v_shtanah_ne_tolko_oblako Ой, да не ври. Видел я твою историю просмотров. «Причины образования Золотой Орды» – вообще не современно, Борь. @fed_up_with_life Тебе там идти не пора? @v_shtanah_ne_tolko_oblako Вот ты жук, конечно. Ладно, давай. Обещают, что через десять минут будем в ресторане. @v_shtanah_ne_tolko_oblako Десять – это дюжина минус два, если тебе, старик, так понятней. @fed_up_with_life Приятного аппетита, Володя. *** – Ох, ну и день, – протянул Есенин, лениво потягиваясь у зеркала в ванной. – Сколько мест увидели, со сколькими людьми познакомились, поболтали. – Уж поболтал ты изрядно, согласен, – едко заметил Владимир, достав из чемодана пижамные комплекты и положив их на постель. Сергей тем временем прошлёпал босыми ногами в комнату и встал перед мужчиной. – Знаешь, если бы у меня были силы, я б тебе ответил, – сказал он, устало растягивая слова. – Но у меня нет энергии даже не принятие ванны, так что, оставлю-ка я словесную баталию с тобой на завтра. С этими словами Сергей бросил взгляд на кровать. – Кстати об этом. Ну так что, постелешь мне на коврике? – лукаво улыбнувшись, спросил Есенин. – Если ты не переубедишь меня, то определённо на коврике, – понизив голос, ответил Маяковский. – А можете подсказать, как именно я могу вас переубедить, товарищ Маяковский? – Сергей сел на колени Владимира лицом к лицу. – Если я не ошибаюсь, минуту назад вы с ног валились, товарищ Есенин. Так что, быть может, вы заснёте и на коврике? – О, нет, вы же знаете, Владимир Владимирович, как я люблю спать в мягкой кровати. И никакая усталость не изменит это предпочтение. – Тогда будьте более внимательны. Мне кажется, вам уже намекают, как именно это сделать. Владимир кивнул на бугорок на штанах, которого едва касалось бедро Есенина. Сергей положил руку на указанное место и слегка сжал, не отрывая взгляда от глаз Маяковского. Ему всегда нравилось наблюдать, как у Владимира расширяются зрачки и смыкаются губы, в попытке удержать стон. Стон, умоляющий продолжать. – А думаю, стоит начать так. С этими словами он мягко прикоснулся к напряжённым губам мужчины, запуская руку в его жёсткие волосы. Сергей придвинулся ближе, соприкоснувшись с торсом Владимира и сев аккурат на… – А ваше облако в штанах слишком настойчивое, Владимир Владимирович, – заметил Есенин, на секунду разорвав поцелуй. Маяковский, неодобрительно рыкнув, сжал парня в объятьях и повалил под себя. – Ещё скажи, что тебе не нравится, – смотря на Сергея чёрными от желания глазами, прошептал Маяковский и вновь поцеловал разомлевшего от ласк парня. – Я этого… не говорил, – ловя ртом воздух, умудрялся спорить Есенин, хотя предмет спора уже медленно уплывал из головы, потому что Маяковский начал осыпать поцелуями его шею, пока руки развязывали ремень серёжиных брюк… Однако телефон Владимира, лежащий на тумбочке, завибрировал, заставив обоих вздрогнуть. – Пусть катятся к чертям, – обронил Маяковский, возвращаясь к своему занятию. – А вдруг там что-то важное, – нехотя протянул Есенин. – Ты, хоть, проверь. Владимир с недовольным вздохом взял телефон. – Блин, это Наташа, – раздражённо протянул он. – Надо ответить, извини. Он ответил на звонок и принялся нарезать круги по комнате. – Да, Наташ, привет. Нет, пока не снимали… да пишет он, пишет. Не покладая рук пишет… Что? А, да, заселили, только сказали, что бронь была только на одного. Да брось, забавно же… Ната-… я тебе говорю, всё нормально, правда, завтра уже… Ладно, сейчас кратко напишу, но не заставляй делать отчёт, ради бога… Есенин слушал это вполуха, развалившись на кровати в форме морской звезды. Голос Маяковского, существующий где-то на низших частотах, обволакивал своим бархатом. Сергей где-то читал, что выражение «бархатный голос» считается избитым. Однако голос Володи у него ассоциировался именно с такой метафорой. «Почему я не могу назвать его голос бархатным?» – прикрыв глаза, рассуждал он. – «Он ведь такой же приятный как… “красный бархат”. О, как!» – Сергей мысленно поставил себе “плюс” за такую невероятную аллегорию. – «Вот “красный бархат”. Он ведь жутко дорогой, а какой вкусный. Вот и Володя такой. Его невозможно найти, сложно потерять… Или как там… А между тем, он ведь такой хороший…» Когда Владимир закончил разговаривать с начальницей и вернулся в комнату, он застал картину, которую в глубине души ожидал увидеть. Серёжа, несмотря на свои малые габариты, занял всю кровать и спокойненько сопел. – Вот ты хитрец, конечно, – шёпотом, чтобы ненароком не разбудить Сергея, посетовал Маяковский. Однако, как бы внешне он не сетовал на парня, бабочки в животе всё равно вспорхнули и начали радостно махать крылышками при виде сонного Серёжи. Владимир осторожно пододвинул Есенина на одну из половин кровати. Тот недовольно пробурчал что-то и перекатился на другой бок. Оставив парня в таком положении, Маяковский отправился в ванную. Усталость – усталостью, но чистку зубов никто не отменял. Пока он приводил себя в порядок, на телефон пришло уведомление. Убедившись, что это не Наташа, Владимир перешёл в сообщество, из которого ему пришло оповещение. Это была отложенная Серёжей запись «Всем доброй ночи :*» с каким-то старым селфи. На нём Есенин задумчиво (как и обычно) смотрит в темно-синее вечернее небо. То ли из-за какого-то фильтра, то ли из-за света самого телефона, голубые глаза Сергея стали блестящими, словно в них отражались все звёзды неба, в которое глядел парень. Маяковский тепло улыбнулся, приблизил фотографию, но тут же, будто рядом были невидимые свидетели, погасил телефон и взял зубную щётку. Они вместе уже… Владимир не мог сказать, сколько точно, но был уверен, что пора бы прекратить гадать, почему такой парень решил встречаться с… Он легко потряс головой, сосредотачиваясь исключительно на гигиенических процедурах. Вернувшись в комнату, он переоделся и лёг рядом с Сергеем, непроизвольно нежно глядя на своё кудрявое сопящее чудо.