Ври друзьям, родителям, но сам себе не ври
Обманывай себя лишь зрительно, но в глубине скорби
Что ты боишься думать, что боишься умереть никем
Боишься даже полюбить, и вся судьба летит в пике
Летит, чтобы разбиться в потолок твоих возможностей
— Если все действительно так, как ты говоришь, милая, то нам срочно нужны подручные Твура. Лаура Альбертовна тяжело вздыхает, откладывая в сторону очки в прямоугольной оправе. Даже несмотря на то, что они были в игре, зрение все так же катастрофически ее подводило. Есть все же некоторые минусы даже внутри виртуальной реальности — слишком сильный реализм. Порой хотелось отключить базовые настройки и подогнать все под собственный комфорт. Индиго нетерпеливо стучит по темной древесине чужого рабочего стола и вздыхает тяжело. Она уже немного успокоилась, но некоторая нервозность изъявила желание остаться внутри хрупкого тела ледяной девы. И эта тревожность вполне оправдана – пережить такие события. Узнать виновника происходящего… Это слишком сильно давило на девушку. — Но для чего? Лиза действительно не понимала, как ей могут помочь незнакомые девушки. Смуту сегодня она увидела впервые, а про вторую и не слышала даже. Столько времени в игре, а со служительницами адской цитадели она столкнулась только сейчас. — Смута и Разрушение близкие люди Штрефонд в реальной жизни. Я много раз видела их рядом с Твуром втроем, еще во времена первых разработок. И девочки как раз должны подойти в скором времени по поручению. Наверное, в этом действительно был смысл. Лиза не видела младшую Леши уже достаточно давно и воспоминания о ней были размытыми, словно акварельные мазки по бумаге. А уж о ее окружении тем более. С друзьями Кристины она пересекалась, дай бог, один единственный раз. Хиккан не одобрял многочисленных знакомых младшей сестры, фыркал, называл их наркоманами и тунеядцами, которые ничего не добьются в своей жизни. И плевать, что окружение девушки было достаточно разнообразным – от тату-мастеров до девчонок и парней, которые учились на педагогов и врачей. По крайней мере, так помнила Андрющенко. Мастер гильдии не обманула: пока она сама составляла очередные аналитические таблицы, а Лиза читала книгу из личной библиотеки джина, на пороге появились две девушки. Все та же неизменная суккуб, сверкающая алыми глазами, и новенькая, которую Индиго до этого еще ни разу не видела. Почему не видела? Внешность цепляющая и не запомнить ее она бы не смогла. Хотя... У нее длинные русые волосы, собранные в аккуратный низкий хвост, что переплетались с белоснежными, практически седыми, прядями. Еле заметная рябь проходит по аккуратным чертам лица: пухлым губам, украшенным пирсингом; небольшим щекам, которые явно отнимали от ее возраста пару лет. Она не выглядела старше шестнадцати. Черты ее лица кажутся знакомыми, и дева одергивает себя от внезапных мыслей. Слишком много будет совпадений, так не бывает. Такое только в фильмах, без преувеличений. И, кажется, эта девушка была призраком — ее руки слегка заметно искрились и периодически становились полупрозрачными. Это осознание Лизу в какой-то степени ошарашивает. Она ни разу не сталкивалась с этой расой в игре. Жители ада и подчиненные местному правителю создания. Управляют своим телом, по желанию могут сделать его нематериальным. Именно поэтому они могут проходить через стены и проникать в самые укромные уголки. Они накладывают проклятия, страшные и порой смертельные эффекты на своих противников, снять которые могут либо ведьмы, либо драяды. Внешне призраки практически не отличаются от людей. Единственное — цвет их кожи приближается к белому, безжизненному. И всполохи, что изредка возникают на кистях, кончиках пальцев... Иногда они могут становиться прозрачными. Как и сейчас. Лиза только из игрового руководства знала о них и видеть вживую данного персонажа — огромная удача. Их еще меньше, чем ведьм. — Лаура Альбертовна, дядя просил вам передать разбитое зеркало, но вы, наверное, и без меня это знаете, — Разрушение протягивает мастеру замотанный в мягкую ткань сверток. Он небольшой, перевязан алой лентой. Волшебный артефакт, который отвечает за связь между мирами — адом и остальными континентами. Лиза много читала о лоре Фатасии на досуге. Многое из этого всего пригодится ей. — Рада видеть тебя, милая. Что у тебя нового? Улыбка Лауры добродушная, трогательно нежная, словно она собственного ребенка увидела. Лизе кажется этот факт приятным и даже в какой-то степени милым. — Все как и всегда, — девушка пожимает плечами, пока ее приятельница присаживается рядом с Лизой и приветливо ей улыбается. — Пытаюсь сдать экзамены, работаю. Ничего нового. Смуту пытаюсь с учёбы отвоевать, но выходит скверно. Совсем за своими анатомическими атласами помирать собралась. — Неправда. Я стараюсь выходить из дома, — подает голос суккуб, возмущенно фырча. — Конечно. Но только тогда, когда я или Штрефонд под твоими окнами стоим и раздражаем Твура своим присутствием. Диплом дипломом, но отдыхать тоже нужно. Индиго, откровенно говоря, не понимала абсолютно ничего и лишь поглядывала то на одну девушку, то на другую, пытаясь уловить хоть каплю сути происходящего. Единственное она понимала точно: в реальности они знакомы. Да и Лаура говорила об этом. — Я не виновата, что из-за моих некогда близких отношений с Штреф Дима ее недолюбливает. Ты прекрасно и сама его знаешь. Разрушение ехидно смотрит и глаза закатывает. Все свое пренебрежение к ситуации выказывает. Пока что без слов, но она явно готовилась сказать что-то поражающе колкое. — Потому что из того вороха депрессии и постоянных самоповреждений тебя вытаскивали дядя и я. Еще бы он к ней хорошо относился, да и с учетом происходящего между вами сейчас. — Все в прошлом. Забудем. Мы с ней друзья, — Смута отмахивается как-то чересчур активно и к Лизе поворачивается. — Мне очень понравился твой бой, Индиго. Я болела за тебя. — Спасибо, — Андрющенко неловко улыбается, посматривая на Лауру Альбертовну. Та все понимает и кашляет, привлекая к себе внимание. — Вы не замечали странностей за Штрефонд в последние дни? — Она отказывается от посещения своего психотерапевта, — Разрушение руки на груди скрещивает и раздраженно хмурится. Недолюбливала ведьму и терпела ее присутствие только из-за любимой подруги. — А про то, что в смерти своего брата она виновата, вы знали? Смута как-то резко мрачнеет и глаза ее загораются алыми всполохами. Лиза понимает — знала и молчала. — Лаура Альбертовна, уже больше года прошло после смерти Хиккана. Давайте не будем это все ворошить. Она проходила как подозреваемая по делу и мне больших усилий стоило отмазать ее от происходящего, — девушка губы поджимает, проводя рукой по своему лицу. Неприятна тема разговора. — Моя старшая сестра почти всю душу из меня высосала. — Но при этом она обещала тебе забыть о той девушке и больше никогда не возвращаться к прошлому, Смута. Она сдержала хоть одно из обещаний? Нет. — Получается, точно не сдержала. Та девушка — я. На минуту в помещении повисает тишина, нарушаемая лишь тихим тиканьем часов да шорохом бумаг, которые перекладывала с места на место мастер. Даже в такой обстановке старается работать. Разрушение смотрит на подругу таким взглядом, как бы говоря: "Ну ведь я тебе говорила, сколько можно вестись на все это". Первой голос подает, как ни удивительно, Смута. Она раздраженно дергается, глаза прикрывает. Злится. — Значит, я была права. Я догадывалась. Что она сделала? Она как-то навредила тебе? — Пока что только напугала. Она слишком помешана, и я не знаю, чем это все может закончиться. Но... Атака на шлемы. Это была она. Она чуть не убила Киру из-за своего помешательства. Воспоминания о бледной, измученной драяде на больничной койке.... Заставляли Лизу вздрагивать и беспомощно сжимать кулаки. — Я попрошу Твура, чтобы он поговорил с Ульяной Петровной. Штрефонд вы больше не увидите. Как бы я до сих пор ни любила ее, как бы ни хотела защитить... Она может убить еще кого-нибудь. Вопрос об ее госпитализации и раньше стоял, но в какой-то момент ей стало легче и надобность в этом отпала. Жалко ли Андрющенко ведьму? Нет, ни капли. Она натворила столько, что единственный положительный исход для нее — лечение в больнице под присмотром специалистов. Лучший из всех возможных. Самый гуманный. — Спасибо вам. Разрушение головой качает и в каком-то материнском жесте треплет волосы девы. — Давно было пора, но мозги у кое-кого работать начали слишком поздно. Ангельское сообщество не одобряет. — Твои ангелы сдохли от бессонницы, Разрушение. Не говори глупостей.Теперь все будет хорошо?
***
Милая моя Лиза, Наверное, мое письмо и причина для его написания будет для тебя большой неожиданностью. Ты мало помнишь из своего детства, я практически абсолютно в этом уверена. Его нельзя назвать счастливым… Ты и сама прекрасно это понимаешь, дорогая. Так уж сложилось, что с твоей мамой мы остались в достаточно плохих отношениях после ссоры. Знаешь, она не умеет идти на уступки, и твоя твердая воля, упорность — это все в нее. Но я до сих пор остаюсь тем человеком, который беспокоится о тебе и будет оберегать. Абсолютно всегда, что бы ни произошло. Как бы ни повернулась ситуация. Я так рада была видеть твое имя в списках людей, что заказали нейрошлем. В начале думала, что показалось. Копнула глубже, и это действительно оказалась ты. Столько времени прошло с твоего беззаботного детства, и я не знаю, насколько моя помощь и поддержка нужны тебе сейчас. Просто знай, я всегда рядом с тобой и не оставлю тебя. И надеюсь однажды ты, я и моя дочь Саша сможем сидеть вместе за одним столом, как дружная семья. — Твоя крестная, Мария Третьякова.***
— То есть, Мария твоя крестная мать? Кира удивленно осматривает свою возлюбленную, пока в сумку запихивает остатки вещей в дорогу. Через пару дней им предстояла дорога в Москву. Не сказать, что Медведева любила долгие переезды. Так или иначе спина всегда затекала от сидячего и лежачего положений, а голова болела от обилия запахов в вагоне, будь то аромат быстрозавариваемой лапши или пота от попутчиков, которые ехали с дальних уголков страны в столицу. Но романтика в таких поездках все же была — можно было рассмотреть необъятные виды их страны через окно вагона. — Да. Я не удивлена, что помню ее смутно. Мне лет семь было, когда мама поссорилась с ней, — Лиза вздыхает, неопределенно подергивая плечом и вытаскивая рюкзак, в который позже она упакует их шлемы виртуальной реальности и прочие нужные мелочи в дорогу. — Но я точно помню, что она была лучшей крестной. Даже несмотря на то, что они поругались, Мария всегда передавала подарки на мои дни рождения через бабушку. Только матери это не нравилось, и они всегда оказывались либо в мусорке, либо пропадали бесследно. А потом матери до меня дела не было: родилась Алиска. Остальное ты уже знаешь. — Сейчас все хорошо, снежинка. Никто больше тебя не обидит и не тронет, — Медведева подходит к возлюбленной, гладит ее по вороным волосам и улыбается нежно. Любовь к Лизе росла с каждым днем все больше. Хотя, казалось бы, куда любить сильнее. Она раскрывалась с каждым поступком по-новому и Кира узнавала о ней все больше деталей. Каждое утро девушки начиналось с того, что она съедала плитку шоколада, еще даже не проснувшись нормально. Шла, словно лунатик — глаза почти закрыты, на щеке след от подушки, волосы взлохмачены. Милая. Домашняя. И такая родная. Кира каждый раз удивлялась, что именно ей досталась такая потрясающая Лиза, что сейчас щекой жмется к чужой ладони и улыбается, словно маленький ребенок. Неожиданный звонок на телефон Елизаветы застает их в врасплох. На экране высвечивается Разрушение. И, честно, она даже самую малость запамятовала, что давала девушке свой номер. В гильдии они привыкли общаться через смс. В крайнем случае — звонок через чат. Так же это работало и с людьми, что являлись представителями других объединений. — Слушаю. — Привет, Индиго! Смута не смогла тебе сама сообщить, возникли некоторые проблемы. Штрефонд принудительно госпитализировали. На сколько, понятия не имею, но увезли ее буквально с утра. — Это хорошие новости... Но как ее самочувствие? — вздох на той стороне вызывал далеко не оптимистичные мысли у темноволосой. Даже несмотря на все то, что Кристина успела натворить, Андрющенко жалела ее. Наверное, в память о тех редких счастливых воспоминаниях, которые ей подарила девушка. — Вырывалась и кричала, что ничего не делала. Но программисты просмотрели все от и до с ее компьютера. Она действительно виновата. Как бы хорошо Кристине ни удавалось заметать следы, они все равно остались в глубине программных файлов. Дядя мне там что-то объяснял на этот счет, но я не совсем поняла. Мои обязанности в этом проекте другие. Если задуматься... Насколько сильно Штрефонд была травмирована в детстве, если пошла на такое? Все проблемы, которые мы несем в себе... Так или иначе они находят отклик в нежном возрасте, ведь так? И Леша не просто так вырос таким ублюдком. То, что оба ребенка в этой семье выросли с психическими отклонениями, о чем-то да и говорит. — Ее сможет кто-то навещать? — Этим займусь я. Смуту я ни за что не подпущу близко к Кристине вновь. Да и Дима против этого. Переживает за нее сильно, — вздох с той стороны трубки заставляет Лизу грустно посмотреть на Киру, что взволнованно смотрела на нее все время разговора. — Свадьба через пару месяцев. Буду подружкой невесты. — Слишком много бракосочетаний в последнее время... - Андрющенко бурчит тихо. — О, неужели ты о свадьбе Каплан и Онешко? — услышав согласный хмык со стороны собеседницы, Разрушение приободрилась. — Я знаю, что Китана дружит с Дашей, видела ее в списке гостей. Юлик ведь работает в графическом отделе B-Inc, поэтому я тоже там буду. Лиза в ступоре некоторое время стоит, а Кира хмурится. Звонок по громкой связи достаточно полезная вещь, как оказывается. Про мужчину они знали многое, исходя из разговоров Виолетты и редких с Дашей. На удивление Андрющенко очень хорошо сдружилась с предметом обожания своей подруги и поддерживала ее, как могла. И причину, почему Каплан до сих пор оставалась вместе с Юликом, она тоже знала. Каково жить, когда вам угрожают? Что делать, если вашему близкому человеку грозит опасность? Это ужасно, отвратительно... И Лизу действительно сильно убивало то, что она не могла ничего сделать с этим. И сказать Виолетте о том, что Онешко обещал расправиться с ее существованием, если Даша не свяжет себя с ним узами брака, она тем более не могла. Это не ее тайна, это не то, что она может рассказать. И она понимает все страхи Даши. Она сделала бы так же, если бы ее Кире угрожала та же опасность.***
Виолетта чувствовала себя разбито. По-глупому беспомощной, когда она помогала с последними приготовлениями к свадьбе. Выбирать цветы для президиума было отвратительно, но приходилось стиснуть зубы и рассмотреть все варианты. Онешко решил, что украшение их главного места должно быть сюрпризом для невесты. Именно поэтому Малышенко приходилось делать правки, выбирать любимые цвета и цветы Даши, постоянно хмурясь и сдерживая рвущуюся наружу злость. Она устала почти каждый день видеть сверкающую рожу Юлика, который улыбается премерзко и всем видом показывает, что девушка проиграла эту войну. Войну за сердце и любовь Даши. И, наверное, она именно по этой причине не замечает постоянного скверного настроения подруги, которая только и делает, что закрывается в своей комнате и рыдает каждую ночь. За счастье любимого человека приходится чем-то жертвовать. Виолетте она была готова подарить весь чертов мир. Лишь бы видеть ее улыбку и то, что она жива и здорова. Какая ирония. Они не могут быть счастливы друг без друга, но и вместе тоже. Порочный круг. На улице начиналось первое стабильное тепло, которое принес июнь. Никаких перепадов температур, только солнце, теплый воздух и поющие птицы кругом. Именно летом Виолетта и Даша впервые встретились. Компания общих знакомых, море алкоголя, а после спонтанный сеанс тату для Каплан. Они быстро нашли общие темы для разговоров, шутили одинаковые шутки. Все было прекрасно, и Виолетте даже казалось, что она нравится эффектной девушке. Но было бы все так просто... Малышенко уже давно бы жила счастливо без всех вытекающих проблем. Девушка машет головой, чтобы выкинуть из нее навязчивые мысли, и вглядывается в табло. На вокзале душно — огромное количество людей приезжает в отпуска. Кто-то непосредственно Москву, кто-то проездом. Но неизменно всегда одно: в здании практически не протолкнуться. Но Виолетта привыкла к беспокойному темпу жизни, лишь вздыхает недовольно, когда очередная бабка с чемоданом отпихивает ее в сторону и говорит что-то о неуважительном поведении молодежи. Она бы может и послала ее, но на экране вспыхивает номер пути и платформа, на который приходит поезд из Нижнего Новгорода, и Малышенко срывается с места, распихивает локтями толпу. Девушка слишком рада приезду девочек, поэтому задумываться о комфорте других это последнее. Вилка долго готовилась: покупала продукты, готовила и вообще искала подарки для девчонок. Как они поместятся все вместе в одной двухкомнатной квартире, одному Богу известно. Она была небольшой, на самом деле, но достаточно уютной. Каплан постаралась в свое время. Кристина, Мишель, Лиза и Кира... Конечно, они приехали всей своей компанией. Каждая из них переживала за состояние подруги перед свадьбой Даши, которая, к слову, съехала с их квартиры еще неделю назад. Опустевшая квартира вызывала в Малышенко только негативные чувства. Девушка будто бы утонула в луже апатии, из которой она не могла вылезти. Даже любимая игра не приносила того удовольствия, что раньше. Да, она играла, встречалась с ребятами из гильдии и ходила на задания. Но все это было не то. — Вилка! Крик Мишель на секунду заставляет ее потеряться — слишком сильно погрязла в своих мыслях. Но все же она приходит в себя и радостно улыбается. Малышенко действительно была рада их видеть. Не пиксельных, как всегда. Живых, радостно улыбающихся и обнимающих ее со всех сторон. Счастливых. И грусть медленно отступает, заставляет огонек жизни в ее груди запылать. — Земля вызывает Китану, прием, — Захарова хохочет, слегка бьет ее по спине. Привычный братский жест. — Китана на связи. Я так рада вас видеть! Вы не представляете. — Еще как представляем! Кира от подруги не отстает. Обнимает крепко, по-медвежьи. Оправдывает свою фамилию по всем фронтам. Виолетта даже тихо пищит. Воздуха не хватает катастрофически. И только одна Лиза видит, что что-то с девушкой не так: смотрит внимательно и губы поджимает. Молчит. Не хочет нарушать атмосферу единения. Малышенко ей за это благодарна.***
— Милая, скоро приедет Наталья с твоим платьем. Мужчина сверкает, словно начищенная монета, и обнимает безразличную к происходящему Дашу. Она вздрагивает едва заметно и губы поджимает. Вся эта суета стояла у нее поперек горла. Единственное, чего бы ей сейчас действительно хотелось – лежать в любимой квартире и смотреть сериал на ноутбуке в компании Виолетты. Смеяться над глупыми шутками главных героев и есть один попкорн на двоих. Как они пришли к этому? Виновата в этом сама Даша. Слишком поздно заметила неладное. Теперь из этого болота ей не выбраться, как бы она ни старалась. — Я знаю, она отправила мне сообщение. Мог бы ничего не говорить, – Даша отстраняется от жениха максимально аккуратно, чтобы он не заметил всей той брезгливости, которую она чувствовала по отношению к нему. — Ты снова думаешь об этой наркоманке? — Она не наркоманка, Юлик. Следи за словами. Крик вырывается неосознанно, и девушка испуганно прикрывает рот руками, когда видит наливающиеся яростью глаза напротив. Было ли ей страшно? Очень. Щеку обжигает, и голова поворачивается в сторону под действием удара. Он всегда так делал – в начале бил, а после пытался загладить свою вину. Как говорил сам Онешко…«В отношениях с женщиной всегда должен быть принцип кнута и пряника.»\
— Ты слишком активно защищаешь свою подружку. Я разрешил тебе пригласить ее на свадьбу и сделать твоей свидетельницей, но не забывай… Ты принадлежишь мне, – рука мужчины берет ее за подбородок, но Даша как только может взгляд в сторону отводит. Ей мерзко от самой себя. — Я не твоя игрушка. — Ты согласилась занять ее место, милая. Ты сама в этом виновата. — Ты угрожал мне. — У меня не было выбора. С этой ты загубишь свою жизнь. Я даю тебе перспективы, деньги и счастливое будущее. Только представь – вилла где-нибудь на Мальдивах… Я, ты и наши дети. Ты не будешь ни в чем нуждаться. Он ведет носом по шее Даши, пока та пытается вырваться. Но что она может сделать против мужчины, который минимум в два раза сильнее ее? Что она может сделать сейчас, когда ее тело истощено от постоянных голодовок и истерик? Ничего. Когда ее грудь сжимают чужие ладони – по щекам текут горячие слезы, прожигающие кожу. Они словно кислота. Ей очень хотелось бы ударить его. Убить. Но сил даже руку поднять не было из-за подступающих рыданий и паники. Мерзкий голос разума издевался над ней.«Ты ведь и раньше спала с ним. Так что же изменилось сейчас?»
Осознание своих чувств к Виолетте. Понятие, что рядом с Онешко она просто кукла, которую можно показывать другим – красивые платья, обертка. Не человек, которого он любит. Руки. Его руки везде – на талии, на бедрах. На шее… Его слишком много. Просто слишком. К горлу чувство тошноты подкатывает, и она с силой сжимает свои зубы. — Неужели тебе неприятно? А когда тебя ебала та дрянь, ты так же молчала? Глубоко сомневаюсь. — Прекрати. Колени сводит так, чтобы мужчина не смог развести ноги в стороны. Наивная. Он всегда добивался того, что хотел. Будь то тело девушки или должность на работе. И как бы ты ни сопротивлялась, как бы ни барахталась… Он все равно утопит тебя в пучине отвращения к самой себе. От неминуемого девушку спасает звонок в домофон. Буквально тогда, когда чужие ладони практически забираются к кромке нижнего белья. Мужчина цокает недовольно, поглядывая на растрепанную Каплан, что пытается оттереть свою шею от чужих прикосновений. — Мы не закончили.Она хотела бы умереть прямо сейчас.
***
Indigo 18:07 Как ты, Даш?Mirnakaplan 18:20
Лиз, я не знаю… Я так хочу сбежать отсюда. Я больше не могу.
Indigo 18:22 Ты уверена, что его угрозы — не пустые слова?Mirnakaplan 18:20
Он говорит об этом всем слишком уверенно. У него деньги и связи. Он может.
Indigo 18:22 А у нас есть знакомая, у которой в полиции работают родственники. Не на последних должностях. И зная ее любовь к справедливости – она поможет. Такие как Онешко – пустые болваны, которые боятся подмочить свою репутацию. Он ничего не сможет сделать тебе. Он только пугает. Так припугни его тоже.Mirnakaplan 18:25
А знаешь…
Ты сможешь подъехать? Чтобы Виолетта не знала?
Наше начало было таким трудным.
Наше время было недолгим.
Это странно, если закрыть глаза.
Я все еще мечтаю о тебе.