***
Дамиано
Вчера вечером Виктория научила меня заплетать хвостики нашей дочери. В этом ничего сложного, но пока что это единственная прическа для ее коротеньких, кудрявых волос. Какая же она прекрасная. — Дамиано! — слышится крик позади меня, а затем тихий смех. Поворачиваюсь в сторону голоса жены и встречаюсь с любимыми голубыми глазами, что щурились от солнышка. Малышка Лети. Сегодня на удивление очень жаркий день и несмотря на все угрозы мы выплыли в море на небольшой яхте. Никто кроме нас троих не знает об этом. Главное, что Виктория счастлива… и обладательница ясно голубых глаз, что смотрели в меня. Ее мама так искренне и красиво улыбается и машет мне ручкой дочери. Они зовут меня выйти из помещения и погреться под осенним солнцем. На улице сильный ветер, это видно по волосам жены, что разлетались во все стороны. Всё-таки встаю с дивана в небольшой гостиной и направляюсь к любимым. Нам бы не помешал завтрак. Стоит зайти на кухню и попросить повара сделать что-нибудь легкое и вкусное. Последнее время Виктории хочется вишни, но ее нет. На борту есть различные фрукты и ягоды, только вот вишни не оказалось. Может поэтому она со мной не разговорчива. — Мы тебя звали-звали. А ты развалился на своем диване, — закатывая глазки проговорила Виктория и аккуратно передала дочь мне на руки.- Она соскучилась.- улыбаюсь Лети и в ответ получаю такую же искреннюю, но беззубую улыбку. Поглаживаю ее по голове и целую ее пухлую щечку, как у ее мамы. Несмотря на сильный ветер в море почти не было волн. Спокойно и тепло, если бы не этот клятый ветер. Но он нам не помешает. Ни в коем случае. Прижимаю Летицию ближе к себе, вдыхая запах ее одежды и бледненькой кожи. От нее приятно тянет мылом и ванильными духами ее матери. Как же я люблю ее. Она мое всё. Такая красивая и всегда улыбчивая. Не хочу ее отпускать. В жизнь большего не нужно. Только эти объятия и ее заливистый смех. Бросаю взгляд на Викторию, что пристально наблюдала за нами из-под своих солнечных очков, сидя на кожаном диване под навесом. Летиция стала отталкивать меня заставляя отпрянуть на несколько сантиметров и снова поцеловать ее щеку, затем еще и еще, пока она не засмеется. Резко останавливаюсь, понимая, что она никак не реагирует на мои действия. Непонимающе смотрю в ее глаза и через мгновение она коротко смеется и смотрит на меня. Снова прижимаю ее к себе и шепчу на ухо: — Я люблю тебя.- последний поцелуй и мы идем к ее маме. Садимся рядом и я осматриваюсь вокруг. Рядом с нами конечно же охрана. Но это уже как привычка. Да и вид тут красивый. Слева город покрытый солнцем и зеленью деревьев. А справа бескрайнее море, покрытое рябью, что переливалась под лучами солнца. Мы молчим. Но я и не хочу нарушать тишину между нами всеми. Лети пыталась посчитать мои пальцы на левой руке, которой я ее придерживал за живот. Все, что мне оставалось это слушать отдаленный крик чаек, шум ветра и моря, рассматривать голубые волны, небо и молчать. Я словно в другом мире. Словно нам не грозит опасность. Словно мы обычная семья. Виктория все время здесь задумчивая, в себе и только пишет в свой блокнот все. Может, обижена. Может, устала. Может, я ее раздражаю. А, может, все вместе. Закончив с моими пальцами Лети тянется к ней. Видимо теперь хочет пересчитать все ее пальцы и по рассматривать колечки. — Синьор, завтрак готов.- сообщил один из слуг. Виктория почти сразу встала и пошла в комнату и мы за ней. Запах вкусной еды заполнил всю яхту и желудок уже жалобно просит еду. В небольшой столовой уже стояли две тарелки полные еды и стул с тарелкой для Лети. У дочери каша, а у нас салат, овощи, какая-то каша и еще что-то, почти как всегда. Все самое полезное. Виктория поблагодарила служанку за завтрак и за то, что та любезно усадила Лети на ее стульчик. — Синьорина, я ее покормлю… — Нет-нет! Я все сделаю, идите.- с улыбкой на губах сказала Вик и взяла в руку маленькую серебренную ложку, набрала кашу и отправила первую ложку дочери в рот, что-то рассказывая ей. Что-то вроде сказки. Улыбаюсь и отпиваю глоток воды из своего стакана. Летиция смотрела на маму большими глазами, внимательно слушая ее рассказы. — Еда остынет. — Ничего.- она улыбается дочке и вытирает ее подбородок салфеткой.***
Через полчаса Летиция отправится в свою кроватку спать. Я снова сижу в гостиной, пока Вик читает на улице, попивая воду с лимоном, а прислуга готовит кроватку для Лети, что дрыгала ножками рядом со мной. Ладно, за последние три или четыре часа тишина успела надоесть и хотелось бы просто пообщаться, не только с прислугой. Мы не пьем кофе, алкоголь и исключаем все возможные вредные привычки. Без курения мне очень тяжело и мы договорились, что я буду это делать, когда рядом нет дочери. А так как последние дни мы почти все время вместе, то иногда это просто невыносимо. Как сейчас. Все раздражает и ветер, и море, и солнце, и охрана. Но нужно держать себя в руках. Лишние срывы никому не нужны, особенно сейчас. — Синьор, постель для Летиции уже готова. — Но еще ведь рано. — Мы можем уложить ее чуточку раньше, чтобы Вы с женой отдохнули, синьор.- киваю. Марта подхватывает на руки Лети и уносит в нашу каюту. Смотрю на Де Анжелис, что заметила «пропажу» ее дочки и поднялась с места. Прошло несколько месяцев. Но она еще помнит тот ужасный вечер. Конечно, я ее понимаю. Она не этого хотела… Не хочу с ней говорить. Не в плохом смысле, просто когда захочет — сама заговорит… Черт, Давид, как же это не правильно. Лучше бы выслушал и успокоил, а так только копятся эмоции, при чем у обоих и этот процесс не бесконечен. Ушла. Молодец, придурок, продолжай и дальше сидеть на этом гребаном диване, вместо того, чтобы наладить отношения с женой, пока ты снова не начал заниматься своим дельцем, что все больше и больше утягивает вас всех в яму. Вскакиваю с дивана и быстрым шагом подхожу к тумбе, где была выпивка и сигареты. Мне нужно второе. Беру новую пачку и зажигалку рядом, вылетаю на улицу и поджигаю кончик сигареты, вдыхая первый горький дым. Ужасный поступок. Худшее, что я мог сделать за сегодня. Но мне становится легче, как ни странно. После такого идти к Вик не стоит. Хотя все равно. Нет-нет. Ты обещал. Но и сидеть здесь просто так не лучший вариант. Здесь нет лучшего варианта. Стряхиваю пальцами пепел в воду и снова осматриваюсь по сторонам. Все также. Тот же город, то же море, та же охрана на каждом сантиметре. Тушу сигарету о перила и возвращаюсь в комнату, где оставляю окурок в пепельнице. Может пойти умыться? Смешно. Иду в тесную ванную комнату и открываю кран с холодной водой. Мою руки и умываю лицо, затем полотенце и я возвращаюсь на уже излюбленный диван, с которым я скоро срастусь. Ладно это помогло. Стало легче. То ли от сигареты, то ли от прохладной воды. Может, нужно было пойти в комнату и вместе уложить Летицию спать? Все, довольно с меня этих мыслей. Нужно расслабиться. Только вот заняться здесь нечем. Откидываю голову назад рассматривая белоснежный потолок. Ужасное место.***
Кажется, я немного уснул. Или всего кажется. Спускаюсь вниз в каюту, где спала Лети и по всей видимости Вик или она снова что-то пишет в свой дневник. Аккуратно и тихо открываю дверь. В каюте были задвинуты шторы, из-за чего здесь был приятный полумрак для того, чтобы Лети лучше заснула. Виктория лежала на боку лицом к двери, поэтому мы сразу встретились глазами. Она улыбнулась. Захожу в комнату и также тихо закрываю дверь. Ложусь рядом на нашу скрипучую кровать и кривлюсь от ее противных и до ужаса громких звуков. — Кхм.- недовольно смотрит Виктория. — Это все кровать.- она закатывает глаза, а я наконец ложусь. Мы долго смотрим друг на друга, а затем она тянет свою ручку к моему лицо и кладет на щеку, поглаживая пальцами кожу. Это так неожиданно, что я, кажется, перестал дышать… Только тонул в ее безумно красивых глазах. — Я люблю тебя.- еле слышно сказала Вик и прикрыла глаза. Ее слова, словно облили меня холодной водой. Приближаюсь к ней и коротко целую ее горячие губы, а она улыбается. Обнимаю ее руками за талию и тяну на себя для крепких объятий. От нее так приятно пахнет духами. И веет теплом. Летиция что-то мычала и крутилась во сне. Я улыбнулся. Сердце Виктории стучало размеренно и тихо это успокаивало. Я поглаживал ее пальцами по спине, а она меня по волосам. Этот момент интимнее чем секс. Сейчас мы по-настоящему голые друг перед другом. Я всю жизнь шел только к одному. Но оказалось, что такие моменты намного ценнее и важнее. Мы вздрогнули от крика Летиции. Мы все еще лежали в объятиях друг друга. В одежде и без одеяла. Виктория побежала к дочке и достала ее из кроватки, расспрашивая ее что случилось и почему она расплакалась.***
Ужин, после которого Вик и Лети ушли спать, а я ушел разговаривать с Итаном по телефону и благо тот сказал, что обстановка вокруг моей семьи и дела спокойная. Мы говорили долго, около двух часов. Он рассказывал об общей обстановке, возможных опасностях. Еще скоро мы, возможно, сможем вернуться домой в Рим. Мы ведь уже три месяца живем в Неаполе, в вилле, которую нам предоставили знакомые. Здесь хорошо, но хотелось бы вернуться домой. Виктория этого не хочет. Она считает, что здесь мы больше в безопасности, чем там. Но, по правде нет безопасного места. И это, наверное, худшее, что могло случиться. Правда, так было все жизнь. Наши родители были готовы бежать в любой момент куда угодно, только не в тюрьму или быть пойманными своими же врагами. С нами так не случится, я уверен. Итан делает для нас все возможное, чтобы мы чувствовали себя хорошо и не оборачивались на каждом шагу. Я благодарен ему за всё, что он делает для моей семьи. Я у него в долгу. Пора уже спать. Одиннадцатый час. Но перед этим нужно зайти на кухню выпить воды. Проходя мимо столовой, в которой, на удивление, горел свет, я заметил лежащий на обеденном столе синий блокнот. Блокнот Виктории. Это странно. Она ушла спать без него? Ничего не записав? Не похоже на нее. Может устала? Или просто забыла? Нет, странно. Ладно, не важно. Занесу ей. Эта вещица так редко появляется в моих руках. Наверное, всего два или три раза за все время, что мы живем вместе. Мой взгляд всегда падал на этот блокнот, когда он появлялся поблизости и пробуждал интерес. Я знаю, что она пишет там обо мне. И знаю почему вместо моего имени там было — «ублюдок». Согласен с ней. Как бы долго я не вертел блокнот у себя в руках интерес никуда не пропадал. А наоборот усилился. Если бы я был таким же, как год назад, то точно бы без сомнений открыл его, но за год много чего изменилось. Надеюсь, в лучшую сторону. Нужно меньше думать. Открываю первые страницы и встречаюсь с мелким, тонким и лежащим вправо почерком. Почему-то на мгновение мне перехватило дыхание и сердце стало стучать быстрее и громче. Судя по датам первые страницы были написаны еще когда ей было шестнадцать. Блокнот был не очень большим, но почти исписанным, оставалось всего пару пустых страниц в конце. Вначале короткие записи о учебе, о семье, о влюбленности. Не написано о ком. Просто ее чувства. Такие наивные, нежные и голые… Но, через полгода записи прервались на несколько недель, а затем содержание и эмоции текстов стали совсем иными. Да и почерк был более агрессивным. «Ты заставил мои глаза краснеть. Ты заставил мои щеки гореть. Ты заставил любить себя. Ты заставил терпеть твою насмешку, За первую любовь к тебе Я тону в этом океане. Снова, снова. Увы, любовь моя, я больше не взгляну в твою сторону. Не засмотрюсь в желанные глаза, Не буду гореть тем пылким пламенем. О любовь! За что?» «Сегодня я снова плакала всю ночь. Мне так тяжело. Я ненавижу своих родителей, мама снова не хочет ехать, а ведь она знает как мне плохо!» Снова короткие записи, рисунки и вновь пауза, только на этот раз она длилась более года. Почему такой длинный перерыв… Неважно. Пора бы закрыть ее дневник. Это ужасно. Но остановиться уже вряд ли смогу, ведь все прекрасно понимаю и от этого еще более любопытно и горько. Далее судя по всему дни после нашей помолвки, если это можно так назвать. «Я ненавижу отца и еще больше Марию. Как они могли такое совершить?! Отдать меня за того, кто уничтожил мои чувства и уничтожит мою жизнь?! Мы должны пожениться. И мы должны влюбиться? Этому не были никогда. Я даже не уверена смогу ли сказать «да» этому ублюдку в лицо. Он убивает людей и я не желаю быть рядом с ним. Особенно, если это желание моего отца! О, нет! Не только его! Еще и Мария сюда влезла. Как всегда эта сучка рядом и все, что касается меня решает она…» Я уверен, что и после свадьбы она что-то писала, но, наверное это не так интересно, ведь я и так могу предположить, что именно там будет. Много записей обо мне, о том, как я раздражаю ее одним лишь своим присутствием. Я помню наш медовый месяц. Не самый лучший. Куда хуже, чем я себе представлял. Но со временем все меняется и не записи наполняются… любовью? Все достаточно. Нужно вернуть его владелице и больше не открывать. Это ужасно. Зарываюсь рукой в волосы и закрываю глаза вместе с блокнотом. Виктория и Лети давно сладко спали под тусклым светом светильника. Оставляю блокнот на тумбе с ее стороны и подхожу к шкафу, чтобы раздеться и лечь спать. Делаю все тихо и быстро, ложусь рядом пол одеялом и прижимаю к себе жену. Утыкаюсь носом в ее шею, вдыхая запах ее чистой кожи. Я сожалею. Ей было больно, а сейчас. Делаю только хуже и хуже, но иначе… Я не могу иначе. Я ужасен. Тяжело представить какого ей было. Но я люблю ее.