Сборник пописулек по «Илье»

Чайльд подгоняет животных, откликаясь на своё имя. Бабуля По подзывает его к себе и говорит подойти к хозяину. Юноша быстрее ведёт овечку-любимицу Анюту, забегает в усадьбу и поднимается по лестнице к кабинету, который он лишний раз старался избегать. Аякс одёргивает полы нелепого, но удобного платьица, выдыхает и три раза глухо стучится в дубовую дверь. Ответ не заставляет себя ждать, и от проникновенного голоса мужчины мальчишка вздрагивает. Торопливо отворяет дверь и входит, мешкаясь у порога. Доктор отрывает свои глаза от бумаг, окидывает взглядом своего подошедшего работника и плавно встаёт с кресла, двигаясь по направлению к небольшому столику у софы. Его верная пастушка безмолвно стоит, нервно сминая в ладонях фартук. Льётся янтарная жидкость в стакан, шёлк галстука шуршит в пальцах, тяжёлый вздох вырывается быстрее, чем мысль о сдержанности посетит уставший мозг. Дотторе грузно опускается на мягкий диванчик, делая глоток дорогого бренди. — Подойди, — подаёт голос учёный, разбивая неловкую тишину, — ближе. Тарталья слушается, шаркая тихонько каблучками по полу. Док прикипает взглядом к кружеву на ножках, который обнажает юноша, сам того не замечая. Его тянут на себя, сажая на колени и запуская пятёрню под юбку, по-хозяйски сжимая бедро в умилительном белом чулке. Чайльд только удивлённо глотает воздух, как рыба, брошенная на берег, и храбрится, подобно овечке в лапах волка. Какая ирония. Он не успевает хоть как-то указать на свой протест, когда острые клыки смыкаются на перекате его плеча и шеи. Аякс несдержанно всхлипывает. Ему горячо выдыхают в шею, вызывая мурашки по всему телу, и припадают к бархатной коже снова, ляпая её красными отметинами. Дотторе рычит и за ягодицы притягивает ближе, бедный Чайльд ощущает твёрдость на брюках своего хозяина, и ему должно быть мерзко, однако организм противится: становится ещё жарче, собственный орган дёргается, и хочется в отместку прикусить проколотую мочку. Пальцы юноши быстро расстёгивают жилет и рубашку, и Доктор подвисает, смотря на них и размысливая, как бы те обхватывали его член. Сухие губы быстро смачиваются слюной при поцелуе. Он выходит сразу французским, что неподготовленный юнец пищит, смущённо зажмуривается и скромно отвечает в силу своей неопытности. От этого встаёт только сильнее. Робкий юноша постепенно входит во вкус, сам накидывается на партнёра, и Дотторе честно сложно сказать, какое поведение мальчика сносит ему голову сильнее. Мужчина нашаривает бутылёк с каким-то эфирными маслами в подарок от Синьоры, он вяло извинится перед подругой позже, а сейчас жидкость применится с куда большей пользой. Граф кружит подушечкой пальца по поджатому колечку мышц, целуя в шею с целью успокоить, прежде чем аккуратно ввести одну фалангу. Его мальчик такой чувствительный и отзывчивый, даже от такого незначительного проникновения прогибается в пояснице и льнёт ближе. Как же он будет вести себя, когда в нём окажется его член? Дотторе хищно облизывается на эти мысли, ритмично трахая желанную дырочку пальцем, ненавязчиво добавляя второй. На пушистых ресницах парнишки блестят выступившие слёзы, он тихо всхлипывает, и Доктор впервые за свои лета открывает для себя новый кинк. Его малыш сам расстёгивает ширинку, изумлённо ахая при виде размера. Умильная картина. Ломает бровки домиком и насаживается, вводя головку и разом опускаясь по основание. Рот распахнут в немом крике, и Доктор прижимает к себе неразумное дитя, утешая. Эта теснота и узость просто сводят его с ума, но он не может позволить себя просто насильно взять это сокровище, пренебрегая доверием. Ладони учёного укладываются на округлые половинки, сжимаются и принимаются плавно задавать темп. Аякс цепляется за него, целует невпопад, и будь на месте этого лисёнка куртизанка, Доктор бы не стерпел и не нежничал так, как делает это сейчас. Он и сам не понимает, почему этот простак вызывает в нём такие метаморфозы. Тем временем Чайльд начинает двигаться сам, иногда сбиваясь с ритма, но для первого раза держась очень достойно. Прямая осанка, приоткрытая грудь, чулки и это платьице в купе с совершенно развратным лицом и звуками являют собой — Дотторе не хочет скупиться хотя бы перед самим собой — самую сексуальную и возбуждающую картину за всю его жизнь. А его руки, свободно обхватывающие тонкую мальчишескую талию, выглядят так естественно, будто были созданы для этого. Однако мужчина никогда не отличался особым терпением. — Ах, Господин, — удаётся выдохнуть Тарталье перед тем, пока его не подхватят под бёдра и не прижмут к стене, продолжая поступательно-возвратные движения. Рвущиеся стоны из груди его юного любовника, внешний вид не делают эмоциональное состояние учёного лучше. А абсолютно похабный грудной стон на особо сладком моменте и того заставляет Доктора зажать член на основании, чтобы не кончить раньше времени. Аякс смотрит на него своими невозможными голубыми глазами, влюблёнными и такими светлыми. Его ангел обхватывает ладонями лицо своего возлюбленного и целует так нежно, почти целомудренно, что Дока ведёт. — Ну же, мой мальчик, кончи для меня, — хрипло говорит граф, лаская парня. Этого хватает, чтобы юноша выгнулся, кончая в подставленную руку и восхитительно сжимаясь. Мужчина до синяков сжимает чужие бёдра, кончая внутрь и кусая Аякса в плечо, проживая ошеломительный оргазм. Он выходит из чужого тела нескоро, дав им обоим отдышаться и ещё немного насладиться теснотой и теплом. Тарталью ставят на трясущиеся ноги, и он начинает наскоро застёгивать все пуговки, поправлять манжеты и складки, пытается убраться из кабинета уставшего хозяина поскорее. Но его обхватывают, ведут к диванчику и укладывают на себя. — Останься. Чайльд не может отказать.