Мятные леденцы, компьютерные коды и рамен со скидкой

Бельфегор — это острейшие кинжалы и запах крови. Бельфегор — это аристократическая бледность и тонкость рук… с мозолями от лесок. Бельфегор — длинная челка, закрывающая практически слепые глаза (генетическая патология, что поделать) и какое-то особое видение мира, основанное на аномально остром слухе и обонянии. Бельфегор — это безумие, ревущий в жилах Ураган и смерть-смерть-смерть. Смерть всем, кто посмеет усомниться в мастерстве офицера Варии. Смерть всем, кто посмеет оскорбить его Небо. Смерть всем, кто посмеет увидеть за тщательно продуманной маской кого-то другого. Наверное, мальчишку, который искал от мира понимание, а получал в ответ только опасливые шепотки за спиной и презрение в глазах. Псих. Убийца. Неуравновешенный. Ненормальный. А Тсуна — это Небо. Безграничное, бескрайнее, обнимающее весь Намимори на радость одному Шаману. Тсуна — это толстовки с длинными капюшонами, тени под глазами, тонкие пальчики, которые прячутся в слишком (намеренно) длинные рукава, и способность заснуть, где угодно. Тсунаеши — это мятные леденцы в кармане, невозмутимость в любой ситуации. Стабильность. У Бельфегора за спиной Занзас, Ярость в ее истинном воплощении. У Тсуны — Кавахира. Жуткий Туман, притворяющийся человеком. И ни один из них не потерпит конкуренции. Но Тсуна не Небо Бельфегора. А Бельфегор не ее Ураган. Казалось бы, что вообще их может связывать? Кроме чисто рабочих отношений, разумеется. Может быть, сказанная когда-то шутка. — Мне всегда нравились блондинчики с шизофренией… Шутка, сказанная на зло Емитсу и неувязку-брату. Тсуне так понравилось наблюдать, как первый скрипит зубами, а второй горестно воет, вцепившись в волосы, что она решила повторить ее снова, несколько месяцев спустя, на каком-то важном приеме, устроенном Вонголой. Емитсу притащил ее туда в надежде, что дочь присмотрит выгодного жениха. Все юноши из дружественных Вонголе семей, брак с любым из них — отличная возможность укрепить положение в обществе. А Тсуна нашла развлечение поинтереснее. — Твое Высо-очество, какая встреча… Не пригласите девушку на танец? — Ши-ши-ши! — растянулись в полубезумной улыбке губы (Святая Дева Мария, кто вообще пустил на это мероприятие психа из Варии?). — Я не вижу здесь девушку. Только будущего мертвеца. — Все мы когда-нибудь умрем, даже солнце над головой в итоге погаснет, — философски изрекает Тсуна, переодетая в дорогущее платье от какого-то итальянского бренда, но по-прежнему не изменяющая привычке прятать кончики пальцев, натягивая ткань рукава. — Так стоит ли цепляться за здравый смысл, отказываясь от приключения? — Ты танцуешь по грани, — произносит Бельфегор и даже не смеется. — Так закружи меня, — улыбается Тсуна. И ей терять почти нечего. Потому что мафия никого не отпускает, а Вонгола — вообще самый яркий ее представитель. Потому что вся ее жизнь уже распланирована любящим отцом и аналитикам CEDEF. Потому что она никогда не будет жить по чьей-то указке, просто не сможет. Потому что, возможно, это последний ее выход в свет как Тсунаеши Савады. Потому что дальше только бег, иллюзии, череда поддельных паспортов и невыносимая тоска по дому. Наверное, Тсуна действительно выглядит как смертница, потому что Бельфегор соглашается. И танцует неожиданно элегантно, словно это не он вырезает неугодные семьи по несколько раз в месяц, словно это не от одного его имени трясутся даже бывалые мафиози. Словно он и правда принц из детской сказки. Правда, сказка мутировала под гнетом суровой реальности, и принц отрастил клыки. Но и принцесса —далеко не нежный цветочек. Было бы глупо думать, что Кавахира не займется обучением драгоценного Неба всесторонне. Курс выживания в дикой природе, стрельба из пистолета, обращение с кинжалами, сооружение простейших ловушек, обезвреживание бомб. Вкупе с обычными предметами из университетской программы —дикая смесь. Тсуне сложно. Тсуне больно. Тсуна густо намазывает ночью синяки и ссадины и спит вполглаза —потому что никогда не угадаешь, когда Кавахира решит устроить очередную тренировку. Это не стиль Вонголы, нет веселого безумия, от которого хочется и хохотать и кричать от ужаса одновременно. Это жесткость, почти жестокость, грязь трущоб и разочарование в людях — порой, весьма благовидных на первый взгляд. Тсуна молчит. Тсуна не жалуется. Тсуна понимает, что все это ей пригодится. А Кавахира нежно убирает пряди с лица уснувшей в очередной раз, не доходя до кровати, девушки и приглушает боль. Не убирает полностью — так уроки станут менее эффективными. Но у него нет цели ее по-настоящему истязать. Тсуна танцует, доверяясь партнеру, безумному Урагану, который одним движением может оборвать ее жизнь. А Бельфегор ведет удивительно аккуратно. И оба наслаждаются произведенным эффектом. Окружающие косятся боязливо, качают головой и перешептываются, что Вария совсем отбилась от рук, раз смеет втягивать в свои сети сестру Десятого. Почти гражданскую. Емитсу где-то на фоне так сильно сжимает бокал в руках, что он лопается. Бельфегор смеется, как только он один умеет. Жутко, но обаятельно. Тсуна улыбается. Им весело. Стихнет музыка, закончится вечер и завтра они разойдутся по своим делам. И встретятся, скорее всего, уже нескоро. И не так. Но сейчас есть только рука, деликатно обнимающая за талию, белозубая улыбка, больше похожая на оскал, и ощущение, словно сидишь рядом с бомбой без таймера, она может взорваться в любую секунду, а ты сидишь себе спокойно и даже, вроде бы, в безопасности. Потому что бомба, конечно, опасная, но не взорвется без указки. А ты, кажется, освоила технику безопасности и в случае чего успеешь перерезать нужный проводок. Ураган и Небо — невозможная парочка. Парочка, у которой нет и не может быть будущего. Но сейчас они танцуют вдвоем. И еще не раз станцуют позже, уже в виртуальном пространстве, когда кракер под ником Асура подкинет важную информацию Варии за просто так, а та благородно не возьмется за заказ на ее устранение. Все в этом мире конечно, так стоит ли волноваться о невозможности того или иного явления? Можно просто быть. Они и были. Рядом.