Ego Interitu

Было в школе что-то такое, отчего в Курте пробуждались склонности к насилию и убийству. Он сам тут был совсем ни при чем, правда. Ненависть к старшей школе, на удивление, была довольно частым побочным эффектом существования. Но когда во время обеденного перерыва Курт задумывался, не пырнуть ли Азимио пластиковой вилкой в глаз за то, что тот смеялся с набитым ртом, он понимал, что некоторые проблемы у него всё же были. — Если лето не наступит как можно скорее, я точно окажусь в ближайшей сводке новостей, — пожаловался он Мерседес, когда они шли в восточное крыло школы: он — на химию, она — на правоведение. При пересечении смертельно опасного участка Курт чуть не лишился ботинка, а сережки Мерседес зацепились за десять самых разных вещей. — Отлично тебя понимаю. Она остановилась перед кабинетом химии с понимающей ухмылкой. Курт раздраженно уставился на нее. На уроке он изо всех сил пытался сосредоточиться на том, что показывал Блейн, но мысли не переставали уводить его в самые разные направления: что надеть на завтрашнюю игру Финна, не был ли тот пуддинг, что он съел на обед, отравлен. Только когда голос Блейна послышался слишком уж близко, Курт поднял глаза и заметил, что учитель стоял практически перед ним. По его интонации Курт понял, что тот задал какой-то вопрос. Курт, как никто другой, знал, как увильнуть от ответа. Эту технику он выработал, когда ему было 13. Он просто пялился на Блейна делая вид, что понимает каждое слово, и даже кивал во время пауз. Блейн отвернулся, уверенный в том, что Курт на самом деле его слушал, и выбрал другую жертву, которой оказалась бедняжка Салли Харингтон, которая не могла отличить ковалентность от компетентности. Он уже думал, не заколоть ли себя карандашом, чтобы пораньше сбежать с урока. Он, конечно помнил, где учился, но они же не позволят ему истечь кровью на полу. Или позволят? Он решил, что рисковать не стоит. К тому же не могло идти и речи о том, чтобы заляпать кровью эту рубашку — её и без того хрен отстираешь. Более того, он же мог случайно задеть какую-нибудь жизненно важную артерию и просто-напросто умереть. Так себе перспектива. Как вдруг он задумался: А если бы и я правда попытался покончить с собой? Конечно, он не собирался этого делать — он совсем не хотел убивать себя. Это одна из тех мимолетных мыслей, которые иногда приходят на ум каждому: а если я встречу какую-нибудь знаменитость, а если я выиграю в лотерею, а если я увижу НЛО? Только в этот раз мысль оказалась совсем не мимолетной. И так Курт Хаммел начал размышлять о своей смерти. Наверное, многие расстроятся, подумал он. Папа, Кэрол, Финн, Мерседес, Тина и все остальные из хора. Он даже представил, как суровый и чересчур самоуверенный Пак плачет на его могиле. Живот неприятно свело, так что он быстро выбросил из головы обескураживающую мысль. Он начал думать о том, по чему он мог бы скучать: надоедливые мелодии из сериалов, сумасшедшие распродажи, споры с мистером Шу, жалобы Финна на его любимые мелодрамы, неловкие, но умилительные беседы с папой, безумная борьба Рейчел за власть в школе, где всем было абсолютно всё равно, заразительный смех Мерседес, когда она единственная понимала его шутки, сарказм Тины, уроки химии с мистером Андерсоном- Будет ли по нему скучать мистер Андерсон? По-настоящему скучать? Или он будет один из тех, кто просто скажет: «Боже, какая жалость. Он был таким хорошим мальчиком», что было равнозначно пожиманию плечами, когда речь шла о горевании. От мысли о том, что его смерть может оказаться лишь «неприятным происшествием», живот снова скрутило, так что он решил отложить всё это дело и начал думать о следующем уроке, на котором он будет выяснять, какого черта Меркуцио так долго терпел выходки Ромео. В тот момент Блейна перебил прозвеневший звонок. Молодой учитель всегда так увлекался на своих уроках, что совершенно забывал о времени. — К следующему занятию я попрошу вас написать условия для завтрашнего опыта, которые мы разберем непосредственно перед экспериментом, — начал он, но половина класса уже вышли. Харизматичный тон учителя сменился раздраженным, но он тут же опомнился и рассмеялся себе под нос. Это была одна из многочисленных причин, по которым Курт никогда не будет учителем. Ему просто не хватило бы терпения. Но Блейн сам по себе был тряпкой. Курту казалось, что ему больше подошла бы работа в детском саду. Тем более что в Лайме было не так уж много квалифицированных воспитателей. Даже воспитатель Курта во время сончаса нюхал клей. Он знал об этом, потому что никогда на самом деле не спал и вместо этого наблюдал за всеми вокруг. Уже тогда он был осуждающим придурком, что было отдельным поводом для гордости. На выходе из класса Курта остановил голос Блейна. — Не забудь прийти после занятий. Курт на мгновение опешил, но потом вспомнил, что был приговорен к дополнительным работам каждую среду до дальнейших распоряжений. Он изо всех сил пытался не выдать свое разочарование. — Жду не дождусь, — неубедительно ответил он, не чувствуя почти ни капли вины. Блейн добродушно улыбнулся. — У кого-то хороший настрой. — Как и всегда, — улыбнулся Курт, теперь понимая, что Блейн видел его насквозь. — До встречи, — сказал Блейн, и Курт вышел из класса.

***

Весь тот день на каждой перемене Блейн отвечал Сантане, что ей надо и не надо брать с собой. Он знал, что она привыкла к роскошному образу жизни, но во всём Огайо не найдется столько места для её одежды. Сантана: Я всегда должна выглядеть безупречно. Папарацци скрываются за каждым углом. Блейн: Но не в Лайме же. И он не врал. Её даже на карте не было, так что весь мир частенько забыл о существовании такого места как Лайма, Огайо. Блейн бы тоже хотел забыть о его существовании, но, к сожалению, вспоминал каждый раз, когда выглядывал в окно. Он был уверен, что если когда-то и станет серийным убийцей, то только потому что прожил в этом городе еще один год. Сантана: У меня для тебя дизайнерские бабочки. Блейн легко распознал подкуп. Но даже ему человеческое было не чуждо. Блейн: Я люблю тебя. Сантана: А кто не любит? Он отложил телефон, когда в кабинет начали заходить на последний урок. — Всем добрый день, — радостно сказал он. — Сегодня мы поговорим о свойствах благородных газов. В ответ последовал коллективный стон, но теперь даже капризные подростки не могли испортить ему настроение: всего неделя — и у него будут новые бабочки. И нет, у Блейна не было никаких проблем. Абсолютно. Это же просто бабочки, а не крэк.

***

После занятий Курт на секунду остановился у своего шкафчика, прежде чем полном одиночестве направиться в кабинет мистера Андерсона в восточном крыле. Впереди показались спортсмены со слашами в руках (что было равнозначно взрывчатке), но они лишь обменялись оскорблениями. Всё было почти цивильно, чего бы он точно не сказал о них всего минуту назад. Он зашел в класс и увидел, что Блейн уже сидел за столом, погрузившись в работу. Несколько секунд Курт помялся в дверях, дожидаясь, когда его заметят. В конечном итоге, он просто зашел внутрь. Блейн вскинул голову, вдруг осознав, что был не один. — Ох, Курт, ты рано. Я уже начал, — он пригласил Курта сесть и передал ему половину листков с заданиями. Курт сел и, посмотрев на тесты, понял: он не мог их проверять. Прочитав его мысли, Блейн начал искать второй листок с ответами, но вдруг вспомнил, что забыл сделать копию. — К сожалению, принтер уже давно не работает. Придется проверять так. Я не хочу сидеть рядом с тобой, подумал Курт. Дело было не в Блейне; ему в принципе не нравилось, когда нарушали его личное пространство. Особенно незнакомцы. Он хотел что-нибудь сказать и напряжённо задумался. Самое главное было решить, грубить или нет. Таков уж был был его крест, ничего не поделаешь. Он решил не дерзить и поставил стул рядом с Блейном, взявшись за ручку и тут же приступив к работе. Чем раньше закончит, тем быстрее сможет уйти. Он проверял уже четвертый тест и больше не мог сдержаться. — У этих ребят что ли мозг атрофировался? Блейн посмотрел на него и усмехнулся. — Да уж, они, к сожалению, не светила науки. — А я еще думал, что у меня проблемы с химией, — пробормотал Курт и вернулся к работе. Блейн был в восторге от этого парня. За всё то время, что он преподавал, Курт едва говорил ему три слова в неделю, а тут как будто с цепи сорвался самоуверенный монстр. — Я тупею, пока проверяю это, — заявил Курт на середине стопки. — Я забываю всё, что когда-либо знал из химии. Блейн пытался не рассмеяться, чтобы не поощрять Курта, но в то же время был полностью согласен. — Поверь мне, ты еще не знаешь, во что ввязался. — Имеете в виду, во что вы меня втянули. — А я тут при чем? — Блейн даже отложил листки, чтобы посмотреть на Курта. — Вы же мне поставили «два». — Это не я поставил тебе «два». Ты сам её заработал. Мне только заплатили, чтобы я её поставил, — объяснил Блейн, и Курт тут же замолчал. Он не привык к активному сопротивлению. Большинство лишь дожидались, пока он выговорится, а потом отвечали что-нибудь с пренебрежением, лишь бы закончить разговор. Но Блейн его выслушал и грамотно возразил. На мгновение Курт был в полном шоке. — Но они же еще и заплатили вам, чтобы вы меня научили. С чем вы не справились, — сказал Курт, уже не сомневаясь, что вот-вот получит замечание и останется сидеть после уроков, но ему уже было наплевать. И вдруг Блейн рассмеялся. — Возможно. Но было бы неплохо, если бы ты еще и слушал на уроках. И тогда Курт замолчал. Возможно, его речь оказалась не такой уж и убедительной. — Я слушаю, — пробормотал он, хоть и знал, что это уже не имело смысла. — Ну конечно, — саркастично произнес Блейн, и они продолжили проверку тестов в дружелюбной тишине. Блейн закончил раньше. Он отодвинул стопку и откинулся на стуле, вытягиваясь. — Спасибо за помощь, — сказал он затем. — Не за что, — рассеянно ответил Курт, пытаясь разобрать неаккуратный почерк ученицы. Блейн начал заносить оценки в электронный журнал и между тем завел новый разговор. — Так ты поешь в хоре? Я слышал, у вас неплохо получается. — Да ладно? Это кто такое сказал? — Курт не мог даже представить, кому они могли так понравиться, чтобы похвалить. — Мисс Пилсбери, — ответил Блейн. А, ну теперь понятно. Все знали, что школьный психолог была влюблена в мистера Шу, так что даже если бы у них ничего не получалось, она бы никогда в этом не призналась. — А я ведь тоже был в хоре, представляешь? Когда это еще считалось крутым, — пошутил Блейн, продолжая заносить оценки. — Серьезно? — Курт был искренне удивлен. Он оторвался от тестов, посмотрел на учителя и кивнул. — На самом деле можно было ожидать… — Даже не знаю, комплимент это или оскорбление… — разговор очевидно приносил Блейну удовольствие. — И как тебе нравится в хоре? Мистер Шу ведь у вас главный? Учитель испанского? — Да. В хоре здорово, — честно ответил Курт. — Иногда мы с мистером Шу бодаемся из-за песен или танцев или… чьего-то таланта. Но на хор ходят несколько моих лучших друзей. Там я могу быть собой, понимаете? Блейн понимал. На самом деле хор был чуть ли не единственной вещью, что ему по-настоящему нравилась в школе. Конечно, он ходил и на другие кружки, но больше для вида. Ему должен был нравиться лакросс. Должна была нравиться популярность. Поэтому переубеждать он никого и не собирался. — Понимаю, — он забрал у Курта оставшиеся тесты, чтобы не задерживать его больше необходимого. — Можешь идти. Я сам закончу. — Спасибо. До встречи на занятиях, — Курт поставил стул на место и собрал свои вещи. — До встречи, — ответил Блейн,и Курт вышел. И снова в тихом классе остались только Блейн и грязная работа.