***
— …я ей в глаза не мог посмотреть. Просто… ладно, знаю, я могу придираться, но даже ты понимаешь, что горошек и полоска в одном образе — это преступление. Курт разговаривал с Финном, пока тот пытался пройти Dance Dance Revolution. Он подумал, что раз уж каждое воскресенье Финн собирался оставаться дома и играть в видеоигры, он должен был хоть немного двигаться. Вдобавок, даже если это было последним, что он сделает, Курт намеревался помочь Финну избавиться от его обвисшей груди. — Да-да, чувак. Сто процентов, — ответил Финн, полностью выдохшись и при этом всё равно чуть опережая Курта. Вау. Кто бы мог подумать? — Даже ты бы в таком не вышел на улицу, — сказал Курт, но сводный брат молчал. — …так ведь? — Как будто ты бы мне позволил, — напомнил Финн, и Курт должен был признать, что это была правда. Если теперь Финн был его семьей, то ни за что на свете он не мог позволить ему одеваться абы как. Он позволил Финну оставить его клетчатые рубашки и нейлоновые жилеты и, в целом, сохранить его образ лесоруба. Но терпению Курта были пределы. Он поморщился, представив Финна в полосатой футболке и шортах в горошек. Финн сразу же прочитал мысли Курта и рассмеялся. — Чувак, расслабься, — он схватил брата за плечи и растрепал его волосы, не обращая внимания на визги. Вскоре гигант отпустил его, и Курт с горечью разгладил волосы.***
В понедельник из-за приема у стоматолога Курт пришел в школу уже около обеда. Он зашел в учительскую, чтобы отметиться, и пошел на геометрию, по пути встретив Тину. — Ты как раз вовремя, — она взяла его под руку и потащила в обратном от класса направлении. — Вовремя для чего? — Десятые и одиннадцатые классы только что вызвали на собрание, — она была на удивление радостной. — И? — На собрание, посвященное борьбе с травлей. Он пораженно посмотрел на нее, губы задрожали так, что он едва не закудахтал. — Шутишь, — прохрипел он, захохотав. — Я бы до такого не додумалась. Господи, я не могу дождаться. — Надеюсь, хоть будет какая-нибудь дебильная презентация, — сказал Курт, и они направились в зал. — Надеюсь, будут кричалки. — Надеюсь, будут вопросы из зала. У меня уже есть парочка, — он остановился и достал мятый листок из кармана кожаной куртки. — Что делать, если над тобой издевается сумасшедший тренер чирлидинговой команды? — Нет, слушай: Как отстирать слаш с белой одежды? — Ооо, точно.***
Собрание прошло так же дерьмово, как Тина и Курт и представляли. К сожалению, вопросы задать не разрешили. Наверное, по просьбе мистера Фиггинса. В качестве спикеров выступала семейная пара, сын которых из-за травли в школе покончил с собой. Его звали Джейми — имя, которое запомнилось Курту немного по иной причине. Да, Джейми умер, это было грустно. Но в то же время «Джейми» было очень милым именем. Курту казалось, что некоторые вещи лучше помнить по хорошей причине, а не от грусти. Они рассказывали о Джейми. И даже показали презентацию. Но она была совсем не глупой. Никто в зале не смог сдержать слез. Даже Пак всхлипывал в паре рядов от Курта. Но всё пошло под откос, когда на сцену начали приглашать учеников. Курт и Тина чуть не одурели, когда чирлидеры, хоккеисты и парни в спортивных куртках начали рассказывать о том, с какой травлей им приходилось сталкиваться каждый день. Конечно, никого из тех, над кем издевались на самом деле, на сцену не пригласили. Ни из хора, ни из аудиовизуального кружка, ни даже какой-нибудь изгой не вышел рассказать свою историю. Но даже если бы им предложили, они, скорее всего, отказались. Потому что раскрывать душу на глазах у тех, кто являлся причиной большинства твоих проблем, очень тяжело. Поэтому Курт выслушивал одну липовую историю за другой, изо всех сил пытаясь не сказать что-нибудь или не захохотать на весь зал. Блейн сидел недалеко от Курта вместе со своим десятым классом и пребывал в таком же шоке. Будто почувствовав на себе взгляд, учитель повернулся и встретился глазами с Куртом. Курт хотел смутиться из-за того, что его поймали, но что-то во взгляде Блейна придало ему уверенности. Через несколько секунд учитель отвернулся. Одна чирлидерша вспомнила, как однажды её начали избегать все её друзья из-за того, что вместо обычного хвоста она заплела его набок. В этот раз Курт и Блейн намеренно встретились взглядом и закатили глаза из-за её «душераздирающей» истории. Остаток собрания прошел в том же духе. Едва кто-то рассказывал какие-то глупости, гадости или полную чушь, два пессимиста смотрели друг на друга и качали головой или морщились. Тина совсем не замечала молчаливых разговоров Курта и Блейна. Тут же заскучав, она начала с кем-то переписываться. — И наш следующий спикер… Куинн Фабрей. Мисс Фабрей? На мгновение мир остановился. Курт оглядел зал в поисках Куинн — в голове была тысяча вопросов. Куинн пропустила начало года. Даже если бы она была в школе, она бы с отвращением отвернула нос. Травля? Это естественный порядок жизни. Таким образом слабые отсеиваются от сильных, звучал в голове её мягкий голос, холодный и равнодушный, околдованный популярностью и единственной и неповторимой Сью Сильвестр. Но в то же время Куинн ведь изменилась после… всего. По крайней мере, такие ходили слухи. Их отношения были довольно поверхностными. Он не очень хорошо её знал. Так что, возможно, такие собрания вполне себе были ей по вкусу. Но тишина затягивалась. Куинн не пришла. Мистер Фиггинс позвал её еще несколько раз и затем просто пожал плечами. Собрание продолжилось. Возможно, кто-то решил жестоко пошутить и внес её в список. Супружеская пара снова поднялась на сцену и начала обсуждать превентивные меры для борьбы с травлей. С горечью и даже некоторым бессердечием Курт подумал: Никому это не поможет. Это не спасло бы Джейми. Но он всё равно слушал, отдавая паре дань уважения. Он сдерживался, чтобы не посмотреть на реакцию Блейна, уже начиная скучать без их безмолвных разговоров, что было странным. К счастью, со звонком собрание закончилось. Девятые и двенадцатые* классы должны были остаться еще на один урок. Курт даже хотел задержаться на случай, если Куинн всё-таки решит объявиться. Ему и вправду было интересно послушать её историю. Что бы она нашла стоящим, чтобы поделиться с ними? Но через пять минут всё любопытство улетучилось, и он уже сидел в столовой и размышлял, перерабывается ли кукуруза или нет.***
Не успел Курт опомниться, как наступил урок химии. Блейн что-то писал на доске, пока ученики заходили в класс. Прозвенел звонок, и занятие началось. — Здравствуйте, здравствуйте, — сказал он в своей раздражающей манере (которая теперь казалось Курту очаровательной), всегда будучи в хорошем настроении. Блейн продолжил обсуждение собрания, обводя взглядом класс, и, на секунду останавливаясь на Курте, подмигнул ему, прежде чем его глаза двинулись дальше. У Курта чуть не сбилось дыхание. Это произошло на самом деле? Они с Блейном серьезно только что подумали об одном и том же? Как друзья. Или вроде того. Если бы в этот день с Куртом что-то и правда было бы не совсем в порядке, он бы принял трепет в груди за возвращение глупой влюбленности. Но ему хватило вспомнить, что Блейн считал химию классной и носил бабочки, чтобы это чувство быстро улетучилось.***
К среде Курт уже едва стоял на ногах. Из-за приближающихся отборочных репетиции стали ужасно изматывающими, а из-за экзаменов стресс достиг высшей точки. Так что если хоть кто-то осмелился бы сказать, что ему было бы неплохо поспать, он откусил бы им голову. Он уже успел уснуть на нескольких занятиях, в том числе и химии. И только одному учителю было по-настоящему не все равно, чтобы сделать ему замечание. Кто-то начал тормошить его. В своем озадаченном состоянии, он хотел проигнорировать их, забывая, что был в школе, а не Финн будил его в субботу утром, чтобы показать какое-то дурацкое видео. — Ммм… отстань, — пробормотал он, не открывая глаз. И тогда он осознал, что сидел, а верхняя часть тела лежала на парте. Все нейроны в голове оживились с оглушающим о-оу. Окончательно его разбудил смех других учеников. Он открыл глаза и всё вспомнил. Он уснул. На химии. Мистер Андерсон разочарованно качал головой. — Не окажешь ли нам такую честь, как оставаться на занятии в сознании? Затем Блейн вернулся к доске. Курт чувствовал себя как побитый щенок, хотя он и вправду это заслужил. После занятия, чувствуя вину за проявление откровенного неуважения, он подошел к Блейну, вместо того чтобы уйти, едва прозвенел звонок. Блейн продолжал очищать доску, очевидно, не замечая его. Не зная, что еще сделать, Курт откашлялся, и учитель обернулся. — Я сейчас не в настроении, Курт, — честно сказал Блейн, слегка удивляя Курта. Впервые в его голосе не было ни капли энергии или энтузиазма. Курт думал, что Блейн может пребывать только в двух состояниях: в восторженном или в совершенно маниакальном. А это было что-то… новенькое. Мягко говоря. — Поговорим об этом после уроков. Курт кивнул, пробормотав слова извинения, и вышел из класса.***
Блейн был как никогда благодарен Сантане, которая весь день продолжала отвлекать его сообщениями. Сантана: Что ты вообще такое смотришь? Доктор Кто? Серьезно, Блейн? Сантана: Ромео только что покинул логово. Так что можешь смело приводить своих любовников Сантана: Кстати говоря о любовниках. Разве не забавно, что в старшей школе, я видела член гораздо чаще, чем ты? Сантана: Блееееееееейн. Давай уже домой. Или я приеду к тебе. Сантана: Бриттани передает привет. Не знаю, с чего вдруг она захотела говорить с тобой. Сантана: Ты ужасный, ужасный человек. Сообщения здорово отвлекали его, но отвечать на них он не собирался. Уже несколько дней она была в гостях у него и его бойфренда. И как всегда хотела завладеть всем вниманием. Сантана: Не удивительно, что ты гей. Ты же вообще не знаешь, как обращаться с женщинами. Из-за этого сообщения он чуть не засмеялся на всю учительскую. Некоторые недоверчиво покосились на него, когда он чуть не поперхнулся. Эти сообщения, хоть и на пару минут, но поднимали ему настроение. В последнее время терпение иссякало, так что сохранять привычное всем лицо становилось всё труднее. Наступил конец учебного дня, и он сидел в ожидании Курта, когда зазвонил телефон. — Я не хочу сейчас говорить об этом, — сказал он вместо приветствия, из-за чего на другом конце недовольно фыркнули. — Когда мы тогда об этом поговорим? — Не знаю. Но не сейчас. Я на работе, Себ, и- Себастиан Смайт, совершенно не осведомленный о том, что такое манеры, перебил его. — Мне кажется, сейчас — вполне себе подходящее время. Блейн громко вздохнул, чувствуя надвигающуюся головную боль. — Замечательно. — Сарказм тебе не к лицу, дорогой, — сострил Себастиан, и Блейн закатил глаза. Себастиан практически сам научил его силе сарказма еще в старшей школе. — Я уже сто раз тебе говорил. Мы с Сэмом просто друзья. Правда. — Друзья не прикасаются так друг к другу, — сказал Себастиан, и Блейн засмеялся в открытую. — А после той тренировки по лакроссу ты говорил по-другому. Блейн практически слышал, как в голове Себастиана закрутились шестеренки в поисках хорошего ответа. Если честно, он был чертовски доволен собой. — …Разве мы тогда уже не были друзьями с привилегиями? — чуть погодя, спросил Себастиан. Вопросительная интонация в его голосе заставила Блейна почувствовать неожиданный прилив нежности. Потому что на самом деле в старшей школе Себастиан кем только для него не был. Сначала они были участниками одной команды, потом Себастиан стал практически его наставником, когда Блейн сделал каминг-аут. Начал таскать его по гей-клубам и обучать теории. Никто из них не мог вспомнить, когда от наставника и ученика они перешли к статусу своеобразных лучших друзей. Но это случилось. И как и всё в этой жизни, их отношения продолжали развиваться, расти и расширяться, пока однажды они не поняли, что любят друг друга. Блейн еще помнил возмущения Себастиана по поводу того, как такой «ботаник» прокрался в его сердце. — Всё потому что я маленький, — предложил свое объяснение Блейн. — Что? — раздраженно спросил Себастиан. Блейн перебил его тираду. — Потому что я крошечный. Поэтому я и поместился. В твоем сердце. Блейн никогда не забудет, как Себастиан посмотрел на него со смесью раздражения и обожания, как будто Блейн был самым странным парнем на свете. Очевидно, он был одновременно ошарашен и горд тем фактом, что любил кого-то настолько чудного. Себастиан никогда не говорил, что любит его. Ему и не нужно было. Он лишь пробормотал «дурачина» и поцеловал Блейна. Это и был переломный момент. — Поговорим об этом позже. Я люблю тебя, — Блейн хотел закончить разговор до прихода Курта. — Да-да, — ответил Себастиан. Блейн уже знал без слов, что тот тоже его любил. Конечно, с годами между ними всё немного изменилось, но что-то не менялось никогда. При виде Курта все остатки ностальгии испарились. Ученик взял стопку тестов, листок с ответами и сел за парту в другом конце класса. Блейн вздохнул, почувствовав легкий укол вины за замечание ученику, хоть тот его и заслужил. И хотя Курт был тем еще паршивцем, он не мог не потакать ему. — Я не сержусь, Курт, — сказал он, кивнув на стул, который уже стоял рядом с его столом. — Можешь сесть здесь. Если хочешь. Курт посмотрел на него и мгновение спустя сел рядом с Блейном. Тот факт, что Курт на самом деле хотел сидеть рядом с ним, придал Блейну столь необходимой сейчас уверенности. Некоторое время они проверяли тесты в комфортной тишине. Рутина была знакомой. Среды с Куртом после уроков стали новой нормой. Минут через двадцать Курт сказал: — Извините. — Не переживай, на моих занятиях постоянно засыпают. Просто от тебя я ожидал большего. — Я немного занят в последнее время. — Оправдания не принимаются, Курт, — отрезал Блейн. — Просто не засыпай снова на моих занятий, иначе останешься после уроков. А это значит, что все среды и вторники ты будешь заперт со мной в одном помещении, — он чуть улыбнулся, чтобы дать Курту знать, что не сильно расстроился. — Кому же этого не захочется? — игриво ответил Курт, что в иной ситуации можно было бы принять за флирт. Блейн задумался об этом на секунду, прежде чем откашляться и отбросить эту мысль, сосредоточившись на тестах.