***
Всё закончилось торопливыми прикосновениями рук. Всё, что они когда-либо делали, всегда заканчивалось торопливыми прикосновениями рук, и нервным бормотанием, и вздохами, и влажными поцелуями, и сожалением, и ненавистью, и нескончаемым отвращением. Новое местоположение и шипучая уверенность привели к более бездумному подходу, и вот уже руки Блейна ослабили галстук Курта и расправлялись с пуговицами рубашки. Он думал, что, не будь они оба такими безумцами, он бы смог положить этому конец, но было что-то соблазнительное в обоюдном согласии на то, чтобы воспользоваться друг другом в опьяненном состоянии. Единственное, что в самом деле смогло остановить Курта, был вид обнаженной кожи, которая была различима даже в темноте ночи. Он уставился на нее, не зная, что делать дальше. — Можешь прикоснуться, правда, — сказал Блейн мягким подбадривающим тоном. Курт нерешительно провел мягкой рукой по обнаженной коже, но вот чего Блейн точно не ожидал, так это любопытных смелых поцелуев, которые последовали тем же путем. Блейн охнул, и это только сильнее подстегнуло Курта. Пара невинных поцелуев чуть выше талии не должны были показаться Блейну настолько сексуальными. Но Курт, казалось, вкушал каждый вздох и содрогание, что он вызывал, четко осознавая свою сексуальность и привлекательность. И Блейну ужасно нравилось знать, что именно он впервые пробуждал в нем все эти чувства. На Блейна нахлынули воспоминания той ночи в его доме, когда Курт тяжело дышал и вздрагивал, говоря не думать слишком много. И неужели это было настолько плохо, если они оба хотели этого? Это преступление без жертв. Курт полностью отдался происходящему, доходя поцелуями до живота Блейна. Тот застонал, зная, что покрасневшие щеки Курта и его опухшие от поцелуев губы там станут для него последней каплей. — Иди сюда, — мягко и задабривающе произнес Блейн. Курт поднялся обратно, и они снова оказались лицом к лицу. Блейн увлек его в нуждающийся поцелуй, вкладывая в него всё, что он хотел донести до Курта, всё, что он хотел бы сделать, только если бы не одна чертова мелочь под названием «совесть». И по тому, как губы Курта двигались в унисон с его, он получал свой ответ. Я знаю, знаю, знаю. Они чуть отпрянули друг от друга, губы все еще чуть касались, пока они тяжело дышали рот в рот. И вдруг обоих настигло глубокое, и даже вызывающее понимание друг друга. — Можно? — спросил Курт, с намеком опуская глаза, слишком стесняясь, чтобы произнести слова вслух. — Я хочу- Блейн едва мог соображать и не понимал, как ему удавалось звучать настолько уравновешенным, когда он был уже на грани. — Мне кажется, это не лучшая идея. — Но сегодня же выпускной, — сказал Курт, но Блейн мог смотреть лишь на его надутые губки, и тут же притянул его к себе за галстук, и поцеловал из исключительной необходимости. Спустя мгновение он отпрянул. — Это не значит, что нам обязательно нужно делать что-то… неприемлемое. Курт закатил глаза. — Ну да, а ты, наверное, на свой выпускной играл в настольные игры. — Да, в шашки, — за этим последовал мягкий приятный смех. — Тогда почему бы нам не поиграть… — палец Курта очертил обнаженную кожу над поясом Блейна, в нескольких сантиметрах от того места, где бугром поднялись его штаны. В горле пересохло, и Блейн сглотнул. Надо было взять на заметку, что смесь пьяного и похотливого Курта была летальной. Блейн растерял всё самообладание: месяцы напряжения свалились на него в один момент, Курт был настойчивым и желающим и сидел поверх него в машине посреди пустыря. Как он мог сопротивляться? — Блять, ладно. Ладно, только… опусти руку чуть ниже? Пожалуйста. Тот момент, когда неуверенная ладонь Курта обхватила его, еще не один месяц будет всплывать в голове Блейна. Он наблюдал за тем, как Курт медленно двигал рукой, сконцентрированно нахмурив брови, ощущая его. Время всё шло и шло и в машине раздавалось лишь рваное дыхание Блейна и тихие восторженные вздохи Курта. Постепенно его движения стали смелее, и пальцы начали играть с застежкой. — Хочешь увидеть? — мягко спросил Блейн и погладил Курта по щеке. Когда ученик кивнул, Блейн быстро расстегнул молнию и в последний раз заверяюще посмотрел на Курта, прежде чем одним движением стянуть штаны вместе с боксерами.***
Курт уставился на него: толще и чуть темнее, чем его собственный, твердо вставший на животе Блейна. Он слабо обхватил его и попытался провести рукой, наслаждаясь тем звуком, что издал Блейн. — Еще раз, — потребовал Блейн, вся нежность в голосе сменилась отчаянием. После еще нескольких движений Курт понял что к чему, и его рука задвигалась быстрее. Пальцы Блейна запутались в его волосах и притянули вниз для поцелуя, состоявшего из одних лишь зубов и языков. Со временем Курт прервал поцелуй и прижался губами к шее Блейна, затем к ключице, и спускался всё ниже, ниже, пока не оказался там же, где начал. — Можно? Пожалуйста, я хочу- — Блять, да. Отсоси мне, — сказал Блейн, прозвучав совсем непохоже на себя. Слетев с его губ, эти слова звучали еще грязнее. Курт не задумываясь обхватил губами головку, а пальцы Блейна еще крепче сжали его волосы. — Вот так. Идеально, — практически причитал Блейн, пока голова Курта медленно опускалась, привыкая. — Такой хороший ротик. Курт никогда не думал, что Блейн был из разговорчивых во время секса, но, похоже, Блейн каким только не был, когда его ублажали ртом.***
После Блейн притянул Курта для последнего поцелуя. Он, даже уже не спрашивая, опустил руку в его штаны и обхватил его, грубо двигаясь, пока всё тело Курта не напряглось так знакомо, звуча точно так же, как тогда, когда они красили комнату. Несколько мгновений они наслаждались послевкусием, обмениваясь ленивыми поцелуями и застенчивыми улыбками. Но даже это закончилось слишком быстро, едва тяжесть того, что они совершили, опустилась на них обоих. Безграничная вина и терзание заполнили каждую клеточку мозга Блейна. Он сдержался, чтобы не сказать, что сожалел об этом. Он знал, насколько это могло быть разрушительно для кого-то с настолько деликатной самооценкой, как у Курта. Вместо этого он не стал вообще ничего говорить. Не стал даже упоминать об этом. — Я отвезу тебя домой? — мягко предложил Блейн, погладив руку Курта. Тот чуть сдулся, без слов зная, что произошедшее было неправильным. — Хорошо.***
Курт приехал домой только в четвертом часу. Он открыл дверь и как можно тише зашагал по коридору. Он с удивлением обнаружил, что на кухне все еще горел свет, и пошел его выключить. Там, за кухонным столом, сидел его папа и, судя по пару от чашки, пил кофе. Он осторожно поставил чашку на стол и наконец посмотрел на Курта. — Не хочешь мне рассказать, где ты был, дружок? — спросил он настолько спокойно, что Курт понял, насколько глубоко он был в дерьме. — Я… эм… потерял счет времени… — протянул Курт, не отвечая на вопрос. — Надо было позвонить, прости, я просто правда не- — Не подумал? — закончил Берт. — Я знаю. Потому что ты явно ничего не соображал, когда решил заявиться домой в четыре часа утра, Курт! Я так переживал… У меня чуть сердечный приступ не случился. Я обзвонил всех твоих друзей. Даже позвонил этому твоему Чендлеру. Никто не знал, где ты. Курт молчал, не зная, что сказать или сделать. Он очень сильно облажался, и на него уже давно так не кричали. Берт вздохнул, проводя рукой по лысой голове. — Послушай, я не хотел так кричать на тебя. Ты же у меня хороший мальчик. И я знаю. Ты растешь, у тебя своя жизнь и твой старик тебе уже совсем не нужен. Но пока ты живешь под этой крышей, я имею право знать, где ты находишься, в любое время. Понял? — Понял, — голос Курта дрогнул. — Мне правда очень жаль, пап… Берт не сдержался и крепко обнял его, решая не обращать внимания на запах алкоголя, сжимая сына только еще сильнее. — В конце концов, ты ведь самое главное в моей жизни, парень. Поэтому береги себя, ладно? Курт лишь обнял его чуть крепче, прежде чем отпрянуть. — Этого больше не повторится. — Ты прав. Не повторится, — строго произнес Берт. — А теперь иди наверх и ложись спать. Только когда Курт зашёл в свою комнату, Берт вздохнул с облегчением.***
— Чувак. Как ты еще жив? — спросил Финн на следующее утро. — Я уже и правда думал, что ты покойник. Курт скорчился. Громкий голос Финна только усугубил нестерпимую головную боль. — Ш-ш-ш. Никаких разговоров. Молчанка. — Я больше в эти игры не играю. В последний раз я весь день промолчал, а ты так и не отдал мне те пять долларов, как обещал. В тот момент Курт обхватил голову и застонал от того, как, блять, громко было всё вокруг. — Погоди-ка, чувак… У тебя что, похмелье? — восхищенно спросил Финн. Курт ответил звуком, походившим на рвотный позыв, и Финн лишь громко захохотал, а затем прошептал «ой» и умолкнул. Он передал Курту бутылку воды. — Выпей это, хорошо? Должно помочь. — Спасибо, — пробормотал Курт. — А сейчас, пожалуйста, замолчи. Финн именно так и поступил и посидел еще немного, дожидаясь, пока Курт поест, на тот случай, если того стошнит и за ним нужно будет убрать до прихода Кэрол или Берта. Но, к счастью, его не стошнило, потому что, в понимании Финна, прибраться — это выбросить скатерть и надеяться, что никто не заметит пропажи.