Империя Шэнь

Шэнь Цинцю разливал чай, позволяя Тяньланю забалтывать Ло Бингэ. Впрочем, Император из другого мира слушал их историю серьезно, лишь иногда зубоскаля и ехидничая. Шэнь Цинцю же ненавязчиво смотрел на почерневший лотос и анализировал. Ло Бингэ был каким-то… уставшим. Даже отчаявшимся. Загнанный взгляд все еще был тяжел и наполнен императорским самодовольством, но Цинцю видел и другое. Он видел во всем этом величественном облике трещины, а в груди пустоту.       Тяньлан запнулся на середине слова, а Ло Бингэ напрягся, до скрипа фарфора сжимая пиалу с чаем в руке. Шэнь Цинцю лишь осторожно провел рукой по расхлябанной косице сбоку, но рык полудемона заставил его убрать руку. Алые глаза впились в него кинжалами, но Цинцю не изменился в лице. Он никогда не боялся Ло Бинхэ. Опасался его силы? Возможно. Но не с Тяньланем рядом и не в этот момент. — Каким же ты вырос, — проговорил Цинцю. — И каким же, Шицзунь? Я Император Трех Миров, но в твоих глазах не лучше любой мелкой твари, да? — зло усмехнулся Ло Бингэ, с раздражением опуская пиалу с чаем на стол. — Диким, — сказал Шэнь Цинцю, не ведясь на детские подначивания. — Титул Императора не принес тебе счастья. Ты вырос. Стал сильнее и хитрее, но остался таким глупым, — со вздохом сказал заклинатель. — О-о-о, я уже давно не тот наивный ученик, Шицзунь. Ты растоптал во мне всю веру в людей, — со злым лицом сказал Ло Бингэ. — Твоя глупость не имеет ничего общего с наивностью. В твоем сердце пустота. У тебя есть все, что ты только пожелаешь. Золото, камни, артефакты, жены, теплый дом, куча еды, но не смотря на все это ты все еще несчастен. Ты жадная черная дыра, которая пожирает все вокруг, но никак не может насытиться, — сказал Шэнь Цинцю, а Бингэ лишь из последних сил сдерживал себя. Алые глаза полыхнули вспышкой гнева, а когтистые пальцы впились в собственные ладони до крови. Но Ло Бингэ слушал. Как бы он не пытал Учителя в прошлом, тот никогда не отвечал на его вопросы. Теперь же у него был шанс поговорить с живым Шицзунем. — Опять я в твоих глазах лишь грязь. Бедствие всех миров! — выкрикнул Ло Бингэ, у которого в груди клокотало жгучее разочарование. Но полудемон застыл на месте, когда бледная рука легла на его плечо, снова разворачивая к себе. — Глупый звереныш. Разве я это сказал? — мягко и даже нежно сказал Шэнь Цинцю. — Твой Шицзунь сам был озлоблен на этот мир. Он никогда не знал, что такое семья и любовь, так как бы он смог научить этому тебя? У тебя была мать. У него не было даже этого. — И что хочет услышать Шицзунь? Хочет, чтобы я его пожалел? Так вы и так неплохо устроились под моим отцом, — гневно раздувая ноздри, сказал Бингэ, надеясь хоть этим вывести из себя всегда вспыльчивого и обидчивого Шицзуня. — Во-первых, с кем я сплю, как и где, тебя не касается. Во-вторых, свои и так невеликие запасы жалости оставь при себе. В третьих, я тебе даже не намекаю, а прямым языком говорю, что ты идиот. Золотые хоромы и толпы девиц, готовые запрыгнуть на тебя по первому зову, никогда не принесут тебе счастья. Ты больше был счастлив со своей приемной матерью в самом скромном доме, — сказал Шэнь Цинцю, сохраняя терпение. — Но этого дома уже нет, — с ненавистью на этот мир прошипел Ло Бингэ, чувствуя жжение в груди от как всегда колких слов Шицзуня. Колких, но правдивых. Шицзунь был прав. Он никогда не понимал, что чувствовал, пока не попал в другой мир и не встретил Шэнь Юаня. Но он думал, что только тот мир такой. Он искал «доброго» Учителя, не думая, что и настоящий Шэнь Цинцю может сказать ему то же самое. — И что вы на это скажете? Отошлете меня? Скажите, вернуться в свой мир, разогнать гарем, оставить трон и уйти в глушь? — хрипло рассмеялся Ло Бингэ, смаргивая злые слезы. Он нигде не был нужен. Его никто не ждал. Стоило ему вернуться во дворец после путешествия и встречи с Шэнь Юанем, как он больше не мог смотреть ни на одну свою жену. Посторонний человек, «добрый» Шицзунь одним своим присутствием подарил ему больше душевного тепла, чем все вместе взятые его жены! И что с этим делать Ло Бингэ не знал. Он снова ушел. Сбежал из собственного дворца, чувствуя отвращение к этому месту, которое никогда не мог назвать домом. Сбежал, чтобы не убить всех этих лживых пресмыкающихся вокруг себя. Сбежал, в надежде встретить другого Шэнь Юаня и забрать, чтобы больше не чувствовать этой пустоты в груди. Этого безразличия ко всему. В нем тлела ненависть, а сердце жгли злоба и обида. Ничего другого от него и не ожидали. Никому не нужен был именно он. Никому и дела до него не было.       Тяньлан краем глаза увидел, как чужой Синьмо задрожал. Демон молча сидел, позволяя А-Цину вести разговор. Но это было еще не все, а, видимо, терпение Синьмо существенно истощилось. Тяньлан повернул голову к чужому мечу и сощурил глаза, нацепляя на того талисман, изобретенный его супругом. Злая энергия меча, вырвавшись на свободу, начала уходить вникуда, а Шэнь Цинцю снова обратил внимание Ло Бингэ на себя. — Что тебе делать? Оставайся, — сказал Шэнь Цинцю, смотря на Тяньланя, а потом снова на Бингэ. — Оставайся здесь. — Остаться в этом мире? — усмехнулся Ло Бингэ. — А как же другой мир? Шицзунь не скажет мне уходить и наводить порядок там? Ведь именно это сказал ему Шэнь Юань. Сказал взять ответственность за все свои решения. Но как он мог? Он уничтожил тот мир. От прежнего там ничего не осталось. Он умел разрушать, но, как оказалось, не умел строить. Он знал, что монстр. Кровожадный и беспощадный демон. Что светлого в нем осталось за годы выживания? Ни-че-го. Так что он мог сделать для мира, который ненавидел сам и который ненавидел его в ответ? Только уничтожить то немногое, что осталось. — Не скажу, — прервал мысли Бингэ Шэнь Цинцю, чем удивил полудемона. — Что там тебя держит? Кто там тебя ждет? — А здесь, Шицзунь? Что меня ждет здесь? — спросил Бингэ, не веря, что Шицзунь предлагает все это всерьез. — Здесь? Здесь есть Тяньлан, есть я, есть другой Бинхэ, есть Чжучжи. Здесь есть целый мир, не погрязший в огне и боли. Здесь никто не знает тебя. Никто не ненавидит. Бингэ ничего не ответил, уставившись на Шицзуня остекленевшим взглядом. — Оставайся, — сказал Тяньлан, перетягивая внимание на себя. — Цинцин плохого не посоветует. Тем более твой Синьмо… Хм, ты не подчинил его себе? Ло Бингэ вышел из оцепенения и тут же перевел взгляд на дрожащий Синьмо в окружении убийственной ауры, которую он лишь видел, но не ощущал. — Что ты с ним сделал?! — завелся с полоборота Ло Бингэ, призывая меч к себе. Шэнь Цинцю же перехватил руку Бингэ, но тот с рыком сбросил хватку заклинателя и атаковал в ответ. Зеленые глаза на долю секунды расширились в искреннем удивлении. Пытаясь не дать Бингэ навредить себе, хватаясь за взбешенный Синьмо, он открыл для удара грудь, в которую теперь были нацелены когти Императора Трех Миров. Но еще быстрее был Тяньлан. Небесный демон отолкнул Цинцю первым, поймав сгустком ци его у стены, кинувшись на Ло Бингэ. Когда мастер Сюя встал на ноги, то все уже закончилось. Рана, нанесенная смертоносными когтями Бингэ, что ранее целились в грудь Цинцю, на руке Тяньланя на глазах затянулась, пока полудемон рычал и дергался. Вот только вервие бессмертных было непросто порвать. Чжучжи-лан, во время разговора исчезнувший, уже вернулся и со всем вниманием обматывал чужемирный Синьмо талисманами, полностью экранируя энергию того. — Тшш. Тихо, Бинхэ. Тяньлан тебе пытается помочь, — мягко сказал Цинцю, приглаживая чужие взлохмаченные волосы. На него зарычали, но вервие держалось крепко. Широкая грудь полудемона ходила ходуном от напряжения. Бингэ прилагал титанические усилия, чтобы снять заклятие придавившее его к полу и порвать чертовы веревки, которыми его обмотали с ног до головы. — Действительно жадный, — усмехнулся Тяньлан, передавая Бингэ светлую ци. — Охочий до сил Синьмо. Вот только у того пасть пошире твоей и зубы острее. У тебя ужасный дисбаланс темной и светлой ци. Последней лишь жалкие капли. — Слышал Тяньланя? Сейчас тебе будет полегче. Потерпи немного, — гладил по голове взрослого полудемона Цинцю. За злобой он ясно видел выражение загнанного в угол животного. Цинцю знал, что такое чувствовать себя беспомощным. Ло Бингэ, Император Трех Миров, ранее никогда не знавший поражения, был побежден менее чем за полминуты. — Все будет хорошо. У тебя все будет хорошо, Бингэ, — говорил Шэнь Цинцю, чтобы хоть как-то успокоить разозленного, нервного и напуганного полудемона.