ACAB или смерть легавому от ножа

Жалкий облик нищеты В блеске праздничных огней, День всеобщей слепоты В царстве мрака и теней Небо сверлят сотни глаз, Вниз не смея посмотреть Чтоб мираж вдруг не угас, Чтоб случайно не прозреть. (с) Черный Обелиск – Праздник слепоты Гривистый волк Акс провел лапой по кожаной оплетке руля и уверенно посмотрел вперед. Вот и все, теперь его путь лежит только в одном направлении. Он вытащил из нагрудного кармана старую, пожелтевшую от времени фотографию – на ней был он, еще молодой, мускулистый и сильный и еще двое солдат в форме Соединенных Штатов – бурый волк и морской котик. Это все было не так давно, но уже словно в чьей-то чужой жизни, о которой он прочитал в книжке и почти уже забыл сюжет. Прошлое теперь казалось почти стертым из памяти сном. Он был тогда еще юн и наивен. И цел. Когда правительство объявило, что грядет война и объявило набор добровольцев, он сразу же кинулся записываться в их ряды. Стране угрожала опасность, и Акс готов был защищать ее, не жалея жизни, отдать все, чтобы родина была свободной и процветала. Он воевал три долгих года, ползая по смешанной с кровью грязи, кидаясь по приказу в атаку по еще теплым телам соратников, глядя, как из друзей вываливаются кишки и провожая в последний путь тех, кто за время службы стал родным и близким. На блестящих глянцем плакатах такого не изображают, скрывая настоящее лицо войны за радостными мордами позирующих на камеру добровольцев, за пафосной маской парадов и побед, дутым образом героизма. Аксу думалось, показывай плакаты настоящую картину, желающих повоевать сильно поубавилось бы, и с той и с другой стороны. Все хотят быть увешанными медалями и обласканными славой героями, которыми гордятся страна и близкие, но увы, велик шанс, что в этой рулетке войны выпадет сектор «гроб». Три года сражений превратили юнца с наивными восторженными глазами в хладнокровного убийцу, которого, казалось, уже ничто уже не сможет ужаснуть. Ему повезло получить и медали и славу. А потом в одном бою с фрицами не повезло получить тяжелую травму, ставящую крест на его карьере – взрывом ему оторвало нижние лапы. Он выжил, но, как позже осознавал, очень зря. Государство его не забыло, щедро предоставив возможность скрести культями пол в переходе. А те, чьи мир и покой Акс защищал, за кого отдал здоровье и готов был отдать и жизнь, теперь равнодушно прогуливались мимо него, изредка бросая на него брезгливые взгляды и иногда снисходя до того, чтобы кинуть в стоящую рядом с ним чашку мелкую монетку с таким видом, будто совершили самый настоящий подвиг. На их мордах в этот момент читалось: «смотрите, какие мы хорошие, уделили каплю своего драгоценного внимания и времени этому убогому грязному бесполезному для общества существу в лохмотьях и помогли ему». Ему казалось, им вообще на деле плевать на него в такие моменты, они просто красуются благодетельностью друг перед другом, стремятся показать, насколько они добрые, хорошие, правильные. Их мир был великолепен, сиял огнями вывесок дорогих заведений и блеском стразов, и ему, грязному обрубку, в нем не было места. Его вид колол привыкшие видеть мир прекрасным глаза местных толстосумов словно игла, они, любящие блеск и благополучие, рады бы убрать его прочь, чтобы не портил их картину мира своим уродливым обликом, уместным на ней не больше, чем куча говна на капоте дорогого автомобиля. И рады ему были так же, как этой самой куче. Убрать, стереть, выкинуть вон. Никто из них и думать не желал, что они имеют сейчас возможность спать в роскошных кроватях и жрать свою фуагра именно благодаря таким, как он, ложившим свои головы, чтоб враг не добрался до родины. Глядя на эти чванливые морды, гривистый волк отчетливо осознал, что государство его просто поимело, а потом выбросило на помойку как использованный гондон. С глаз долой, из сердца вон! Этот больше не пригоден, следующие! Зная, что все так обернется, Акс предпочел бы, чтобы фрицы разъебали этот сраный городишко, стирая своими бомбами радость с чванливых рож элиты, заставляя их прятаться в грязных подвалах и дрожать от ужаса, слыша гул пролетающих в небе над ними бомбардировщиков. Лишившись всякой надежды, волк просил бога помочь ему, послать ангелов покарать неблагодарных сограждан. Но то ли богу было плевать на него не меньше, чем жителям Кэпитал Сити, то ли он помогал только богатым, и сияющие нимбоносцы в белых одениях не спешили с мечами в руках обрушивать гнев господень на город порока и уничтожать его словно Содом и Гоморру. Зато появился он. Черный ангел. Рекс и правда показался тогда Аксу существом высшего порядка. Он знал о нем все – о его прошлом, о службе, о том, как несправедливо обошлись с ним государство и сограждане. Без всякой брезгливости, которой прямо сочились лица местных жителей, уселся рядом с одетым в лохмотья калекой, дал закурить, выслушал. Согласился, что местные просто ублюдки, не ценящие тех, кому обязаны своим благополучием. А потом спросил, чего Акс хочет. Проникшийся доверием и благодарностью к единственному существу, которому за все это время оказался небезразличен, волк высказал ему все. О том, что, будь у него возможность повернуть время вспять, не стал бы спасать всех этих зазнавшихся уродов, о том, что больше всего хотел бы рассчитаться с ними за то, что его вышвырнули на свалку жизни. Единственный глаз добермана внимательно и понимающе смотрел на него во время когда Акс высказывал свои обиды, и волку казалось, что Рекс смотрит в саму его душу. А потом доберман хлопнул его по плечу и сказал, что поможет. Акс тогда не поверил. Это и правда было невероятно - появился откуда-то одноглазый пес с железными лапами, словно добрая фея, что в сказках оборудована волшебной палочкой и все! Все мечты исполнились. Увы, так только в сказках и бывает, и Акс уже слишком много дерьма повидал в жизни, чтобы теперь в них верить. Но Рекс не обманул. Он предлагал ему и помощь иного рода – сделать протезы и поправить здоровье в обмен на службу ему, но Акс был уверен, что воин из него уже не получится. Какой воин из развалюхи, у которой все тело болит от жизни на холоде и питания плохой едой? Он предпочел, чтобы все кончилось быстро. И вот, волк сидит в грузовике, управление которого изменено под полностью ручное. Доберман, демонстрируя ему машину, усмехался – «мы действительно даем возможности, в отличие от этих балаболов». За спиной Акса – полный фургон тротила… Гривистый волк взглянул на себя в зеркало заднего вида. Оттуда на него глянул настоящий старик. А ведь ему только тридцатник… Неслабо выпила из него все соки эта дрянная жизнь, прошедшая на задворках чужого счастья. Он закрыл глаза, и, как его учили, глубоко вдохнул, чтобы успокоиться. Выдохнул. Пора на встречу со смертью. Скоро он узнает, каково это – умирать. Будет его смерть моментальной и случится как только произойдет взрыв, или он все же ощутит охватывающие тело языки пламени, вызывающие чудовищную боль? И что будет после?. Акс не боялся умирать, его вымотало за эти годы так, что смерть выглядела освобождением. Он и раньше не раз хотел покончить с собой, устав от этой унизительной жизни. Но что-то его постоянно останавливало. Не страх и вовсе не желание жить. Злоба и надежда расквитаться давали ему силы тянуть эту лямку страданий. Черные крылья ненависти, становившиеся все сильнее и шире с каждым плевком в его сторону, удерживали волка в полете, не давая упасть в пропасть отчаяния и совсем опуститься на дно, Получателем смертоносного груза было какое-то «Регулярное собрание победителей хреновской Лиги». Рекс говорил название, но Акс не запомнил. Оно было и не важно. Суть в том, что там раз в год собирался весь высший свет города. Знаменитости, политики, бизнесмены. Те, кто не знал ни горького вкуса нищеты, ни тяжелого труда, ни гари войны, понятия не имел, что такое ползти вперед по трупам или ночевать в канавах. Волк еще раз глубоко вдохнул и завел машину. Довольно жалеть о прошлом, его не вернуть. Пора выдвигаться. Огня и серы у него, конечно, нет, но Содом и Гоморру он им все же устроит. «Политики, банкиры, шлюхи, пидоры и звезды На трибунах, в лимузинах, в самолетах Пудрят свои рожи пудрой радости и счастья, А сверху на всех смотрит самый главный клоун»* В большом зале отведенного под банкет здания играла музыка, звенели бокалы и раздавался сдержанный смех. Женщины в дорогих платьях и украшениях и мужчины во фраках пригубляли шампанское и вели светские беседы. Достаток и уверенность в завтрашнем дне, роскошь и праздность. Знали бы они все, что завтрашнего дня у них не будет… Местные селебрити ожидали, что кульминацией этого праздничного вечера станет салют, чье-то блистательное выступление или раздача наград и подарков, но никак не на полной скорости влетевший в стекло ресторана тяжелый грузовик, наматывающий на колеса тех, кто оказался на пути и размазывающий тела несчастных (или, как позже оказалось, счастливых) в кровавую жижу. Осколки осыпали присутствующих, сияя в лучах света на их одеждах и шерсти словно дорогие стразы одно короткое мгновение. Не успели участники «Собрания» опомниться и понять, что произошло, как раздался взрыв. Тем, кто был ближе к его эпицентру, повезло больше, их убило сразу, размазав ударной волной или слизав пламенем плоть до самых костей, в мгновение превращая в обугленные головешки, тем же, кто находился дальше от смертоносной машины, удача улыбнулась меньше – их бросило о стены и столы, ломая кости, языки пламени лизали их дорогие одежды, воспламеняя их и заставляя заниматься веселым пламенем их хозяев, оставляя на коже жуткие ожоги. Радость и смех, еще недавно наполнявшие это здание, сменились криками боли и ужаса выживших. Кто-то отчаянно катался по полу, стараясь сбить пламя с одежды, кто-то, объятый огнем, из последних сил пытался ползти, истошно крича, кто-то, ошалев от шока, пробовал приставить на место оторванную лапу. Посреди всего этого кошмара, обугленных тел, умирающих и еще живых, но сильно изуродованных пострадавших, хрупкая тигрица в измазанном сажей розовом платье, напрягая все свои силы, тащила к выходу находящегося без сознания пухлого хомяка. - Луи, очнись! Прошу!!! – жалобно кричала она, и по опаленной шерсти на ее щеках катились слезы. Что до Акса, то он погиб сразу, как только бомба была приведена в действие. Видь он сейчас то, что происходило на «Регулярном Собрании», он был бы очень рад – теперь пришла их очередь страдать. Над зданием еще витали облака дыма и копоти, закрывающие обзор. Фортескью с печалью в глазах смотрел, как из выгоревшего помещения выносят трупы, похожие на забытые поваром на огне куриные крылышки, обугленные и местами обгоревшие до самых костей. И запах в воздухе витал соответствующий – гари и жареного мяса. «Из-за какого-то ублюдка, с которого, в отличие от паршивой овцы, и клока шерсти не получишь, погибло столько полезных для общества зверей» - со злостью думал фоксхаунд. Личность смертника еще не была установлена, но он не сомневался, что ничего достойного тот из себя никогда не представлял. Стоящий рядом с фоксхаундом Пит Империя тоже с грустью смотрел на погибших, в частности, на тот труп, что сейчас выносили на носилках санитары, и чья сгоревшая дочерна лапа с золотым кольцом, на удивление, совсем не пострадавшим, так соблазнительно свисала из-под накрывающей тело белой ткани. Панда любил обобрать цацки с трупов, не важно, убитых в бою врагов или мертвых мирных граждан, это в удачные дни давало солидную прибавку к жалованию. Здесь же сейчас был целый Клондайк, и Пита крайне печалило, что напарник не разделял его милого хобби и явно отнесся бы неодобрительно к попытками коллеги собрать здесь урожай. - Поскорее бы вырезать эту заразу, - отстраненно проговорил панда, глядя вдаль, на здание, откуда, где санитары еще продолжали вытаскивать трупы. – Глядишь, поспокойнее станет. Нам и без «Последней Капли» хватает проблем. Фоксхаунд промолчал. Им не очень-то везло в этом деле. Те террористы, которых им удавалось схватить, были мелкими сошками, которые даже под пытками не рассказывали ничего стоящего, и не потому, что были такими стойкими, а просто потому, что ничего не знали. И если полиции все же удавалось выйти на какую-то ячейку «Капли» и уничтожить ее, буквально на следующий день возникала новая, в другом месте. - Они словно рак, поражающий наше общество, - зло процедил пес. – Надо стереть в порошок эту заразу сразу и целиком, иначе толку мало. Мы убиваем одного, другого, предотвращаем теракты – это дает нам лишь короткую отсрочку. Рекс – вот чье уничтожение станет настоящей победой. Пит согласно кивнул. Ох уж он и позабавился бы, попадись ему в руки этот одноглазый калека. Но, к его огорчению, Рекс по-прежнему оставался вне досягаемости, неуловимый, загадочный и очень хитрый. Сколько раз полицейские получали наводку на место, где, якобы, находится его логово. Но проклятый доберман словно чуял нависшую опасность, и, когда копы оцепляли все вокруг и вламывались в здание, якобы являющееся пристанищем террористической группировки и ее главаря, их встречала лишь пустота. Или что похуже – заложенная бомба, только и ожидающая их появления и обеспечивающая им самый что ни на есть теплый прием. Но все равно, в победе сил правопорядка Пит Империя ни не сомневался – хотя бы потому, что их больше, у них лучше техническое оснащение, у них богатый опыт. Не раз полицейским противостояли различные группировки – и мафия, и коммунистические ячейки, и еще черт знает кто, и где они теперь? Все их участники сгинули либо в результате спецопераций, либо в тюремных застенках..Так будет на этот раз.