Подработка для искупления

      Голова кружилась жутко, ощущения в теле отвратительные будто отхожу от наркоза. Воняет сыростью и подвалом, вокруг темно, рот заклеен скотчем, ноги привязаны к ножкам стула, а руки к подлокотникам. Веревка натирает запясти, спина болит от напряжения. Блять. Что происходит?        Я предпринимаю попытки подергаться, но голова закружилась только сильнее. От вертолётов начинало тошнить, желудок болезненно сжимался. Господи, как же меня хуевит. Хочу лечь на холодный пол, но перед этим выпить пару литров воды.       Я слышу скрип двери, шуршание одежды и шаги. В помещение зашло несколько человек и скорее всего они расположились по периметру комнаты. От страха бросило в дрожь. Очевидно, что я попала в передрягу только интересовал один вопрос. Кто? Сынок депутата, у которого я вздернула 200тысяч или его дружок, у которого я подрезала чуть поменьше, бывшая одногруппница Дагги или же модель Кристина. Голова раскалывается будто ебнули топором. Точно не дружок и не Кристина, так как у этих людей денег хоть жопой жуй да и обстоятельства благоволили. Да, с моделькой было больше риска, но всё прошло «чисто» и быстро. Одногруппница Дагги слишком тупая, чтобы нанимать каких-то «спортиков» да и денег у неё теперь столько нет. Остаётся…       Слабый желтый свет наполнил комнату. Хорошо, что глаза были прикрыты иначе их бы ошпарило резким контрастом. Я откинула голову назад. Спать хотелось неимоверно, но надо было бороться с состоянием, потому что человек, который поставил стул на против яростно желает пообщаться. Держать голову было трудно, но возможно, так как я медленно приходила в чувства. Выветрится всё это дело через пару часов. Я собрала силы и открыла глаза, передо мной сидел брюнет с густой шевелюрой, чёлка была наискосок и закрывала лоб. Сам он был одет довольно просто — в чёрную кофту с капюшоном и чёрные джоггеры, выглядел молодо ему едва, наверное, 25 лет, из-за плохого освещения разглядеть лица не получалось, но тень делала его загадочным и симпатичным. — С пробуждением, — бесстрастно сказал он. Расслабленный голос казался низким и глубоким. — Спасибо, — ляпаю я, мысленно ударяю себя по лбу. Какая ты вежливая… — Знаешь почему ты здесь? Язык ватный и неповоротливый. Как вообще разговаривать? Но если я буду молчать, то будет хуже. — Ну, есть некоторые предположения.       Хуже всего в этой ситуации это то, что я на гране обоссаться со смеху. Меня трясёт, а смех вот-вот прорвётся, потому что защитная реакция такая, а я вообще не в том положении. Чувствую как уголки губ лезут на верх словно лезет наркоман на стену от ломки. — Расскажи хотя бы одну версию и если мне вдруг не понравится я тебя как сучку выжму даже плакаться будем нечем. — ледяным тоном сообщил молодой человек. Он угрожает. — Я знала, что я очень красивая девушка, чтобы меня украсть, но можно было и иначе познакомиться. — юмористка Хренова.       Молодой человек покачал головой и ухмыльнулся, а после кивнул кому-то за моей спиной. Я бы хотела обернуться, но прямо перед моим лицом зашумел электрошокер. Ярко белый цвет вспыхнувший в пару сантиметров от глаз, в темноте выглядел как молния в туче. К горлу подступил ком, который проглотить было очень больно. Трусы намокали от ужаса, на затылке волосы становились дыбом. — Какая у вас палочка волшебная… флиртуете? Это точно не депутатский мажорчик. Это моделька Кристина и её женишок. Блять, я влипла по полной программе. Черт, что делать?! — Ещё версии? — Отобрала леденец у ребёнка на детской площадке? — Уже неплохо, но всё ещё не то.        В мое плечо упёрся шокер, а после электрический разряд прошёлся по всей руке и она онемела на несколько секунд. Я вскрикнула и отдёрнулась. — Давай не будем тратить время, просто назови причину по которой ты здесь находишься и вместе подумаем, что сделать с тобой дальше. Как романтично, сейчас блевану. — У меня мало времени, тебе лучше начать говорить. — Вы меня чем-то накачали и моя голова еле на шеи держится не говоря уже о мозговой деятельности. Так что вы хотите от меня? Двое за ним и один у двери. Сзади ещё двое и я привязана.       Меня снова ударили шокером, только удар был посильнее. Боль была адская и она держалась пару секунд, а после отпускало, но легче не становилось. Походило на судорогу. — Я жду. — Была тут одна гусыня, несла золотые яйца, ну я и одолжила их на благие цели. — В такие моменты аллегории наше всё. — Ааай! За что блять?! — меня снова ужалило шокером. — За то, что несёшь ерунду и тратишь мое время. Называй вещи своими именами. Блять как это больно и неприятно! — Я взяла деньги… в долг. — Украла. Ты их украла. Пока не доказано- не ебет че сказано — Мне из тебя клешнями вытаскивать, хочешь ещё и паяльник в дело пустим? Поразговорчивее будешь. — Вы фильмы про 90-е насмотрелись. Держите меня тут в подвале, пытаете… это даже возбуждает. — Малыш, давай как в школе. Мне нужен полный ответ. Бежать некуда. Удары шокером терпимы, но кто знает может меня посадят на иголки и в ход реально пойдёт паяльник. — Я укала деньги. Много денег. — Плохо. Очень плохо.       Трясло меня то ли от испытываемого страха, то ли тело так реагировало на удары шокером. — Ладно, времени нет…- парень снова кивнул.       Ко мне подошёл крепкого телосложения мужчина в чёрной балаклаве. В руках он держал какую-то гибкий прямоугольный предмет обтянутый кожей. Мужчина замахнулся и ударил предметом по груди. Я вскрикнула и согнулась от боли. Прямоугольник был мягким, но достаточно твёрдым, чтобы нанести увечия. Мужчина сильной хваткой заставил меня выпрямится и снова нанёс удар. Хоть бы не сломал рёбра. — Где деньги? — Потратила. — Куда? Кредит, долг за похороны, квартира, мент. — Слила на шмотки, дорогой отель, кутёж и благотворительность. — Все 2 миллиона? — Да. — Ответ принят. Перейдём к следующему вопросу. — мужчина в Балаклаве развернул мой стул и я увидела скрученное тело с опущенной головой. С лица капала кровь. — Дагги! — вскрикнула я.        Парень поднял голову. Его бровь, нос и губа были разбиты, на щеке красовался синяк с кровоподтеком. Он измученно улыбнулся и снова опустил голову. От этого вида внутри всё болезненно сжалось, колени затряслись сильнее. Я задергалась на месте в жалких попытках вскочить со стула и бросится к парню. Дагги был мне дорог, он мой друг. Марк назвал его братом. — Вы соучастники… — Нет! Он не причем, — перебила я бандита. — Кто был второй? Кто тебе помог. — Никто. Я сама справилась.       Молодой человек встал со своего места и подошёл почти в плотную. Он взял пальцами мой подбородок и поднял мое лицо, чтобы я посмотрела на него. Его зелёные глаза были прищурены, они смотрели будто в душу. Взгляд вызывал холодок по коже. Он словно сталь, весь его казалось бы простой образ был пропитан сильной энергетикой, мужеством и хладнокровием. Хотелось спрятаться, хотя можно быть уверенной, что достанет даже из-под земли. Шатен явно был из тех, кого боится сама смерть. Опасен. Он опасен.       Я вжалась в стул и закусила губу. Блять. Что мне делать?! Надо помочь Дагги. — Я всё верну! — с таким человеком лучше не иметь вообще ничего общего. — Даже то, что наворовала у посетителей моих клубов?       Я бросила на него удивлённый взгляд. — Да, мне потребовалась неделя, чтобы найти тебя. Похвально, что ты научилась перевоплощаться и водить людей за нос своими масками, но блять только не тех, кто в моем окружении. Не позволю. Кристина мне пела о какой-то Марьям, а потом оказалось такого человека не существует, как и Карины, которая у моего одного моего знакомого вздёрнула три сотни тысяч. Их нет, а вот Алина Муранова есть. Ёбыря твоего тяжело было найти, но он не единственный, кто в программках шарит.       Меня передернуло от слова «Ебырь» словно я съела что-то очень кислое. Некоторые слова звучат так грубо и несправедливо. Слёзы начинали душить, сдерживать их не было сил. Глаза предательски пульсировали от накопившейся влаги, в носу щепало. Я зажмурилась, слёзы покатились одна за другой обжигая щеки. — Хватит, — застонала я. — Заткнись. Ты пойми, дело не в деньгах. Я не обеднел ни на копейку, но меня невообразимо бесят такие мрази как ты и твой дружочек, которые воруют и лгут. Ладно бы ты наркотой торговала или ещё какой-нибудь хуйней. Облапошила каких-нибудь уродов, но ты же у людей воруешь, которые просто живут, работают, учатся. Таких как ты наебываешь в реальности и в инете. Если не можешь какую-то работу выполнять, пошла бы на панель или в эскорт. Нынче, к слову, модно. Крутила бы задницей… грязно и легко зато «честно». Воровство — это же стремно. Унизительно и мерзко.       Почему-то его слова меня задели. Червяк обиды сверлил дырки в костях, зубы неприятно сводило. Я почувствовала стыд. Меня сконфузило от разговора. Пристыдил как нашкодившего котёнка. — Я всё верну. — Ты воруешь уже два года по моих клубам шарахаешься. Наверняка нормально выносишь за раз.       Он был прав. Так и не посчитать сколько это. — Что будем делать, Алина Андреевна? — Скажи сколько и я верну. — В качестве штрафа за моральный ущерб накину…15 миллионов.       Я почувствовала как побледнела. Мне буквально стало плохо. Сердце замедлилось, голову сдавило. Даже если я всё продам мне не хватит, но не могу же я себя вообще без всего оставить. — Я найду деньги.       Шатен снова встал со своего стула и подошёл ко мне. Молодой человек нагнулся ко мне и посмотрел в глаза. — Нет. Ты отработаешь.