Поднялся рассвет над крышей,
Человек из дома вышел —
Поглядеть на жизнь поближе
Вздумал с утра.
Человеку много ль надо —
У него на сердце радость,
Он смеётся снегопаду,
Солнцу в небе и ветрам.
Она прошла мимо него, одарив этим доброжелательным изгибом алых губ, блеском голубых глаз, которые переливались словно драгоценный камень под солнечным светом, оставив в памяти голубое платье в горошек и шлейф лёгкого парфюма. Решив выйти из дома пораньше, чтобы успеть забежать в книжную лавку за газетой и ещё одним очень важным делом, Шастун прогулочным шагом скользил по улицам родного города. Жизнь вокруг него буквально кипела. Трудящиеся спешили по своим делам, сонные школьники щурились от солнечного света, некоторые прохожие запоминались. Это не только счастливая девушка в голубом платье, но и джентльмен почтенного возраста в белом костюме и фуражке, неспешно идущий навстречу своему другу, — такому же старичку, только одетому более на современный лад — который ждал «морячка» и пытался подгонять его своими возгласами. Это и рыжая девчушка, лет двенадцати, несущая под мышкой папку с нотами, а в другой — небольшой футляр для скрипки. Солнце приятно играло на её волосах, ветер колыхал её пиджак чуть большего размера, чем она сама. Это и уличные музыканты, раскрасившие это утро своим творчеством. На удивление, они играли ту же песню, которую прямо сейчас слушал Антон. Это явно был добрый знак. Остановившись на несколько минут (благо книжная лавка уже была в нескольких шагах от этого места) около этих ребят, он снова вслушался в такие простые, но мудрые и счастливые слова. Когда часы на руке завибрировали, напоминая, что уже пора бы вызывать такси, парень достал из бумажника пару купюр и положил их в открытый футляр из-под гитары. — Доброе утро! — при входе в лавку, колокольчик над дверным проёмом привычно зазвучал. На этот звук из каморки вышла старушка с собранными в пучок седыми волосами. Увидев своего постоянного клиента, она заулыбалась. — Можно, пожалуйста, газету свеженькую и… — он достал телефон из кармана. На экране высветилось уведомление, что машина подъедет через 2 минуты. Одним движением пальца он открыл картинку в поисковике, — Вот это издание. Я видел у вас на сайте. — М, Тоша… Интересуешься Петербургом? — женщина положила на кассу газету, свёрнутую трубой и направилась к стенду с подарочными изданиями книг. — Ну, почти, — усмехнулся он. — Это подарок. Человек живёт здесь, но даже дышит по-питерски. — И хороший человек? — зная его ещё мальчишкой, который сначала за руку с матерью приходил сюда за своими первыми книгами, а после уже самостоятельно скупал всё читаемое и нечитаемое, Мария Сергеевна успела узнать многое об Антоне. Естественно, только с хорошей стороны (уж он об этом позаботился). Вдруг на телефон снова пришло новое сообщение. Улыбаясь вопросу старушки, Антон открыл мессенджер, и его глаза буквально заблестели. Такая смешная картинка «С добрым утром!» от Арсения Сергеевича не может не радовать. — Очень… — не задумываясь, ответил парень.Вы, 06:31
И Вам доброе утро, Арсений Сергеевич!!! ;))
Арсений Попов, 06:31 За тобой заехать? Я буквально в нескольких метрах от твоего дома)Вы, 06:32
Нет, спасибо, я уже еду))
Арсений Попов, 06:32 Тогда до встречи ;) Поблагодарив Марию Сергеевну, Антон вышел из магазина и сразу же увидел своё такси. Плюхнувшись поудобнее в кожаное кресло, парень снова всунул в ухо один наушник и откинул голову назад, наслаждаясь музыкой прошлого столетия. Всё же в пятницу переписка между Антоном и его начальником не закончилась. После «Доброй ночи» разговор ещё менял свою тему раза 4 точно. Начиная рассказом Антона о своих друзьях и заканчивая огромной любовью Арсения к Петербургу, о чём парень запомнил. Задав рискованный вопрос, когда зашла подходящая тема, Антон ударил себя ладонью по лбу — ответом на «Арсений Сергеич, а у Вас есть жена?» Стало «Антон, кажется, тебе пора спать». Но сейчас, держа под боком подарочный пакет с огромной книгой про северный город всех влюбленных и вспоминая эту нелепую, но такую милую картинку в их чате, Шастун мысленно пропел:Человеку много ль надо —
Чтоб в природе был порядок,
И была бы жизнь длиннее,
Чтобы шагать.
Чтоб не тёрла плечи ноша,
Повстречать людей хороших,
Да и счастье тоже надо,
Тоже надо повстречать.
***
Охранник, как и в прошлый раз, впустил его вместе со своими шуточками, которые Шастун даже не пытался слушать. А тем более тогда, когда его настроение уже никто и ничего не сможет подорвать. С неумолкающей душой, беспокойно бьющимся сердцем и подбирающимся к горлу комом волнения парень вошёл внутрь здания и уже завернул к кабинету заведующего, как вдруг чуть не столкнулся лбами с единственной причиной, которая могла бы (но не сегодня) испортить этот миг, но лишь недовольно буркнула ответное «здрасьте» и убежала. В свете солнечных лучей, прямо напротив раскрытого окна с колышущимися оранжевыми шторами, стоял Арсений. Чуть нахмурив брови, он сосредоточенно записывал что-то в ежедневник, после чего, не обращая внимания на застывшего в коридоре парня, с раздражение отбросил этот ежедневник на край стола. Подняв голову, мужчина наконец заметил стоящего в брюках и оверсайз-рубашке песочного цвета, под которой была обыкновенная белая футболка, Антона. На лице, усеянном родинками, тут же появилась такая же яркая улыбка, как и он сам. Пусть Попов даже не старается скрыть за своим белым халатом эту красочность. И я не только про зелёную рубашку со светлыми цветами и синие брюки. Мужчина лишь кивнул, таким образом приглашая воспитателя в свой кабинет. Ни проронив ни слова, Шастун закрыл за собой дверь и встал прямо напротив Арсения Сергеевича, присевшего на край своего приставного столика. Они несколько секунд рассматривали друг друга в полной тишине, нарушаемой лишь пением птиц за окном, словно так и должно быть. Вспомнив о существовании пакета в руке, Антон подошёл чуть ближе и протянул его заведующему. — Антон, я взятки не беру — только натурой, — усмехнулся мужчина, не ожидавший никаких подарков от новоявленного воспитателя. — Это шутка, если что! — нарочито громко сказал он, шёпотом ссылаясь на возможных «жучков». — Вы говорили, что очень любите Петербург… — Арсений Сергеевич взял этот увесистый пакет и сразу же достал оттуда огромную книгу синего цвета. — «Санкт-Петербург и его окрестности. Золотая коллекция лучших мест»… — протянул мужчина, разглядывая подарок. — Антон, это же наверняка дорогое удовольствие. Тебе не стоило… — Поверьте, — прервал его парень, чуть прикрыв грудь полами рубашки. — Лучше я эти деньги потрачу на такое хорошее дело, как подарок для вас, чем пропью в каком-нибудь баре. А ещё мне очень захотелось сделать вас капельку счастливее и оставить хоть какую-то память о себе. — в следующую секунду Антон оказался прижатым к груди мужчины. В нос ударил слегка ощутимый свежий парфюм, кажется, с нотками бергамота и древесины. — Спасибо, мой мальчик… — этот шёпот и тепло от губ Антон почувствовал на своём плече. Поскольку он был на несколько сантиметров выше Арсения Сергеевича, картина со стороны, наверное, выглядела забавно, но мило. — Спасибо тебе, солнышко! С меня обязательно какой-нибудь презент! Я не останусь в долгу, — «Чёрт, Шастун, ты плавишься, как сливочное масло на раскалённой сковородке. Стоит ему только улыбнуться и пару ласковых сказать — ты уже заглядываешь ему в глаза, словно влюблённая пятиклассница. Эта игра не доведёт тебя до добра» — говорил внутренний голос. А его хозяину было всё равно. Лишь бы видеть эти горящие глаза… — Ладно, я пойду работать, наверное… — от этой фразы почему-то захотелось в голос засмеяться. Арсений Сергеевич снова подошёл к Антону и так же крепко его обнял. — Благословляю тебя на удачный рабочий день! — он приложил указательный палец ко лбу парня, словно делая взмах волшебной палочкой. — Когда освободишься, приходи на чай. — Всё-таки натурой? — выпалил Антон, а через пару секунд осознал, что именно. Арсений смеялся, а вот Шастуну стало дико неловко. — Простите, херню сморозил. Ой! — он прикрыл рот, округлив глаза. «Чёрт… Чёрт! Чёрт! Чёрт! Ещё попробуй при детях такое выдай!». — Простите, я всё же побежал работать! — вылетев из кабинета, он захлопнул за собой дверь и звонко ударил себя по лбу ладонью. Похоже, в копилке плюс один случай неловкости, который он будет вспоминать одинокими бессонными ночами и корить себя за такой проступок. Смутное приветствие среди коллег, кислотный взгляд Елены, сидящей в том же углу, что и в прошлый раз, что-то активно объясняющая Марине Александра, которая пару раз чуть не задела руками проходящего мимо Антона, из ниоткуда появившаяся Наталья Андреевна, которая спрашивала, всё ли в порядке у нового воспитателя — всё это попервой сильно давило на мозг, но позже стало чуть легче. Проскочила мысль, что скоро он не сможет жить без этого постоянного гула, если продолжит здесь работать. Он въестся в самые глубокие слои памяти, будет в каждом моменте, в каждой частичке жизни. Вот, белый халат уже надет, в игровой слышится детский смех — это значит, что пора начинать очередной рабочий день…***
— Значит так! — встав посреди спальни, Антон поставил руки в боки и громким возгласом привлёк внимание суетящихся вокруг него детей. Сегодня ему впервые доверили уложить этих чертят на дневной сон. Как сказала Сашка: «Посвящение в воспитатели». — Сейчас мы спокойно, без всяких возражений ложимся отдыхать. «Железную няню» из «Смешариков» все помнят? — казалось, все детские глаза обеспокоенно заблестели, глядя на воспитателя. — А знаете, почему с ней такое произошло? — каждый решил вслух спросить «что?». Это выглядело настолько по-наивному смешно, что Антон едва не провалился в своей миссии. — Она не отдыхала слишком долгое время. Вот поэтому нам нужно спать, чтобы дать своему организму расслабиться… — даже не дав договорить воспитателю, вся группа тихонько улеглась по своим местам и начала засыпать. Шастун удивился тому, что это подействовало, но всё же побоялся сглазить. Через 5 минут, убедившись, что все (ну или большая часть точно) спят, Антон осторожно вышел из комнаты, прикрыв за собой двери. Сквозь открытые окна в игровой проникал приятный прохладный ветерок. В комнате воспитателей было непривычно тихо, пахло свежей выпечкой — кажется, слойки с ягодами — и кофе. Видимо, за половину рабочего дня дети слишком уморили взрослых, что теперь они наслаждались тишиной. Наталья Андреевна, сидевшая за письменным столом около окна, шёпотом предложила Антону оставшуюся слойку с абрикосовым джемом. Оказалось, что переодически они по очереди покупают какие-нибудь вкусности на всю смену. — Антон! — тихо позвала парня Ира, — Погоди, а как ты их так быстро уложил? — Хитрость мысли и никакого мошенничества, — довольно протянул он. — А они точно спят? — встряла Марина, готовясь проверить своих воспитанников. — Ну при мне точно спали, — он пожал плечами, будучи уверенным в своём успехе. — Ну да, если бы не спали, то мы бы уже поняли… — Александра подошла к шкафчику, где стояли пачка чёрного чая, банка растворимого кофе и небольшая коробка конфет. Взяв одну левой рукой, она протянула Шастуну правую пятерню, — Молодец, с посвящением справился! — эта девушка нравилась ему с каждым днём всё больше и больше. Наверняка, она далеко не промах во многих аспектах жизни, и было бы круто узнать о ней побольше. — А чего вы удивляетесь? — подала голос Елена, вошедшая в комнату. Нажав на кнопку уже остывшего чайника, женщина присела напротив Антона, прожигая его глазами. Он всё же не мог понять, в чём причина такой ненависти? Она его видит второй раз в жизни, а уже злобу изливает. Неужели человек такой? «Наверное, лучше у Арсения спросить. Стоп… Арсений? Точно, Арсений! Она же от него не отлипает: то в коридоре к нему пристанет, то в кабинет припрётся. А Попов ко мне слишком хорошо относится, что вполне несложно заметить. Чёрт, зовите меня Шерлок!». — Он же сам как ребёнок, ему несложно с ними ладить. Ты в университете небось учишься ещё? — как только Шастун хотел ответить этой мадам, вместо него это сделала Сашка. — Ты чего взъелась на пацана? Он свой, нам ещё шагать, как до Эвереста вместе с ним. Ты бы свой тумблер язвы переключила, — в этой борьбе Елена явно проигрывала, потому что Бортич была более чем убедительной. — Так, ладно, — он бросил взгляд на настенные часы, — Я, пожалуй, пойду и чуть приберусь, а то скоро бесенята проснутся. Вставив один наушник в левое ухо, Антон оглядел масштаб работ: всего-то раскидать игрушки по коробкам, расставить потрёпанные жизнью книги в стеллаже и протереть столы. Начать решил с последнего. Ритмично двигаясь в такт латинской попсовой песни, виляя бёдрами из стороны в сторону и плавно вращая головой, он успешно справился с первой задачей. Около стеллажа разнобойной стопкой лежали детские книги. Кажется, Ира искала какую-то сказку, если память не изменяет. От красочности обложек немного начинал дёргаться глаз. Чуковский, Барто, Михалков, Драгунский, Маршак… Казалось, здесь были если не все детские классики, то большая их часть. Практически мини-библиотека. Появилось непреодолимое желание рассмотреть «Денискины рассказы». Красочные иллюстрации как-то мгновенно вернули в детство. Туда, где всё ещё было относительно хорошо. Мама всегда держала за руку, улыбалась небольшим проказам, читала эти самые рассказы перед сном, а потом невесомо чмокала в нос и тушила свет, обязательно оставляя небольшой ночничок в углу комнаты. Туда, где папа учил играть в футбол, щекотал, если вдруг из-под одеяла завиднелась маленькая розовая пятка, кружил на руках и сажал на плечи в городском парке. С той высоты, казалось, было видно чуть больше, чем весь мир. «Надо же, сейчас я значительно выше папы, даже вместе с пятилетним мной, а вижу лишь какой-то тлен» — подумал Антон, ощутив на языке тот самый привкус розовой сладкой ваты.Надо же, песня заиграла как раз вовремя…
Baby, we built this house on memories
Take my picture now, shake it till you see it
And when your fantasies become your legacy
Promise me a place, in your house of memories
Когда все книги были разложены по своим местам, пришла очередь убрать игрушки. С этим было всё ещё проще — сгребай всё, что видишь. Сначала на глаза попались немного покалеченные барби, потом грузовики, машинки, вся фигня… Когда в руках Антона оказалась мини-гитара, а в наушнике зазвучала песня Sway With Me, жизнь заиграла по-новому. Захотелось извиваться под эту мелодию, будто он лучшая стриптизёрша Лас-Вегаса; танцевать, как будто он живёт последний день. Казалось, даже сердце стучало особым ритмом. Оглядевшись по сторонам, Антон решил себе ни в чём не отказывать. Плавные движения плечей, талии, бёдер, повороты головой (если бы у Шастуна были длинные волосы, они бы разлетались во все стороны), очерчивание «траектории» рукой вдоль тела, беззвучное подпевание — лишь шевеление пухлых губ. Мир на мгновение остановился вокруг него… И вновь пошёл отсчёт, когда он услышал у себя за спиной сдавленный детский смешок. Резко обернувшись, воспитатель увидел у себя за спиной целую группу, стоящую в дверях и тихонько наблюдающую за этим взрослым. Увидев растерянный взгляд парня, дети звучно рассмеялись. В следующие секунды в комнате появились Арсений Сергеевич и двое воспитателей, не понимающих, в чём дело. — Ой, молодцы какие… — отбросив в коробку эту самую гитару, Антон сложил руки на груди, — Видите, сами проснулись! Даже без моей помощи! — взглянув на настенные часы, он увидел, что стрелка ровно там, где и должна быть. Облегчение разлилось по венам прохладной субстанцией.***
— Ну, вот как-то так… — Антон с усталой улыбкой рассказывал начальнику о том, что же было на самом деле, отчего дети расхохотались. Улыбка не сходила с лица Арсения. — Блин, я бы тоже хотел это увидеть… — не задумываясь о двусмысленности фразы, выдал он. — Пф, фигня-вопрос! Три-четыре стопки водки без закуски — и я полностью в вашем распоряжении. — сапфиры хитро ухмыльнулись, — Ну, в смысле, начну вытворять что-нибудь… Так, всё, забудьте! — Эх, — мужчина выключил рабочий компьютер. — На этот раз ты точно не откажешься — я подвезу тебя до дома. Оставляй в комнате персонала своё одеяние, а я буду ждать тебя здесь. — отказываться действительно не хотелось. В комнате воспитателей он застал уже лишь Наталью Андреевну, зависшую с середины дня над какими-то бумажками, и свою «любимую женщину». Эти чувства были взаимны, даже не сомневайтесь. Она тщательно красила то, что можно было бы назвать губами в ярко-алый цвет, не отрывая взгляда от карманного зеркальца. Незаметно ухмыльнувшись, Антон повесил свой халат и демонстративно попрощался лишь с Натальей Андреевной. В кабинете Арсения парни провели ещё буквально пару минут, пока заведующий отвечал на какое-то письмо из департамента образования. Раскрыв дверь первым, Шастун увидел перед собой именно её. Казалось, эти глаза шашлычного цвета сейчас выпадут от удивления — ведь она явно не ожидала увидеть своего начальника, выходящего из кабинета вместе с этим несносным мальчишкой. — Арсений Сергеевич, я же хотела с вами переговорить по поводу… — продолжить ей не дали. — Завтра, Елена Сергеевна. Я уже не соображаю, поэтому ничем вам помочь не смогу. До завтра, — он, замкнув кабинет, вместе с Антоном вышел из здания детского сада. Это сладкое чувство какой-то необыкновенной победы… Шастун был готов упиваться им вечность.