Мажор

Утро. Тёмное. Холодное. Хочется спать. Но работа. Долг службе или отцу? Он и сам уже не знает. Игорь не любил Зиму. Холод. Снег. В это время года не стало самого близкого и дорого человека, мамы. Которая всегда помогала, любила, оберегала. Обещала сходить в парк аттракционов, когда Игорь был маленький, но так и не выполнила обещание. Игорь помнил, верил, ждал. Что это неудачная шутка, что сейчас мама выйдет из комнаты, позовет кушать, а вечером почитает сказку, накроет одеялом, поцелует в лоб на прощание и включит ночник. Но не через месяц, не через два, и даже не через год, этого не произошло. В Соколовском поселилась маленькая детская наивность, что все это розыгрыш, который затянулся на долго. Но сколько бы он не жил, сколько бы не ждал, это не розыгрыш, а ужасная, холодная и грустная жизнь. Еще и этот Даня, со своей Викой. Да может Соколовскому с первой встречи понравилась Родионова и он прекрасно понимал, стараясь меньше обращаться как к девушке, больше как к начальнику. Но сама Вика. она лезла, привлекала внимание, и конечно Королёв под чувством ревности думал, что Мажор это делает нарочно. Вовсе не так. Частые драки, которые начинал Даня, а Игорь просто защищался, не приводили ни к чему хорошему, разбитый нос, бровь, губа. О Королёве есть кому позаботиться, обрабатывать раны, а Игорю нет, он сам один себе. Сейчас все затихло, наверное потому что Вику отправили в другой город, в командировку. Даня остыл. Как зима. Холодный, безэмоциональный. Хмурый и белый как снег, который кстати падал крупными снежинками, красиво кружась в танце и падал на надгробную плиту матери, задерживаясь там надолго. Падал на ресницы Мажора, утяжеляя веки и прикрывая их. Под тонкую ткань куртки давно пробрался холодок, заставляя покрыться кожу мурашками. Тело Игоря немного потряхивало, не то от холода, не то от воспоминания о матери и детства. Кто-то тяжёлыми шагами направился к сидящему на лавке парня. Кто-то, а может что-то остановилось, громкое, горячее дыхание притаилось сзади, готовый наброситься на Игоря, как только тот дернеться, вмиг растерзаное юное тело в клочья на этом кладбище, оставляя умирать рядом с могилой близкого человека. Но этого не происходит. Рука опускается на плечо, крепко сжимая, заставляя вздрогнуть и тихо проскулить. Мажор поднимает уставший пьяный взгляд на этого незнакомца. Хмурое до боли знакомое лицо спряталось за большим чёрным капюшоном, это лицо принадлежало Дане. Он был трезвым, спокойным, но таким же заебанным как и Соколовский. Королёв поймал удивленный взгляд из-под опущенных ресниц, вниз по замерзшим щекам катились горячие слезы, секунда и взгляд заменяется страхом, болью, отчаянностью, готовый бежать в любой момент, если сейчас из-за спины достанут нож или пистолет. И плевать будут они стрелять или продолжать погоню. Главное показать кто будет его убийцей, показать всем, чтобы знали, что вот такой человек посмел убить самого сына Владимира Соколова. Игорю будет обидно одно, он не успел узнать всю правду о маме, о её смерти, и всю-всю правду об отце. Липкий, ужасный, тягучий, мерзкий страх пробрался по всему телу, под самую кожу, сел и не собирался покидать этот разум еще долгое время. Игорь пытался уйти от этого касания, на что только крепче сжали плечо. Страх разлился по всему телу, как холод. Только намного ужаснее. От холода можно спастись, кружкой горячего чая, пледа и любимого под боком человека, а от страха не спрячешься как бы ты не хотел и как бы ты не старался. Холодный взгляд цепляется за душу, рвет на маленькие кусочки, уничтожая детскую надежду на лучшее в этом мире. Наивность и надежду в Игоре, убил холодный похуистический взгляд Королëва, которые Мажор хранил долгие годы. Быстро, больно, без вопросов. Игорь не знал что делать сейчас, говорить правду, сдаться со всеми своими тараканами в голове и болью на душе? может лучше промолчать, заглушить в себе боль ванной, алкоголем и водой? пожалуй лучшее решение будет. — я устал… — язык говорит быстрее, чем мозг успеет соображать. Алкоголь даёт о себе знать, несвязанной речью и заплетавшимся языком. Но это был все тот же Игорь, заебанный, уставший потерянный ребенок мамой, в большом торговом центре. — расскажи мне, все то, что сейчас твориться у тебя на душе, я послушаю. — Королёв сел рядом с Игорем, стряхивая с плеч Мажора снег. И вновь удивленный взгляд, наконец-таки без страха, то чего добивался Даня. — я наверное могу помочь, я понял, что был совсем не прав. Не нужно было лезть с кулаками на тебя, не разобравшись в себе, в Вике. Я только сейчас понял, ты не лез к ней никогда, а подарки, ты пытался загладить вину, пистолет мне нашел, спас меня от тюрьмы, Жене помог. Я переосмыслил и понял, ты вовсе не виноват, ты хороший, добрый, даже если я без к тебе, ты не отвечал той же силой, ты просто защищался. в общем, просто меня, правда, надо было раньше в себе разобраться. Могу ли я как-то компенсировать все происходящее раньше? может там, выслушать тебя, помочь в чем-то? Игорь долгое время смотрел в одну точку, не до конца понимая, что еще происходит. Вроде не галлюцинации, вот он настоящий Данил сидит рядом с Соколовским. В чем подвох? сейчас Игорь изольет всю душу, а тут из куста камеры и будут шантажировать этим? — в чем подвох? — последние мысли все же решил озвучить вслух, может все-таки скажет о шутке, ведь вся жизнь глупая, неудачная шутка, очень плохого сценариста. — нет подвоха. Прости меня, за издевательства, драки, тачку. — Даня все сидел, настаивал на своём, чтобы что? Чтобы рассказал? может стоит открыться кому-то, перестать держать в себе, станет легче, обычно так это происходит в клишированных фильмах, будет все хорошо, жизнь заиграет яркими красками. Но ещё там все скрывается за маской: обман, боль и страдание. — можно поцеловать? — Игорь еле справился со своими мыслями, что путались, не мог ухватиться за что-то одно. И вот язык выдает то, что мозг не успел обдумать. — ч-чего? — Даня повернулся к Мажору, все так же сидящему и продрогшему до костей, с полуулыбкой на лице. Игорь не обдумывал действия, пустил все на самотек. Ударит, значит так и надо, кинут здесь. Заслужил, выбьют всю эту дурь, наверняка, но завтра. Аккуратно коснулся губами Ковалёва, сминая, пробуя на вкус, а внутри буря, жажда большего, страх, что сейчас отвергнут. И все снова полетит крахом, снова драки, только теперь не из-за девушки, а из-за глупого поцелуя на пьяную голову. Все в отделе узнают сын главного бизнесмена гей. Какого будет узнать это отцу? Наверное он откажется от такого сына, но в семье не без урода. А как бы отреагировала мать? чтобы она сказала, поругалась или приняла его таким каким он есть? снова по новой, мама, детство, поле с пшеницами, улыбающаяся и тихо зовущая с собой. — сынок, пойдем со мной, — протягивает свою руку к маленькому Соколовскому, — Игорь, пошли, ты давно хотел этого, Игорь… Поцелуй был мягким, нежным, невинным, но не отвечали, не было взаимности, но и не отталкивали. Толчок в грудь, больно. Второй. Игорь оторвался от таким мягких желанных для него губ, теперь он понимал, почему Вика так часто тянулась за поцелуями. Третий. Соколовский посмотрел на глаза напротив, страх? — Игорь, очнись, — Королёв делал искусственное дыхание, массаж сердца и так раз за разом, пока тот не очнеться. — ну же, ты сможешь. Резко распахивая глаза, кашляя и выплевывая воду. Игорь не понимал совсем ничего. Почему вода, где кладбище, мама и Данил? почему сейчас прижимается крепко к накаченной груди и чувствует знакомый аромат одеколона. — Даня? — сиплым голосом спрашивает Мажор, поднимая взгляд полный слез. Его хотели утопить? или он сам чуть не утопился, неужели было выпито так много алкоголя? Королёв сильнее прижимал к себе трясущееся тело Игоря. — я успел, — тихо шептал в макушку мужчина, — зачем ты полез в ванную, в таком состоянии? — в каком? — почему к нему так трепетно относяться? — мог не успеть, что произошло, ты о чем? — когда ты пьешь много и долго ты забываешься и путаешь реальности. После кладбища я привёз тебя сюда, чтобы ты отоспался, но видимо не стоило тебя оставлять одного, соседи твои позвонили в полицию, слышали крики. Наверняка твои. Ты полез в ванную, с водой, я нашел тебя там полностью погруженным в воде. О боже… Так все, что было на кладбище было правдой? Игорь не мог понять ничего, кроме… — А поцелуй.?