Лето, деревня.

Глухая ночь. За окном ухал филин. — Вот ебаная птица. Спалить бы эту тварь вместе с деревом. Айсберг хотел есть. Нет даже не так. Проснувшись ночью он хотел жрать. Жрать и материть создателей лестницы, которая скрипела под его ногами как сволочь. Крадучись он спустился вниз и скользнул на кухню. Оставалось надеяться что тут есть молоко. Молоко в холодильнике было. Собственно только оно там и было. В надежде найти ещё что-то Айсберг заглянул в морозилку, но там были складированы упаковки с кофейными зернами. Нет он конечно мог бы пожевать их запивая холодным молоком, но тогда продолжить сон не вышло бы. Ещё какое-то время потратив на обшаривание кухонных шкафов и найдя только кусок белого хлеба, Айсберг сдался. В принципе хлеб и молоко это не так уж и плохо. Возможно завтра он сможет улучшить своё здесь существование. Например поймает филина и отправит его куковать куда-нибудь подальше. Или еды в конце концов раздобудет. Наполеоновские планы плохо сочетались с ночным дожором, но в целом виделись чёткими и неотвратимыми. После импровизированного очень позднего ужина, или очень раннего завтрака, Айсберг довольно вырубился до утра. — КУКАРЕКУ! — Твою ж птичью мать! Это пробуждение вряд ли можно было назвать радостным. Сраная деревня с её сраными птицами выводила Айсберга из себя. Серьёзно. — Ты серьёзно?! Зачем? Нахуя ты орёшь в шесть утра?! Айсберг швырнул подушку в окно, но не докинул и она упала на пол. — К чёрту. Утреннее настроение всегда было хреновым, а в шесть утра Айсберг был готов убивать. В основном тех кто его разбудил. Исчадие ада, по ошибке названное петухом, было не достать и Айсберг разумно решил организовать охоту на эту тварь чуть позже. Например после завтрака. Возможно он даже сделает этой твари одолжение и прикончит её раньше филина. Определённо раньше. Если тебя отправили в деревню, что ж. Повесились и не попадись на глаза. Снизу заманчиво пахло кофе. Айсберг практически мгновенно вернул себе видимость внутреннего равновесия и спустился вниз. — Доброе утро, дядя. — Доброе утро. Чарльз стоял на кухне и разливал на две чашки одуряюще пахнувший кофе. Айсберг прям чувствовал как этот запах наполнял его желанием жить. Он даже пропустил момент когда перед ним поставили чашку. — Спасибо — К сожалению мы сможем пополнить запасы еды примерно к вечеру. Автолавка заезжает сюда раз в неделю в шесть вечера и остаётся до восьми. Айсберг немного пожалел о том что сожрал хлеб ночью, но кажется никто не собирался давать ему по шее. Кажется Чарльз даже не заметил исчезновение половины батона, это было странно, но Айсберг точно не собирался жаловаться. — Здесь недалеко есть речка, лес и соседи. Можешь гулять, всё равно еды на обед нет. — Хорошо Айсберг бросил взгляд за окно. Солнышко светило, зелень зеленила, а дорога пылилась. Чарльз ушёл, тихо закрыв дверь кабинета. В залитой солнцем кухне Айсберг остался один. Ненадолго. От окна раздалось жужжание. Бодрый и повеселевший Айсберг всё ещё ненавидел ос. И мух. И пчёл. И вообще всё что могло жужжать. Особенно так мерзко. Грохот, раздавшийся с кухни отвлек Чарльза от ноутбука на который сыпались оповещения. Это было несколько неудобно. Неучтённый фактор в виде внезапного родственника. Подростка. По имеющейся информации Айсберг, Чарльз воспроизвел в голове строчку из отчёта, «характер спокойный, сдержанный. Не склонен к конфликтам. Усерден в учёбе». Судя по шуму с кухни составители упустили пару пунктов. Чарльз сохранил файл. Выключил ноутбук. Встал. За дверью что-то грохнуло. Айсберг был вооружён полотенцем и очень опасен. Он стоял посреди кухни как памятник победы. Как личная Немезида всех жужжащих. В молчаливом осуждении к подобной нетерпимости перед Айсбергом лежала оса. Оса была абсолютно и безоговорочно мертва. Кухня тоже. Цветастый абажур лежал на деревянном полу. Лампочка одиноко и нервно качалась на проводе под потолком. Было тихо. Очень тихо. — КУКАРЕКУ — А вот и новая жертва. Айсберг сорвался с места, уронил вешалку в коридоре, подхватил кроссовки и сбежал хлопнув дверью. Чарльз, выглянувший из кабинета и успевший поймать вешалку, лишь покачал головой. Теперь придётся вносить Айсберга в строку расходов и следить чтобы какой-нибудь шутник не внёс мальчишку в «расходники». Айсберг тем временем смело нёсся на петушиные вопли. Он успел пробежать половину улицы, прежде чем понял что что-то не так. Вчера дома казались заброшенными. Сейчас же из них нёсся живой шум. Там стучали мячом о стенку. За забором напротив кто-то громко говорил по телефону. Где-то переругивались супруги. Плакал ребёнок. Странно. Но впрочем не критично. Сейчас у Айсберга была иная цель. Цель таилась за высоким забором из синих железных листов и противно орала. Какой-то своей частью Айсберг понимал, что убивать петуха неправильно. Однако каждый раз этот крик мозга заглушался криком петуха. Мерзким. Мешающим спать. Криком. ПЕТУХА. Айсберг приблизился к забору, подпрыгнул, ухватился за край железного листа и с трудом подтянулся. Усевшись верхом на забор Айсберг оглядел бушующее поле боя. Одноэтажный дом делил участок на две неравные половины. Одна принадлежала дороге, жигулям и горе хлама, а вот вторую было не разглядеть. Айсберг спрыгнул с забора на дорогу, подняв облачко пыли и закашлявшись. Железный забор и соседская изгородь шли с промежутком метра в два, это было удобно. Позволяло обойти участок по кругу и влезть с другой стороны. Со стороны леса, ледниковых камней и кусочка местного болота. Вражеский двор был странен до невозможности. В нём не было ни одной грядки, да и газон отсутствовал напрочь. Зато здесь было озеро. Размером с участок. От забора до забора разлилась гигантская грязная лужа, поросшая тиной и затянутая ряской. Айсберг перелез забор, приземлять на аккуратный островок бетона, на котором стояла собачья будка, по какой-то причине утопленная в воде наполовину. Где тут вообще можно развести петухов? — Цыпа цыпа. Мысленно Айсберг уже готов вернуться, признав ошибку, но из воды внезапно выплыл петух. Пёстрая башка, жёлтый клюв, желтые глаза и, Айсберг наклонился ближе, хвост. Не змеиный — рыбий, золотисто-зелёный в тёмную крапинку. Петух подплыл ближе и недовольно встопорщил перья-чешуйки. Айсберг отшатнулся обратно к забору. К нормальному миру. И тут петух совершил свою главную ошибку. Он заорал. — Кукареку! Вопль, столь мерзкий, практически ультразвуковой, взбесил Айсберга до крайности. Он хрустнул костяшками и бросился вперёд, хватая адову пташку за пеструю башку. Петух захлебнулся криком и Айсберг с лёгкостью вытащил его из воды. — Ну привееет? Ты мне спать мешал? Мешал. А теперь я приготовлю из тебя обед из двух блюд. Айсберг, увлечённый монологом в стиле главного злодея, не заметил новой тени возникшей под водой. Из воды на нарушителя смотрела голова алабая. Снежно-белого, с гладким двухметровым хвостом. Эта хтонь видимо решила что лаять выше её достоинства. Вместо этого она медленно приблизилась и глухо зарычала. Айсберг медленно перевёл взгляд на алабая. Секунда, искра, взрыв и Айсберг уже с другой стороны забора. К счастью трепыхающий хвостом обед не вырвался во время спешного отступления. Айсбергу довольно встряхнул поникшим петухом и гордой походкой вдоль лесной чащи отправился домой. Варить обед.